Рецензия на роман «Питомцы апокалипсиса»

Сразу скажу, книга крайне неоднозначная. Начать хотя бы с того, что это любовный роман, хотя и крайне специфический, какими бывают типичные космооперы, когда любовная линия – далеко не единственное в книге. Во вторую очередь – это боевая фантастика в космическом антураже, а точнее – в антураже чужой планеты. Собственно тема космоса тут присутствует лишь в виде оружия и существующих где-то рядом космических кораблей, выходящих на арену лишь в самом конце повествования, да и то лишь мельком. Присутствует тут и ярко выраженная подростковая линия прозы. Но всё это, даже названное вместе, вряд ли передаст и десятую часть вложенного в книгу смысла. Как и любая по-настоящему интересная работа, книга эта находится на стыке целого сонма жанров.

И главная изюминка произведения – невероятное, просто завораживающее воображение автора, его внимание к деталям чужого мира, к его психологии и антуражу. Каждая из показанных чужих рас уникальна, имеет свою культуру, свою модель развития и поведения. Да что там, даже сам мир настолько самобытен и необычен, что невольно поражаешься, как такое вообще возможно придумать. Ну мир, и мир, подумаешь – скажет читатель. Нас уже ничему не удивишь… Ан нет. Удивишь. Сама физическая картина мира заставляет порядком напрягать мозг, чтобы увязать происходящее в связную картину. Его физика, завязанная на искусственную гравитационную аномалию, формы жизни, совершенно невероятные и слабо представимые, невероятные виды и необычные композиционные решения – всё это, несмотря на очевидную чуждость, имеет свою логику. Нужно только её понять. Порой эта логика сокрыта в деталях, разбросана по тексту, и сложить её пазл – та ещё игра разума. Куда там кроссворду или школьной задачке по физике!

Очень органично дополняет буйство авторского воображения столь же самобытный язык изложения. Авторский язык намеренно грубоват, выполнен крупными мазками, призванными показать сразу целый пласт событий и описаний. Он при этом полон контрастных образов, неожиданных и диких на первый взгляд сравнений, делающих его ещё более самобытным. Тут нет мягких переходов к деталям и наоборот, мазки следуют один за другим, и все неизменно крупные. Именно это где-то до половины книги создавало какой-то странный депрессивный фон, хотя сами происходящие события могли быть и весёлыми, и ироничными, и серьёзными – фон неизменно получался мрачным, каким-то колючим, что ли… Мазки языка врезались в мозг, провоцируя депрессивное настроение. Дальше, видимо, наступило привыкание, или язык стал мягче, привычней – сложно сказать однозначно. К слову, написана книга грамотно, без ошибок. За всё время мне попалось лишь несколько опечаток.

Язык настолько самобытен, что сам по себе создаёт атмосферу. Хотя в тексте не так уж много информации об апокалипсисе, который присутствует даже в названии, сам язык лучше всего создаёт эффект именно конца чего-то важного. Подобно герою, метущемуся почти с первых страниц в тщете неразделённой любви, сам текст давит на сознание, вызывая отнюдь не радужные эмоции.

Изначально события происходят вокруг неразделённой любви главного героя. Порой от его поведения порядком сносит крышу, от событий книги отчётливо веет каким-то психическим расстройством, почти шизофренией. Наиболее рельефной в этом планет мне показалась сцена, где любовь главного героя избивает его с особой жестокостью, а парень стоически терпит происходящее непотребство. Нет, не подумайте, до того между ними хотя и была стена, она всё же не переходила в область рукоприкладства. Было даже по-своему романтично и забавно наблюдать со стороны за проявлениями взаимных глупостей двух молодых людей, не понимающих, чего им друг от друга нужно. Но здесь происходящее даже мне показалось явным перебором. Если бы это было банальное недопонимание в семье, какие-то семейные разборки – я бы понял. Даже постоянные стычки героя с его «боевой» подругой, с кем они вместе тренировались, смотрелись довольно органично, как часть специфического общения, модель которого возникла из-за особенностей характера самой боевитой и крайне эмоциональной латинки. Понятно, что ближе к концу книги причины и анатомия поведения героя и его возлюбленной стали проясняться, но всё же, всё же… Не уверен, что читатель спокойно проглотит этот весьма неоднозначный эпизод – даже если меня, вообще-то ко всему привычного ещё по «Валькириям космоса», торкнуло, это о много говорит…

В то же время, в первой трети книги есть и место романтике. Герои здесь не пускаются в безудержный секс, чтобы разрешить семейные проблемы, не топят в нём психологические переживания. Их общение удивительно душевно, пусть и присутствует эта незримая взаимная стена, взлелеянная обоими влюблёнными. Что меня поразило в этом, так это не стена и не трепетное внимание к деталям, которые, безусловно, удались автору очень тонко, меня поразил крайний эгоизм влюблённых. Вместо того чтобы объясниться и раз и навсегда расставить точки над «и», они продолжают лелеять взаимную стену. Вроде бы даже из-за заботы друг о друге, но заботы абсолютно эгоистичной. Заботы, призванной потешить собственное самолюбие, собственных взлелеянных в мозгах тараканов. Даже то, как автор ближе к концу книги обыграл причины подобной ситуации, на мой взгляд, не оправдало крайнего эгоизма влюблённых. Нет, не такого ждёшь от романа… Хотя бы минимум взаимной поддержки, минимум открытости в отношениях, хоть какой-то их органичности. Здесь же абсолютная стена неестественности. Да, вполне возможная, учитывая характеры действующих лиц, но крайне неприятная «на ощупь», когда смотришь на неё со стороны.

Постепенно, однако, вместо странных любовных отношений события смещаются к приключениям и батальным сценам. Теперь перед нами – боевик, довольно эпический и весьма интеллектуальный. Думаю, мне на всю жизнь запомнится «парад двойников» в Вихревом лесу. Столько иронии и реализма! Такое рельефное выпячивание характеров тройки героев! Уже ради одной этой сцены следовало читать книгу. Поэтому не советую читателю, которого основательно «выморозила» любовная «тёмная эйфория» первой трети, бросать чтение. Можно упустить самое интересное.

А вот в последней трети как раз и начинает раскрываться тот замысел, что автор заложил в книгу. Оказывается, обе эти части – любовная и боевая – имели и другой подтекст. Да и в этих частях периодически происходило переосмысление того, что происходило «до». Но лишь в третьей переосмысление стало системным и по-настоящему глобальным.

Что можно сказать про героев? О!.. Много чего! Герои настолько тщательно выращены и взлелеяны автором, что остаётся только восхищённо прицокнуть языком. Они очень рельефные, причём все их тараканы раскрываются постепенно, на протяжении всей книги. Одних мы узнаём сразу, другие выползают на свет белый лишь ближе к концу – но их реально много, этих тараканов. Героев также не так уж и мало. Здесь не только гг и его возлюбленная, а также постоянная спутница-боевая подруга. Тут много и второстепенных персонажей, очерченных скупыми, но точными мазками авторского языка или сюжетных ходов. Все герои тут яркие и рельефные, пусть и несколько уступают в этом главным.

Больше всего лично мне пришлась по вкусу Мана. По отзывам других читателей  я понял, что латинка осталась не до конца понята многими. А между тем, напрасно. Крайне последовательная  девчонка, гиперэмоциональность которой удивительно уживается с фанатичной принципиальностью. На деле никакой особой вздорности я в ней не нашёл, всё логично и последовательно. Мана просто чересчур увлекается, чересчур близко к сердцу принимает многие мелочи, которые менее эмоциональный человек даже не заметил бы. Плюс, очень много внимания уделяет иерархии. Нужно понимать, где именно она росла – в трущобах, на улице, где лишь жестокая иерархия способна обуздать немотивированную жестокость, отсюда это преклонение. Плюс, она боец до мозга и костей, привыкшая не только к относительной справедливости с кулаками, но и к жёстким вариантам разговоров по душам – через те же кулаки. А учитывая, через что ей самой пришлось пройти, и кто её спутник жизни, поведение кудрявой латинки предельно логично. Она – признаёт лишь силу, поклоняется силе, превозносит клан, семью, и этим, пожалуй, исчерпывается её система ценностей. Какие-то абстрактные идеалы – не для неё, равно как и некие интересы целого. Вот интересы любимого – да. Интересы боевого братика – да. Остальное – по боку.

Интересно показан и спутник жизни Маны – ассасин Красный убийца. Вот он – образ идеального солдата! Ещё больший фанатик силы и иерархии, чем латинка, он впитал в себя все пороки военных, хотя и достоинств в нём при этом масса. И эта его удивительная хищность… она удалась автору на все сто. Такому действительно лучше не переходить дорогу… если ты не старше него по званию. Лишь тогда он уступит, да и то не факт… Давно мне недоводилось видеть настолько целостных и многогранных бойцов. Ему бы отлично подошёл образ какого-нибудь сержанта спецподразделения, хотя на деле ассасин уже давно перерос сержантский уровень, и легко сам принимает сложные решения – одно из которых сдвинуло его с насиженного места вместе с гг. 

А теперь, когда у читателя появилось некоторое представление о написанном, позволю себе задаться неожиданным вопросом: социальная ли это фантастика?.. Сначала я склонялся к мысли, что вряд ли, но постепенно, обдумывая затронутые в книге темы, пришёл к выводу, что это всё же она. Да, тут много акцентов на драках, на батальных сценах. В этом смысле книга скорей про попаданца в космос, на конкретную планету, сродни незабвенной «Принцессе Марса» Берроуза. Была ли «Принцесса» социальной фантастикой? А какие там темы общества затрагивались? Или темы отношения человека и окружающего его социума? Да никаких! Это был псевдоисторический роман с фантастическим антуражем. В «Питомцах» же автор действительно ставит некоторые вопросы, причём лишь ближе к концу книги становится понятно, что это именно осознанные и выстраданные вопросы бытия. Поэтому, невзирая на фантастический антураж и обилие боевых и, отчасти, любовных сцен, книга содержит в себе крупицу социальной фантастики, которая, подобно хлопушке, резко выстреливает ближе к концу повествования, заставляя переосмысливать произошедшее ранее.

Можно, конечно, поспорить с самими поднятыми темами. Лично мне некоторые из них показались высосанными из пальца. Но сам факт постановки социальных проблем налицо. Ну а то, что ты понимаешь – это были как раз они, проблемы, – лишь к концу книги, придаёт повествованию особый шарм. Если кому-то хочется поломать голову самостоятельно, следующие абзацы лучше не читать, поэтому я убираю их под спойлер.

И теперь вопрос к читателю. Достаточно ли этих двух тем, чтобы считать фантастику социальной? Для себя я однозначно отвечаю: нет. Подобные темы сплошь и рядом поднимаются в фэнтези, они вообще свойственны именно этому жанру, только дополняются здесь героикой, темой самопожертвования, затронутыми в «Питомцах» как бы мельком, скупыми мазками. От социальной фантастики ждёшь, что она будет более… социальной, что ли?.. Приближенной к нашим реалиям, ставящей не надуманные вопросы морали, а вопросы вполне конкретные, вопросы организации самого общества и роли человека в нём. Однако по здравому размышлению я всё же нашёл и такие темы в книге. Правда, они здесь составляют не суть, не содержание, а, скорее, фон, форму повествования. Когда цивилизация ананси берёт на себя ответственность за целую Вселенную, корёжа ради этого собственную планету – вот социальная тема. А глубоко консервативные силы, представленные прочим населением планеты, не готовы на подобную жертву, они что есть мочи тянут ананси назад, хотят вернуть планету в её изначальный вид. По тексту расставлено много маркеров, указывающих на это противостояние, мотивов тех или иных сил. Так, мне запали в душу ездовые звери, которые вымерли сразу после рукотворного катаклизма, низвергнув народ своих всадников (тенетников) на самый низ местной иерархии. Без этих животных тенетники не смогли поддерживать собственное положение и быстро скатились. От их былой славы остались лишь… шкуры. Чем не мотив для борьбы с виновниками подобного низвержения?.. А унголы? Которые вмиг лишились источников пропитания из-за деформации местных злаковых культур и повальной гибели парнокопытных?

Да и сама изначальная тема людей-питомцев в помощь взрослеющим ананси – тема глубоко социальная. Тут столько линеек пересекается! И тема взросления, и тема воспитания и обучения (питомцы как мотив хорошо учиться и проявлять послушание), и тема физических и психологических нагрузок, требующих разрядки – масса всего тут сокрыта, что автор не обошёл вниманием, а с методичностью, достойной восхищения, передал в самых мельчайших нюансах. 

Поэтому, несмотря на совсем иные акценты повествования, сами его изобразительные средства оказываются социальными вопросами. Парадоксальная ситуация, если разобраться: форма рулит содержанием, как если бы шкура рулила собакой. Но автору явно куда интересней именно морализаторская тема, нежели скучная и обыденная социальная жилка его же книги… Так бывает. Главное, автор всё же не примитивизировал форму повествования, уделил ей должное внимание, отчего она запросто может заменить собой содержание. Занятно. Но чтобы ощутить этот контраст в полной мере, нужно прочесть книгу от корки до корки.

В общем, выражаю автору большое человеческое спасибо за проделанную работу. Эта работа сквозит буквально в каждой «поре» повествования, бьёт в голову сложными дилеммами, рубит маяковско-образным языком, будоражит сознание тонким эротизмом и волнительной утончённой романтикой, студит кровь осознанной жестокостью батальных сцен, и заставляет смеяться над тонкой иронией ситуаций. Вот такой вот дикий коктейль восприятия получился. Если вы любите коктейли – однозначно читать. Если больше по ванильному сиропу отношений или тупой колотушке нагибаторства – можете разочароваться. Ну и да, здесь ещё и думать надо… Не ожидали? А оно вон как выходит… Шевелить извилинами сейчас не в чести. Вот покататься на американских горках или съесть пиццу – пожалуйста… Интересная всё же аллегория в этой части у автора вышла, и тоже далеко не сразу осознаётся вся её прозорливость…