Рецензия на роман «ОСКОЛ. Особая Комендатура Ленинграда»
рец 114 в соответствии с программой https://author.today/post/19101
*
Военную тему терпеть ненавижу — сказывается перефаршировка этим в детстве.
Однако, при всей моей нелюбви к эксплуатации темы Второй мировой войны, произведение читается в целом хорошо. Поверхностный читатель проглотит и добавки попросит.
Но я, будуючи старой занудой и заклёпочником, спотыкалась на... Вот даже не знаю, как сказать, дабы попонятнее, его того тут много... Легкомысленности авторей? Ихней иномирской логики, когда я теряла смысловые связки даже между началом и концом предложений? Засилью магистра Йоды, инверсии и обратного порядка слов? Повышенного словоизвержения в местах активного действия, растягивающего это действие в меланхоличный сон над Фудзиямой? Созвучия фамилии с местом остановки (фонетиченская небрежность)? Какого-то странноватого отношения авторов к изложению, местами превращающему текст в балаган от стремления сделать поужаснее? Примечаний, бьющих текст прямо сразу в тексте после поясняемого слова?..
Вот примечания убрать с глаз долой проще всего.
Битую логику и сумбурную подачу обоснования — исправить сложнее.
Например:
Гладко и спокойно занялось утро. Не отвлекали подозрительные граждане, которым вздумалось побродить по Ленинграду, не матюгались усталые шофера с несвежими документами, не попадались фронтовики-трехдневнотпущенники. Даже не прятались в подворотнях работницы фабрики «III-го Интернационала» — им, беднягам, после ночной смены на заводе переждать комендантский час не позволял скотина- директор, а пропусков, понятно, не имелось.
Смотрите, что получается:
Подозрительные граждане не отвлекали, шофёры не матюгались — то есть ходили, но молча. Работницы НЕ прятались, а опять-таки поэтому свободно шли домой (не гуляли) —то бишь все эти люди МОЛЧА мотались рядом с патрулём + всё равно НЕ ПОНЯТНО, почему патрулю понятно, что не имелось пропусков, и как патруль отсутсвие пропусков из грузовичка видел и не проверял...
*
И пропустив блондинку вперед, в парадное, пихнул ее сапогом в спину.
Вот тут всё-таки ногой он её пнул, не сапогом. Потому что, получается смещение акцента, как вместо «я двинул ему локтем в живот», сказать «двинул ему рукавом в живот»...
*
Вот цитата побольше, чтобы пояснить поширше:
Когда она рухнула на лестницу, мысль, что это может быть невиновный человек, держалась в голове одну секунду. Холодящая волна азарта накрыла сомнения легко, и остался во мне лишь охотник, напряженный до струнного звона. Я буквально кончиками пальцев, кожей, нутром, черт его знает чем, ощущал страх белобрысой.
«Она! Она!» — ликовал красный чертик в голове, и так сладко было смотреть в кривую морду, утыканную красными яблоками.
Я не мог оторваться от глаза с дрожащим зрачком от страха. Страха убийцы пойманного с ножом, страха вора укравшего то, что красть нельзя, страха того, кто знает, что в и н о в е н. Их много довелось перевидать — таких глаз, таких лиц, подернутых ужасом застигнутого, — и сознание быстро печатало неуловимые штрихи, отсекающие человека и с п у г а н н о г о от человека в и н о в н о г о.
Вот эта фраза про морду, утыканную КРАСНЫМИ ЯБЛОКАМИ — это вообще что?!
*
Бог весть, когда еще случай выпадет, поэтому я достал бритву и рядом с бабами, полоскающими белье в соседнем дворе, стал водить трофейным «золингеном» по щеке, косясь в зеркало.
КАК он мог быть РЯДОМ с бабами в СОСЕДНЕМ дворе?!!!
*
В конце очередного коридора я упал, накрыв телом что-то плоское и металлическое.
— Капитан! — заорал я Мальцеву, светя в железную, похожую на мину коробку. — Здесь штука странная...
— Не трогай! — Мальцев топтался в проеме, около изготовившегося огнеметчика. — Это мы ловушки ставили.
— На кого?
— На Гитлера. Быстрее, Саблин, ходу!
Нифигасе ловушка — Саблин на неё целым телом шмякнулся, а начальство кричит: «Не трогай!» Да уж больше тронуть и не выйдет! Или планировалось, что «Гитлер» по этой коробке будет топором хреначить, чтобы она сработала?
*
Ощем, иллюстрашко:
То есть с моей колокольни главная проблема текста в акцентировании не на главном, а на всякой шушере побочной, что создает при беглом чтении общую атмосферу, но смысл повествования ломается на этих самых мелочах.
Кстати об атмосфере... Вот эдакой ура-патриотикой, энтузиазмом и пиханием лозунгов и партийного мышления через слово — создается атмосфера революцьённого кино. Что опять-таки сбивает градус восприятия в оперетку. Что не есть плохо, может, писатели этого и хотели.
Язык изложения своеобразный, красочный. Некоторые высказывания очень радуют:
Хоть к метро, хоть к автобусу, лишь бы наверх попасть. За часы, проведенные под землей, стало казаться, что я здесь родился, вырос, состарился и умер. Только вот организм этого еще не знает, поэтому рефлекторно шевелит конечностями.
Не всё ж мне всякие странности копипастить, же!
Общая канва повествования симпатичная. Карта-план произведения или внутренний синопсис — хорош. Повествование идет двумя линиями: предвоенная история жизни главгера и перемежающаяся вбоквелами история загадочной и тайной обороны Ленинграда от мистическо-фантастической нечисти, подкреплённой вполне организованной цивилизацией крыс, орудующей в месте перехода из одного уровня обороны Ленинграда в другой. Задумка занятная. Исполнение же немного сумбурное. Рассказчик меры не знает и его часто заносит в сторону от основного действия так, что можно заблудиться во вбоквелах. Но если отойти от мелочности на достаточное расстояние, то глобальная организация истории весьма увлекательна. Путаясь глазами во всем вышеперечисленном, всё равно хочется узнать, что же там дальше и как герои вывернуться из столь запутанной катавасии.
Обоим соавторам желаю много сил и терпения для упорядочивания этой неординарной истории.
А читателям, будиж их будет полно, легкого восприятия и плавного скольжения по загибам авторского вымысла и домысла.
Спасибо за извивы фантазии!
Приведёте в порядок, свистите — приду перечитывать. Пока это заготовка.
***
Мои отзывы: