Рецензия на роман «Мы, монстры. Книга 1. Башня»
Моя последняя в этом году рецензия. И одна из последних книг, которые я дочитал в этом году. Если не успею добить «академку» Азимова, так и будет последней, а успею — будет предпоследней. Но это не важно, потому что книга, о которой пойдет речь, однозначно не последняя среди всех.
Фэнтези меня увлечь крайне сложно. Потому что фэнтези — сам по себе достаточно скучный жанр. Какую книгу ни возьми, сразу понимаешь: автор опять выдумал какой-то мир, и мне придется в нем осваиваться. А если мир, выдуманный автором мне не интересен (а он, как правило, не интересен), то, увы и ах, останется лишь тосковать. Потому что первейшим достоинством фэнтези почему-то считается «продуманный мир». Таким образом, идеальным фэнтези, наверное, будут пятнадцать томов выдуманной псевдосредневековой википедии с пятитомником подробнейших карт.
Однако я знаю Тима, знаю, что он отморозок, а следовательно, не может написать скучное фэнтези. Потому что у него посыл к творчеству правильный, он для себя пишет, с удовольствием и самоотдачей. В общем, начал читать.
Структура книги вырисовывается небыстро, но когда вырисовывается, вызывает довольную улыбку. История — не о том, как древние боги решили восстать из мертвых и утроить какой-то жуткий апокалипсис. И не о том, как всякие крутые кланы, колдуны и целые государства решают свои суровые фэнтезийные проблемы при помощи меча и магии. И даже не о башне. История — пока, в первом томе, — о том, как случай столкнул вместе двух героев, абсолютно разных внешне, но неуловимо похожих внутренне. И о том, как они, то и дело фейспалмя друг от друга, тем не менее, друг друга принимают и понимают.
С одной стороны у нас Йен. Младший принц странного горного народа. Народ веселый, на оборотней охотятся, виверн объезжают (это такие типа драконы, но не совсем), а главное — добрые, никому в трудную минуту не откажут. Но вот Йен поссорился с папой и превратился в неведому зверушку. Зверушку опознали по смутному описанию из пророчества и решили убить от греха подальше. Йен имел на этот счет свое, особое мнение и ударился в бега. Предварительно обернувшись обратно, в человека.
С другой стороны — Нивен. Эльф на четверть. Вот тут я слегка прервусь и поаплодирую Тиму за эльфов! Кажется, он вырвался из-под пагубного влияния Толкиена и вспомнил, что эльфы — это весьма странные и опасные твари, и вовсе не обязательно они должны поражать неземной красотой. Нивен, например, серый, и вообще старается капюшон не снимать, а то некоторые слабонервные граждане писаются и даже какаются от такого зрелища.
Так вот, Нивен — наемный убийца без толики раскаяния. Нуль эмоций — пошел и сделал. Однако раз пожалел младенца — и что-то засбоило. Начальство не замедлило отреагировать. Нивена испытали на жестокость, Нивен тест провалил, и его решили убить от греха подальше. Нивен имел на этот счет свое, особое мнение и пошел убивать начальство. Вот по дороге-то они с Йеном и пересеклись. И, как водится, полезли в канализацию искать приключений. И тут всё заверте…
Сказать, что книга понравилась, — ничего не сказать. Я в лютом восторге. И восторг идет от самого начала, от названия. У меня сразу возникла ассоциация с «Мы живые» Айн Рэнд. Спрашивал у автора — оказывается, не было сознательной отсылки. И, тем не менее, что-то схожее в концепциях прослеживается. У Айн Рэнд героиня сражается, по сути дела, за свое естественное право жить, творить в мире, который старается загнать ее под плинтус. Герои Вернера, как я понимаю (первый том еще не показатель) заявляют о том же самом. Грех Киры Аргуновой в том, что она — живая, грех Йена и Нивена в том, что они — монстры. Но все они отказываются считать грех — грехом, они его декларируют и ставят в противовес миру.
С таким названием и с такими ассоциациями можно было бы ожидать от текста зубодробительной серьезности, но… Нет, конечно, книга глобально серьезная. Она о жизни и смерти, о важных вещах, и творится там такое, что не до хиханек. Но автор умело оперирует фокальными персонажами, каждому из которых свойственна та или иная мера здоровой иронии при взгляде на мир. Поэтому текст нет-нет, да и вызывает улыбку, а то и смех. Ну а уж когда Йен начинает жечь напалмом — это вообще истерика. И потом Нивен подхватывает эстафету, у него порой даже смешнее выходит. Быстро учится, что тут скажешь.
Однако мы условились, что я за что-то поругаю книгу. Щаз, соберусь с мыслями и… А, да, вот: сексу мало. А если быть точным, то вообще почти нет. Да какое там «почти»? Нет его! Только голая Эйра купается, и на том спасибо. Ну и Сорэн с Ух’эром чего-то там пытались, но как-то не срослось.
Ну и Ух’эр. Столько я про него слышал, столько я от него ждал… А он ничего особо интересного не показал. Ну ходит себе, гусей гоняет. Веселый шизик, конечно, но главные герои все равно более сильное впечатление производят. Хотя так и должно быть, конечно. Надо, наверное, перестать ждать от Ух’эра чудес, и тогда он начнет чудить. Во втором томе.
А, вот еще вспомнил, но это уже не про ругать, это наоборот. Боги! В книге присутствуют самые настоящие языческие боги, имеется космогония. Мифология своя, вот. И боги при этом невероятно радуют. Они, с одной стороны, напоминают олимпийцев (да там и явные отсылки имеются), а с другой — великолепно вырастают из авторского мироощущения и миропонимания. Взять, например, конфликт между светом и тьмой, или образ Любви. Говорят, во втором томе про богов будет много. Что не может не радовать.
Итого. Книга необычная. Странная. Неканоничная. Сильная. Жестокая. Страшная. Веселая. Добрая. Вот такой интересный сплав, обладающий уникальными физическими и химическими свойствами. Даже магическими какими-то обладает. Если сравнивать ее с «Последним шаманом Цитруса», то… Смысла нет. Разные книги. Вообще разные. Но обе круты неимоверно.
А напоследок чуточек избранных мной цитат:
бывают такие проблемы, справиться с которыми невозможно. Тогда их проще счесть обстоятельствами.
Невозможно воевать с неведомым: не знаешь, куда бить.
Любое чудовище можно убить, если знаешь, где его сердце.
Для Смерти любые двери открыты. И не существует ни света, ни тьмы.
каждое верное решение отдается болью.