Рецензия на роман «Цельняпушистая оболочка (Тома: I & II)»
Сразу предупреждаю: рецензия, как и само произведение, написаны не для слабонервных. Хотите аутизма с кошечками и скриншоты несвежего аниме — идите покупать Вячеслава Танкова, а вот это всё не для вас написано, молодой человек.
Толстые лошадки — сытые поля
Сочные початки — солнечное вымя
Ждёт за поворотом белый хоровод
И это залихватcкое незримое кино —
РЕАНИМАЦИЯ
Как известно, настоящий мужчина должен сделать в жизни четыре вещи: построить дом, посадить дерево, вырастить сына и похоронить русскую литературу. Вот прямо сейчас я забил в гугл запрос «русская литература умерла» — статья тут, статья здесь, все рассказывают про ужасающие обстоятельства смерти и тяжёлую жизнь покойницы. Это уже выглядит даже не как клише или банальность, это больше похоже на особый своего рода жанр. Выделяют же традиционные русские похоронные плачи в отдельный жанр народного творчества, например, так почему бы не выделить «плач по русской литературе»?
У этих плачей есть свои повторяющиеся мотивы:
1. Русская литература умерла, потому что читать на русском языке нечего.
2. Чтобы «было что читать», нужны писатели, способные превзойти великих классиков.
3. Великие классики — это Толстой и Достоевский, плюс-минус ещё парочка фамилий на усмотрение плакальщицы.
Может ли кто-то из писателей АТ заткнуть причитающих бабок, «реанимировать» русскую литературу? Теперь — пожалуй, да. Не знаю, превзойдёт ли кто-нибудь Толстого и Достоевского, но задачи масштабом поменьше выполнены уже сейчас. Мы же не успели ещё выписать из классиков Аркадия Гайдара? Так вот, аноним под псевдонимом «Бебель» его уверенно превзошёл. Этим самым произведением, да. В прошлой жизни это был фанфик по поням, в процессе миграции на АТ лошадей перекрасили в кошкодевочек, на сюжет это не повлияло примерно никак, потому что эта история — не про уши, лапы и хвосты.
Это история про людей. Точнее, про человека. Про того человека, который спит внутри каждого из нас, по большей части и не просыпаясь никогда.
Сгоревшая семья рассыпется от смеха,
Замёрзшая семья расколется от смеха,
Беззубая семья зашелестит от смеха,
Безумную семью затопчут ради смеха.
Сначала рассмотрим внимательно личность Аркадия Гайдара и его произведения.
Без всяких преувеличений можно сказать, что Гайдар ещё при жизни стал одним из столпов советской мифологии. «Гайдар в твои годы полком командовал», говорили в советское время непутёвым подросткам.
И действительно, Аркадий Петрович Голиков воевал на стороне большевиков с 13 лет, а командовать полком стал с 17 лет. В том же возрасте он активно участвовал в известном подавлении Тамбовского восстания под командованием Тухачевского, о зверстве которого известно любому из школьного курса истории. В 18 лет он был брошен на подавление восстаний в составе ЧОН в Хакасии, где военная карьера Голикова и закончилась: жестокость, допустимая и даже желательная при войне против русских губерний, на землях хакасов сыграла против него. Вообще говоря, воевать против мирного населения без тотального численного превосходства, отравляющих газов и авиации у красных получалось не очень хорошо. Карательные экспедиции не давали никакого результата, кроме озлобления местного населения и усугубления алкоголизма Голикова. Достаточно быстро он перешёл с репрессий против населения на репрессии против собственных красноармейцев, и после многочисленных жалоб молодым командиром заинтересовался местный отдел ГПУ [ссылочка на газету «Правда» прилагается]. Если бы не прямое заступничество московского командования, тут бы Аркаше и отправиться «на подвал», но в итоге он отделался исключением из партии, ну и, разумеется, из армии его чуть позже выгнали по психиатрическим причинам с диагнозом «травматический невроз» (в современной терминологии ПТСР). Сам факт того, что Голикова выгнали из карательных отрядов (ЧОН) за жестокость, выглядит как глупый анекдот уровня «выгнали из бардака за развратное поведение».
Последующая жизнь Голикова-Гайдара (издания, изъятия книг, угроза ареста, побег на фронт) не так интересна, и для литературы не значима. Пожалуй, всё, что оттуда стоит упомянуть, это две обрывочные фразы: «снились люди, убитые мною в детстве» и «зачем я так изоврался?» Эти фразы показывают, что внутри у него всё-таки шёл какой-то процесс рефлексии.
Видно ли рефлексию в произведениях Гайдара? Нет. Самое показательное произведение с этой точки зрения — «Голубая чашка». Давайте разберём, что конкретно происходит в «Голубой чашке».
Семья приезжает на писательскую дачу в Подмосковье, и к жене приходит её «товарищ», полярный лётчик. Для современного читателя стоит отдельно пояснить, что лётчики, а тем более полярники, по тем временам были героями и сверхчеловеками, сейчас даже образов подходящих нет для сравнения — разве что изначально карикатурный мем про «гигачада».
Типичные гигачады в естественной среде обитания (т. е. на картинках).
Отец семейства, списанный Гайдаром с себя, на фоне этого гигачада страдает от собственной неполноценности, что проявляется в виде «обиды» на разные мелочи. Возникает конфликт, который не разрешается никак — точнее, «разрешается» через уход отца (вместе с дочкой) из дома. Уйдя из дома, они находят сначала внутренних врагов в виде малолетнего антисемита «белогвардейца Саньки», а потом попадают на войну — которая, впрочем, оказывается учениями. В итоге все конфликты разрешаются как бы сами собой по итогам «войны»: обвинения во вредительстве снимаются, «белогвардейца Саньку» прощают и признают своим, а вредителей-мышей, разбивших голубую чашку, теперь будет ловить котёнок. Гигачад-лётчик и связанная с ним проблема ревности тоже рассасываются сами собой, без каких-либо активных действий со стороны персонажей.
Неудивительно, что семья в рассказе целиком выдумана, и что у настоящего Гайдара семейные конфликты не решались никак. С прототипом Маруси он разошёлся ещё во времена гражданской войны, а на момент написания «Голубой чашки» от него ушла вторая жена, пропагандист Рахиль Соломянская (впоследствии репрессирована).
Скольких ты сложил на её алтарь,
Право имеющий, дрожащая тварь?
Спящий спит, да кто нас разбудит,
Когда прекратятся убитые мною люди?
А теперь давайте посмотрим на «Цельняпушистую оболочку» Бебеля.
Завязка традиционная для жанра «исекай», где протагонист, Обычный Парень, попадает в (не очень) чужой мир, населённый кошкодевочками. Как водится, кошкодевочки милые, пушистые и сексуально неудовлетворённые, но автор сходу применяет деконструкцию прямо к образу протагониста: вместо «Обычного Парня» без внятных отличительных черт, на место которого читатель исекай-жвачки легко может подставить себя, попадает отбитый наглухо лейтенант ВС РФ. Разумеется, лейтенант творит лютый трэш, адовый угар и содомию (ну ладно, содомию не творит), как и положено карикатурному персонажу, однако на этом сюжет вовсе не заканчивается. Если бы развитие сюжета на этом закончилось, то «Цельняпушистая оболочка» была бы не полноценным романом, а небольшим рассказом-шпилькой навроде «Русские в Токио-3».
Сразу за образом исекайного протагониста Бебель деконструирует уникальность попаданчества: кроме лейтенанта Лукина и его взвода, в мир кошкодевочек также попадает значимое количество других людей разной степени отбитости, от африканских людоедов с американскими морпехами до наших, отечественных [ДАННЫЕ УДАЛЕНЫ], вся эта поехавшая шушера угрожает беззащитному кошкомирку и их надо зачищать автоматом, раз-раз-раз. Почему надо? Потому что у карикатурного дурачка-летёхи есть понимание о том, что такое долг, в отличие от стандартного исекайного протагониста. И если какие-то [ДАННЫЕ УДАЛЕНЫ] начинают устраивать фильм ужасов посреди беззащитного мирного города, то у настоящего человека на такое есть только один ответ. Лукин же, безусловно, человек настоящий — иногда грязный, почти всегда бухой и круглосуточно матерящийся, но люди так тоже выглядят.
Вообще говоря, у стандартного протагониста современной популярной литературы (литРПГ, бояръ-аниме), эдакого Ваньки Нагибалова, не просто отсутствует чувство долга: у такого персонажа полностью отсутствует или атрофировано моральное чувство. Он не способен к суждениям о том, что такое хорошо и что такое плохо. В его понимании «хорошо» — это когда он бьёт, а «плохо» — это когда его бьют, слово «совесть» он вообще не понимает. Лейтенант Лукин же, хоть и задумывался как карикатура, тем не менее ведёт себя как нормальный живой человек. Он понимает, что такое долг, он способен к моральной оценке своих поступков, он способен к сопереживанию. Встретив в новом мире своё зеркальное отражение, кошкодевочку-служаку без семьи и друзей, он рассказывает ей о своём отце. Этот короткий рассказ уже сам по себе превосходит всю классическую назидательную литературу от Толстого до Гайдара и, безусловно, раскрывает подлинное мастерство автора: о простых вещах писать очень сложно, а что может быть проще, чем «будь человеком»?
Лейтенант Лукин — это точно не Ванька Нагибалов. Для Ваньки Нагибалова убить врага это как муху прихлопнуть, эмоции у него вызывает не сам факт убийства, а процесс битвы. У Бебеля же картина полностью противоположная: сцена уничтожения отряда американских морпехов описывается с «технической» точки зрения, а самой эмоционально заряженной сценой становится расстрел предателя после боя. Предатель здесь это не роковая женщина, друг детства или ещё какой-то сюжетно важный персонаж, это самый обычный солдат-срочник, который не разобрался в невероятной ситуации, наделал глупостей... а потом уже было поздно. Тронуло бы такое условного Ваньку Нагибалова? Нет, разумеется, для Нагибалова любые сомнения равносильны слабости, а сострадание его, пожалуй, порвёт как капля никотина хомячка.
Лукин постоянно сомневается в правильности своих действий. Пожалуй, всё-таки Ванька Нагибалов тоже иногда сомневается: а не зря ли я поверил Злодею Коварнычу, может быть, надо было его без всяких разговоров в асфальт закатать? Да и вообще сомнения и метания это явление, безусловно, не новое и вполне обычное для русской литературы. Но здесь сомнения другого рода. Важно здесь то, что сомнения Лукина в правильности своих действий не болтаются без дела, как нефритовый стержень в рукомойнике, а приходят к логичному и морально обоснованному заключению, что ставит «Цельняпушистую оболочку» на одну полку с «Воскресением» Толстого.
К лейтенанту-попаданцу, как и к Гайдару-Голикову, приходят убитые им люди. Заключением становится то, что от гнетущих призраков прошлого нельзя избавиться ни враньём, ни водкой, и что защититься от них можно только одним способом — внутренним осознанием своей правоты. Прошлое не страшно только тому, кто не боится правды, кто готов называть чёрное — чёрным, белое — белым, слабых — защищать, нелюдей — останавливать. И для того, чтобы так жить, не обязательно быть суперменом-принцем на белом коне, или безупречно-суицидальным пионером-героем из гайдаровских рассказов.
По-человечески можно поступать даже если ты тупорылый алкаш, разговариваешь матом и сапоги у тебя в говне.
Вот так никому не известный писатель фанфиков реанимировал русскую литературу.
Завидуйте!