Рецензия на роман «Живые тридцать сребреников»
Рецензия на роман Петра Ингвина «Живые тридцать сребреников»
Эта рецензия – тезисы большой статьи, написанной после прочтения романа. Статья получилась настолько объёмной, что её невозможно опубликовать отдельным постом, поэтому желающие могут прочитать её в моём сборнике рецензий вот по этому адресу https://author.today/reader/94370/1915117
Что вы ожидаете от книги с жанрами «научная, космическая фантастика, фантастический детектив» и тегами «будущее, дружба, интриги, иные миры»?
Что вы ожидаете от книги человека, с которым до этого общались и в обмане не уличали?
Это первое вступление. Второе касается моего правила: я никогда не читаю антиутопии и психологические драмы. Знаю, что некоторые поморщатся: неженка. Возможно. Но для человека, с детства одной из главных книг считающего «Говорят погибшие герои» и просмотревшего для работы над книгами десятки часов кинохроники о нацистских лагерях и атомных бомбардировках Японии такое обвинение, думаю, не очень подходит. Нервы у меня крепкие. Но антиутопии и психологические драмы я не читаю и не смотрю.
Теперь объедините оба введения и получите то, чем является и чем не является книга Петра Ингвина.
Да, это фантастика. Но социальная. Да, там речь о другой планете, но она проявляет себя настолько мало, что о космической фантастике говорить нельзя.
Что касается детектива – если незначительный по объёму момент о вскрытии социальных махинаций и ментального контроля государственной структуры над обществом можно назвать детективом…
Что остаётся? Иные миры… Отчасти, насколько это вообще подходит к описанию будущего – оно всегда иное, не то, что окружает нас. Дружба? Отчасти да. Странная, которую и дружбой назвать сложно. Единственное, что во всём перечисленном полностью подходит к книге – интриги. Не столько политические, сколько самые обычные интриги в борьбе за обладание «любимым» человеком.
Вот тут мы подходим к аннотации, очень короткой, в одну строчку, говорящей, что книга о любви и «любви». И вот это больше всего соответствует действительности. Особенно «любовь».
Роман Петра Ингвина мало насыщен активными действиями . Весь сюжет может уместиться в несколько предложений. Несколько знакомых с детства молодых людей, связанных сложным клубком любовных и вроде бы любовных отношений и страстей, которые одних оставят мало изменившимися, других приведут к самопожертвованию, вере или предательству. И всё это в отчасти гуманном, отчасти совершенно аморальном обществе, ломающем их судьбы. Так может выглядеть и роман в совершенно реалистичной манере, впрочем, с несколькими серьёзными упущениями, важными для идеи романа. Потому он – фантастический. Но не в обычном понимании «техника и приключения». Фантастика здесь исключительно социальная, в конце переходящая в философско-религиозную, мистическую и православную.
Подробно останавливаться на сюжете я не буду, поскольку это займёт довольно большой объём, который в данном случае необходим для рассмотрения других, боле важных моментов книги. Желающие могут обратиться к подробному разбору, ссылка на который дана выше. Стоит отметить только несколько особенностей: в описываемом обществе существует норма, по которой достигшие определённого возраста подростки обязаны выбирать себе сексуального партнёра и менять его не реже раза в полгода. На этом основана завязка всего сюжета, когда главные и второстепенные герои в самом начале оказываются перед таким выбором и попадают в ловушку, ломающую их судьбы. Кто-то выйдет из этой истории почти не изменившимся, кто-то сломается, кто-то потеряет слишком многое. Победителей, увы, не будет.
Однако это не антиутопия, это психологическая драма, очень талантливо созданная, с точными описаниями душевных состояний героев.
Теперь же о достоинствах и недостатках книги.
***
Говорит о языке и обычных для авторов-любителей недостатках тут не стоит: текст в этих моментах практически идеален.
Великолепно дано описание общества будущего, в основном с упором на моральные принципы, системы сохранения стабильности этого общества, отчасти (очень немного и скомканно, к сожалению) затронута и экономика. Описываемое в романе общество не является совершенно выдуманным, подобные системы в разных вариантах существуют и сейчас. Даже вроде бы совершенно выдуманное требование смены партнёров подростками – всего лишь доведение до логического конца известной нам сексуальной свободы, но введённой в рамки, не нарушающей стабильности общества. Подобные обычаи есть и у некоторых традиционных обществ Земли. Сама же идея полного контроля государства над сексуальным поведением граждан хорошо известна по истории религиозных обществ, в том числе христианства в Европе периода Средних веков и Нового времени, а также в мусульманстве.
Ингвин – великолепный психолог, все его герои прописаны очень тщательно, все эмоции не просто достоверны, они реальны для людей такого склада в подобных обстоятельствах. Однако к концу романа тончайший психологизм постепенно сходит на нет, заменяясь ходульным «по идее и морали надо так». Поскольку идея книги– православное мировоззрение и его спасительность в противовес светскому, не- или антирелигиозному обществу, логика событий и поведение героев начинают сдавать, появляются необъяснимые предшествующими событиями решения (например это касается длинного монолога Вадика при защите мироточащей иконы, безоговорочное согласие родителей Миры помочь в вывозе Виктора с планеты).
***
Если психологические и во-многом социальные моменты книги вызывают не особенно много вопросов и в основном написаны на очень высоком уровне, вызывая параллели с романом Олдоса Хаксли, то в отношении науки и, что удивительно, канонов православия, Ингвин допускает неточности и серьёзные ошибки.
Первое, что замечаешь при внимательном чтении: полное отсутствие информации о том, что же производят на Каламагадане? Стерильная ледяная планета с подлёдным океаном и горячими гейзерами в нескольких местах на планете не может предоставить никаких ресурсов первопоселенцам, тем более поддерживать сносную жизнь колонистов на протяжении нескольких сот лет, пока они не вошли в Федерацию Термальные источники не используются для получения химических веществ и обогрева жилищ, выходов горных пород нет. Но на планете неплохо живут несколько десятков тысяч человек. Что производят на Каламагадане?
Другой вопрос касается Столицы – это целая планета. По описанию всего полтора процента её площади занято водоёмами, она изначально пустынна, но теперь вся покрыта жилыми кварталами небоскрёбов, парками, искусственными водопадами и мелкими водоёмами для купания. В атмосфере достаточно влаги, чтобы были постоянные кучевые облака. Откуда влага?
Это противостояние планет снимается, если учесть, что идея книги христианская: строгому, аскетичному миру Каламагадана – родине нового пророка – противостоит яркий и безнравственный мир Столицы.
Значительны провисы в логике в конце книги. Это уже отмеченный нелогичный монолог Вадика. Да, там должно быть объяснение происходящего. Но стреляющий во врага человек не может говорить, как свидетель на суде. Его монолог будет рваным, эмоциональным, быстрым. К тому же Вадик, сам курсант гвардии, должен был отлично знать, что гвардейцы на задание не ходят в одиночку. Да и вообще это естественная логика: одного никогда не пустят против сотен человек, даже если он обладает уникальным оружием воздействия.
Провисы в логике вывоза Виктора с планеты. Анабиозная камера появляется совершенно внезапно, это «рояль в кустах», ничто не предполагает её существования до того, как она потребовалась.
***
Наиболее серьёзные недостатки касаются христианских (скорее православных)канонов и противопоставления светского и религиозного общества.
Кем был блаженный Матвей? Священником? Тогда он не мог рукополагать Виктора. В православии, как и в других ветвях ортодоксального христианства и католичестве существует апостольская традиция: рукополагать священника может только епископ или глава церкви. Рукополагать епископа – епископы или глава церкви. Если Матвей епископ, то он живёт слишком отшельнически, а если священник, то не может рукополагать других священников.
Вопрос с крещением миры тоже сложный. В ситуации гонимой государством общины каждый её потенциальный член проверяется как минимум несколько месяцев, находясь в состоянии оглашенного (то есть объявлено общине, что он проходит обучение, но ещё не крещён). Мира крестится после нескольких видеозвонков Виктору и после очень коротких бесед с ним, при этом она совершенно не знает канонов, она – чистый лист, а не христианка по своим знаниям. Даже через продолжительное время, возможно, через год-два после крещения, она не знает, что духовный отец не может быть супругом крещёной им женщины, более того, если священник вступает в сан не имея жены, он обязан дать обет безбрачия. Но такое даже намёком не проходит в книге.
Серьёзные вопросы вызывает противопоставление «правильного» религиозного мира христиан и «неправильного» светского общества, в котором якобы перевираются христианские идеи и история: в исторических справочниках говорится, что христиане были против науки, делили мир на своих и чужих, уничтожали миллионы людей, ели человеческое мясо и пили кровь людей. Ингвин тут смешивает на эмоциях реальные исторические факты и байку, придуманную изначально против иудеев ( именно этим оправдывали христиане еврейские погромы в Европе Средних веков, а в конце девятнадцатого века – черносотенные акции в Российской империи). Понятно, что человек знает, что христиане не людоеды, а значит, одна ложь дополняет другую, и все перечисленные факты ложны. Но это один из базовых приёмов пропаганды: в список реальных событий ввести одно откровенно ложное, чтобы поставить под сомнение и правдивые сведения). Такие приёмы в романе Ингвина не очень заметны, но вызывают вопросы у человека, знающего историю хотя бы на уровне нормальной школьной программы. Так, описанные автором «принципы воды» – своеобразный кодекс поведения, заменяющий в светском обществе религиозные заповеди, – автор выводит из известного выражения, что секс должен быть таким же простым в удовлетворении, как питьё стакана воды. Однако ни содержание водных принципов, ни их влияние на общество не даёт основания провести такие параллели, о связи утверждает только Ингвин словами одного из героев. При этом он полностью игнорирует факт, что такие же идеи в 1920-х годах были и в странах христианской Европы
Историческими фактами, причём отмечаемыми христианскими авторами, являются и уничтожение миллионов людей в результате религиозных войн и освоения Нового Света, и отрицание науки, и разделение на своих и чужих. Для этого достаточно почитать составленную духовником Ивана Грозного редакцию «Домостроя» (так называемый сильвестровский извод легко находится в инете, да и издаётся регулярно). Жёсткие правила по поведению людей, в том числе в интимных отношениях с супругом, известны по исповедальникам шестнадцатого-семнадцатого веков. Историческим фактом является и обязанность священников доносить о преступлениях и крамольных мыслях исповедующихся в Российской империи восемнадцатого–начала двадцатого веков.
Ингвин вроде бы и пытается признать исторические факты, но объясняет их тем, что религия стала претендовать на власть, а вот если будут только истинно верующие, то никаких преступлений не будет. Это объяснение почти незаметно в тексте и совершено не учитывает, что в основном разделение на своих пи чужих и гонения на не таких совершались искренне верующими людьми. Ингвин полностью игнорирует человеческую психологию в этих вопросах, что удивительно, учитывая тонкую психологичность романа, и опирается в своём мнении на идеалистические, оторванные от жизни и истории любой религии представления. Это вызывает сожаления.
Таким образом, в идеологической плоскости роман Ингвина вызывает вопросы у любого образованного (и не обязательно атеистически настроенного_ человека.
***
Подводя итог, можно сказать, что роман Петра Ингвина является великолепной психологической драмой, наполненной тончайшими описаниями эмоционального состояния разных по характеру людей. Также роман вполне на уровне качественной социально-философской фантастики, если рассматривать затронутые социальные вопросы противостояния общества и личности. Однако грубые подтасовки фактов в угоду своим идеалистически-религиозным убеждениям, а также провисы в логике последних глав романа ухудшают общее впечатление от книги. Особенно удивляет грубое нарушение православных канонов вроде бы придерживающимися православия героями.
Кому книга может понравиться. Точно не тем, кто ищет космических приключений, захватывающих интриг и запутанных детективных историй. Роман Петра Ингвина подойдёт тем, кто любит психологическую прозу, социально-философскую и религиозную фантастику, психологические антиутопии в духе «Дивного нового мира» Хаксли. И тем, кто имеет некоторое представление об основах христианства вообще и православия в частности.
Автору я бы посоветовала более внимательно относиться к источникам, обращать внимание не только на психологию, но и на социальные и естественные науки, более точно прорабатывать вопросы религии, отказываясь от поверхностного идеалистического взгляда на веру и религию. Вопрос о возможных путях развития религии, в том числе христианства, в будущем, при расселении людей в космосе, очень интересен и сложен, не стоит ограничивать его упрощённым взглядом, опирающимся на современные нам реалии обычных прихожан. Разница в продолжительности суток, года, изменение рациона и на Земле оказывают сильнейшее влияние на основные христианские понятия, подчас превращая их почти в свою противоположность. Это не означает, что не стоит писать о таких вещах, наоборот, нужно их очень чётко продумывать, учитывая каждую мелочь. И тогда ваш посыл будет более зрелым, опирающимся на реальность, а не подвешенным в воздухе. Сейчас, увы, он имеет слабые точки даже для того, кто немного знает основы христианства. Опора на науку и логику никогда не помешает, уверяю вас. Даже когда вы пишете о религиозном мистицизме. Он тоже рождается в материальном мире и подчинён его законам. Постарайтесь лучше изучить эти законы. Ваш талант от этого только выиграет.
Также советовала бы убрать пусть и привлекающие случайно заглянувших на страницу читателей, но совершенно не ссответствующие истине жанры и теги. Такой обман со стороны воспринимается неуважением к читателю, с другой – недостойное поведение для христианина, которым вы себя считаете. Ваши жанры – философская и социальная фантастика, но никак не космическая и не детектив, пусть даже эти темы вскользь затрагиваются в книге. Не стоит уподобляться неразборчивым авторам проходных развлекательных романов, ставящих на них серьёзные жанры. Обратное действие, как у вас, ничем не лучше их обмана. Своего читателя вы найдёте и так. Особенно учитывая высочайший уровень написания большей части романа.
P.S. Прошу в комментариях быть тактичными и не переходить к оскорблению идеологий и религий, а также не переходить на личности. При первом таком сообщении комментарии будут закрыты.