Рецензия на повесть «Серебро»
“Так выпьем за то, чтобы точно отмерять!”
В старой, но до сих пор актуальной книге про войну “Волоколамское Шоссе” генерал Панфилов поднимал стакан под этот тост, дружески припоминая главному герою повести его попытку лечить солдат от желудочного расстройства, не зная дозировки лекарств, что чуть не кончилось трагически. К этому мы еще вернемся, а вообще текст, что вы читаете сейчас - это рецензия книги “Серебро”. Я долго колебался между обзором и рецензией: как вы понимаете, в рецензии текст расчленяют, а в обзоре - не очень. Что в итоге у меня получилось, не знаю и сам.
Идейно роман “Серебро” - это история двух женщин, старшей и младшей, накрепко связанных вместе на много лет. История учительницы и ученицы, старшей и младшей сестер - все эти знакомые нам образы задействованы здесь, переплетясь в одно целое, как деревья, волей судьбы выросшие слишком близко друг к другу.
Это также история о любви и семье. Даже так: о ненависти, любви и семье. Автор (у меня есть подозрения, что любовные интриги и треугольники автору просто-напросто очень сильно чужды) совершенно не заинтересован ни в каких усложненных сюжетах любовной линии, поэтому здесь все просто до брутализма: Как бывает ПЛОХО и как бывает ХОРОШО. Внутреннее напряжение любовной арки держится исключительно на этом контрасте.
Это также история об Аргентине. О воображаемой Аргентине где-то в параллельной вселенной. Но не только о той Аргентине, где растут жакаранды и прочие сотни мелких исторических деталей, любовно вотканных автором в текст. Эта Аргентина еще и Авалон, остров яблок. Это та Ирландия, о которой пела Екатерина Болдырева “У меня нет Ирландии, у Ирландии нет, нет меня…” Русская хипическая версия Земли Обетованной всплывает вновь и вновь в текстах русских авторов и поэтов, прошедших через 90-е годы 20 века. В “Растаманских сказках” Дмитрия Гайдука есть пронзительный сказ о двоих хиппи, которым Джа пообещал землю обетованную, но только если они дойдут, по пути нигде не останавливаясь. Это все то же место, тот же остров, тот же материк. “Случайно на ноже карманном найдя пылинку дальних стран…” - это про нее, про эту загадочную страну Аргентину, которая теперь, после чтения “Серебра” уже немножко и наша страна тоже.
Еще один аспект книги я намеренно опускаю, мы его рассмотрим в третьей части обзора. А теперь давайте расчленять.
ЕСЛИ ВЫ НЕ ЧИТАЛИ “Серебро”, ВЕРНИТЕСЬ И ПРОЧТИТЕ. Не надо портить себе впечатление.
Часть вторая - структура и темы. Для завязки и экспозиции автор использует классический сюжетный прием “попаданцы” (isekai). Но, в отличие от стандартных isekai, где герой либо подменяет душу того, в чьем теле он оказался, попав в другой мир, либо переносится туда телесно, здесь наша безымянная попаданка, полностью описанная в стихотворении Киплинга “Томлинсон”, делит тело равноправно с молодой и совершенно неопытной женщиной по имени Аргента. Аргента - это имя значит “Серебро” и происходит из латыни. Слово “Аргентина“ имеет тот же корень. Испанские поселенцы пытались найти в Аргентине серебро - отсюда и имя. Вот так вот прозрачно автор ставит рядом судьбу женщины и судьбу страны. Не претендуя на дотошность, скажу лишь что последний раз я встречал достойное применение этого сюжетного приема у Хайнлайна (I will fear no evil / Пройдя Долиной Смертной Тени) и было это довольно давно.
Структурно текст романа “Серебро” состоит из краткого пролога и двух больших сюжетных арок.
Первую арку мы назовем Спасение Архенты. Наша безымянная старшая героиня оказывается в теле молодой аргентинской женщины Архенты и спасает ее от рабства и сексуального насилия. Насилие описано без подробностей, но достаточно детально, чтобы взрослые читатели “Серебра” вздрогнули и прониклись. Прием простой, но очень действенный. Девица в беде, муж-насильник-Синяя-Борода, и чудесное спасение Архенты из прижизненного ада благодаря невидимой спутнице-сестре-учительнице. Тут напрашивается “и дочери”, но на самом деле нет. Наша опытная душа (будем звать ее Томлинсон? Пусть лучше будет Спутница) не испытывает особых эмоций. Либо потому, что при жизни была немножечко аутом, либо… так уж получилось. Архенту она любит, жалеет и опекает, но скорее как хорошая учительница начальных классов ученицу. В ситуации опасного для жизни абъюза Архента вся состоит из чистых эмоций. Спутница же, проснувшись к жизни - вся сплошная логика, действие и противодействие. Притушенные эмоции - ключевой фактор, благодаря которому Архента сохранила свою жизнь, а в месте с ней и жизнь Спутницы.
Детективно-бухгалтерский сюжет с убийством мужа и разделом наследства кончается довольно быстро и начинается вторая арка - Жизнь Вместе.
И вот тут, если читать во второй раз, вскрывается дьявольский план автора. Именно в довольно короткой первой части с нечеловеческой точностью расставлены нужные эмоциональные якоря. Абъюз и насилие, реакции Архенты, первая психологическая (и не только) помощь, оказанная Спутницей - единственной живой душой, что была рядом и была в состоянии помочь: все это накрепко привязывает намеченного читателя к этой парочке душ. Для тех, у кого эмпатия не срабатывает сразу, придуман детективный сюжет с убийством. Ну, а те, кого не заинтересовали ни приключения, ни спасение души (в прямом ведь смысле!), книгу бросят либо на первых страницах, либо на второй арке, где “скушные бабские дневники”. Но вернемся же к дневникам, хронике лет Архенты новой, не с ранами уже, но со шрамами.
Начало жизни вместе преднамеренно размыто - нет никакого привычного нам сюжетного якоря, ни “Чуть свет уж на ногах, И я у ваших ног”, ни даже “хоть тушкой, хоть чучелом”. Отец сразу забирает Архенту к себе в Буэнос Айрес, не дожидаясь окончания детективной истории, а последующие переезды уже просто переезды, как тот огурец, который чаще всего просто огурец. Десятки страниц спустя мы вдруг понимаем, что насильника и бандита мы больше не увидим, и не услышим о нем, кроме как в кошмарах Архенты. Детектив и боевик окончен.
Дальше - жизнь. И тут Спутница опять спасает Архенту, дав ей волю жить и нездешнее чистое и детское любопытство. Люди с психологическими знаниями узнают в этом трудотерапию. Книги, еще книги, переезд подальше от викторианско-патриархального папы, опять книги, библиотека, стихи. И поэт. Господи, кто этот человек? И тут как раз срабатывает заложенный автором эмпатический якорь и мы оказываемся в позиции старшей сестры/брата, отчаянно сопереживая Архенте в ее любви. А тем временем, мягко прикрывшись сеттингом любовного романа, как маскировочной сетью, опять-таки разыгрывается сюжет про попаданку. Ой не зря Архента и Аргентина, Аргентина и Архента вместе и неразлучны. Вырвавшись из клетки замужества, Архента не хочет обратно, и желает от своего возлюбленного (здесь это слово уместно!) мужчины сломать к черту всю общественную систему страны, где жена - раба мужа своего. И он, без тени сомнения на лице, начинает ломать.
Помните этот ужасный текст, ставший примером и маркером отвратительной попаданческой мазни? “Может ли пчела изменить ход Второй Мировой войны? Может, если эта пчела - майор КГБ ХХХ!” Так вот, не нужен майор. Майор тут вообще противопоказан. Нужно всего лишь быть хорошим человеком. Помните БГ “И город спасется, пока трое из нас продолжают говорить с ним”? Незаметно, за десятилетия, плотно упакованные в тексте стихами, этнографией, детьми и образованием, эти люди изменили свою страну. Капля по капле, как у Солженицына “бодался теленок с дубом” - и дуб таки дал трещину. Вы справедливо заметите: Позвольте, но зачем же здесь вообще попаданцы? Мы все тут тогда попаданцы - родились и всё, выживай. Никаких супер-технологий наша Спутница в мир не привнесла, даже шедевры литературы типа “Собаки Баскервилей” и то позабыла, не без помощи потусторонних сил. И вы будете абсолютно правы. Не про попаданцев этот текст, а про праведников.
Третья часть и последняя: место для бога.
Бог и сатана, как им и положено, в романе появляются только в прологе и лишь парой слов в конце. Наши души-спутницы выживают, живут и любят сами, в полном соответствии с пословицей “На бога надейся, а сам не плошай”. Я не знаю, молилась ли Архента до сошествия Спутницы, когда ее жестоко насиловал ее законный муж. Она точно не молилась после. Все внешние ритуалы католической веры на продолжении всей книги были соблюдены. Траур, церковь по воскресеньям (где Эухенио и Архента оба старательно зевали), незаконнорожденные дети…
Вы, кстати, знаете, что такое незаконнорожденные дети? Не королевские бастарды, а обычные такие дети обычных людей? Те, кто читал “Дорога уходит вдаль”, конечно знают, а для остальных я немного разъясню. Когда государство признает официальным только брак, состоявшийся в церкви, и законными наследниками - только тех детей, которые были рождены в официальном браке. Для того, чтобы вас повенчали в церкви, нужно благословление родителей с обеих сторон. Звенит уже звоночек? Полюбил(а) кого-то в полном мезальянсе - и привет. “Так и надо, поделом. Не рождайся байстрюком” - эта печальная строка из мини-сериала “Гардемарины, вперед!”, пожалуй, является лучшей иллюстрацией.
Бог который есть любовь, к этому безобразию не имеет ни малейшего отношения. Это уж люди сами понапридумывали, чтобы уязвить братьев и сестер своих. Поэтому этика героинь и героев романа - не ортодоксально христианская. Это скорее протестантская трудовая этика (Википедия тут в помощь, но лучше английская - братья славяне уж сильно протестантов за их этику ругают), где “поступай по божески (WWJD), раскрывай свой потенциал, приноси пользу миру” есть три основных столпа. Католическое Vicarius Filii Dei тут мягко отодвинуто в сторону. Какой уж тут vicarius, помилуйте. Принесите лучше кипятку и чистых простынь, у нас сегодня роды. Никаких Иисусов, только Хесусы, Санчи, Пепе, Марии, Анхелы и Филуны.
Где религия, там и магия… но тут я остановлюсь. С магией и сказками дедушки Ако читатель должен разобраться сам.
Подводя итоги.
Начали мы с попаданцев, а закончили протестантизмом, но тут уж ничего не поделаешь. В заключение я хочу отметить несомненное мастерство автора. Она ухитрилась протащить длинное житие Архенты во второй части чисто на эмоциональном отклике от первой. Респект. Многочисленные “пасхалки” (одно название главы “Ладушки” чего стоит) запрятаны умело и не выделяются. Особенно меня умилила мета-пасхалка с колоколом.
Уже заканчивая обзор, я вдруг вспомнил другую книгу которая сильно напоминает “Серебро” структурой сюжета - это “Анахрон” Хаецкой. Там тоже женщина-попаданка, ментор-учитель-любовник в одном лице, другой мир - и две сюжетные арки. Вот только Хаецкая, жаль, не смогла найти нужной идеи для второй арки, поэтому роман во втором томе превратился в повесть и вяло затух. А жаль.