Рецензия на роман «Хищное утро»
Если в «Долгую Ночь» того же цикла я погружалась от лени с цинизмом к ключевому тропу наперевес, то, после её прочтения, от «Хищного Утра» у меня уже были определённые ожидания. Иметь ожидания, особенно позитивные – штука опасная: я правда стараюсь этого не делать, потому что такими темпами очень легко выдумать самой себе какую-нибудь несуществующую на самом деле историю и страшно разочароваться, когда окажешься неправой; и вообще закон подлости никто ещё не отменял. Но мне повезло.
Я ждала красиво написанную, связную, законченную историю с приятной любовной линией в чудесно-мифическом сеттинге, где быт и устройство мира неотделимы от магии, и при этом узнаваемы, как живые. И я её получила! Везучая я!
Ладно-ладно, это автор молодец. Щас многословно объясню, почему.
К сожалению, не будучи новым к циклу читателем, я не могу оценить один весьма важный аспект «Хищного Утра» – как роман работает отдельно от «Долгой Ночи». Будучи двумя разными историями, у меня в голове они поневоле в связке, и потому мне трудно представить, насколько легко новый, незнакомый с этим авторским миром человек погрузится в него с первых глав и хватит ли ему увиденного, чтобы захотеть остаться. Потому и говорить о «Хищном Утре» мне труднее – что такого я могу сказать, ещё не сказанного по отношению к прошлой книге серии, и чтобы это всё не было одним большим сравнением или разбором мелких подробностей с копошением в конкретике спойлеров?
Вообще, я люблю сюжеты с распутыванием тайн – не обязательно детективы в строгом смысле этого слова или закрученные интриги на множество ходов, где на каждый план есть десять этажей контрпланов и все играют в «я знаю, что ты знаешь, что я знаю»; нет, мне просто нравится, когда некое событие (а то и вся история) становится паззлом с рядом отсутствующих кусочков, «сборку» которого ты видишь в процессе развития сюжета. Удовлетворение я получаю не столько от того, чтобы фантазировать и предугадывать, сколько от простого наблюдения за тем, как собирается картинка, как прилегают друг к другу события и детали, а у разрозненной мешанины появляется смысл. Этому процессу не обязательно быть сложным, таинственным или шокирующим – обычно ему достаточно просто быть; но для того, чтобы стало действительно хорошо, нужно, чтобы «кусочки паззла» аккуратно и плотно стыковались, а итоговый результат стоил времени сборки. И книги данного цикла, помимо прочего, чешут меня именно за этим читательским ухом. Так что, при желании, можно представлять, как я, при повторном чтении, видя, допустим, в сцене свадебного ужина упоминание шницелей, довольно мурлыкаю.
Было ощущение путаницы – где-то примерно к середине расследования, когда речь заходит о Северных и Южных родах, о колдовских интересах и вопросах двоедушников; как будто что-то переливалось из пустого в порожнее, при этом трудно было ухватить, что именно, и какие выводы надо сделать. Но разрешение тайны целиком, на мой взгляд, вышло простым, понятным и, главное, интересным – завязанным на смеси культуры с простыми человеческими желаниями; что не могло не порадовать.
Единственное: пара вопросов возникла к логистике – они могут быть и результатом моей невнимательности, но я их здесь оставлю; тем более что общего впечатления «годно!» они для меня всё-таки не испортили.
А именно – вопросы к логистике приглашений. То, что Ёши мог позвать Асджера в гости в «свой», после женитьбы, дом, вполне укладывается в стратегию «заведения друзей» среди чернокнижников; но он, выходит, прямо в день свадьбы за спиной у Пенелопы выдал горгульям приглашения? Вот же жук! Формально всё укладывается по времени – просто плотное расписание дня вызывает вопросы: вроде они с Асджером были не так уж близки, чтоб он ещё и о нём тогда задумался; но, выходит, так и сделал, раз той же ночью тот попал в особняк.
И – опять же, не уверена, что внимание меня не подводит, – но я как-то пропустила, как Матеуш, уже вроде бы скошенный хищным утром (что обсуждалось до его убийства) попал на праздник.
Тут же, под вопросами, немного размышлений над тем, что мне как раз-таки понравилось (или, уж точнее, «вштырило») по сюжетной части:
Не знаю, насколько внятно сейчас выскажусь, но колдовская культура буквально располагает к пожиранию своих детей. Не в прямом смысле; но ведь никто даже не задумывается, вроде, о том, почему в скалы были вмурованы шестнадцать юных колдуний, а не, допустим, почтенных Старших. Ответ вполне очевиден, да: кто был больше полезен Роду на своём месте, а кто лучше в качестве Великой Жертвы; но вся система с Волей Крови, не являясь сама по себе нездоровой, в худших своих проявлениях превращается в смерть Родена Маркелавы. Когда речь у колдунов заходит про Род, чаще всего Род – это предки, Род – это Старшие, Род – это те, кто уже мертвы, а вот ракурса Род – это его дети, почему-то практически нет. От того самого «будущего рода» требуют жертвенности и самоотречения, а любая смена курса от старых порядков рассматривается как потенциальное предательство Рода, а не способ его продлить, например – потому что это не то, что делали Предки, а значит – не воля крови.
А потом дружное удивление, что острова – вот неожиданность! – вымирают; и у большинства родов, про которых эта информация вообще упоминается, один (Се) или двое (Бишиги, Маркелава) наследников (или никаких, как у Мкубва). Неудивительно, господа – вы ж их едите!..
При этом история Страстноисточных дев действительно про «погибнуть, чтобы дать потомкам будущее»; а вот возвращающиеся к ней товарищи-чернокнижники смотреть предпочитают в прошлое, вместо окончания войны (которого добивались те колдуньи) планируют её начало, и, хотя говорят про то же будущее и благо колдунов, по факту хотят отхряпать себе новый кусок земли, думая, что это решит их проблемы с оскудением ресурсов. Отлично ребята чтят предков!.. Не будь Пенелопы и подобных ей (полагаю, она не единственная хорошая Старшая – просто в этом деле оказалась именно она) – крыздец был бы колдунам, что могу сказать.
Однако ключевой жанр, тут, вроде как, любовный роман (по крайней мере, назвать его «второстепенным» язык не поворачивается) так что стоит, пожалуй, поговорить про троп вынужденного брака в целом и про героев в частности.
Вообще, слово «вынужденный» тут, на мой взгляд, не совсем верно – точнее будет «по расчёту». Шутка в том, что оба – и Пенелопа, и Ёши, идут к алтарю добровольно, никакие родственники и обстоятельства за уши их не тащат, оба принимают решение самостоятельно; и насколько у них при этом трезвая голова – вопрос открытый (кто из нас вообще, на самом деле, всегда в трезвом уме и при памяти, если уж на то пошло?), но добровольность неоспорима. Как и отсутствие в этом действии какой бы то ни было любви.
И то, что из этого по итогу выходит не катастрофа – следствие всё же не чуда, а действий самих новобрачных; что вдвойне забавно. Вместо драматических обстоятельств героев, внезапно, сводят их собственные телодвижения. Нет, с обстоятельствами тут тоже всё в порядке – они есть, они драматические, но влияние их принципиально не похоже на «камень ударил его по голове и она, вынужденная лечить его, наконец с ним заговорила».
За Пенелопу мне частенько бывало больно – в её мире душно, тесно, и очень одиноко, и если в Кессу, героиню «Долгой Ночи» мне хотелось (с любовью, правда!) швырнуть тапком, то Пенелопу – обнять и плакать. Иногда из-за этого тяжело становилось читать – никто не давил из меня слёзы и «побитой собачкой» Бишиг не выглядит совершенно, но некоторые ситуацииЗато история Крысиного Короля из «Долгой Ночи» тут развязана до конца. Ну, или, точнее – его, Короля, отсутствия. Иронично – люди жадные, ведущие маргинальную деятельность и жаждущие, считай, развязать войну и завоеваний, присвоили символику полу-исторического полу-мифического воплощения жадности, преступлений и войны; но всю дорогу видели себя хорошими ребятами, ничего общего с такой тварью, как Крысиный Король, не имеющими.
В общем, несмотря на то, что я нещадно путалась в именах колдовских Родов при первом прочтении (что могло быть вызвано как самим текстом, так и чтением его по главам с перерывами в дни и порой недели – увы, тут уже не установить), я всё равно рада, что ознакомилась с такой красивой и увлекательной вещью. Спасибо!