Рецензия на роман «Сотня золотых ос»

Всяк человек ложь

Псалтырь, 115:2

(– Аве, Аби. Репорт за оскорбление!)

Мне достаточно сложно писать именно рецензию на этот роман, поскольку, по-хорошему, он заслуживает отдельного культурологического исследования о претворении в нем целого спектра разнообразных явлений из области этики, эстетики и психопатологий. Однако, не слишком занудствуя и по возможности не пересказывая сюжет (чай, мы же не школьники), я попробую уложиться в стандартные рамки литпортала.

Особенности жанра и сеттинга:

«Сотня золотых ос» — это добротный пример антиутопии, построенной вокруг кибернетизации и исчисляемой системы общественного одобрения, которое очень сильно искорежено практически неограниченной возможностью швыряться друга в друга репортами. Чрезмерное недооценивание общественного порицания напрямую ведет к смерти, а потому общество в подобных условиях тотальной предустановленной «не-ток-сич-нос-ти» оголодало до Настоящих поступков. Насыщенных Живой Человеческой Волей, Собственным Решением, не ограниченных страхом получить по рейтингу вагонеткой с репортами. За одним таким поступком мы и будем наблюдать весь сюжет.

Сюжет

Одновекторный, но не линейный. Здесь важно уточнить следующее. Часто опоры магистрали, по которой несется повествование в нелинейных сюжетах, разбиваются т.н. «внешними факторами»: действиями антагонистов, тупостью дейтерогонистов или просто абсурдностью ситуаций. В «Сотне золотых ос» сюжетный мост ходуном ходит от добрых намерений. Я не пытаюсь прикрепить оценочную плашку про новизну или что-то подобное, но определенно стоит сказать, что такое решение — из числа не набивших оскомину.

Векторность сюжета, то есть его ясность и целенаправленность, определяет главную особенность драматургии и композиции: «Сотня золотых ос» филигранно, с мастерством многоопытного цирюльника острижена бритвой Оккамы. Убрано все ненужное, но каждый действительно важный волосок — на месте (будь то фокусировка на внешностях Аби или цветокодировка и семантика используемых цветов). В книге нет романтической линии и каких-либо прочих в широком смысле «лирических» рукавов и подводов, разбавляющих концентрат сюжета.

Творцы истории

Всех героев «Золотых ос» можно поделить на: главного актора (Марш Арто), со-акторов (Бесси и Освальд), ре-акторов (Рихард Гершелл, отчасти Бесси и Леопольд) и мимокрокодакторов (Бэл, Ренцо, Анни и все остальные, кого я не вспомнила, но кто тоже сыграл свою весомую роль в повествовании).

Марш Арто — это, конечно, главный гвоздь, или, вернее, рыбья кость этой истории. Одна из отличительных ее черт — абсолютное непризнание ценности того, что составляет сущностный корень системы, в которой Марш вынуждена жить — позиций рейтинга. Я не хочу и не буду спойлерить о том, что она делает, как и почему (рецензия — это все же не краткий пересказ), однако молчать о Марш нельзя. И для ее характеристики я воспользуюсь развернутой цитатой:

«Это Я — хотя в ином смысле оно уже было столь же отчаявшимся — некогда составляло все ее кровище, а теперь оно представляет собою ужасную пустоту, когда „другой“ мертв, или же нечто отталкивающее, если напоминает ей о том, что ее бросили. Попробуйте теперь сказать ей: „Девочка моя, ты сама себя губишь“, и вы услышите ее ответ: „Увы, горе мое состоит как раз в том, что мне это не удается“.

Отчаяться в себе, отчаявшись в желании избавиться от себя, такова формула всякого отчаяния; второе же правило состоит в том, что отчаиваются, отчаявшись в желании быть собою самим, — и оно приводит нас к тому же, к отчаянию, где стремятся быть собою, так же как прежде к этому нас приводило отчаяние, где быть собою отказываются»

Сёрен Кьеркегор. Болезнь к смерти.

Дело не в том, что мне очень хотелось ввернуть цитатку из Кьеркегора: всякий, кто знаком с его философией отчаяния, знает, что конечной стадией в нем является своего рода духовное перерождение. Оно невозможно без достижения абсолютного дна отчаяния, когда даже попытки свести счеты с жизнью сходят на нет. Но оно неизбежно наступает, когда дно достигнуто и принято. Марш Арто и ее путь в романе — достойный образец отчаяния по-Кьеркегорски.

Рихард Гершелл — мой личный герой романа. Нет, не потому что он «абалденный дрочибельный мужик!». И даже не потому что он единственный «большой мужик» этой истории (хотя он не раздевался в кадре до такой степени, чтобы мы могли это оценить). Его целеустремленность и безоговорочная доверительность в договоре с самим собой превращают Рихарда в человека, с каким не приведи жизнь столкнуться. Однако именно это делает его персонажем, который отпечатывается в памяти, будто выбитый резцом. И нет, он не антагонист (ибо единственный здесь антагонист — сама Марш). Рихард просто давно выбрал берег, где считается, что его игра стоит свеч, и в занятых позициях предельно четок. Тем не менее, он тоже «переродился»: не по-Кьеркегорски, вообще не через отчаяние и не совсем понятно, во что, но —  всерьез.

Есть еще в истории Бесси — очень «родная» девушка, наивная, слепо (и ошибочно) убежденная, что хороший рейтинг — это признак законности, что хороший рейтинг — это признак хорошего, хорошего человека. Бесси, привыкшая мыслить простыми, необъемными, «двухмерными» категориями: добра и зла, плохого и хорошего. Бесси, склонная к очеловечиванию даже персонального помощника Аби. Бесси, беспутная и бесконечно бесившая беспримерной бестолковостью почти всю книгу. Бесси, которая к концу книги мне нравилась.

Язык

Очень емкий и лаконичный. Очевидно, автор использует его не только как средство изложения, но и как средство художественных характеристик. Вроде, банальная очевидная вещь, но, давайте признаемся: текстов, где это так — процентное меньшинство. В качестве примера можно вспомнить особую манеру речи той же Бесси, которая, несмотря ни на какие значения рейтинга, совершенно точно не может, конечно, не может быть плохим человеком.

Читается роман гладко. Не скажу «легко» или «тяжело» — гладко. Он похож на хрустящее сочное яблоко: его ешь и ешь, и хочется хрустеть им еще.

Цитаты (в дополнении к разговору о языке и персонажах):

Люди тогда помнили значение каждого номера, люди ведь всегда так любили жаловаться, что даже огромный объем бесполезной информации их не останавливал.

Суки.

Закупали безалкогольный алкоголь, кофе без кофеина и синтезированный фарш. Марш как-то спросила, нет ли где-нибудь поблизости борделя, где у шлюх зашиты все дырки. За такие вопросы даже рейтинг не списывали — обычно люди не соображали, куда кидать репорт, хотя Марш-то точно знала, что нужно жаловаться на попытку получения незаконных сведений.

Хорошо, что кругом идиоты.

====

Сам Рихард выбрал для аватара персонажа со старых подписанных слайдов — угрюмого, нарисованного серыми красками инспектора полиции, которому в каждом выпуске оставалась ровно неделя до пенсии. В каждом выпуске его пенсия все откладывалась, а дела становились все запутаннее. Очень уж сочувствовал Рихард этому мужику.

====

Леопольд много раз говорил, что она из тех, кому нельзя искать образы в пятнах. Наделяя пятна смыслом, придумывая им истории, она сама разливает масло по карнизу, на котором стоит.

====

Благодарности и итоги

Огромное спасибо автору за восхитительный роман с острым катарсическим финалом. Обычно я не склонна ставить какие-то оценки (я же больше не-пе-да-гог). Но для «Золотых ос» сделаем исключение:

10 перекошенных ртов из 10

P.S. оказалась в этой книге благодаря подборке рекомендаций за 2022 от Yuma. Ей тоже спасибо.

P.P.S.: ну ладно, ладно: эпиграф — для Рихарда :) А маленькие книксены в тексте рецензии в сторону стилистики изложения — для автора.