Рецензия на роман «Человеческое и для людей»
Мешок #148. Тетива
Для окончательного вывода выборка слишком мала, но достаточна, чтобы задаться вопросом: почему все встреченные мною литературные персонажи по имени Иветта такие невезучие?.. Одна пыталась бяки наглотаться - и то не вышло ничего дельного, другая сама та еще… нет, не бяка, гораздо хуже, у третьей муж потные носки по картинным рамам развешивает и ждет, пока жена заметит, четвертую… про четвертую не читал, но быть комической ведьмочкой, героиней ха-ха-йумористического дамского фэнтези - вряд ли хоть сколько-нибудь весело самой, пятую в литнетовской нетленке продали бандосу за долги, шестой не повезло уже тем, что её сообразил унылый соцдрамщик Ахмелюк, седьмая…
Седьмая объясняет своему собеседнику, что в ее случае имя Иветта (по поводу точного значения которого не могут определиться веками) - анаграмма слова «тетива», всегда в натяжении и напряжении, отпуская его лишь для выстрела, как, собственно, и вышло с носительницей имени-анаграммы. Перед этим раз десять во всяких выражениях сказав себе «ты идиотка». С другой стороны, не будь она идиоткой (в некоторые моменты, граждане, в некоторые), ей бы не пришлось узнать очень много важного… человеческого и для людей. Так громоздко и немного нелепо (но неспроста) именуется роман Яны Тихоходовой - «Человеческое и для людей».
Вообще, не знаю, что меня потянуло его читать. Точно не героиня. Когда у тебя есть своя Иветта, еще одну на свою голову ты не вывезешь точно, даже не пытайся. Строго говоря, я не помню даже, как его нашел и зачем решил продегустировать, несмотря на отлично отпугивающую в моем случае надпись «любовное фэнтези» в тегах. Стадию сования своего любопытного клюва везде и всюду я уже давно перерос и сычую в свое удовольствие в обнимку со всяким унылым реализьмом и полуреализьмом, накрайняк - с мистикой. Но фэнтези, да еще и любовное, открывается мною лишь при необходимости (на литературных играх, например). Так что заставило? А Неделимый его знает.
В общем и целом, открыл я… и провалился в восхитительной проработки проекцию нашей объективной реальности.
Нет, поймите правильно. Ядро причины ознакомиться со всем этим человеческим и для людей - сама конструкция сцены в театре военных действий… каких военных действий, здесь даже боевой сцены ни одной нет. Ни одной. «Тёмное фэнтези» есть, «боевое фэнтези» есть. А здесь оно светлое, как в тегах и написано. Сие есть не рекламных побуждений нахваливание (вряд ли я буду читать другие работы автора: не моё пальто), а, собственно, оценка качества проведенной автором работы. Конструирование фэнтезийных миров - отдельная дисциплина литературной олимпиады. Путей немало: одни, не мудрствуя лукаво, заимствуют антураж позднего средневековья (гораздо реже - нового времени или античности) и некую европеоидную культуру (отдельная порода - славянское фэнтези), другие вплетают фэнтезийный элемент в привычную нам современность, третьи творят что-то вообще своё (самый сложный, самый редкий, самый невыгодный с точки зрения авторского КПД путь), а в нашем случае мы имеем…
…брюки совершенно своеобразного кроя, не знаю, может, такое есть у каких-то других авторов, может, даже широко известных среди потребителей фэнтези, но мне неизвестных. Не отрицая существования иных небесных тел, авторский миф о возникновении мира копирует саму Землю - как планету, только под другим названием, обжитое пространство на которой окружено Вековечным Монолитом, а всё происходящее контролируется шестнадцатью Архонтами. И хотя Создатели - именно так, хотя это, вероятно, что-то вроде христианской Троицы, божество одно в разных проявлениях, - именуются именно Создателями, имеет широкое хождение вера в Неделимого.
Архонты же - своего рода… высший коллегиальный общемировой орган власти, их Воле (особенно выраженной коллегиально) подчиняется всякий. Там еще много разных нюансов, можно лишь сказать, что, несмотря на существование разных стран, этносов и носимых ими культур и языков, глобализация в этом мире выражена значительно сильнее, чем на Земле; единая вера (с разными направлениями и течениями, но в целом единая, и подкрепленная многочисленными свидетельствами реального существования Создателей), единые, не зависящие от воли человечьей, беды в лице Разрывов и прорывающегося из них Всепоглощающего Ничто… Одним словом, несколько упрощенная, искаженная проекция всем нам сколько-нибудь знакомого, насколько-нибудь осмысленного человечества на Земле. С магией, конечно же.
Вторая интересная сторона воплощения авторского мира в «Человеческом» - это магия. Если в фантастике, даже далекой от канонов сайфая, каким-либо образом объясняется принцип действия устройств и назначается материя-носитель (пусть даже с искажением или авторской отсебятиной), то в фэнтези магия совершенно непостижима научным сознанием реально существующего человека - что, в общем-то, всем известно. Никто не знает, как именно все это работает, лишь в некоторых образцах встречаются «конвертеры» мыслей или чувств мага в какие-нибудь файерболы. Без разъяснения принципа действия. В «Человеческом», да позволю себе скаламбурить, объяснено понятным для людей языком, как действует магия в этом мире, и в текст транслированы некоторые из ее поддающихся логическому осмыслению законов. Чтобы кастовать побрякушки, как Иветта Герарди, мало махнуть рукой/палочкой/посохом и брякнуть пару непонятных слов; нет, нужно выразить намерение - созидающее (есть еще изменяющее и разрушающее), нужно перечислить доступные для характеристики органам чувств качества предмета, назначить ему устойчивость к тем или иным воздействиям, и много чего еще…
Да, здесь не разъяснено, поток каких частиц и какой силы заставляет взяться из ниоткуда браслетик определенной формы и размера (но упомянуто, что маг, которым в этом мире является каждый разумный человек, не в силах создавать вещи - а может лишь создавать свое представление о них, что, впрочем, не особо влияет на процесс: ненастоящий огонь прекрасно сжигает подкинутую ему пищу, а ненастоящая вода его охотно тушит). А для традиционно иррациональной магии в фэнтезийных мирах это очень немало. Введено и обстоятельство, обеспечивающее эту почву именно такой трактовке магии: ей долго обучаются, сначала в школе (пятнадцать лет, три ступени по пять лет), потом в Университетах магии (на планете их пять). И учат там… Грубо говоря, если сравнивать с таким всем известным образцом «магического» фэнтези, как «Гарри Поттер», то давно уже справедливо подмечено, что без знания, например, законов физики, маг не сможет даже летать на метле: он не в силах будет даже прикинуть, где нужно начать тормозить для захода на посадку. Да что там, он даже свою шапку левитировать толком не сумеет. Яна Тихоходова эту «ошибку мамы Ро» исправляет: в её мире в Университетах магии учат не только, собственно, кастовать файерболы, но и абсолютно фундаментальным естественным наукам. В частности, с периодической таблицей химических элементов местная студентота хорошо знакома (и даже бестолковая Иветта легко перечисляет щелочноземельные металлы в том же порядке, в каком они идут по таблице).
За всё за это «Человеческое и для людей» можно назвать книгой, стоящей ближе к фантастике, чем к фэнтези - в советском литературоведении последнее вообще относилось к «сказкам»: грубо, но определенный смысл в этом есть. И что немаловажно - «Человеческое» не относится к любовному фэнтези, несмотря на наличие любовной линии (начинающей обретать очертания с чудовищным опозданием по сравнению со средним началом «захода» в типичных образцах жанра: в девятой главе из двадцати. Это еще только начинающей…) - любительницам про взамуж за ректора имеет смысл не тратить время и пойти поискать чего-нибудь другое. А вот «светлое фэнтези»…
Светлое? Да, можно так сказать. Определенно возможно, если принять во внимание несколько обстоятельств. Ни одной боевой сцены, ни одной смерти или увечья «в прямом эфире», только один сумасшедший исследователь много лет назад искалечил одного из персонажей. Отсутствие четко определенных антагонистов. Да, некоторые персонажи сначала берут на себя роль таких - но лишь на завязку, немыслимую без хоть какого-нибудь конфликта. Отсутствие у персонажей миссии кого-либо остановить и/или покарать: «борьба бобра с ослом» присутствует, но лишь формально и отдаленно - в виде закрытия Разрывов наиболее искусными магами, Приближенными (к Архонтам - прим. рец.), и - в начале романа - в голове главной героини, позже под давлением открывающихся обстоятельств во втором случае она рассеивается… И, что тоже следует принять во внимание - никакого флаффа нет и близко, никаких розовых единорогов, пукающих бабочками, картина, несмотря на общую, вроде бы, благость, совершенно не идиллическая. Любителям крайностей и экшна будет скучновато, конечно.
Та-ак… А насчет экшна… Его, как такового, практически и нет. Почти всё, что происходит, либо происходит только в умах персонажей, либо является прямым следствием этого, но не причиной, кроме одного момента: на небесный остров, где расположен Университет, по решению совета Архонтов высаживается десант Приближенных Печали - окружения Архонта Печали, и один из них, Этельберт Хэйс, назначен Хранителем (головой) Университета взамен прежнего Хранителя. Сместили и нескольких преподавателей. Так как в этом мире показать бумажку с печатью мало и Хранитель тесно связан с Университетом (как единым организмом) магическими связями, требуется проведение ритуала передачи оных, в который на ровном месте вламывается дура со второго курса по имени Иветта Герарди. Двадцать семь лет, ветер в голове, четверки (аналог нашей тройки) в зачётке, похабные игрушки в комоде. Кастует блестяшки-побрякушки, не пьяница, но хлопнуть любит, одевается как попугай и вообще в науках не блещет, хотя, по заверению преподавателей, совсем не тупица. А так как силенок и навыков у студентки второго курса маловато, на несколько дней эри Герарди (это там у них обращение к женщине такое), не выдержав натиска магических потоков, уходит в отруб. Потом её арестовывают за хранение комплекта составляющих для запрещенного снадобья - но после вмешательства Хэйса отпускают… Хэйс присматривается к студенточке - в совсем не похабном смысле, скорее исследовательском: ему интересно прежде всего, зачем и как… На этом противодействии, собственно, и завязан простой сюжет, растянутый на огромный, плотно детализированный текст, с цитатами, интермедиями, интерлюдиями и еще Ничто знает чем. Каждую главу предваряет длинная выдержка из какой-либо популярной в этом мире книги или местных священных писаний (переписки Архонтов), изданной впервые или написанной в том или ином году от Исхода Создателей: в этом мире собственное летоисчисление, захватывающее вторую половину 1292 и начало 1293 года по местному календарю; даты встречаются многократно - «катастрофа четырехсотого года» (если быть точнее, то 396 года, просто продолжалась много лет), 1234 как год первого издания наиболее обильно цитируемой книги… Насчет местного искусства - они развиты все: есть здесь и своя литература (и проза, и поэзия) на разных языках, и своя музыка, и своя живопись, и чего только нет…
В комментариях под книгой автор указывает, что это первая книга цикла, вводная, призванная осветить скорее мир, чем собственную историю - что, собственно, технически и получается. Читать эту книгу рекомендуется с блокнотом под рукой, если память на терминологию и диковинные имена не блестяща (последние встречаются как авторские, так и существующие в мире объективном, правда, здесь они могут иметь иное значение - об этом я говорил в начале рецензии), потому как привыкший к реализму и неподготовленный к альтернативным представлениям читатель рискует просто утонуть во всех этих приближенных, неделимых, всепоглощающих и прочем; язык этот очень прилипчив - после сеанса чтения (а читал я долго и с перерывами) местные словеса не отлипали от думалки по три-четыре дня. Но если он найдет в себе силы и интерес изучить этот мир, его ждет действительно глубокое погружение. Впервые за много лет читательской практики и пятилетнюю историю рубрики рецензий я в таком замешательстве касаемо текста: в нем очень низкая концентрация собственно действия (ниже только у некоторых русских классиков) на единицу объема текста, и очень высокая - определений, сравнений (как простых, так и вычурных), раздумий персонажей; сама компоновка тоже не из лёгких - двадцать длинных глав с длинными эпиграфами, несколько интерлюдий. Аналог подобран к практически каждому атрибуту повседневной бытовой жизни и жизни духовной, за исключением тех, которые нельзя заменить в силу самой природы человека и тех, которые просто нет смысла менять. При этом почти отсутствуют длинные описания тряпок, украшений и церемоний, которыми часто грешат авторы женского пола, особенно фэнтезисты, и параллельно с этим текст нельзя назвать «стерилизованным»: персонажи испытывают вожделение (ровно столько, сколько это требуется по заданному сюжету), утоляют жажду и голод, проводят гигиенические процедуры и даже посещают уборную (не знаю насчет Архонтов, но Иветта с утра забегает точно), что тоже нетипично для пафосного «новомирского» фэнтези. Не чужды они и спиртного, и веселой травки, после которой, как в известной песне, «сидели, веселились, все нормально было, блин, пока на огонёк не заглянул противный свин».
Пафос… Пафос присутствует, но воспринимается как часть авторского мира, то есть вписан в него достаточно органично, и сама его концентрация вполне удобоварима, хотя постоянные упоминания Неделимого местами могут набить оскомину.
А, и «Человеческое и для людей»… Сама эта фраза тоже употребляется в конце книги, эту принадлежность присваивают одному из столпов существования этого мира. Казалось бы, самому неожиданному. Но нет, у высших мира сего есть и другие рычаги воздействия…
Очень, очень контрастная книга.
Оценка по критериям:
Стиль и слог автора: 12/12. Я в замешательстве - что, впрочем, уже сообщалось выше. Насколько красив этот язык эстетически, настолько он тяжеловесен технически - у читающего рано или поздно возникает ощущение огромной мраморной статуи работы великого скульптора, которую он тащит в бесконечную гору на своем горбу. И тащить тяжело, и бросить нельзя… нет, не сизифов труд, он конечен, и будет, вероятно, вознагражден, но от этого сама ноша легче не становится. И если и можно отметить некоторый дисбаланс, перебор сравнений и определений, то он воспринимается как часть авторской манеры, то есть органично. Позволяет определить, что ты читаешь именно этого автора, а не кого-то другого или чей-то фанфик по его миру.
Да, ошибок и очепяток практически не замечено.
Сюжет: 7/12. Слабая сторона романа, практически служебная, потому что «ну нужно же о чем-то писать», заставляющая причислять его некоторым образом к бытовым романам в альтернативном, фэнтезийном мире - но у бытового романа не может быть настолько плотного тяжеловесного языка, он отчасти тем и бытовой, что прост и понятен технически. Если написать БР «тяжелым» языком в довесок к отсутствию сквозного сюжета или низкой концентрации экшна - его просто никто не сможет читать: тяжело и скучно. Однако, сюжет присутствует как таковой, и он снабжен интригой, и пасхалками, хотя «вотэтоповоротов» в их привычном виде почти до конца книги ждать не стоит. Или, вернее, стоит, но все эти повороты сама себе обеспечила, сорвавшись с фиксатора, натянутая тетива, то есть наша очаровательная идиотка Иветта Герарди. А то, что от нее не зависит, то уже потом.
Проработка персонажей: 12/12. Сиё выше всяческих похвал (в самом деле, надо же о чем-то говорить этим прекрасным языком читателю, кроме того, что героиня ест-пьет-курит): всё содержимое голов и душ основных персонажей вывернуто наизнанку, и пусть и растворено в ведре воды, вычленить и осмыслить его представляется возможным и желательным. Здесь снимаю шляпу: у автора получилось создать интересных личностей, к которым в голову и душу залезть хочется не из исследовательского интереса, а и чисто из читательского. Правда, в описаниях внешности мужских и женских персонажей - чудовищный дисбаланс в сторону первых. Но так как мир показывает женщина и через голову женщины, ничего удивительного в этом, в общем-то, нет - не для меня писалось, и то, что я охотнее бы читал про ноги Иветты, а не Хэйса, уже моя проблема.
Атмосферность: 12/12. В данной рецензии под ней стоит понимать проработку мира, о которой всё, что можно, уже сказано в теле рецензии; если же говорить о социально-культурной ценности - «Человеческое» имеет определенный потенциал и на поприще философских романов, однако альтернативность мира и его истории этот потенциал сильно нивелирует, почти обесценивает; впрочем, красота слога все же вытягивает СКЦ на… 8/12.
Обложка и аннотация: 12/12. Блеклая чёрно-белая обложка с изображением места действия девятой главы и «вводящая» в фундаментальные основы мира аннотация здесь как нельзя к месту, потому что больше ничего так хорошо с самим содержанием продукта не стыкуется, и над баллом я долго не раздумывал. Всё потрясающе органично и естественно.
Общая оценка после округления: 11/12 (с атмосферностью) или 10/12 (с СКЦ). Сдвину в сторону увеличения: отличная книга, рекомендуемая к прочтению.