Рецензия на роман «Написать президента»
В данной производственно-приключенческой истории описано столкновение опереточного выдуманного мирка в недозрелой голове заглавного героя с реальностью, оказавшейся, внезапно, не особо-то суровой и жестокой. А также в тексте разбирается по головам лично знакомое автору чудище обло, озорно, огромно, стозевно и лаяй, которое, по недоразумению и вопреки идентичности с происхождением чудища, считается некоторыми несознательными гражданами русской интеллигенцией.
И если в самом начале, только-только после аннотации, можно было подозревать уход текста в околопелевинщину, либо что-то вроде книг Суркова или Крылова, то чем дальше, тем больше проступает совсем другой дух — дух Розанова. Василий Васильевич аж за век до меня и куда лучше меня написал настоящую рецензию к этому произведению:
"Гимназистом в VI-VII-VIII классах я удивлялся, как правительство, заботящееся о культуре и цивилизации, может допустить существование такого гнусно-отрицательного журнала, где стоном стояла ругань на всё существующее, и мне казалось – его издают какие-то пьяные семинаристы, "не окончившие курса", которые пишут свои статьи при сальных огарках, после чего напиваются пьяны и спят на общих кроватях со своими "курсистками" ...
"Нигилизм" нам представлялся "отчаянным студенчеством", вот пожалуй вповалку с курсистками: но всё – "отлично", всё -"превосходно", всё – "душа в душу" с народом, с простотой, с бедностью ... Мы входили в "нигилизм" и в "атеизм" как в страдание и бедность, как в смертельную и мучительную борьбу против всего сытого и торжествующего, против всего сидящего за "пиршеством жизни", против всего "давящего на народ" и вот "на нас бедных студентов"".
Потом Василий Васильевич приехал в Санкт-Петербург и понял...
"что в России "быть в оппозиции" значит любить и уважать Государя, что быть "бунтовщиком" в России – значит пойти и отстоять обедню, и наконец "поступить как Стенька Разин" – это дать в морду Михайловскому"
"Тогда-то я понял, – писал Розанов, – ГДЕ оппозиция: что значит быть "с униженными и оскорблёнными", что значит быть с "бедными людьми". Я понял, где корыто и где свиньи, и где – терновый венец, и гвозди, и муки."
Вот только, как и в случае с прочтением Розанова, читатели книги, будучи согласными с посылом, согласно же и покивают, а несогласные — будут только плеваться за идеологическую неверность их взглядам, ибо для прорастания зерна сомнений нужна достаточно подготовленная почва. Так что автор, как и Розанов, видимо, писал больше для себя самого и тех полутора землекопов, у кого после прочтения что-то внутри действительно переменится в восприятии мира.