Рецензия на роман «Война номер четыре»
Где уместны, конечно, утраты и отчаянье даже,
Но чтобы милосердие в каждом движении
И красавица в каждом окне.
Булат Окуджава
Название - явная отсылка к "Бойне номер пять", и тут действительно крестовый поход детей, но без вонненгутовской брутальности. Перед нами янг-адалт, цельный, качественный и с сильным гуманистическим посланием, хотя речь в нем идет о войне.
Герой - сирота, к нему приходит странная незнакомая женщина и называется его опекуншей. Вскоре она признается, что пришла из другого мира, более развитого, чтобы предотвратить чудовищную кровавую войну. Войну эту стремятся развязать другие пришельцы из другой цивилизации - той, что уже обрушила сама себя и теперь стремится и другие миры лишить будущего.
Дальше идет милый комиссарскому сердцу марксисткий ликбез - не вполне, однако, убедительный. В мире произведения аналог примерно нашей восемнашки, нет железных дорог и паровых двигателей, однако откуда-то берется пролетариат, причем прямо сразу как как движущая сила истории. Впрочем, не та книжка, где хочется особо к такому цепляться.
Сперва история разворачивается неторопливо, основное занятие героя - выезд своего коня и обстоятельные беседы с опекуншей. Но скоро действие начинает нестись стремительным домкратом: шпионские страсти, заговоры, война, плен, побег, партизанщина, сбор армии... На каждой странице появляются новые обстоятельства и действующие лица с итальянскими почему-то именами. Если честно, с середины книги почти все герои второго плана слились для меня в Некоего Деятельного Итальянца. Однако структура нарратива цельная, потому канва сюжета понятна и логична.
Вообще событий там на трехтомник, под конец книга уже немного напоминает собственный конспект.
Война в этом мире - результат козней злобных регрессоров и заговора в верхах. Юный герой, стремительно проходя становление, возглавляет войну против войны. Так как это янг-адалт, здесь это работает.
Разрешать неизбежно накапливающиеся кризисы современный мир умеет лишь одним способом — войной. Как истеричная дамочка — истерикой.
Главное достоинство книги - главный герой по-настоящему, без слабости или слащавости, добр. В нем нет эгоизма, самовлюбленности, чванства. Многие пытаются написать добрых героев, но мало я видела удачных реализаций, и это одна из них. В испытаниях герой закаляется, не ожесточаясь, становится серьезнее, но не теряет искренней веры в лучшее в людях.
Разумеется, обстоятельства герою подыгрывают. Войны со всей ее мерзостью тут и близко нет. Например, единственный пленный, знающий жизненно важные для восстания сведения, раскалывается даже без угроз, за одно только обещание безопасности. Ну а что бы делали наши прекраснодушные герои, окажись пленный идейным или попросту упрямым? А ничего, в этой вселенной такое невозможно. Обычно меня бесит такое скругление углов, но тут оно довольно органично. Это фантазия, сказка о мире, где возможно победить дракона и самому не стать драконом. В это хочется верить.
В книге есть наивный и трогательный романтизм, чем-то это напоминает приключенческие романы девятнадцатого века, каких я много читала в детстве.
— Помоги вам Творец, мы будем готовы! — Она отпрянула от забора, и в дырку меж досками вдруг просунулась её узкая ладонь. — Дайте мне вашу руку!
— Я... да, конечно... — смущённый Орсо робко коснулся её пальцев.
— Нет, не так! Дайте! — девушка схватила его ладонь и сильно сжала. — Вот так. Теперь мне спокойно. Я верю, что всё удастся.
К идеалистическому социализму густо примешан мистический, даже скорее религиозный оттенок; есть мессианские мотивы. А чем кончается мессианский миф, мы все знаем. Да, герой щадит своих врагов, а автор героя не особо щадит, такие дела.
Несмотря на крайне высокую динамику, в книге много интересных подробностей. Ощущения, звуки, запахи, атмосфера разных мест и событий - все на месте. У каждой ипостаси Некоего Деятельного Итальянца, несмотря на их переизбыток, есть свой характер, сильные и слабые стороны. А вот деталей мира явственно не хватает, он напоминает некую усредненную Какраньшию. Например раз уж у нас есть фабрики, то ткани и домашняя утварь могли бы быть как фабричного производства, так и кустарные, и это вообще-то важно.
Надо срочно еще к чему-нибудь придраться, а то вы заподозрите, что ваш комиссар расчувствовался. Язык книги довольно живой и в целом гладкий, но какой-то... непричесанный, что ли. Есть и опечатки, и повторы слов, и несколько неловкие конструкции. Некоторые предложения перегружены.
— Веди! — Орсо отряхнул с волос накапавшую с ольхи росу (течёт холодное за шиворот, бррр), проверил, что пистолет никуда за ночь не делся, и полез под ветвями следом за вестовым к третьему посту.
Сам по себе пассаж хороший - и характер героя раскрыт, и ощущения - но я бы разбила на несколько предложений и как-то облегчила.
Так-то я не особо люблю и янг-адалт, и фентези, но эта книга чем-то зацепила. Такой, наверно, ромфант для товарища комиссара. Как усталая домохозяйка читает про страстную любовь с эльфом-драконом, так и комиссар - про освободительную войну, которую можно пройти, сохранив сердце чистым.
— Потому что чужой истории не бывает. Люди всех миров — единый народ.
Хотелось бы верить.