Рецензия на роман «По воле богов. Подарок Богини. Книга 1.»
А скажут, скажут, что нас было четверо. В смысле, опять скажут, что «вы пишете исторические книги, вы не понимаете ромфант!» - как если бы какой-то жанр литературы имел индульгенцию быть тупым и не подчиняться общим законам построения текста.
Досталась мне на конкурсе на обзор одна прекрасная книга, одна хорошая, а одна – как обычно на АТ. Первоначально я хотела обойтись без жертв, но по условиям конкурса это вот надо было дочитать, поэтому без жертв уже не получится.
Смотрим:
И так семь авторских листов, двести тыщ ни в чем не повинных знаков с пробелами.
На представленной цитате можно бы и завершить, но нам же нужен полномасштабный разбор? Несите скальпель, будет вивисекция. Книга откровенно плохая. Прямо говоря – вовсе не книга, графоманская поделка подросткового уровня, да еще при условии, что подросточек не читал в своей жизни ничего, кроме очень некачественного ромфанта. Впечатление поддерживает тот факт, что авторский стиль является нелепой компиляцией самых-самых заезженных ромфантовских штампов: тут и набухающее в штанах, и «выдохнул прямо в губы», и «красиво изогнулась».
Особого упоминания заслуживает язык произведения. Если автору на язык западает слово «лучший», она повторит его не менее двух раз на одной странице, гарантированно в соседних абзацах. Если свалится на голову «красивая», значит, она отомстит вам в одном абзаце еще и «красиво», «красавица» и т.п. По-русски этот недуг называется бедный словарный запас. К симптомам недуга относятся, например, «глаза красивого оливкового цвета». «Красивый» и «лучший», так же как «магия», конечно, слова хорошие, кто бы спорил, но беда в том, что сами по себе никакой выразительности не имеют.
Проработанность мира? А нет ее. Есть кучка слов, взятых без смысла, сваленных вместе без разбора. Верховного оракула (чего? кого?) зовут лорд Горлум (моя прелессссть!). Главгад сваливается на голову читателю в восьмой главе в «огромном черном плаще» (ну а в чем же еще-то?) и, ничего не объясняя, осуществляет звуковое воздействие на прислужника: «перепонки в ушах Сайруса натянулись и задребезжали» (в ЛФР, скажут мне, и анатомия альтернативная, – но указаний на это в тексте нет, я как должна догадаться?).
Магия. Кхм. Магия! Она у автора работает очень просто – она есть. Ни откуда она берется, ни как в данных условиях авторского мира функционирует – нигде не указано (большей частью мы наблюдаем последствия – и тут персонажа откинуло за горизонт мощным выбросом магии), просто у инквизитора (не спрашивайте, у нас ЛФР, тут альтернативная инквизиция) «сразу закололо в источнике магии и голодно потянуло к месту выброса, захотелось коснутся этой магии, насытиться, напитаться. Возникло ощущение узнавания чего-то важного, давно забытого (*гм, ничего, что чувак сам нехилый маг по сюжету?*), но такого нужного, что захотелось все бросить и бежать к этому источнику выброса» (орфография, пунктуация, стиль – все авторское, кстати, он тут же все бросил и побежал, буквально – девицу под собой, хоть она и красиво изогнулась). Вам что-нибудь понятно из приведенной цитаты? Мне – да. Мне понятно, что удивительная бедность языка не дает автору сказать хоть что-то содержательное. А вполне возможно, автор и сама не знает, что сказать.
Магичность мира обрисована исключительно перечислением: источник магии, магические щупы, магическое ухо, магические ножницы, магическое (нужное вписать)… Когда в полевой шатер из пространства господа маги начинают метать мебель и всякое нужное в походе, включая яичницу с беконом и кофе, героиня скучно поясняет герою – «из пространственного кармана». Всё. Краткость в данном случае – просто сестра, местами так и двоюродная.
Фентези же, возразят мне, ЛФР, зачем тут какие-то пошлые обоснования, подробности, взаимосвязи. Я вам щас один умный вещь скажу, от которой пишущую публику на АТ постоянно в обморок кидат, сколько ни повторяй: коллеги, совершенно никакой жанр не является оправданием для создания плохой книги. Это не жанр такой, это вы писать не умеете. А книга становится плохой не по жанру, а потому, что автор 1) не владеет должным образом русским языком 2) не понимает, как и зачем пишут книги. Вот в данном тестируемом образце мы наблюдаем соединение обеих причин.
Композиция. Значит, так. Имеем юную супермагическую особу - одна штука; трехнутого на ней оборотня со всем набухающим в штанах – одна штука; секси-инквизитора-темного мага, у которого от героини колет в источнике магии (опять альтернативная анатомия детектед, в каком органе, интересно, по мнению автора, располагается источник магии?); еще одного трехнутого оборотня другой породы; хорошего мальчика, двоюродного брата инквизитора; черного мага, насилующего и убивающего девственниц; его хозяина, аццкого сотону в черном-черном плаще.
Главная героиня – девица девятнадцати лет, которой местное мироздание отвалило той самой магии по самую крышечку, главный герой данного тома – темный маг, инквизитор, внук Амаяка Акопяна (не, меня восхитило, когда он диван в пространство уминал, можно мне его на погрузку мебели?), такой опасный, прям секс. По сюжету героине надо делать ноги как можно быстрей, но, споткнувшись об инквизитора на дороженьке в столицу, она предлагает его полечить. Ну и дальше действует (бездействует) с той же степенью логики. Инквизитор, лицо в целом в женщинах психически разочарованное, мозгами от барышни практически не отличается: когда, наконец, до него доходит, что магически эрегировал несколько дней подряд не на мальчика, а на переодетую девицу (которая валит в поле на клинках два с половиной крупных мужика, конечно же, наилучших бойцов, ну, тут ЛФР уже соприкасается с космической чистоты фантастикой), он реагирует в стиле «Гусарской баллады»: «Корнет, вы… женщина?!».
Корнет, скромно потупившись, отвечает: «Гхм…»
То, что корнет - женщина, двадцать мужиков в отряде с трудом начинают понимать только после того, как корнет наряжается обратно в женское платье. А мы, соответственно, узнаем, что автор не в курсе, что такое туника, помимо пляжной современной, а девушки в крестьянских домах в этом мире живут каждая в отдельной комнате. И да, я уж молчу про «комнату номер семь» в трактире. Ну ё маё, как местные жители в книге выражаются. Если в трактире больше двух комнат (в которых буквально все спят на лавках, а самые знатные кучей на одной кровати), то это уже не трактир, а дворэц, вах.
Постепенно исцеляемый темный инквизитор начинает к героине проникаться, то есть, вести себя как дебил – ну, все по канону: наклонился к ушку, восхищался женской истерикой, прижал к дереву, наорал. Матерился. Да, в этом мире «матерятся», автор почему-то считает брань разновидностью мата, а не наоборот. Одновременно нарисовывается еще один приятный магический мальчик-конкурент, у которого толщиной в корабельный канат (нет, не то, что вы подумали, а) духовная связь с героиней. И я бы ничего не имела против свары самцов за одну перспективную возможность спаривания (ЛФР все же), не будь оно написано столь штампованно. Я не оса, жевать картон не люблю. Оса хотя бы гнездо строит, а мне потом сплюнуть некуда.
Пока я раздумываю, куда бы сплюнуть, героиня (девятнадцать лет, скромного телосложения, похожа на мальчика в мальчиковой одежде, но округлости, округлости!) в одно лицо валит остатком магической энергии черного мага, за которым полжизни безуспешно гонялись секси-инквизитор с братом. И отделывается за это легким покашливанием. То, что героиня - магическая Мэри Сью, объявлено прямо на первых страницах книги, тут у меня никаких претензий. Бачили очи, как говорится. И в этом нет ничего плохого впрямую. Но в чем интерес следить за похождениями Мэри Сью для человека с IQ 90+? Интерес тут в проработке мира, в том, как именно (сколь разнообразно и изобретательно) за нее конкурируют самцы, как именно она меняет/не меняет этот мир и, желательно, в иронии автора к героям (потому что нельзя же такое писать и читать всерьез). Мэрисьюшность – тоже прием, и прием, который можно изящно использовать для подачи под мэрисьюшностью какой-то другой, более интересной идеи… но не в этом случае. Как фентези этот текст беспомощен, как любовный роман не работает, потому что любовная история в книге не рассказана в законченном виде (это, понимаете, первая часть цикла из трех, выложенных автором, и так мило, что «в процессе написания книги, все части будут бесплатными»).
Dixi.
P.S. Ах да. Пентаграмма пишется через «а».