Рецензия на роман «Танцы на Цепях»

Всем привет!

Сегодня я предлагаю поговорить о романе Мирославы Адьяр «Танцы на цепях». Ругаться буду много, но не потому что история плохая, а потому что очень хотелось бы видеть ее намного лучше.

Стилистика

Когда мне попадаются в ленте ВК рекламные отрывки, признаюсь, в первую очередь я обращаю внимание на язык. Если отсутствуют элементарные начписовские ошибки, если автор владеет словом, есть шанс, что и с прочим — сюжетом, персонажами и конфликтами — все окажется в порядке. 

И пусть данный роман я выбирала не сама, а получила в рамках конкурса рецензий, язык в романе «Танцы на цепях», определенно, хорош. Он образный, метафоричный. Он не только создает картинку, но наполняет ее звуками, ощущениями, запахами.

В родной жаркой пустыне запахов не существовало. Выхолощенный раскаленный мир, но Клаудия искренне любила его за чистоту и понятность. Песок мог пахнуть, только если кто-то отдал ему свою кровь. Ветер приносил в невидимых руках сухой жар и привкус горькой акритты — дурмана странствий.

Правда, иногда автор слишком увлекается «завитушками», выкручивает эмоции на максимум, что не всегда идет тексту на пользу.

Май припала на одно колено, и взвизгнула от острой боли, пронзившей ногу до самого бедра.

Девушка всего лишь разбила коленку, а ощущение такое, будто ее в бою мечом по ноге ударили.

Алый луч хлестнул ее по лицу, выхватив из мрака глаза, полные жидкого огня. Пока что спокойного тлеющего, точно угли догорающего костра. Смертные, заглянувшие в них, сгорали будто падающие звезды.

Дело автора, конечно, но неужели столько пафоса нужно для описания обычной провидицы в ее обычный день? Я понимаю, если бы Артумиранс была богиней, и нужно было бы показать трепет ее священнослужителей, но Артумиранс в контексте романа не играет роль персонажа, желающего внушать трепет. Она, скорее, мудрая отшельница.

И это, пожалуй, первая проблема, на которую я хотела бы обратить внимание — перенасыщенность.

Перенасыщенность встречается не только в стилистике, но и в других слоях романа — мироустройстве, построении сюжета и конфликтах.

Конфликты

Автор, определенно, хорошо поработал, создавая свой мир. Это плюс. У вселенной есть история и легенды. У героев есть прошлое, которое сделало их такими, какие они представлены в романе. Герои и конфликты не существуют отдельно от мира, а мир от героев, и это хорошо.

Основной конфликт — это, конечно, противостояние Май и богини. 

Изначальная идея, на самом деле, интересная — щедрый бог, требующий жертв. Стоит ли отдать несколько невинных женщин взамен на благополучие и процветание целого мира? Вопрос, над которым мне было бы приятно подумать.

Но, к сожалению, автор не стал развивать эту идею, и акцент сместился к борьбе Май за свою жизнь. Доводы Клаудии о спасении Рагур’ен не выглядят убедительными, может быть, потому что сама Клаудия не выглядит убедительной. 

Бог — не волк … божество мстительно. Оно мыслит, чувствует, боится. Оно полно амбиций, нетерпения и желаний. Боги хуже людей

Может ли мы верить персонажу, который заявлен как религиозный фанатик, готовый пойти на все ради спасения мира, если он говорит такие вещи? Догадываюсь, что автор хотел разделить спасение мира и служение богине, показать, как Клавдия переосмысливает свои идеалы, но, на мой взгляд, сделано это было слишком топорно и непоследовательно. 

Но вернемся к упомянутой ранее перенасыщенности.

Помимо основного автор добавляет и побочные конфликты — это хорошо. Плохо, что не все они одинаково полезны, а иногда даже вредны, так как запутывают читателя. 

В качестве самого яркого примера возьму конфликт Май с матерью. Мать представлена настоящим тираном, запирающим дочь дома и способным побить до полусмерти за прогулки с официальным женихом. Для чего нужны такие нездоровые отношения? Это как-то повлияло на характер персонажа? Возможно, но любознательные бунтарки вырастают и в любящих семьях. Это должно нивелировать эффект смерти матери? Тоже нет. Май все равно горюет, а не радуется освобождению от контроля ненавистной родительницы. Желание сбежать из дома должно подтолкнуть Май к путешествию? Но у героини и так нет выбора после столкновения с дурной кровью.

Мироустройство

В мироустройстве перенасыщенность проявляется в том, что автор часто упоминает какие-то детали и события, но забывает пояснить, что это такое, либо поясняет через два десятка страниц, когда уже прошлая ситуация выпала из памяти, либо активно использует синонимы, что тоже не идет читательскому восприятию на пользу, рассеивает внимание.

Были ли они теми самыми первыми детьми, изувеченными временем холодом и бесконечной войной с другой реальностью…

Что иномирцы, что энкулиты — для людей они враги, так зачем усложнять текст, используя то одно, то другое понятие?

Или у вас тут с бумагами Синклита каждый второй разъезжает?

Что за Синклит, к сожалению, я так и не услышала. Как и объяснение странной враждебности стражей к Клаудии на въезде в город.

Сюжет

К глобальному построению сюжета у меня вопросов нет. 

Но часть отдельных ситуаций так и осталась, к сожалению, непонятной.

1. Прошлое Клаудии. 

Ее народ был изгнан из северного стигая в земли бесконечных песков, на жаркий восток. Только за то, что их верность Первородной оставалась незамутненной, не принимающей власть людей в божественном городе. Вместо того, чтобы искать способ пробудить великую богиню… 

Клаудия хорошо помнила родину своего детства.

Повсюду, куда ни глянь, растекалось золотом песчаное море

Хорошо, что в свое время, когда эта иномирская сучка Артумиранс была в руках Следа, Клаудия додумалась сделать копию ее книги…

Годами, пока ее люди укреплялись на востоке, она расшифровывала записи.

Если верить первому абзацу, След был изгнан в пустыню после падения Первородной, к которому привела война с Ш’янтом. Сама Клаудия либо была ребенком (но тогда на начало истории ей должно быть не менее трехсот лет), либо родилась уже в пустыне. 

Но тогда возникает вопрос, как и когда След успел захватить пророчицу Артумиранс? Судя по третьему абзацу, это случилось еще до изгнания. Получается, маленькая Клаудия делает копию книги Артумиранс?  

И второй вопрос, когда Клаудия столкнулась с Ш’янтом и была им захвачена? 

После войны Ш’янт пропал, а Первородная забылась сном. Нелепая прихоть судьбы свела ее с исчезнувшим королем…

До того момента иномирец был лишь легендой

Судя по всему, в последние три года, когда Ш’янт ожил. Но как? Ведь

Ш’янт сидел пленником в окруженных барьером «Ручьях». Если же Клаудия встретила короля за пределами «Ручьев», то зачем Артумиранс и Ш’янт потом согласились добровольно пойти «в тюрьму», окропленную кровью богини.

Вызывает удивление и реакция Первородной, которая до встречи в кабинете Клаудии считала, что ее враг мертв. А она вроде бы постоянно поддерживает какую-никакую связь со своей пешкой.

Личную вражду Клаудии с Артумиранс и Ш'янтом, кстати, опять можно отнести к «лишним» конфликтам, которые не сыграли особой роли в сюжете.

2. Второй момент, который я не поняла — нападение дурной крови на Май в начале. Ее тело не захватили в отличие от ее жениха, просто связали, значит дурная кровь обладает разумом? В таком случае, чего дурная кровь хотела от Май и почему позволила так легко уйти? И почему Клаудия так перепугалась из-за стеклянной травы, но прикосновение к дурной крови прошло для Май бесследно? 

Вопросы без ответов и противоречивость информации — это, пожалуй, вторая проблема, которая помешала мне насладиться чтением истории.

Третья проблема романа — это постоянно ощущение игры в поддавки, причем как со стороны злодеев, так и со стороны главных героев.

Клаудия ловит в поместье короля иномирцев, который когда-то уничтожил ее богиню. Что она делает? Правильно, ничего! Не задается резонным вопросом, а не мог ли он явиться за Май? Не пытается придумать способ его убить. Просто запирает Ш’янта в тюрьме в саду, куда может добраться любой обитатель поместья, и напрочь забывает.

Клаудия, точнее ее помощница учит Май сражаться. Зачем? Богиня собирается после возрождения бегать с мечом? Сказано, что ей просто нужно физически развитое тело, так обычных упражнений достаточно. 

Единственный вариант — умение держать меч понадобится Май на Изнанке, но как мы видим из дальнейших событий Май с Ш’янтом в основном сражались с пешками Первородной.

Первородная пытается заманить Май на Изнанку и в башню Берендей. Ш'янт и Май лезут на территорию Первородной, вызывая закономерный вопрос, а другого пути совсем нет? Он не может захватить поместье (как мы убедились, Клаудия для иномирца не проблема), дождаться, пока вернуться силы и спокойно разрушить барьер, как до этого разрушил барьер тюрьмы?

Ш’янт знает про опасность Дворца костей. Герои идут во Дворец костей и спокойно наблюдают, как из них тянут силы.

К «играм в поддавки» можно отнести и любимый автором сюжетный ход, когда нам упорно создают образ сильного, прямо-таки непобедимого соперника, а потом он лопается как мыльный пузырь.

Впрочем, Май больше волновали не цветы, а королева здешних мест. Змея Лиль.

Она была одной из первых, кто пришел в Рагур’ен из другого мира. Не брезговала человечиной, не боялась оружия, ведь могла отрастить любую часть тела в считанные минуты.

Май встречается с Лиль, бьет ее мечом, а потом вместе с раненой Клаудией просто сбегает, правда, пожертвовав одним волком, но волка этого нам не раскрыли, так что его не особо и жалко.

Клаудия, сильная, грозная Клаудия, которая играет роль правой руки главного антагониста, без усилий повержена Ш’янтом, едва герои оказываются на Изнанке.

Клаудии на помощь неожиданно приходит Безымянный, и читатель замирает в предвкушении: «Вот он достойный соперник для главного героя». Ш’янт, пользуясь сюжетными роялями в виде внезапно вернувшейся магии и способностям к холоду, легко справляется с Безымянным, второй раз еще и попутно прирезав хозяйку гибельного Дворца костей с дочкой.

Когда герой легко и просто выпутывается из смертельной опасности один раз, читатель пожимает плечами и думает, что герою повезло. Когда это происходит постоянно, читатель перестает верить в опасность.

Персонажи

Как вы, наверно, уже догадались у меня совершенно не сложился образ Клаудии. Она не тянула заявленную роль помощницы богини. Не пыталась хотя бы минимально заслужить доверие Май, а ведь когда человек тебе доверяет, управлять им намного проще. Проигнорировала угрозу, которую нес Ш’янт. Совершила еще кучу мелких непонятных и непоследовательных действий.

Безымянный, к сожалению, так и остался не раскрыт.

Не особо понравилась мне и сама Май. Она показалась бунтующим, причем только на словах, подростком, который сам не знает, чего хочет, а потому цепляется репьем к любому, кто пообещает ей помочь. Ее страх перед Ш’янтом выглядел неубедительно.

Зато хорошо удались сам Ш’янт (сильные мужчины в непростой ситуации вообще моя слабость), Граци, Артумиранс и Первородная. Вот у этих персонажей были четко прописаны цели, характер и жизненная позиция.

Немного параллелей

Когда герои отправились в путешествие на Изнанку, особенно с появлением расколотых и Дворца костей, у меня возникла стойкая ассоциация с А.Пеховым. Алексей Юрьевич любит включать в свои книги так называемую эстетику уродства, в том числе и в мирах сновидений.

Но у Пехова это выглядит более гармонично. В «Танце на цепях» же сложилось ощущение, что часть со сновидениями (сражения с подкидываемыми автором врагами и отношения героев друг с другом) перетянула на себя одеяло, нивелировав проблемы реального мира, с которых, собственно, все и началось.

Общее впечатление:

Я тут болтала-болтала, много спрашивала… Когда книжка порождает у читателя вопросы, это, на самом деле, хорошо. Плохо, когда читатель не находит на них удовлетворяющих его ответов. К сожалению, на часть вопросов ответов я так и не получила, а потому, хоть сам мир «Цепей» и интересный, от него осталось какое-то разочарование.