Рецензия на роман «Механические птицы не поют»

Выбирая любовь, ты не думал о том, что после.

Что проклятья ужасней не выдумали отцы.

Посмотри, как изящно мерцание на Форосе,

Как стремятся к огню и сгорают от красоты.

Благосклонность ее мимолетная, как отрава.

Где подводит душа, я уж точно не обману.

Выпуская из рук все, что было твоим по праву,

Не отчаивайся. Я влюбила тебя в войну.

Вероника Суворова

Дисклеймер: из этой рецензии не будет понятно ничего. Поэтому, забегая вперед, скажу кратко: читайте. Книжка крутая и интересная. Ее можно и нужно «эстетствовать», ибо даже самые отвратительные стороны жизни показаны в ней изысканно и элегантно.

Жанр и сюжет

На мой скромный вкус, роман относится к тонкой смеси психологического триллера и детектива в сеттинге стимпанка. Это тот случай, который показывает, что хорошему автору не нужны ни перестрелки, ни погони, ни какие-нибудь драконы или герои со сверхъестественными способностями, чтобы создать по-настоящему осязаемое напряжение в книге и вытрясти из читателя душу заставить читателя дрожать от саспенса.

Что касается сюжета, то, с одной стороны, самым правильным было бы сказать, что «Механические птицы не поют» — это элегантный камерный ретеллинг истории Джека Потрошителя. С другой стороны, заявлять подобное в корне неправильно, ибо роман вообще не о нем.

Дело в том, что Джек в романе не появляется. Он не фигурирует в кадре и никого «на виду» не расчленяет. Однако именно Джек составляет ось, вокруг которой раскручивается путь Уолтера — путь от себя, путь вглубь себя и, наконец, путь к себе.

Главные персонажи

Лично для меня главным героем истории является именно Джек, а вернее — его дневник. Поэтому в моем восприятии «Механические птицы» — это долгий диалог двух Говардов, Джека и Уолтера.

Пролистывая дневник Джека страницу за страницей, Уолтер Говард — официальный главный герой, «позор рода Говардов» и младший брат серийного убийцы, — по сути переживает «путешествие», параллельное тому, что он вынужден предпринять на «переднем плане» романа (о нем я, конечно, ничего не скажу, ибо оно и составляет сюжет). В «путешествии» по страницам дневника воссоздается образ Джека — из его воспоминаний через призму восприятия Уолтера.

Который больше всего на свете мечтал «не быть, как Джек».

Который «любил жизнь» и больше всего мечтал «не быть как Джек», который препарировал жизнь.

Который любил Джека.

Уолтер смотрелся в дневник брата, как в кривое зеркало весь роман. Он медленно подносил его к лицу, так, что сначала в отражении появлялась линия роста волос у виска, потом оправа солнцезащитных очков, потом, когда Уолтер их снял, уголок глаза — «такого же, как у Джека». Потом и второй глаз, и лоб, за которым прячутся бардак и неразбериха, и рот, который исторгает смех с мукой, яростью и болью, но почти никогда — с весельем.

Однако если хорошее в кривом зеркале отражается искаженным, то заведомо искривленное в нем отражается выпрямленным. И чем сильнее в дневниковых записях выпрямлялся Джек, тем сильнее искривлялся читавший дневник Уолтер.

К концу, когда он взглянул на них с братом целиком, он словно понял: не нужно боятся стать «как Джек», нужно бояться остаться «как он». Потому что Джек не так и плох.

Это звучит спорно, учитывая, что речь все-таки идет о Джеке Потрошителе, серийном убийце. Но именно в подобных моментах лучше всего проявляется талант автора ставить в романах ребром вопросы, требующие однозначного, прямого ответа, и абсолютно неспособные быть разрешенными такими ответами.

Как по мне, лучший из них звучал так:

Интересно, кто-то из спасенных Джеком ненавидел собственную жизнь, подаренную маньяком?

(если кто не в курсе, исследователи сходятся во мнении, что реальный Джек Потрошитель имел серьезное по тем временам медицинское образование, так что и в «Механических птицах» он — больше, чем врач. Он врач, исследователь, ученый, изобретатель. Он действительно спас массу жизней, а все, которые погубил, «погубил во благо», и если бы не его ксенофобские настроения, то в благородство его мотивов вполне мог бы поверить не только сам Джек)

О любви

Движущим механизмом изменений каждого из главных героев является любовь. Любовь заставляет героев в буквальном смысле рисковать всем. По словам патера Морна, любовь — сущностный корень проблем всех Говардов со здравомыслием. По мнению Уолтера и Джека — все в точности наоборот.

В связи с этим «Механические птицы» представляют собой редкий, если не сказать исключительный случай в библиографии автора: тут есть романтическая линия, и больше того, она составляет одну из опор сюжета.

Вообще все линии повествования (и внешние, и внутренние) пронизаны и детективностью, и любовью. И речь не только про любовь главных героев к их пассиям (Уолтер и Эльстер, Джек и Кэт), но и про любовь братьев, про любовь брата и сестры (Бен и Зои), любовь сына к матери (одна из самых острых и трагических нитей романа), беззаветная любовь к родине, как проклятье; любовь к профессии (фрау Вагнер), безусловная, всеобъемлющая любовь церковного отца (патер Морн), и роковая любовь между супругами, которая и спустила заржавевший поезд убийств на рельсы повествования.

Единственным персонажем, никак не отмеченным любовью, не считая любви к себе, которая всегда граничит с самосохранением, стала Полуночница Бекка. И если оставить дневник Джека Говарда за скобками, то, пожалуй, именно она — мой фаворит романа. Просто потому, что я люблю таких персонажей :)

Атмосфера

Мрачный, загазованный, зашлакованный, грязный, перенасыщенный, перенаселенный беженцами, работягами и шлюхами, в цветах ржавчины, в едкости дыма, в сниженной видимости тумана — таким предстает Альбион в «Механических птицах» (и именно этим он так остро контрастирует с Лигеплацем, с которого начинается история).

Автор скрупулезно реконструировал историю Джека и контекст этой истории в виде угасающего XIX столетия (засилие эмигрантов в Ист-Энде и Уайтчепеле, имена жертв маньяка, элементы их и его собственной биографии). Даже названия глав в романе нередко являются отсылками к историческим реалиям. Например, глава «Дорогой начальник», отсылающая к одному из писем, фигурировавшему в деле Потрошителя.

(предположу, что глава с исповедью Эльстер могла бы называться «Из ада», тоже отсылая к реальному письму, но тут было невозможно не упереться в одноименный фильм на ту же тему).

Изложение

Уолтер всю книгу сходит с ума, методично и едва ли не целенаправленно, постоянно при этом контактируя с Эльстер — своеобразным объектом его сумасшествия и единственным шансом на спасение. И то, как автор распутывает этот процесс в контексте общего детективного сюжета, напомнило лично мне криминалистику «очень старой школы». То есть, было чувство, что я читаю что-то с доказательной базой из работ Мореля и Ломброзо. Может, Моро де Тура. В романе воссоздано не только время, в нем воссозданы методы рефлексии своего времени, актуальные в эпоху современников Джека Потрошителя. Вот это уже по-настоящему ювелирно!

Если же говорить более общими фразами, то написано атмосферно и невероятно образно. София попросту пишет замечательно и показывает увлекательно. Это, бесспорно, одно из главных достоинств ее почерка вообще: она всегда «показывает», а не рассказывает.

(и, мне кажется, в ее исполнении, даже инструкция на шампуне могла бы превратиться в красочную зарисовку с элементами драмы))

Отдельной особенностью авторского языка является его своеобразное онемечивание. Мало того, что конкретно в этом романе есть полноценные немецкие выражения (что, поверьте, повысит Ваше удовольствие от чтения, если Вы худо-бедно можете на нем изъясняться. В том числе на матерном:), так еще и имена собственные тоже нередко несут отпечаток немецкости. Причем — это уже строжайшее имхо — какой-то такой не то австрийской, не то швейцарской немецкости, на 3/4, привальсовывающей:)

Аллюзии и реверансы

Последнее, о чем всегда стоит говорить в романах Софии Баюн — обилие отсылок и реверансов. Названия глав («Дорогой начальник» или «Дом, который построил Джек»), аллюзии на реальные исторические события и персоналии (на герцогов д’Эсте, на Тигрицу из Форли и оборону Имолы, и другие), отсылки к кинопроектам, — все это превращает «Механических птиц» в своего рода роман-шифр, этакое послание в бутылке или, вернее, послание в послании, «записку в записке». Как мы нащупываем контуры души Уолтера через прошлое Джека, изложенное в дневнике, так и сущность ответов на основные вопросы романа мы можем «пощупать» в том числе через знаки. Их тут раскидано с завидной щедростью.

Резюме

Читайте. Это отличная книга. Здесь есть все, что обычно ищут читатели: замечательный язык, прекрасные герои (это не значит, что они непременно будут совпадать с Вами по образу мысли, но они прекрасные, даже если их поступки время от времени заставляют Вас закатить глаза), сильный антагонист, и вся прочая «атрибутика» по-настоящему отличной книги. Но вот о ней писать в рецке было скучно. Единственное, тут немного разбавлен концентрат динамики, но не потому, что ее мало, а потому что довольно много времени занимает изучение Уолтером себя в Джеке и Джека — в себе. Так что на самом деле, динамики вполне в достатке. И стрельба с погоней тоже есть, чего уж).

P.S.: небольшой вяк под занавес. Был такой замечательный оскароносный фильм, мало знакомый широкой публике, «Сомнение», в котором до самых титров было невозможно отринуть это самое сомнение и дать четкий ответ на главный вопрос ленты. Когда я читала диалог Унфелиха с Уолтером в тюрьме, я все время ловила себя, будто замершей на кончиках пальцев на лезвии ножа над пропастью. Предельная, острая неуверенность, сомнение и осознание, что всего одно малейшее дуновение ветра — и ты труп. Было восхитительно вспомнить это чувство. Спасибо.