Рецензия на роман «Волнолом»

Невероятно увлекательный роман, в котором превосходный слог сочетается с изысканной интеллектуальной "подкладкой". Аллюзии и отсылки так ловко вплетены в текст, что совершенно не тормозят действия, но при этом доставляют читателю дополнительное удовольствие: радость узнавания. О литературных аллюзиях предыдущие рецензенты уже упоминали, так что не стану дополнительно о них писать. Но лично для меня особенными "вишенками на торте" стали аллюзии исторического характера, на которых мне и хотелось бы заострить внимание в этой рецензии.

Но сначала – об одной жанровой особенности "Волнолома". Роман этот – не только стимпанк, фантастический детектив и альтернативная история. Автор привнес в него также элементы социальной сатиры – и сделал это блестяще. И, хотя его Девятиморье формально представляет собой альтернативную версию бывшей империи Карла Великого и располагается в центре Европы, в развитии этого королевства явственно видны параллели с государством иным. Очень хорошо известным всем нам государством .

Но, признаться, я это уловила не сразу. Прозрение у меня наступило, когда я прочла о короле Альбрехте:

Свежеиспечённый монарх был способен без подготовки произнести пространную речь на любую тему. ... Король говорил часа два экспромтом — горячо, напористо, ярко. ... Его рассуждения были бесспорны и убедительны, но легко уложились бы в одну фразу: за все хорошее против всего плохого.

Ну, думаю: что-то мне знакомое, так-так ! И точно – моей догадке быстро нашлось подтверждение:

Отец «перекройки» потёр свою знаменитую родинку... 

А ещё:

Потом была «перекройка». Болтовни стало ещё больше — его величество просто не умолкал. Но конкретные вопросы решал не он...

Пожалуй, мало кому удавалось изобразить Михаила Сергеевича Горбачёва, "отца перестройки", с такой беспощадной иронией! И, как только я уразумела, кого автор подразумевал под королём Альбрехтом, мне сразу же сделалось ясно и другое: что Владимир Прягин имел в виду, говоря об противостоянии Стеклянного и Железного домов. Стеклянный век – это, безусловно, эпоха социализма, где всё было замешано на идеологии и вере в светлое будущее. И подточили и одну эпоху, и другую одинаковые обстоятельства:

Экономика не справлялась. А великая идея насчёт того, что источник силы — сам человек, поблёкла… Её заболтали и замусолили так, что почти перестали воспринимать. И она уже не могла заслонить собой экономическую нелепицу.

Ну, а Железный век, пришедший на смену Стеклянному в той версии реальности, которую не подправила жестокая авантюристка Сельма –это, вне всяких сомнений, рыночная экономика, сменившая социалистическую систему хозяйствования.

В быту стало лучше, а вот на идею плюнули окончательно. 

Так что, хотя прообразом России в "Волноломе" вроде бы является Зимняя империя, в дипломатической миссии которой укрывается Генрих фон Рау, на самом деле именно Девятиморье предстает аналогом нашей страны в период её новейшей истории. И поневоле задаешься вопросом: а могла бы и у нас система социализма избежать краха, если бы в какой-то из точек бифуркации мы свернули бы в другую сторону? Но это, конечно, поле уже для совершенно иного исследования.

Ну, и ещё элемент социальной сатиры: средство общения, используемое в эру Стеклянного дома: "беседка". Безусловно, это аналог чатов в Интернете, где пользователи не столько обмениваются информацией, сколько флудят и переругиваются. 

Что же касается героев романа, то Генрих фон Рау, главный герой –типичный "андердог". Лишенный своей способности к светописи после наложения на него затворяющего клейма, он ведёт благополучную, но непереносимо скучную для него жизнь. И вдруг – случается нечто, из-за чего его призывают на прежнее место работы: в Третий департамент, занятый обеспечением госбезопасности в Девятиморье (как тут не вспомнить Третье отделение и его легендарного шефа Бенкендорфа!). И после этого жизнь Генриха фон Рау, хочет он того или нет, наполняется такими приключениями и опасностями, что приходится ему "восстать из пепла" и приступить к самым активным действиям. Иначе солоно придётся не только ему одному, но и всему Девятиморью.

Кроме того, несомненной удачей "Волнолома" является образ Сельмы. Великолепная злодейка получилась! Как по мне, именно она обладает в романе самой высокой "агентивностью": её действия продвигают вперёд всю историю. Сколь бы ни были безнравственными и преступными применяемые ею методы, сама она настолько предана захватившей её идее, настолько "пассионарна", что поневоле этой героиней восхищаешься. Без рефлексии и сомнений она идёт к намеченной цели, и – да: для неё уж точно цель оправдывает средства. Когда я читала книгу, Сельма представлялась мне похожей на Ларису Рейснер – авантюристку от революции, ставшую одной из героинь романа Алексея Иванова "Бронепароходы". Обе они – и ужасны, и прекрасны одновременно!

И – о том ощущении, которое возникло у меня после прочтения романа: наверняка через какое-то время мне захочется его перечитать. В нём столько деталей и нюансов, что заметить их все с первого раза очень сложно. Книга вызывает желание вернуться к ней снова. А это – одно из главных свойств, присущих по-настоящему хорошей литературе.