Рецензия на роман «Память и воля. Сотворение пути»

Общее впечатление от книги. Эта книга на протяжении всего чтения вызывала у меня такие ощущения ─ вот ниточки понимания есть, за них хватаешься, а все от тебя ускользает. Эта книга построена таким образом, что обычным восприятием ее не "поймать", не осознать. В книге мощнейшая многослойная образность. Это, если хотите, творческий метод Ольги Гусевой. Сразу его не поймешь, не уложишь в голове, но, как осознаешь, не сможешь ему не восхититься. Чтобы полностью охватить эту книгу, как, в принципе, и все творчество Ольги в целом, нужно попытаться мыслить иначе ─ не так, как мы привыкли. Это трудно. Но попытаться стоит, хотя, честно, я так до конца и не смогла. Нет у меня такого восприятия, как у автора. Да, иной раз я мыслю образами, но они все же более конкретные. 

Образность в этой книге просто зашкаливает. Этот текст полностью состоит из образов. В романе даже нет художественного пространства как такового. Создается впечатление, что книга ─ это поток мыслеобразов, что она соткана из света. О таком творческом методе хорошо сказала Елена Станиславова, мой соавтор. То, что делает Ольга ─ это словопись. А в конкретно этом романе это еще и светопись (это уже мое сравнение). 

Роман "Память и воля. Сотворение пути" своей атмосферой мне напомнил в какой-то степени роман Андрея Рубанова "Финист - ясный сокол". 

Герои. Это самое трудное, что есть в тексте. Я не могу сказать, что в романе есть в прямом смысле главные и второстепенные герои, но есть те, что впереди. Есть те, что связаны тонкой нитью. Есть те, кто, собственно, и старается сотворить новый путь для всего мира. И важными элементами сотворения этого пути являются память и воля. Думается мне (хотя я могу ошибаться), что память здесь следует понимать как прошлое, как исток чего-то, как корень начал, ибо без прошлого (корня, начала, а ведь прошлое это по сути всегда начало чего-то) не может быть и будущего, и настоящего, пожалуй. Воля же ─ это, как мне показалось, здесь жизнь, движение, которое и есть жизнь.

В начале романа мы встречаемся с неким существом, приближенным к богам ─ Веей, девой-птицей, которая по своей воли из любви к человеку, обладающему большой силой, Славу (как явствует из первой встречи героев, Слав силен и физически, и духовно, может быть, он и есть проявление воли?), прощается со своей сущностью. Мне сложно интерпретировать эти образы, в них так много чего-то знакомого, но постоянно ускользающего, того, что можно толковать множеством способов. Но все же какие-то частицы реальной культуры мы можем здесь уловить и попробовать связать их в единое полотно. Например, в тексте возникает мифологема Мирового древа, древа жизни, но Ольга переосмысливает ее по-своему. А еще это изначальные стихии ─ лёд и пламя, от соприкосновения которых, по крайней мере в скандинавской мифологии, возникает мир. И, конечно, стихии ветра и земли. 

Может быть, и Вея ─ это не просто имя, а производное от слова "веять", медленно литься (о ветре). Может быть, поэтому Вея названа один раз в тексте дочерью Стрибога. 

Другие герои ─ Лана и Раан ─ тоже оказываются вплетены в тот же поток, а после и еще одна пара героев оказывается там же. Все они связаны, это не вызывает сомнений. Однако, до конца я так и не постигла ни героев, ни тех событий, которые с ними происходят. Может быть, лишь пока.

О героях же я только поняла, что есть некие сущности, которые знали богов, были те, кто мог прикоснуться к тайным знаниям (те, кто ведал) и те, кто творил грядущее (сильные люди?). 

Идея. Если с героями мне до конца не все ясно, то идея, пронизывающая весь текст, оказалась понятной (надеюсь). Это единство противоположностей, единство мужчины и женщины, это любовь, какая бывает только между мужчиной и женщиной, при этом это "правильная" любовь, такая, когда никто не растворяется в другом, каждый остается собой, но оба слиты в одно целое. Такая любовь приходит не сразу, а начинается от желания любить ─ нет, не всякого, а конкретного человека. Эту любовь можно представить как два пролива в датском городе Скаген ─ воды проливов встречаются, но не перемешиваются. Такая любовь ─ редкость, поэтому она ─ дар. И без нее ─ по тексту Ольги ─ не может быть полного осознания себя и мира, поэтому и люди, и люди с даром, и иные сущности хотят прикоснуться к этому чувству. Наверное, только в человеческой любви есть что-то, что открывает новые грани. И об этом, как мне показалось, Ольга говорит в финале своей книги. Но также в романе звучит и другая любовь ─ любовь к миру, к самому себе. Без этого невозможна та любовь, о которой шла речь выше. И путь может быть создан только при наличии всех трех компонентов волей во имя памяти = прошлого, которое здесь является важной философской категорией. Так мне показалось. Слишком много "показалось", но иначе не сказать.  

Повествование и язык. Книга написана большей частью от первого лица, мы слышим в ней голос разных героев. Повествование от первого лица именно здесь, именно в этой книге приходится как нельзя к месту и способствует более полному погружению в образы. Иногда встречается повествование от третьего лица, которое, безусловно, не случайно. Интересно то, что голоса героев звучат попеременно, и автор для нас, читателей, не делает мостиков от одного героя к другому, голос уже звучит, и только потом по деталям мы понимаем, что это уже не тот голос, какой звучал прежде. Прием очень интересный. Он просто растворяет тебя во всей истории, образности, изображаемом мире. 

Я очень старалась изложить все доступным языком, но не исключаю того, что меня не поймут. Я и сама не все поняла, потому как книгу Ольги не надо понимать (она ─ это нечто немыслимое), ее надо чувствовать, а это уже сложнее.