Рецензия на роман «Про Иванова, Швеца и прикладную бесологию #2»

Почему это хорошая, но не отличная книга.

Долго думала: писать или нет. Не хотелось портить реноме автора, прочитала первую книгу с удовольствием, а ведь что написано пером, не вырубишь, не вырежешь, не выжжешь. Но потом подумала, что задача критики – помочь разобраться, что к чему. Давайте разбираться.

Бесспорные плюсы книги. Хороший русский язык. Несколько небольших моральных дилемм героев, возникающих из их поступков, разрешаются правильным образом с полагающимися рассуждениями и вариантами. Книга состоит из отдельных рассказов, связанных главными героями. Во многих из них есть эмоциально заряженные места. Достаточное количество жути, т.е. это не пресное чтиво.

Минусы касаются героев. Двух главных – Иванова и Швеца. Оба они люди из одной среды, но из разного времени. И последнее отражается только в скупых воспоминаниях Швеца о своей жизни. В воспоминаниях, но не в личности. Человек усваивает в юном возрасте представления, царящие в обществе, и потом их демонстрирует всем желающим и нежелающим на протяжении всей жизни, а возможно, и смерти. Как это? - «По вере и дано будет»

В личности Иванова также не отражено, что он взрослел в двухтысячных годах. Не оставила на нём современность никаких следов. Иванов презентует себя как любитель погулять, тусовщик. Но он таким не выглядит. Он очень средний гражданин, не любитель напрягаться на работе, в нём время от времени шевелится человеческое, но большую часть времени он хочет, чтобы его оставили в покое и не напрягали. Его светская жизнь сводится ни к чему: не было ни одного поползновения в клуб, девушки на него не вешались, и ни от какой группы он не фанатеет. Отдельно существуют его слова, и отдельно то, что видит читатель,- эти реальности существенно между собой расходятся. Серегей Иванов, Серый, - натурально серый от серости. Его точно не назовёшь ярким, харизматичным персонажем.

Швец более выразителен из-за своего несовременного внешнего вида. Но странно, когда он меняет облик и становится похожим на профессора. Обычно люди выглядит таким-то или таким-то образом не случайно. Без внутренних перемен не бывает перемен внешних. А в манере поведения никаких перемен не произошло.

Оба героя одинаковые. У них одинаковые мысли, одинаковые установки на мир, слова тоже одинаковые. Да, вот ещё: отсутствует внутренний конфликт. Его заменяют внешние ситуации, но герои остаются прежними, как скалы после бури. Именно поэтому, как заметил один наблюдательный читатель, у героя внезапно без всякой подготовки включается режим «истерика». Автор, видимо, чувствует, что вот тут должно быть нечто, толкающее героя вперёд, но не додумывает окончательно. Поэтому вспышки происходят спонтанно и необъяснимо, без серьезного и видимого повода.

Вернёмся к одинаковости. Даже гуманистические установки между двумя этими поколениями имеют разную окраску. Люди поколения Швеца считают, что надо убить всех плохих, и тогда хорошие отлично заживут. Люди поколения Иванова не столь категоричны, в их головах засело убеждение, навеянное общемировым смягчением нравов, что раз сам живёшь, другим дай жить спокойно.

Бабы, которые появляются в истории, – это кошмар. Не девушки и женщины, а именно БАБЫ. Все, как одна, требовательные истерички. Прототип у них имеется без сомнения - жена со скалкой из анекдотов.

И это несмешно того же уровня, что и здровенный муж, избивающий жену, и заявляющий: «ударил бы – убил бы». Это тоже насилие, только психологическое. Поэтому Иванов выглядит жертвой, не способной что-либо противопоставить насильнице, разве что вдарить в лоб. От Машкиных наездов он просто молча сливается.

Пик ужаса – нотация Эллы о женщинах. «Все бабы не любят других баб, а особенно молодых и красивых баб не любят все бабы». И она подана так, будто и есть сермяжная правда. В ней не усомнился ни Сергей, ни автор. Мда…

Отношения Иванова и Эллы карикатурны. Хищная баба запустила свои накрашенные коготки в белое тело добра молодца Иванова, и он не знает, как от неё отмотаться. Парафраз: «Я же ей ничего не обещал, сама напридумывала». Мысль очевидна: чтоб мне все давали, и ничего за это не было. Короче: инфантильные мужчины и злобные женщины, требующие зарплату именем сопливых детей. Что может быть печальнее этой ситуации в личной жизни? Я не знаю.

Рассматривать такую подачу героинь и отношений между полами, в качестве шутки и иронии над действительностью, не получается, потому что для шутки здесь нет юмора, от которого смешно; для иронии нет авторских ремарок или героя, обладающего нормальным восприятием.

Вот такие размышления вызвали у меня истории о двух сыщиках царя небесного.