Рецензия на роман «Котёнок. Книга 3»

Я редко пишу рецензии в положенном жанре виде. Мне это не любопытно. Да и коммерческого интереса к сайту у меня нет? После введенных Западом санкций я не могу ни платить авторам, ни получать деньги в свое далекое южное государство.

Но так как остаюсь русским и на чужбине, мои рецензии скорей просто отзывы, эмоциональное восприятие ранящих книг, единственная похвала авторам, на которое я нынче способен.

«Котенок» Андрея Федина лишил меня на две ночи сна, так что низкий поклон автору!

И прежде всего за то, что развеял в романе завесу темных слухов над именем светлой поэтессы. Не удержусь привести её стихи, посетовав, что мало в книге места уделено бабушке, сыгравшей в становлении таланта не малую роль:

БАБУШКЕ

Я печаль твою развею, 

Соберу букет цветов,

Постараюсь, как сумею,

Написать немного слов,

О рассвете ранне-синем,

О весеннем соловье,

Я печаль твою развею, 

Только непонятно мне -

Почему оставшись дома,

Сердце болью защемит?

От стены и до порога

Путь тревогою разбит...

И букет цветов завянет -

В доме не живут цветы...

Я печаль твою развею -

Станешь счастлива ли ты?

(Стих Ники Турбиной)

Тем ни менее, придерживаясь рамкам рецензии, скажу о широком использовании автором разнообразных форм воздействия на читателя. Умелые тропы (эпитет, метафора, олицетворение, сравнение, метонимия, синекдоха, гипербола, гротеск, литота, перифраз, аллегория, ирония, аллюзия, реминисценция) и фигуры речи (анафора, эпифора, градация, многосоюзие, бессоюзие, эллипсис, синтаксический параллелизм, инверсия, антитеза, парцелляция, риторический вопрос, риторическое восклицание, риторическое обращение, чего редко встретишь в большинстве рейтинговой фантастики. Чаще это пропись игры про бояр или компьютерной «убивалки». У Федина же НАСТОЯЩИЙ литературный текст с массой эмоций и умелой фабулой. Не могу удержаться, чтоб не привести длинную цитату, свидетельствующую о мастерстве писателя.

«Пятнадцатого февраля, за пять дней до концерта ВИА «Солнечные котята», я вернулся из школы и увидел у себя под дверью Лену Кукушкину. Соседка семиклассница сидела на полу около небрежно брошенного портфеля. Шмыгала носом и лила слёзы.

Лена увидела меня – разрыдалась в голос. Я взбежал по ступеням, остановился в шаге от воющей девчонки. Не заметил на полу, на лице и на руках соседки следов крови.

Спросил:

– Что стряслось?

За руку поднял девчонку с пола. Семиклассница встала на ноги, размазывала по лицу влагу, трясла косичками. Смотрела на меня сквозь плотную пелену из слёз.

– Ванечка… – всхлипывала она. – Ванечка…

– Что случилось⁈ – повторил я.

Поставил на пол дипломат, взял девочку за плечи. Осмотрел соседку на предмет ранений. Не увидел ничего похожего на следы побоев – лишь покрасневшее и опухшее от рыданий лицо.

– Билееетов нет!!! – сказала Кукушкина.

Я нахмурился. Смотрел на жалобно блестевшие глаза соседки. Отметил, что Кукушкина не переоделась после школы. Она не сняла форму. Из-под её пальто выглядывал пионерский галстук.

– Каких билетов? – спросил я. – Где нет? О чём ты говоришь?

Лена сунула руку в карман, достала мятую трёхрублёвую купюру, показала её мне. Пальцы Кукушкиной дрожали. Банкнота с изображением герба СССР тряслась в её руке.

– Мне папа деньги вчера дааал, – сказала Лена. – Я пошла после школы в… в кааассу. А… а билетов уже нееет! Совсем нееет! Мне так сказааали! Вааанечка! Нееет их!!! Ооооо!..

Лена вытянула губы трубочкой и взвыла, будто раненный зверёныш. Кукушкина трясла головой. Из её глаз струями текли слёзу – изо рта девчонки летели на меня брызги слюны.

– Я не пойду на концееерт! – голосила Лена. – Вааанечка! Я не пойду! Как же так⁈ Это… нечестно! Вааанечка! Что мне теперь делать⁈ Я опоздааала! Вааанечка!..

Я на шаг отступил, поправил очки. Почувствовал, как истерично колотится в груди сердце – будто я только-только финишировал, пробежав марафон. Увидел: с подбородка соседки на пальто падали слёзы.

– Ты пошла в кассу ДК и не купила билет на Алинин концерт, – сказал я. – На тот, что будет двадцатого февраля. Билеты на него уже распроданы. Так? Я правильно тебя понял?

Кукушкина закивала – слёзы с её лица закапали на пальто чаще. Я вздохнул. И выдал длинную и витиеватую тираду: про то, что я думал об истериках плаксивых семиклассниц.

Лена притихла – ошарашено смотрела на меня, махала ресницами. Я сдвинул её в сторону, открыл дверь. В уличной обуви прошёл в гостиную. Вынес на лестничную площадку один из купленных мною в начале месяца билетов, протянул его соседке.

– Держи, Кукушкина, – сказал я. – И прекрати выть. Перепугала меня. В субботу на концерте займёшь место рядом с моей мамой. В самом центре восьмого ряда. Оттуда хороший вид. Бери.»

Видите, как маленький эпизод в подъезде заиграл красками, обрел интригу и сюжетную стройность! 

Непонятно лишь увлечение автора бедрами:

…я задел бедром учительский стол. «Гранаты!» – подумал я.

Почувствовал, как на моё бедро легла Алинина рука.

Алина придвинулась ко мне, прижалась к моей ноге тёплым бедром.

Рокотов хлопнул себя по бедру.

Девочка стояла, прижав руки к бедрам...

Ярко блеснула пряжка на прижатой к девичьему бедру сумке. 

Шагала «от бедра», как манекенщица по подиуму.

Впрочем, сие не является критикой, а лишь замечанием, как фразы, которые звучат диссонансом, как и бесконечные «ягодицы». Только в инете 27 синонимов этому термину. 

Зато в Котенке есть то, чего почти не встретишь в современной фантастике – РОМАНТИКА. Его герои ужас, как романтичны и патриотичны. Это не хорошо и не плохо, но очень жаль, что нынче не звучит «Песнь о буревестнике» знаменитого романтика Максима Горького! И не даром в момент высшего эмоционального накала главный герой вспоминает это:

«Буря! Скоро грянет буря!», – вспомнил я строки из «Песни о Буревестнике» Максима Горького. Отметил, что в кабинете директора школы даже аромат чая намекал на грядущую «бурю». «О паспортах не сказали ни слова, – отметил я. – В Хельсинки не побываю». Подробно описал поведение засевших в кабинете литературы солдат. Упомянул, что Новиков редко брал в руки автомат, но почти не отходил от гранат. Сказал: Звонарёв едва ли не при каждом шорохе кладёт палец на спусковой крючок. Пояснил, что полковник Кравцов находился позади школьников: у самой стены. Высказал предположение: штурмовать класс следовало в те минуты, когда в помещении останется только один террорист – второй отлучится в туалет.»

И еще раз спасибо автору за то, что взял "Черновик", созданный в печали Никой в 1983 году и записал его набело!

Жизнь моя - черновик,

На котором все буквы - созвездия...

Сочтены наперёд все ненастные дни.

Жизнь моя - черновик.

Все удачи мои, невезения

Остаются на нём

Как надорванный выстрелом крик…