Рецензия на повесть «Иллиан»

«Смиренье не в том, чтоб искать в людях благость,

А в том, чтоб признать их порочность и слабость.»

«Последнее Испытание»

Слова, взятые мной в качестве эпиграфа к рецензии, относятся больше не к книге, а к миру, в котором мы сейчас живем, и к людям, его населяющим. И странная белая чума, бушевавшая на просторах постапокалиптического мира, последствия которой отразились на психике главного героя повести, и сама трагедия, о которой нам ничего не известно, лишь подтверждают то, что апокалипсис, причем, выкованный руками самих людей, вполне реален. Но и после рукотворного «конца света» жизнь возможно, вопрос только в том, на каком фундаменте она будет построена. В повести как раз об этом и будет идти речь, но вторым планом, декорациями, поскольку главное в ней — философия поиска смысла жизни, философия взросления, как принятия себя в мире и мира вокруг себя и, наконец, поиск Бога, как отправной точки и объяснения всеобщего миропорядка.

Но начну по порядку. В первый раз я познакомился с книгами Я.Эм чуть больше года назад. Ее творчество поразило меня своей нестандартностью и самобытностью, поскольку главным в нем является не столько сюжет, сколько импрессия, переплетенная с психоанализом и все той же философией. Повесть «Серые травы», которую я прочитал первой, настолько захватила меня, что я не смог остановиться и прочел и отрецензировал практически все, написанное на тот момент. И, конечно же, я не смог удержаться и взял новую книгу Я.Эм на рецензирование. Желая вновь прикоснуться к прекрасному слогу и нетривиальным размышлениям о высоком, я даже закрыл глаза на то, что речь в ней идет о подростках, а я обычно такое не читаю.

Итак, повесть «Иллиан», сохраняя в себе следы мозаичности повествования, что я особенно люблю, имеет четкую сюжетную линию с хэппиэндом, и одной из главных тем является тема становления героя, как личности, и его внутренний поиск. Что такое «творец»? Что такое творчество? Равен ли человек Богу в способности создавать ранее не существующее или же это все от лукавого? На что способно творчество, оторванное от корней, и может ли грех стать основной созидания? И грех ли то, что принято называть таковым? Все эти вопросы рано или поздно приходят в голову каждому на определенном жизненном этапе — кому в 12-13 лет, как Иллиану, кому в пору юности, а кому и на старости лет, — но лишь у некоторых возникает тяга прикоснуться к размышлениям великих умов древности, стремившихся познать непознаваемое. В мире же, где живет Иллиан, античная философия и религия — это все, что осталось от погибшей цивилизации, и чему может посвятить себя тот, кто стремится к знаниям. Получится ли впоследствии у этой горстки воспитанных на высоких идеалах людей изменить общество или же грубая сила как всегда одержит верх, остается за рамками повести, потому как главное здесь — субъективное восприятие не объективных вещей. Надо отдать должное автору, ход мастерский: вложить животрепещущие рассуждения в разум подростка в мире, где это действительно имеет ценность. «Мыслю, следовательно существую».

Сложно выбирать между философией и религией, потому как ни в той, ни в другой нет конкретики, гораздо более важной является попытка подростков уяснить суть акта творения и творчества в целом. Творчество, свобода самовыражения, свобода воли — те вещи, которые делают человека равным Создателю, и они являются тем даром, который мы получаем с самого рождения. Но что же делать с познанием и стремлением к еще неведомому? И эти вопросы поднимаются в такой маленькой, но такой емкой повести «Иллиан». Рекомендую к прочтению всем, кто не ограничен только лишь материальным миром, любит размышлять и жаждет (вновь) окунуться в проблематику вечных вопросов человечества, как вида.

Автору желаю вдохновения и новых прекрасных работ!