Рецензия на роман «Дочь Деметры»
Философские аспекты повести "Дочь Деметры" *
Интрига подслушиваний и фокал восприятия
Повесть начинается с интриги разрушения ситуации газлайтинга. Не будет спойлером, сказать об этом, раз сам автор вынес мотив подслушивания в синопсис произведения. Такая экспозиция превращает фокал восприятия в нечто запретно-постыдное, близкое к вуайеризму. И если детская психология и скидки на возраст такие проступки позволяют воспринимать снисходительно, то по отношению к взрослым, это вещь нравственно неопрятная. Но, если отвлечься от высоких материй, земля, особенно после дождя, переходит в статус грязи, однако редко кто брезгует причаститься ее плодов и после естественных удобрений, и после химии.
Что-то похожее в восприятии повести появилось после прочтения: ощущение про плачущих ежиков, дегустирующих кактусы. Тема фокала в сюжете отразится почти на анатомическом уровне, и это пребывание у замочной скважины и освежёвывание анатомии инвазивных тварей, паркующихся там, куда светит Солнце при поездке в Европу, создает несколько неуютное ощущение у читателя. Подсознание начинает работать рефлекторно, а не художественно. Ладно, опустим физиологический аспект инопланетян, кто знает, может там так принято, выворачивая изнанку сущности, не скорбеть, а наслаждаться.
Новые одежды — старые проблемы
Если абстрагироваться, идейное содержание по касательной затрагивает многие философские проблемы, проявившиеся в век технологий по-новому. Инициация древних богов в виде вечных архетипов (Аид, Деметра, Танат, Персефона) сначала несколько обескураживает. И хотя после чтения Николая Куна они представляются почти как живые, но бессмертные, в повести их защита от смерти прочитывается только со слов повествователя, сами по себе образы такого ощущения не создают. Однако эта историческая и культурная отдаленность позволяет создать фон, на котором мелкие дрязги межличностных транзакций выглядят проекциями вечных вопросов.
Философский аспект повести уже в экспозиции прочитывается из размышлений о справедливости мироустройства. Новая валюта, назначенная сюжетом — время и естественность. Бессмертию вечных противостоит лимит в три года жизни главной героини, которая ожидает своей голгофы от матери Деметры. За это время, обреченная на смерть, наращивает защитный купол души, будучи созданием искусственным. Здесь вспоминается тема стволовых клеток с овечкой Долли (ее автор коснется названием книги, вызвавшей у дочери отвращение и новый якорь обиды). Та же проблема ЭКО, где споры заходят о том, можно ли в пробирочного отпрыска загрузить душу или он так и останется набором органики по образу и подобию андроида с хорошим процессором и оперативкой.
Камень в классика от почти человека
Отсылку к теме прогресса можно обнаружить в многочисленных рассуждениях героини об "искусственности" ее создания и возникающем чувстве ущербности. Здесь проблематика и конфликты, вызванные появлением нейросетей, GPTChat позиционируются тоже с точки зрения времени. Пакетная загрузка информацией прошивок робота значительно уступает нудному, медленному, но устойчивому познанию мирового опыта. Героиня неплохо использует биологический контент для работы в оранжерее, однако в других сферах ее "чистый лист" часто подводит.
Понравилась красивая подножка классику научной фантастики. Речь идет об Азимове. Красивый камень в сторону первого закона робототехники. Ну, да, адепты еще успели к шуму печатных машинок, черной краске и запахам живых книг. Неонщикам повезло меньше. Но они пишут фантастику и пробуют от нее же не прятаться за рулонами типографской бумаги и настоящей краски. Здесь, скорее, из маски повествователя пробился отчаянный голос автора и мне он понятен.
Шизики и клирики, кто важнее: слово или цифра
Не обошел стороной проблематику повести и вековой рубикон про физиков/лириков и их роль в развитии индивидуума и цивилизации в целом. И судя по реакциям главной героини, они вновь по разные стороны прогресса. Так прирастание душевным, чувственным опытом идет через чтение Достоевского и всех его программных сочинений "Преступление и наказание", "Идиот", "Игрок", "Братья Карамазовы". Кстати, автор этих бессмертных кирпичей — обладатель самого настоящего физиологического фокала — судорожных приступов эпилепсии.
На этом фоне, нетленки Донцовой, которые тоже читает героиня, конечно, выглядят, как фарс и легкая ирония над пафосностью классика в его рефлексиях о сострадании, где он легко и с наслаждением расправляется со своими героинями ("Идиот", Настасья Филипповна, процентщица в "Преступлении и наказании"). В таком сочетании легкое чтиво о смертях с подачи автора конвейерных нетленок выглядит почти гуманным. Правда, немного не дотягивает до философии поэта смерти Рильке.
О божественных пинках негатива
Еще одна дилемма, которая в повести выведена выпукло и почти осязаемо, благодатная почва негатива, способная разбудить не только дракона эго у искусственного создания, но и наметить контур пробуждающейся чувственности самого широкого спектра. Такие проявления всегда более контрастны в критических ситуациях насилия, и в повести этот фабульный материал обыгрывается не однажды. На сопоставлении того, как героиня реагирует в начале и в финале, неплохо видно, какие изменения произошли в ней за время художественного преображения.
Негатив в повести более действенная и животворящая сила, чем блеклая любовь, долг и даже инстинкт самосохранения. Интересно, что первые клики о том, что нечто, напоминающее настоящую душу наблюдается у дочери Деметры, проклевываются не после сцен интима, а в ситуации обид, кризиса и переживаний.
Мотив зарождения эмоциональной матрицы героини свидетельствует о важной роли будильника или катализатора со знаком минус. Не от красоты оранжерейных цветов проснулось эго - дракон и хранитель души, а от случайно подслушанного разговора о печальной участи героини. Далее эта тема идет по нарастающей, и персонажу предстоит пережить целую цепь событий, связанных с отрицательными эмоциями у людей: попытку унижения и насилия, эпизод агрессии с захватом корабля. Между этими динамичными картинами легкой волной, почти пунктиром, идет линия позитива — чувственное знакомство с штурманом Аидом, отчаянные поступки, связанные с желанием сострадать и придать смерти хоть какой-то смысл.
И то, что акцент на них почти не делается, позволяет увидеть именно в испытаниях ключ к формированию и пробуждению души, а отнюдь не в розовых мечтах о счастье и любви. Здесь сквозной образ Достоевского и его программных произведений выступает классическим фоном для подтверждения этой мысли. Боль становится не только резонатором на происходящие события, но и той лестницей, которая иногда помогает подняться над собой.
О залюбленных детях и родителях тиранах
Тема поколений — почти ведущая, камерная, многосторонняя и наиболее драматичная. Завуалированный, но почти животный антагонизм отцов и детей, и внешняя пристойность добропорядочного семейства — неплохое продолжение мысли о том, почему на свадьбе кончаются все русские сказки. Потому что семья — это уже не чудо. Если рассматривать рисунок поведения матери по отношению к дочери, не как банальный диктат, а как эффективное пособничество в становлении личности, на ум приходят аналогичные примеры казусов природы:гениальных сирот и успешных детей алкоголиков в противовес балбесам великих людей с отдохнувшей на их породе цифрой.
Залюбленных детей родители обкрадывают на лимит самого важного на земле чувства, оставляя на личную историю мало потенциальных сил. Дети неблагополучных семей, выросшие в ситуации эмоционального холода, имеют нерастраченный запас возможностей, правда, редко умеющие этим пользоваться. Так устроено в природе, что отрицательный опыт — это движение, а положительный стимул — стагнация. Ну здесь можно и Ницше вспомнить, что не убивает. Или еще одну мысль, нет худа без добра, про кормление рыбой и раздачу удочек — вообщем диалектику дуализма единства и борьбы во всех ее оттенках.
Сознание - земля души
Тема сознания, которая к финалу, как и сам сюжет, придет к неожиданной развязке, в эпизодах произведения рассыпана в переживаниях главной героини. Ощущение себя ущербным искусственным подобием приводит к чтению книг и словарей. Можно ли нарастить духовный опыт таким занятием? Автор отвечает положительно. По мнению рассказчика, все-таки искусство тот фундамент, который способен одухотворить человеческого клона - это видно из удачных попыток чтения литературы и не очень удачных при обращении к техническому контенту. Если продлить эту мысль — именно искусство, а не научные фундаменты, тот каркас, который позволяет на протяжении веков делать человечество явлением цельным.
Образ земли, как среды и планеты, запараллелен в персонаже отрицательном — Деметре (богине плодородия и земледелия), оранжереях — как аллегорическом символе планеты Земля, летящей в космосе и питающейся жизнями своих детей: флорой, фауной, человечеством..Этот трагический подтекст неплохо резонирует с ощущениями главной героини, где единичность случая всего лишь повторение системного алгоритма. Здесь материнство земли проявлено в реальном свете.
Живая смерть и мертвая жизнь
Тема смерти, которая синей нитью холода и отчаяния связывает разрозненные или соединенные сюжетные линии, очень часто, иногда кажется, что слишком часто, резонирует, как в фабульном действии внешних событий, так и во внутреннем нарождающемся мире героини. Это приближает повесть к классическим образцам древнегреческих трагедий, где родители и дети, убивающие друг друга, еще не закованы Фрейдом в физиологию Эдипова комплекса и комплекса Электры.
Ожидание смерти тоже подано в ключе мифологической литературы: трагедия и предательство, — фрейм поведения Деметры. Но если отвлечься от души и эмоций, то, грубо говоря, каждый рожденный — это и есть рожденная смерть, просто оттянутая матерью не на три года, а как кривая вывезет. Драматизация этого явления, с чем столкнулась дочь богини земледелия, явный признак того, что в нее загрузили не только знания по биологии, а нечто присущее только людям. Человеческое эго любит гиперболизировать свою боль на фоне коллективного счастья.
По касательной этих переживаний пробивается и фундаментальный вопрос любителей "Клуба 27" о смысле или бессмысленности жизни. В повести эта аллегория приобрела субстантивный характер и гамлетовское "быть/не быть" трансформацией в алгоритмы "пепел/раствор", если отвлеченно - "огонь/вода". Тема неплохо продолжается четвертым агрегатным воды в виде пожирающей органику плазмы, спойлерить не буду, но по-хорошему взгрустнулось об одной из любимых картин "Через тернии к звездам", где злобный Туранчокс использовал доверчивого робота в корыстных целях именно в опытах с протоплазмой.
Тенью своей матери
И еще один неочевидный, но интересный аспект взаимоотношений показался важным. Название повести позиционирует героиню, не как самостоятельную единицу, а как нечто прикладное. Аппликативность принадлежности к миру Деметры открывает перед героиней не только дверь ранней смерти, но и многие другие двери. Она, незаметная обычная служащая оранжереи, становится центром самых важных событий, легко входит в доверие к ВИП-персонам корабля, превращаясь на волне привязанности в вершительницу космоса (обещание Аида снести планету). Так значит, ее пробуждение — это всего лишь тень бессмертной матери? И чем больше преференций она получает через общение, способность влиять на ситуацию, тем сильнее в ней обостряется чувство справедливости и отторжения от той, которая дала ей этот бонус.
За этим слышится еще один посыл в тему родительских даров, таких как открытые пинками двери, богатство, успешно выстеленная карьера. Малейшее отклонение от курса культивации ребенка в такой среде вызывает непропорциональную негативную реакцию. И то, что прощается остальным, здесь не забывается никогда. В этом ракурсе, взятую тему "смерти" можно рассматривать, как гиперболу таких скандалов и ссор, конфликтов поколений, которые часто возникают в семьях со знаменитыми или успешными родителями.
Финальный аккорд
В каждом произведении для конкретного читателя есть свой доминант аккорд. Нашелся такой ключ и для меня. Очень понравилась сюжетная линия, глубокая, почти вечная, спрятавшаяся в одной короткой фразе. Как будто бы обороненной почти мельком и случайно. Но если бы спросили, как сжато передать синопсис или идейный посыл повести, процитировал бы её:
"Она и есть весна..." подсознательно тихо и почти примирительно добавив,
Она... это смерть.
--------------------------------------------------------------------------
* Рецензия носит не рекомендательный, а аналитический характер и рассчитана на аудиторию, ознакомившуюся с текстом произведения.