Рецензия на роман «Мотыльки»

Или «Шоу Трумана» в Мурманской области

Кажется, почти каждый мой текст в разделе рецензий начинается словами «это произведение попалось мне в ходе поиска по жанру / тэгу “современная проза / русреал”», и «Мотыльки» не являются исключением: именно так в моем поле зрения они и оказались. Ну и обещания, раздаваемые аннотациями этих попадающихся книжек, тоже значение имеют: резкая, хоть и временная, смена образа жизни главным героем (в данном случае главной героиней, которая, потеряв работу, едет в дальние дали к тетушке последить за ее домом, пока хозяйка в длительной командировке) интригует, уже как минимум любопытно, как же действующие лица на новом месте обустраиваться и адаптироваться будут, а если еще предполагаются и какие-то загадочные события… В исчезновении людей нет ничего романтичного, это горе и муки неизвестности для близких, но нельзя отрицать, что документальные сюжеты о тех, кто вышел из дома за хлебом и не вернулся, всегда будут иметь свою аудиторию, и «Мотыльки» как раз предлагают в том числе и эту линию – в безопасных, так сказать, условиях: несмотря на то, что под аннотацией идет список благодарностей сотрудникам правоохранительных органов, что намекает на реалистичность описываемых событий и, вероятно, на то, что у пропавших персонажей есть прообразы, все равно понятно, что это книжка, и вроде как ни одно животное один человек не пострадало.

Итак, о чем же у нас «Мотыльки»? О том, как двадцатипятилетняя москвичка Полина, только-только съехавшая от родителей и ощутившая вкус самостоятельной жизни, оказывается уволена одним днем своей взбалмошной начальницей, о чем немедленно пишет пост в соцсети. Пост в тот же вечер попадается на глаза Полининой тете Инге, которая, похоже, поддерживает удобный формат взаимоотношений «быть подписанным на родственников, благодаря этому знать, как у них дела, но особо не общаться на протяжении месяцев и лет», но на этот раз у тети есть о чем поговорить с племянницей: о том самом присматривании за домом, пока бизнесвумен Инга в очередной экспедиции. Полина предложение принимает – отчасти из практических соображений, отчасти из ностальгических, ибо она ребенком не раз бывала в гостях у тети, и ей там очень нравилось, – и на следующее утро отправляется в Мурманскую область, навстречу приключениям и опасностям, о которых, конечно, и помыслить было нельзя, собираясь месяцок всего-навсего пополивать цветочки и повытирать пыль в доме на отшибе хотя погодите…

Начинаются «Мотыльки» как просто повесть, может быть, с элементами истории взросления: вот Полина продолжает жить свою недавно начатую самостоятельную жизнь в новых условиях, в роли эдакой замещающей хозяйки поддерживает порядок в доме, гуляет по окрестностям и знакомится с местными порядками, сильно отличающимися от столичных – едва ли не каждый первый встречный (ну ладно, встречная) норовит зазвать ее в гости на чай с тортом. Но довольно скоро и в повествовании, и из повествования, ха-ха, начинают пропадать люди, и детектива в истории становится все больше вплоть до магистральной линии «самостоятельное расследование на пару со следователем». Это расследование идет своим чередом, герои всячески собирают информацию, в том числе и внедряясь куда-либо, словно тайные агенты, замечают неладное (иногда – волей случая), попадают в опасные ситуации, иногда оказываются на волосок если не от гибели, то от разоблачения с непредсказуемыми последствиями, порой вместе с читателем сбиваются с пути, отвлекаясь на ложные ходы, но в финале, как и полагается в детективе, где добро всегда или почти всегда побеждает, и это не спойлер (вопрос лишь в том, в каком виде происходит эта победа, и уже тут в спойлеры углубляться не стоит) все равно восстанавливается истина, раскрываются злодейства – короче, все по законам жанра. 

И такое полное соответствие законам жанра и стало для меня камнем преткновения в восприятии книги. Точнее, нет: мне категорически не подошел выбранный автором способ исполнения, причем, что интересно, и в сюжетно-образном, и в языковом плане. Я сейчас подумала, что это действительно очень любопытная штука: как по мне, так очевидно, что для исполнения замысла на всех уровнях автор использует примерно одни и те же принципы, и я бы сказала, что виден почерк, если бы не одно «но», к которому я вернусь позднее.

Если попытаться быть в тренде и пошутить про искусственный интеллект, то я бы шутканула, что «Мотыльки» были написаны не без участия искусственного интеллекта. Дисклеймер: с помощью обращения к образу ИИ я хочу рассказать о том, какое впечатление осталось от произведения у меня, не более. Закрыв вкладку с «Мотыльками» и вспоминая визуальные работы, выполненные с помощью ИИ и регулярно всплывающие у меня в лентах соцсетей, я потехи ради предположила, что в какую-то из программ ИИ было загружено очень много самых разных детективов и очень много русской и переводной классики. ИИ пошуршал своими электронными мозгами, выявил принципы, по которым строится детектив, попутно переварил классические тексты, взял их за образец стиля, и пересобрал все это заново для «Мотыльков». 

В принципах развития детективного действия ИИ разобрался отлично: он понял, что все начинается с невинной завязки (Полина потеряла работу, а тут и тетушка со своим предложением подвернулась), потом нужно понемножку нагнетать напряжение… И эту часть, умещающуюся между четвертой и седьмой главами включительно и заканчивающуюся началом собственно детективной линии, я считаю лучшей во всем произведении. Всякие детали, которые в том числе ближе к концу приобретут зловещий смысл, здесь поданы в естественном ключе: тетя никак не может получить разрешение на строительные работы на собственном, заметим, участке. Бывает ли такое? Да легко – бюрократия, чтоб ее! Реплика тети о разрешении на работы – часть обмена новостями между давно не видевшимися родственниками, а не нечто падазрительное, торчащее из ткани текста, словно ржавая пружина, как большинство прочих подобных деталей. Бывает ли, что около вашего дома останавливается какая-то сомнительная машина, и вы не можете понять, она правда сомнительная или вы пересмотрели криминальной хроники? Конечно! Бывает ли, что вы обращаете внимание на какую-то вещь, допустим, на объявление о вакансии, и поражаетесь скромности предлагаемой зарплаты, например, а потом вдруг вам пригождается эта информация? Почему бы и нет, даже если конкретно этот пример имеет более «детективную» окраску. Объяснение исчезновения бездомных некоей федеральной программой по адаптации людей, находящихся в сложной жизненной ситуации, тоже эффектно в лучшем смысле этого слова: и существование таких программ вероятно, и упоминается эта программа так, что вспомнить о ней в этот момент беседы логично и естественно, но… есть что-то и в поведении Полининой собеседницы, и в ситуации в целом, что заставляет подозревать двойное дно… А уж как здорово – и, что важно, естественно – в повествовании впервые появляется тема тайных помещений и подземных ходов, которая является и типичным признаком жанра, и может трактоваться символически, с заделом на будущее, так сказать. Одним словом, при том, что детективы – не мой жанр (и, возможно, это имело значение при восприятии «Мотыльков»), этот отрывок мне кажется отличным заделом и для дальнейшего детективного действа, и для качественного художественного произведения вообще. 

Кроме того, автору удается передача типичного: ощущения взрослеющей девушки, ее радость о своем доме, ее чувства по отношению к родителям, которые готовы поддерживать свою кровиночку сколько угодно, только вот сама кровиночка чувствует, что негоже бесконечно этим пользоваться… Вымышленные, как я поняла, Комсомольск и Беломорское – а вымышленность я предполагаю потому, что рядом с Мурманском такое на картах не гуглится – могут быть в любом месте нашей страны (ну, Беломорское скорее на севере, конечно, а вот Комсомольск – где угодно), и они весьма узнаваемы: обшарпанные пятиэтажки, покраска стен до уровня человеческого роста, скромные районные больницы, бурная рыночная торговля, довольно простенькие сельпо… Кстати, мелкие бытовые ремарки, например, про то, почему стены красят в зеленый – самое увлекательное в «Мотыльках» (безотносительно того, насколько это соответствует действительности).

Но, но. Возвращаясь к нашему ИИ – увы, ИМХО, дальше он систематизировал сведения о методах расследования, ложных ходах, мотивах преступников и начал, не побоюсь этого слова, наяривать, не ведая смущения. О подключении Полины к расследованию, которое произошло на кухне за ужином, я думала в выражениях «хм, я бы сказала, что это такой наивный ход, как из детской книжки, но как бы это переформулировать, чтобы звучало необидно… Полина очень жанрово вливается в расследование?» Но дальше градус жанровости стал лишь повышаться: официальный следователь – видимо, из симпатии к девушке и ради движения сюжета – предпочитает интересный стиль «я не должен разглашать сведения, но… гражданских привлекать к расследованию нельзя, но… в чужие дома вламываться нельзя, тем более мне при исполнении и без ордера, поэтому, Полина…» Сама Полина тоже не отстает от напарника: нажимает на всякие опасные кнопки с мыслью «ну это же не может быть опасно», случайно, «не понимая, что делает», включает в нужный момент запись – то ли на аппарате, который видит впервые в жизни, то ли на телефоне, который спустя минуту звонит у нее в заднем кармане джинсов… Несколько раз перечитала отрывок, все-таки скорее речь о телефоне, но как часто, услышав что-то странное, вы начинаете это немедленно писать на телефон, а не, допустим, прислушиваетесь, стараясь понять, что же происходит? Судьба-злодейка практикует те же методы: Полина устраивается на работу, но прям очевидно, что это работа введена чисто в утилитарных целях, так что график там скачет в зависимости от того, какими своими частными делами героиня занята в этот день (хотя при найме ей говорят совершенно другое). Среди кучи книг и документов Полине попадаются именно те, что нужно, ее присутствие в неположенных местах должны вот-вот обнаружить, но каждый раз происходит нечто, что в последнюю секунду отвлекает от нее «врагов»… Такое «подыгрывание» героям в сочетании с тем, что «враги» тоже не дремлют и пытаются пустить напарников по ложному следу, и создало у меня впечатление, что мир «Мотыльков» – это такой искусственный мир «Шоу Трумана», где все вертится вокруг протагонистов.

Если говорить про смысловую часть произведения, про некий посыл, зачем же и почему все это было, то в моей фантазии ИИ, вдохновившись неким общим образом детективов и триллеров, рисует картину, где финальное Зло – конечно же, посрамленное – конечно же, оказывается Злом с большой буквы со всеми полагающимися атрибутами, коваррррством и предысторией… А к эпилогу ИИ вдруг вспоминает, что у произведения должна быть некая идея, и, заодно давая толкование названию романа, эту идею он наскоро прикручивает.

Возможно, для кого-то финал «Мотыльков» – вполне себе катарсис, у людей разное восприятие, и одно и то же они могут трактовать совершенно по-разному. Для меня же описание Зла, его предыстории и развития выглядит как такое описание по верхам, действительно штампами, лучше слова не подберу: у нас тут есть и промывание мозгов по щелчку пальцев, за один прием (всякое бывает в жизни, не спорю, но конкретно тут у меня осталось ощущение, что автору срочно надо было создать именно такую ситуацию нет времени объяснять, бери сов и иди сквозь стену), и набор клише про всякие преступные и кровавые штуки, и массовое переодевание всех овечек в волчьи шкуры (или наоборот)… С какого-то момента я стала пытаться читать «Мотыльков» как пародию на детективы, с высмеиванием детективных штампов, но, признаться, мне все равно продолжало казаться, что это не то чтобы история на серьезных щах, но такая добросовестно сочиняемая ученическая история, создаваемая с душой, искренне, с попытками в философию и в напряжение (и местами это же действительно удается!) Мне это напомнило детское восприятие тех же детективов: насмотревшись фильмов и начитавшись книжек, дети выхватывают основные признаки детективного сюжета и начинают в это играть – с большим энтузиазмом и с такими же наивностью и незнанием жизненных реалий; я бы назвала это игрой в условный образ понятия, имеющий весьма отдаленное сходство с тем, чем это понятие является в действительности. Но я не ощутила в «Мотыльках» этой условности, которая могла бы сгладить многое, этого приглашения «а давай как будто!», с которым роман из источника фейспалма мог бы в моих глазах превратиться в миленькую вещицу, в эдакий детектив понарошку; возможно, в нем это есть, а я не увидела: в таком случае мне жаль. Кстати, может быть, мои связанные с детскостью ассоциации еще поддерживаются сносками с объяснением некоторых встречающихся в тексте понятий, и эти сноски ставят меня в тупик насчет целевой аудитории романа: мне сложно представить, для какого пласта читателей (для учащихся начальной школы?) является новой информация, что БАМ – это Байкало-Амурская магистраль, «Туманность Андромеды» – роман Ефремова, а евгеника – учение о селекции.

Что касается языка, которым написаны «Мотыльки», то сначала я была приятно удивлена богатым словарным запасом (не обошлось без гугления некоторых слов), общей грамотностью (немногочисленные стилистические нарушения типа «важно суетиться», «балансировать на траве», «змей крадется» – не в счет) и вроде бы даже разнообразием эпитетов и вот этого всего. Но, но. И тут тоже есть «но», связанное с моим образом искусственного интеллекта: в романе ворота искусно украшены, небеса низвергают потоки воды, ягоды алеют каплями крови, золотистые лучи пронизывают кроны деревьев или заливают вечерние улицы, тропинки заманивают незадачливых путников, Морфей манит в свое царство, герои корят себя за трусость… В какой-то (быстро наступивший) момент я поняла, что эта концентрированная книжная речь превращает текст в нечто гладкое и безликое, и все эти золотистые лучи просто перестают как-либо выглядеть и существовать. Именно это усиливает для меня ощущение добросовестного и старательного школярства – и участия искусственного интеллекта, который знает много слов, но не чувствует, где они стилистически уместны, и не может создать образ.

Со структурной же точки зрения мне показалось, что некоторые линии, связанные в основном с Полиной, просто брошены: например, ее блогерство, которое и привело ее в дом на отшибе, в первой главе выглядит и как примета времени (многие молодые девушки охотно ведут блоги и пишут что-то примерно в Полинином стиле), и как ее индивидуальная черта, а потом такая яркая и многообещающая линия обрывается, заканчиваясь ничем. То же самое про любовь Полины к зарисовкам: ее художественным успехам посвящена едва ли не целая глава… и потом эта тема благополучно забыта, словно ее и не было. Но что касается общей детективной структуры, то она, конечно, соблюдена, тут не буду придираться и даже про уже упоминавшуюся шаблонность умолчу. 

Подводя итоги, хочу сказать, что «Мотыльки» однозначно привлекли меня началом (в том числе и грамотностью авторской речи) и продолжали оставаться привлекательными примерно треть, но чем дальше, тем больше они в моих глазах превращались в набор штампов, где, как сам автор пишет под соседней рецензией, достоверность приносится в жертву ради интересного сюжета – как по мне, эта жертва довольно спорна. Впрочем, если это одно из дебютных произведений (о дебюте я думаю не столько из-за статистики авторского профиля, сколько именно из-за остающегося от текста ощущения добросовестного ученичества), то при желании автор сможет развить свои сильные стороны, которые проявляются в том числе и в «Мотыльках», нащупать свою меру в использовании книжных конструкций (прошу меня извинить, я впечатлена, иногда  я читала абзацы с мыслью, что это словно упражнения из учебника по русскому языку) и вообще найти свой путь, чего я ему от души и желаю.

*  *  *

Напишу рецензию на ваше произведение, условия тут. Особенно интересует всякое с жанровой принадлежностью "современная проза / русреал", авторы-реалисты, давайте найдем друг друга на просторах сайта, где много фантастики и фэнтези. :)