Рецензия на роман «Колдовские стёкла. Дочь Чёрного короля»

В целом – очень любопытное произведение, хотя вопросов после чтения остается гораздо больше, чем ответов. Прежде всего, не совсем понятен жанр книги. Все, что происходит до того момента, когда Кира на уроке старших создает волшебное стекло, выглядит, как ламповое фэнтези про волшебную школу – уютное, очень неспешное, с подробным описанием уроков, школьной дружбы и вражды, а еще с капелькой романтики. Признаюсь, именно поэтому я и взялся читать «Колдовские стекла» – никогда не мог остаться равнодушным к фэнтези, в котором автор делает упор на атмосферу, на любовное, подробное прописывание своего мира. Глава «Листьемагия и барбарисовый костер» - это квинтэссенция того, что мне нравится в фэнтези. Я всегда остро чувствую, что автор любит вымышленный мир и дышит его воздухом, когда читаю что-то вроде этого : 

«Когда мы вышли на поляну, солнце уже совсем село, и из-под кустов, нагоняя одна другую, катились волны холодного, щекочущего тумана. Во рту стоял вкус поздней земляники, было немного зябко, радостно тревожно... Кто-то из учениц попробовал разжечь огонь: жёлтая вспышка на миг отогнала наступающую темноту, но тени и туман тотчас вернулись, кольцом сжавшись вокруг поляны. Тогда мастер Клен вышел на середину, хлопнул в ладоши и одной своей улыбкой разжег огромный костер, огороженный прозрачным куполом. Несмотря на прозрачный колпак, дым от пламени взвивался высоко вверх, отпугивая осеннюю мошкару. Спирали, сплетаясь, поднимались в лиловое, черносмородиновое небо...»

Я бы извинился за пространную цитату, но не буду. Потому что, на мой взгляд, это чудесно. Точно так же, как великолепные пассажи про главную трапезу волшебной школы, «полуночник» (потому что ведьмы в Муравейнике учатся с вечера до утра, и, разумеется, обед приходится на полночь)  :

«Блюд было так много, что я попыталась попробовать все, но объелась, не отведав и половины... Маленькие и тёплые сырные пирожки, морковный зефир, пудинг с малиновым желе, хрустящий рожок с медом, мятный чай, слоёные булочки с козьим маслом, заварной крем из зелёных яблок... сладкий сыр, хлебные палочки с изюмом, мандариновая пена, карамельный щербет и крохотные белые коробочки с разноцветным желе». 

Кто-нибудь, может быть, пожмет плечами – ну зефир, ну мед, ну чай, а дальше что?.. Но, как хотите, атмосферу в фэнтези задают именно детали. Если в тексте постоянно фигурируют кровь, грязь и вонь – это одно, а если речь про ароматы сдобных булок, яблок, карамели или мяты – то это совсем, совсем другое. И, хотя я в принципе не против дарка с его запахами крови, нечистот и полной безнадежности, однако фэнтези-миры, которые пахнут яблоками, свежевыпеченным хлебом и корицей, я предпочитаю всем другим.      

Хотя признаюсь, я едва не бросил чтение на том моменте, где слишком самоуверенная одноклассница советует Кире не общаться с её новыми знакомыми, Сашкой и Надеей, а гордая Кира отвечает – «С кем решу, с тем и буду общаться». После знаменитого разговора Поттера с Малфоем эта сцена превратилась в избитое клише, которое встречается практически в любом произведении, где речь идет про школу. Например, в «Побеге из Эдена» Паола Дебрикассар обращается с точно такой же речью к Максу Громову, а Громов ее отшивает. Смысл этой сцены всегда остается одинаковым – с первых шагов героя в новом мире показать, какой ГГ решительный и независимый, и как он не пытается подлизываться к лидерам и не боится оказаться среди «неудачников». Для подростков лет 12-15 это, действительно, крайне животрепещущая тема, но, когда одна и та же сцена кочует из книги в книгу практически без изменений, это может здорово подпортить удовольствие от чтения. 

Ну и, раз уж речь зашла о недостатках, хочется сказать, что Кира, разумеется, попала в волшебный мир из самой обычной школы, поэтому несколько раз проскальзывающие в её речи слова типа «блин» и «вау!» выглядят вполне нормально, но вот называть волшебного дракончика «лялькой» и «милахой» - это уже явный перебор. А слова «фуфыры» в значении «расфуфыренные девицы», по-моему, вообще не существует.  

Где-то в середине книги ламповое и неспе-е-еешное, как тягучая карамель, повествование о буднях Киры в Муравейнике ВНЕЗАПНО (нет, я не шучу, действительно очень внезапно) обрывается, и начинается совсем другая – и по темпу, и по стилю, и по духу – часть про путешествие в царство Теней. Образно выражаясь, текст, который очень долго продвигался вперед медленным, вальяжным шагом и давал читателю возможность полностью расслабиться и наслаждаться видами (а так же ароматами, цветами и вкусами), срывается в галоп буквально посередине предложения. И даже в рамках одной главы это выглядит парадоксально – полглавы отведено на описание банальной школьной ссоры, а потом – бац! – и Муравейник, и волшебный мир уже на краю гибели, враги практически добились своих целей, и надежды на спасение почти не остается. И все это – тоже полглавы, хотя масштаб событий, согласитесь, совершенно несопоставим. 

Само по себе путешествие в Царство теней и встреча с Королем вовсе не плохи – может, им и недостает того необъяснимого, мистического ужаса, которое способны вызывать путешествие Мио с Юм-Юмом по стране Рыцаря Като или Остров Мрака в «Покорителе Зари», но, тем не менее, описаны они талантливо и убедительно. Но все-таки от этой части остаётся ощущение какой-то скомканности. И не только потому, что две половины книги выглядят, как два совершенно разных по фактуре и по цвету куска ткани, кое-как сшитых друг с другом, но и потому, что скомканным оказывается раскрытие героев и заявленных в романе отношений. За полдюжины глав автор то-ооолько-то-оооолько успевает показать зарождение взаимного интереса между Кирой и Ингваром, а потом он внезапно (и без всякой видимой причины) заявляет ей о своих чувствах, а ГГ так же внезапно переходит от своих крайне запутанных детских эмоций (интерес и раздражение, застенчивость, стремление привлечь к себе внимание и зависть разом) к безоглядному доверию и романтическому восхищению. По-видимому, просто потому, что на фоне неожиданно ускорившихся в десять раз событий романтическая линия тоже должна была ускориться. 

Самый сомнительный момент в «Колдовских стеклах» - это, на мой взгляд, последняя глава. Если бы это был конец истории о Кире, я с чистым сердцем сказал бы, что это писательский провал – причем такой провал, который перечеркивает и обессмысливает все написанное ранее. Но в данном случае финал, похоже, промежуточный, и Кире, вероятно, еще предстоит вернуться в Муравейник в следующей части. Тем не менее, глава про четверть, проведенную в обычной школе, выглядит достаточно бессмысленной и абсолютно чужеродной, никак не пересекающейся с темой и сюжетом книги. Если автор выложит вторую часть, то я охотно её прочитаю – ну, хотя бы просто для того, чтобы понять, на кой ляд автору понадобился этот выверт с возвращением ГГ в реальный мир.   

+6
465

0 комментариев, по

3 668 583 43
Наверх Вниз