Рецензия на роман «Ходящая по снам»
Хозяйство во сне и наяву
«Я ходящая по снам. Коза моя переродилась в химеру, за околицей растет перводрево, там же лешего можешь встретить, но лучше одна не ходи. В доме домовой живет. Надеюсь, уже в новой одежке».
Продолжаются приключения «ходящей по снам» Елизаветы и её друзей – двуногих, четвероногих и крылатых. Вторая книга цикла, по существу, представляет собой прямое продолжение первой, о незаконченности которой я писал в прошлой рецензии. Однако и второй роман не производит впечатление завершённой истории, хотя автор на сей раз всё-таки явно прилагала усилия, чтобы сделать его таковой.
Главная героиня уверенно продвигается в овладении искусством сновидений, и теперь её сны практически не отличаются от яви: для неё они уже просто дополнительное жизненное пространство, почти столь же реальное, как и сама реальность. И там, и там у неё есть дом – в сновидениях, правда, это некие сказочные хоромы, столь изысканные, что Лиза начинает завидовать самой себе. И в обоих мирах она взаимодействует с другими людьми, свободно входя в сновидения живых и встречая уже умерших в нашем мире.
«Просто и во сне люди живут, не всё ж наяву землю коптить».
Мир снов по мере укоренения в нём ГГ становится всё более фактурным:
Вообще, Лиза «сонная» всё более активна:
Не менее бурную жизнь ведёт ГГ и в реальном мире – там она, в основном, занимается обустройством своего деревенского дома, прикупает участок соседей, принимает многочисленных гостей, попутно к обоюдному удовлетворению проясняя отношения с бывшим начальником и мамой. В общем, это счастливая жизнь, наполненная весёлыми голосами, звуками спорой работы, детским смехом, меканьем коз, щебетом птиц, шелестом деревьев и запахами вкусной еды:
«Так за разговорами и не заметили, как сорванцам были организованы качели и собрана горка, а потом на улицу выпустили козлят и случилась настоящая термоядерная реакция. Хохотали строители, роняя на ноги сваи, дед подыгрывал на гармошке, а носящимся по кругу, залезающим на яблони и доски детятам и козлятам был уже никто не нужен».
Иной раз вообще кажется, что тут большая девочка увлечённо играет «в дом», причём правила игры этой ещё более бесконфликтны, чем в первом романе: все проекты героини развиваются в полном соответствии с её желаниями, и все ситуации разрешается к её удовольствию и пользе:
«Все, о чем мечталось еще месяц назад, стремительно сбывалось, как будто вселенная задалась целью исполнить все Лизаветины желания скопом здесь и сейчас».
Местами эта благодать оставляет, признаться, несколько приторное послевкусие. Нет, конфликты, разумеется, и тут имеют место, но, опять же, они не слишком серьёзны и продолжительны
Накал снижает, в частности, порядком захиревшая линия «злых сновидцев» - эта проблема прочно уходит на второй или даже третий план. Возникает подозрение, что автору эта тема просто наскучила и она вспоминает про неё просто «по обязанности». Между тем линия эта одна из самых острых и «цепляющих» внимание читатели, так что надо надеяться, что хотя бы в третьем романе она получит достойное продолжение.
Однако получает некоторое развитие линия романтическая
Впрочем, третий роман обещает стать более драматичным. Во всяком случае, на это намекает нагнетаемый бабкой Маланьей саспенс:
«Ты, Лизка, торопись. Тяжелые времена настают. Тревожат мертвых».
«А сама сторожись, темное рыщет, тебя по свету ищет».
Несколько замутняют общий бравурный тон и некоторые мрачные видения ГГ:
«Холодно. Ноги босые по промерзшей земле сразу остыли. На дворе конец ноября или декабрь бесснежный. Вместо мостика плита могильная. Идти тяжело, ветер навстречу поднялся, шага не ступить, не вдохнуть. Ступать страшно, обратно идти гордость не позволяет. Брошь на груди огнем горит, почти обжигает. Тянет за собой, как рыбу на крючке. Перескочила, едва коснувшись носком холодного камня. Стоит Лиза в поле. Небо серое, трава сухая под ветром шелестит. Земля серым пеплом припорошена. Ни души живой. Куда идти? Кого звать?»
И, полагаю, данному тексту такие «тёмные» вставки идут только на пользу.
Само же по себе повествование во втором романе явно выглядит чётче и увереннее, чем в первом: впечатление, что автор по его ходу всё прочнее овладевает писательским мастерством. Здесь даже и придраться особенно не к чему. Я было хотел попенять, что зоотехник Иван как-то незаметно стал ветеринаром – это, вообще-то, очень разные специальности. Однако в дальнейшем под эту метаморфозу был подведён разумный «обоснуй», что я всячески приветствую.
В структурном отношении, на мой взгляд, в тексте многовато диалогов – разговоры персонажей, хоть часто и забавны, но малоинформативны и порядком затянуты. Но сами по себе они стали гораздо менее «художественными», ближе к разговорному жанру, что очень хорошо. Однако всё равно иногда читателя берёт некоторая оторопь, например, когда современный абхаз – пусть он даже наследник колхидских царей и фавн в другом мире – наяву начинает вести такие вот архаично-высокопарные речи:
«Богаты горы наши и леса плодородны. Большие стада овец можно разводить, но война и смерть многое перечеркнула. Не осталось на лугах златорунных баранов, которыми так славилось наше царство. Проклятый грек забрал и наследницу престола, и счастье всего народа».
Ещё несколько раз резко начинает «гулять» фокал – от основного, который на Лизавете, он местами перемещается, например, на деда Василя. Но является ли такой ход недостатком текста – вопрос дискуссионный.
Кстати, в отношении персонажей, не хватило Розы Абрамовны – очень удачного образа, во втором романе, увы, присутствующего лишь в качестве камео.
Мелькают, хоть и не часто, отдельные логические несообразности. Например, никак не могу представить священника, принимающего деревенский храм и не заметившего при этом, что ему подменили ценную старинную икону на бумажную копию. В Церкви ведь тоже есть материальная ответственность и опись храмового имущества… Можно было хотя бы упомянуть, что батюшка плохо видит – для вящего «обоснуя».
И лучше бы, когда он хочет подчеркнуть ценность иконы: «Это как Святую Троицу в сельский храм повесить», он бы сказал «рублёвскую Троицу». А то образы Св. Троицы есть в любом храме, это просто иконописный сюжет.
И в заупокойной молитве говорится «со святыми упокой», а не «за упокой».
Ещё вынужден отметить, что второй роман явно вычитан гораздо хуже первого, особенно много ошибок в оформлении прямой речи. Тексту требуется серьёзная редактура.
Однако в целом произведение сохраняет свой задорный и позитивный настрой и столь же точно, как и первый роман, соответствует надеждам и вкусам своей целевой аудитории.
Имею возможность, способности и желание написать за разумную плату рецензию на Ваше произведение.