Рецензия на роман «Запах разума»
То, что вы здесь увидите, это своего рода ода – признание в любви, наполненное восторгом. Тем не менее, оно, скорее всего, не того типа, который большинство может ожидать. Я хочу принять эстафетную палочку у автора замечательной, одиннадцатой рецензии, у Векши, и поговорить о структуре, технике, литературном мастерстве.
Разумеется, есть один или два момента, которые лично мне в книге не понравились, но я воздержусь от высказываний о них до выхода следующей части. Восприятие может измениться.
Присутствует минимальное количество спойлеров, цитаты.
Во-первых, давайте обсудим фокальных персонажей и их связь с такой вещью как стиль повествования.
Начало книги нам представляет Дениска-Денчик, и это беспроигрышный, гениальный ход. Как вы думаете, почему именно этот парень выбран в качестве «вводного», приглашающего? На то есть, как я вижу, несколько причин.
Одна из них касается раскрытия Диньки, его личности. Он – простачок. В самом прямом и беззлобном смысле этого слова. И чтобы показать сие, автор даёт нам буквально пару строчек о Денисе, зато щедро посыпает текст его впечатлениями. Это приём косвенного раскрытия, схожий с техникой написания детского образа. Ведь дети, совсем маленькие, не выносят суждений, они наблюдают и дивятся всему.
Далее, благодаря почти беспристрастному наблюдению Диньки, мы видим мир вокруг него чисто, через чистейшую призму восприятия, но главное – мы видим людей, его товарищей такими, какие они есть, с максимально нейтральной стороны.
На контрасте с другими фокальными персонажами стиль повествования, которым сказывается рассказ, донесёт нам больше, чем могли бы донести любые отдельные слова. Дениска-Денчик, чистая душа. Вы поймёте его интуитивно, не задумываясь, когда Артик будет вещать литературно, Серёга – резко, Витя – прагматично, ибо контраст – великая сила. Подавляющий пласт достоверности в литературе строится на нём. Достаточно вспомнить такие примеры как: «Ромео и Джульетта», «Принц и нищий», менее очевидный для большинства читателей «Вишнёвый сад». Один из величайших прозаиков, по моему мнению, Антон Павлович Чехов, использовал в своих произведениях контраст регулярно. Это работало, работает и, весьма вероятно, будет работать всегда, даже с самыми экзотическими способами применения.
Но я немного отвлёкся. Мы поняли, какое значение играет Динька в начале книги, теперь поговорим о его друзьях.
Автор одной из предыдущих рецензий, Векша, уже отметила, что каждый фокальный персонаж является примером земного психотипа. Однако меня интересует не столько сам этот факт, сколько то, как он технически реализован.
Артём, Артик, Разумовский. Иногда Тёма. Именно он, по моему мнению, является противопоставлением Диньке, и, соответственно, наилучшим образом его раскрывает. Хотя многие, я уверен, захотят поспорить, мол, автор чётко показал противоборство Разумовского и Калюжного. Но, дорогие друзья и коллеги, разве противоборство является синонимом противопоставления (констраста)? Вовсе же нет.
Если Динька большой ребёнок, простачок, сама непосредственность, то Артик – философ от природы. Он много думает, много говорит, все факты пропускает через призму себя. И тут мы подходим к новому стилю повествования, который, в противовес Динькиным чистым впечатлениям, являет собой впечатления, высказанные посредством субъективного опыта, ассоциаций, прямого рассказа о себе. Личность героя заключена в его словах, в структуре, которой он с нами разговаривает. Личность вырисовывается на контрасте с противопоставленной ему манерой рассказа. Нет, не так – душа.
Автор совершил подвиг – облёк в слова саму суть человеческих реакций, разглядел глубже их, донёс посредством литературных приёмов живое трепещущее сердце, работая с сознательным и бессознательным читателя.
И ведь это даже не половина рецензии, уважаемые друзья и коллеги.
Дабы подчеркнуть всё вышесказанное, я обращу ваше внимание на оставшихся ребят:
Сергей, Серёга, Калюжный. Человек, живущий рефлексами, условными и безусловными, предпочитающий не анализировать, а полагаться на суждение «вышестоящего», и я не только о военных сейчас говорю. Его стиль повествования резкий, как рассекающее воздух лезвие. Все реакции построены на сравнении представленной информации с условным мнением условного авторитета. Цитирую, чтобы не быть голословным:
Ёлки, знать бы раньше, что мы такое умеем! Я б ни фига не беспокоился за страну, я б всем, кто вякал, позатыкал хлебальники, блин! Это ж можно нагнуть Пиндостан и кого угодно нагнуть! Можно десант послать хоть в Белый Дом, хоть куда! Охрененно, мужики. Я, когда увидел этот ТПортал, сразу понял, насколько это охрененно. Это не сопли сосать, блин, это сила.
Пример авторитета, чью роль выполняют «нормальные мужики», они же социум:
Я сразу решил, что я-то так не буду – никто из нормальных мужиков не бегает в психологический сектор каждые пять минут, только козёл этот. Докладывать, где у него ещё зачесалось, побегунчик, звезда наша с интересными реакциями.
Ну и просто чудесный, определяющий сюжет, рефлекс:
Он заорал: «Стойте, стойте, нельзя, я видел!» - и попытался схватить Диньку за локоть, но Динька уже сделал шаг. Тогда этот пидор с бешеными глазами стал загораживать мне проход – и я врезал ему хорошенько. Он влетел в ТПортал, как ласточка, блин – а я спокойно шагнул за ним. Никто ничего и сообразить не успел.
Виктор, Витя, Командир. Противопоставление Сергею. Человек, живущий логикой и прагматичным анализом, полагающийся на них – на себя. Он и озвучивает сухие факты в своём рассказе, приправленные личным субъективным отношением. Последнее роднит его с Артиком. Вот и первый пример возьмём такой, где Витя высказывается в адрес Разумовского:
С одной стороны, неглупый парень. Но с другой, как заведёт иногда – и не заткнуть его. Нет, я скажу, излишняя начитанность людей портит. Воображение у них такое появляется, что все кругом – быдло, а они сами – гибрид Ломоносова с Менделеевым, только без таблицы.
И его же слова, сказанные много позже:
А Разумовский потихоньку начинал мне казаться толковым парнем. Не без своих тараканов в черепушке, но толковым. Я вдруг сообразил, что доверяю ему побольше, чем прочим, хоть и закидывался он ужасно.Он был, как будто, не совсем... моей породы, что ли... но в товарищи я бы выбрал его.
Поэтому хорошо вышло, что мы к свету пошли именно с ним.
Полагается на себя – всегда ждёт подставы:
А по обстановке-то выходит, что всё хреново! Сумчатые – это ладно, но кого они там вызвали «по грибам», а? И у Диньки вид, как у перевербованного: счастья и радости – полные штаны. Так и ждёшь, что сейчас агитировать начнет за какую-нибудь хрень.
С Витей связан ещё один очень интересный приём, использующий контраст. Книга началась чистейшей «призмой восприятия» Диньки, а закончилась словами прагматика. Тем ярче осознание, что, хоть Виктор и остался цельной личностью, какой был изначально, его ценности, приоритеты, связи – всё изменилось. Возможно, это отражает надежду автора на то, что некая группа читателей возьмёт с него (Виктора) пример, перейдя на сторону гуманизма.
Итак, четыре фокальных персонажа не просто имеют уникальные черты или стиль речи, они меняют повествование в соответствии со своими качествами. Четыре призмы одной ситуации: Денис-Наблюдение (Включая наблюдение за реакцией других), Артём-Сравнение (Через самоанализ и субъективный опыт), Сергей-Эмоциональная реакция (Рефлексы), Виктор-Анализ. Ничего не напоминает, друзья и коллеги? Перед нами вариант постулата о методах, средствах познания, который облекли в форму повествовательной конструкции.
На этой впечатляющей ноте закончим с фокальными персонажами. У меня есть ещё одна интересная тема, которую хотелось бы поднять.
Во-вторых, давайте обсудим двух главных героев.
Как вы уже могли понять, я не считаю таковыми никого из фокальной четвёрки. Автор проделал титаническую работу, создавая комплексный живой организм, существующий только в рамках конкретной книги, и имя ему – коллектив. Четыре стиля повествования, четыре личности, которые мы обсуждали выше, являются частями одного целого. По мере прочтения можно ощутить всю полноту воздействия, когда впечатления-суждения конфликтуют, но и ассимилируются. Именно как коллектив ребята знакомятся с читателем, потом с лицин, более того, они почти не разлучаются, лишь на краткие эпизодики.
Но я ведь сказал «героев», не так ли? С первым всё понятно, где же второй?
Это сообщество лицин. Вся раса, существующая в определённых пределах и с определёнными нормами, является вторым главным героем. Автор даже вводит его аватара (ещё одного фокального персонажа), Цвика, который, являясь неземным отражением Дениски, через «чистую призму» доносит читателям особенности своего коллектива и восприятие нового, чуждого. Уже одно это заслуживает восхищения, но я только подошёл к тому, что поразило меня больше всего.
Приём, о котором пойдёт речь, не уникален. Он используется временами в приключенческих романах, но не припомню, чтобы кто-то прибегал к нему настолько виртуозно и в комплексе с другими методами воздействия.
Аллегория юного и мудрого. Воздействие на бессознательное читателя, благодаря которому раса странных, забавных, милых существ ощущается некой впечатляющей силой, наставниками.
Почему?
Коллектив ребят молодой, они встретились совсем недавно. Мы, условно говоря, можем наблюдать рождение главного героя, его младенчество (лицин пришельцев даже учат говорить, причём не абы как, а с наставником для детишек. Разве не чудесно?), юность и первые шаги во взросление с эпилогом.
Коллектив лицин существует уже очень давно, это развитая культура со своими устоявшимися нормами, отношениями, отношением к миру.
Здесь меня восхищает то, что главные герои (коллективы), благодаря целому букету литературных приёмов, становятся даже более живыми, чем многие примеры других авторов.
И, если я всё правильно понял, в эпилоге ребят накрыла тень третьего главного героя, который явит себя в следующей части…
Резюмируя вышесказанное, «Запах разума» для меня куда больше, чем просто книга или роман. Это настоящее пособие, учебник для фантастов и не только, а кроме того – произведение искусства.
Я люблю Ваш талант, Макс, Вашу мудрость и взгляд на мир.
Я верю в могущество Слова.
И верю, что всё не зря.