Рецензия на сборник рассказов «Прекрасные Дамы Александра Блока»

Знаете, чем хорош АвторТудей? Помимо произведений на любой вкус, здесь можно найти умных авторов, приятелей для дружеской болтовни, помощь, если возникают проблемы, и, наконец, единомышленников, которые тебя понимают. 

Любовь Семешко – это человек, которого я смело могу назвать единомышленником, и объединяет нас не только любовь к классике, но и благодарность к людям, которые несли в этот циничный и недобрый мир то, ради чего в нем стоит жить – красоту и сострадание к людям. Мы не одиноки, есть еще авторы, которые пишут о книгах, фильмах, музыке, например, Игорь Резников, который рассказывает о классической музыке, я безмерно ему благодарна, теперь каждый раз, когда выходит его пост, я надеваю наушники и слушаю Бахов, Гретри, Госсека… А к Любе захожу на огонек и чашечку кофе под стихи Высоцкого, Бродского, чудесных поэтов Серебряного века (ах, подумайте, ведь в России были век Серебряный и век Золотой… и как хочется, чтобы наступил век… нет-нет, не Медный… Медный закончился на излете ХХ века, а сейчас идет век Пластмассовый, но давайте помечтаем о Бриллиантовом веке русской литературы, вдруг он когда-то настанет… вдруг…)

И я безмерно благодарна Любе – это пост прежде всего благодарности – за то, что она с упорством и достоинством истинного подвижника рассказывает нам о тех, кого уже нет, и после кого остались вещи несказанной красоты. И люди оживают, это уже не просто имена – безликие, набившие оскомину, - не звук, пустой для сердца, - это живые люди с их страстями, недостатками, с их обыденной и простой, как черный хлеб, жизнью. 

Нужно ли говорить об умерших? Мы не иваны, не помнящие родства. Но главное - сближаясь с поэтами, мы лучше понимаем не только их, но и себя. Поэт, музыкант, художник – это оголенный провод, прикоснувшись к которому, объединяешься не только с творцом, но и со всем человечеством. Понимая жизнь художника, лучше понимаешь и его творчество, и себя – мы испытываем одинаковые эмоции. В этом миссия искусства – в единении человечества и познании собственной души.

Творчество художника неразрывно связано с его жизнью. Ничто не возникает ниоткуда и не уходит в никуда. Почему Татьяна отказала Онегину? Почему Печорин был жесток к княжне Мэри? Левин объясняется Кити в любви, как его создатель объяснялся со своей невестой. И разудалые ритмы «Двенадцати» - разве могли они появиться до крушения империи, радикально преобразившего жизнь самого Блока? 

Любовь Семешко начинает рассказы о Блоке с его первой прекрасной дамы. «Ни с кем иным не было у Блока такой духовной близости и внутреннего сходства, как с мамой. Еще с детства он ощущал с ней особую духовную связь». Нелегкая жизнь когда-то смешливой девочки повлияла на ее характер и на характер Саши, и даже – на характер его отношений с женщинами. Он поразительно похож на отца, от которого Александра Андреевна практически сбежала в отчий дом, укрывшись за родными стенами как в крепости, но четкие очертания губ – незабываемые – у поэта от матери. Похоронив и второго мужа, и знаменитого сына, она до последних дней не расставалась с его рукописями. Влияние детства на человека огромно; Блок неразрывно связан с матерью и тяготится ее влиянием; их отношения, вероятно, и наложили специфический оттенок на его отношение к женщинам, от которых он ждал небесной святости, но опасался земной, евиной природы. И материнская ревность, и материнский деспотизм – самая преданная и самая жестокая любовь – это любовь материнская.

А затем была и первая любовь; как водится в то время – женщина зрелая. Ему 17, ей 37, она для него – начало, он для нее – последний и незабываемый. 

Одной, тебе одной,

Любви и счастия царице,

Тебе, прекрасной, молодой

Все жизни лучшие страницы.

И на контрасте с юношеским порывом – злые материнские слова: «Куда деться, Сашурочка, возрастная физика, и, может, так оно и лучше, чем публичный дом, где безобразия и болезни?»

Немудрено, что «Сашурочку» всю жизнь шарахало от самого нежного обожания, почти обожествления, до полупрезрения, когда бросал женщин, даже не объяснившись, как было с его «Карменситой», героиней сумасшедше прекрасных стихов, где кастаньеты, ночь и звезды…

«…Лицо в его простой оправе Своей рукой убрал я со стола».

И можно обвинить человека в странности - почти инопланетянской - когда два года он не мог притронуться к юной жене, боясь рассеять наваждение, под которое попал, увидев свою Прекрасную Даму «на качелях в белом лёгком платье с раскрытой книгой», «в разыгравшейся от ветра яблоневой метели». Можно хмыкнуть и покрутить пальцем у виска, а можно сострадать поэту, который изо всех сил пытался сохранить равновесие между этим до отчаяния земным миром и «очарованным берегом»:

«И медленно, пройдя меж пьяными,

Всегда без спутников, одна

Дыша духами и туманами,

Она садится у окна».

Страх утерять идеал, Прекрасную Даму заставлял мучиться и его, и женщину, пока жизнь, со своей прозаичностью, не расставила все по своим местам... 

Первая любовь Ксения Садовская, Прекрасная Дама Любовь Менделеева, «Снежная», «нерадостная страсть» Наталия Волохова, Любовь Андреева-Дельмас – Карменсита… красивые женщины, сложные отношения... Можно обвинить поэта в аморальности... и горе-морализаторы обвиняют, позабыв, что сотворены из того же земного теста и ничуть не белее, а то и гаже, чем какой-нибудь «дрянь-человечишко» - по совместительству гениальный поэт.

Можно обвинить, скрупулезно считая промахи поэта и его слабости. А можно вспомнить, что жизнь прожить – не поле перейти, и что мы не властны в наших стремлениях, и вспомнить подспудное, что живет не только в поэтовых, но и в наших душах. Беспощадно обнажаясь перед толпой, поэт ищет понимания, гармонии с миром и красоты. И коснувшись оголенного провода, вслед за художником мы пытаемся отыскать гармонию уже в собственных душах.