Рецензия на роман «Рождение экзекутора»

«Рождение экзекутора» — прекрасный повод задаться вопросом, зачем вообще нужна фантастика и что она может.

Роман вбирает в себя не просто квинтэссенцию желаний (и переживаний) автора по поводу власти, воспитания, эволюции и её форм. Там всё это есть, по крайней мере, так кажется. Но трудно сказать, те ли в точности смыслы, что вычитываются, заложены автором. И ещё труднее понять, следует ли прочитанное вписывать в контекст сиюминутных обстоятельств.

Уверен, фантастика, тем более социальная, нужна не для этого. В ней точно не даются отражения дня сегодняшнего (в смысле только сегодняшнего). И сомнительно, что серьёзный автор — а здесь мы очевидно имеем дело с автором серьёзным — желает просто «развлечь».

Это не значит, что моя позиция: «Рождение» сложно, туманно и не может развлекать. Ничего подобного! Конечно, это не самое лёгкое чтение на свете: чего только стоят авторские «ажлисс», «кварг», «экзекутор» наконец. Чтобы их понять, приходилось читать и перечитывать абзацы, где слова появились впервые. Определение же даётся в основном через контекст.

А впрочем, это-то как раз хорошо! Ибо мы имеем дело с живым миром. Всё и должно становиться ясно «само собой», ведь герои действуют здесь с самого рождения. А читатели — нет, и от них требуется внимательность — вот обязательное условие для желающих приобщиться.

Однако при всех сложностях «Рождение» — увлекательное захватывающее приключение Крошки, персонажа со множеством имён и «телоформ». Крошку создали (по приказу императора Джи), обучили и пустили в мир. И там всё закрутилось! 

И всё-таки, повторюсь, не надо понимать «Рождение» как развлекательное злободневное чтиво, за которым можно скоротать вечерок-другой. Или, говоря иначе, не надо понимать только так. Мне вот было отчего-то грустно (спойлер!) в сцене с Тигрой и Единорожиком. Конец детства, какие уж тут развлечения...

Как же тогда понимать? Как проект возможного будущего, контуры которого едва-едва угадываются в настоящем. Или как вариант ухода от мира реального в мир фантазийный (не путаем с «фэнтезийным»!). А ещё стоит вспомнить какие-то смешанные формы, где есть всего понемножку.

Лично я не стал бы настаивать на чём-то одном. «Рождение» — роман многослойный, а не просто, как говорят, «многоплановый». План-то у него, возможно, единый (почти как знаменитый «золотой путь» Бога-Императора у Фрэнка Герберта). Только реализуется этот план в различных формах, совсем как принято в живой природе.

Итак, «слои». Будь я врачом, применил бы метафору кожи. Там же эпидермис, дерма и всё, что ниже. Но я не врач и с такими образами вольно обращаться не рискну. И всё-таки нечто похожее видим в «Экзекуторе».

Вот Крошку воспитывает император, вот она (он) уже Стив, а вот она (они?) в теле кварга вьёт гнездо (или что там делают кварги) и бегает с кочевниками по пустошам. А вот она Ариш и рождает детей вождю арнов…

Складывается впечатление, словно бы скальпель хирурга рассекает кожу и проникает внутрь тела, давая увидеть читателю, что там.

И что же? Если подходить поверхностно, то в мире Крошки и императора Джи — произвол власти, одновременно вписанный в нужды подвластных. Там странные отношения императора и его секретаря, когда секретарь ворчит на своего «бога», а тот отшучивается. И там же постоянная смена точек зрения на мир: девушка, парень, львица, полуоборотень-арнека... Взгляды меняются, но какого-то внешнего, позволяющего всё увидеть и охватить разом, не складывается.

В этом мире нет бога (творца)? Во всяком случае, даже автор всерьёз не включается и не навязывает читателю свою точку зрения. Везде надо смотреть изнутри, как оно видится герою. И трудно отделаться от мысли, что регулярно становишься жертвой ошибок и самообмана пресловутого «ненадёжного рассказчика».

Ещё одна важная деталь: в мире романа всё течёт, меняется; живое превосходит неживое; биологическое встаёт над техническим и преодолевает власть законов физики. Например, можно оторвать часть планеты, закрыть силовым полем, и эта часть всё-таки будет жить, а её население — взаимодействовать с окружающим миром.

Очень интересная идея! Жизнь не подчиняется смерти, которой нет (или почти нет) в этом странном мире.

А что же там есть? Нельзя же постоянно говорить: это не так и то не этак. Другими словами, о чём же роман?

Повторюсь, что судить о его единственно верном смысле трудно. Возможно, множественность, вариативность — вот главное слово для описания авторского замысла.

Между тем некоторые контуры «общей идеи» мне бросились в глаза. Роман о трудном пути воспитания, которое представлено более как приспособление к суровым условиям жизни. А ещё он о трудностях с обретением понимания, фокусировки на чём-то, что могло бы дать простой и ясный ответ каждому страждущему на вопрос: «Что я, чёрт возьми, такое?»

И в этой части цикла полного или хотя бы приемлемого ответа не найти. Но вдруг он обнаружится в остальных частях? Поживём, увидим.