Рецензия на роман «Мы никогда не умрем»
Эта книга кажется мне смелым экспериментом по сведению под одной обложкой очень разных формы и содержания. И эксперимент, похоже, вполне удачен. Если говорить о вкусах, то лично мне такой подход не близок – но я и не отношусь к целевой аудитории. Судя по комментариям, роман работает так, как надо: затягивает читателя в непривычную для него ситуацию и заставляет задуматься.
Форма очень узнаваема. Пролог, эпилог, стихотворение в начале почти каждой главы, сны, предсказания, предчувствия, символы… Это романтическая женская проза – фентези, мистика или ЛыР, такая структура годится для разных жанров. Если эта проза хороша, она всегда тяготеет к красоте, если плоха – то к красивости. А кроме этого ей как воздух необходимы романтика и любовь.
Зато содержание становится неожиданностью. Пролог, в котором акценты стоят как раз на любви, оказывается обманкой. Книга – история о заброшенных детях и равнодушных взрослых, о жестокости и насилии. Более того, место действия тоже предельно неромантично: небольшая деревня в девяностых годах.
В результате такого странного и неожиданного сочетания книгу открывают – и остаются до конца! – люди, которые, возможно, никогда в жизни не стали бы читать о несчастных деревенских детях. Тема всё-таки нерадостная. Но автор размывает и скрадывает наиболее мрачные события, добавляет в жизнь своих героев волшебства и красоты – и история об одиночестве и жестокости воспринимается намного легче, чем это было бы в реалистичной подаче.
По поводу оправданности такого метода можно спорить, но в этом романе, как мне кажется, он вполне работает.
Общая атмосфера книги – беспомощность, и это ощущение идёт как бы в два слоя. Первый – беспомощность маленького ребёнка в мире взрослых, причём взрослых равнодушных. Второй – беспомощность одного из героев. Мартин – выдуманный друг/субличность/душа без тела, читатель может сам выбрать близкий ему вариант. Он обитает в теле второго героя, шестилетнего Вика, а значит, навсегда привязан к нему. И как бы часто и охотно Вик ни давал Мартину возможность действовать самостоятельно, всё равно своей жизни у того никогда не будет. А как только Виктор перестанет «выпускать» Мартина, не станет и этой условной жизни.
Это постоянное ощущение беспомощности само по себе делает книгу достаточно тяжёлой, хотя автор избегает чернухи и только намёками показывает наиболее мрачные сцены. Тошнотворных и безобразных эпизодов, которых можно было бы ожидать в силу выбранной темы, тут нет – происходящее подаётся красиво. И, как мне кажется, именно здесь проходит очень опасная грань. Время от времени, глядя на всю эту красоту, бессовестный читатель в моём лице заявляет «Не верю!» - потому что красота начинает доминировать над логикой.
Сразу оговорюсь: эти моменты не кажутся мне критичными. Сюжет они не рушат, а форма романтической прозы такое допускает. Более того, я уверена, что большую часть читателей эти детали не царапнут. Но, возможно, автору они будут любопытны.
Иногда бывает, что книга раскрывается через одну сцену – обычно совершенно незначительную, небольшую, но показательную. Для меня такой сценой стал момент, когда герой и его близкая подруга Риша играют в школьном спектакле – а в зале сидит отец подруги, категорически настроенный против театра. И Вик, и Риша прекрасно понимают, что как только девочка вернётся домой, отец её изобьёт.
Они доиграли спектакль в тот день. Ришин отец подарил Мари букет цветов. Риша улыбалась улыбкой смертника, слушая поздравления. Вик стоял у нее за плечом, сжимая ее ставшие ледяными пальцы. Мари сказала Рише, что это было лучшее ее исполнение. Что это – так рано достигнутое совершенство.
А потом они ушли домой. Отец просто увел Ришу из школы. Вик признался себе, что подсознательно ждал скандала. Ждал, что он едва ли не за волосы поволочет ее из зала, обложив всех бранью. Но ничего не произошло – они уходили нормальной семьей, и от этого Вику было страшнее, чем от ясной и открытой агрессии.
Сильная, атмосферная сцена в точно выдержанном ритме. Воздействует на читателя, оставляет глубокое впечатление. Но крошечная деталь, почти проскользнувшая незаметной, всё же создаёт ощущение фальши. «Ришин отец подарил Мари букет цветов» - красивый жест, красивая картинка. Вот только… откуда взялся букет цветов в деревне посреди зимы?
Если вспомнить, что от деревни идут электрички в город, то чисто теоретически можно поехать, потратив несколько часов на дорогу, и купить букет. Но отец Риши – совершенно не тот человек, который станет этим заниматься.
В этой сцене излишняя красивость не бросается в глаза. Деталь мала, и акцент стоит не на ней. Но есть более значимые моменты, в которых эстетика вытесняет правдоподобие. К примеру, эпизод, когда Вик и Риша хоронят собачку девочки в лесу. Дело происходит зимой, вырыть могилу в мёрзлой земле детям семи и девяти лет не под силу, и они решают сжечь трупик. Для этого детям хватает нескольких поленьев, которые они приносят с собой, а смрад горелого мяса легко перебивается шарфиком, и снова всё выглядит очень эстетично:
В костре почти ничего не трещало. Мартин держал у лица Риши ее шарф, чтобы она не чувствовала запаха паленного. В высоту уносились танцующие искры и гасли где-то в темноте.
Самым спорным и неоправданным из подобных моментов для меня стало появление гадалки. Она эффектно возникла из ниоткуда и быстро исчезла, не оказав никакого влияния на сюжет, но успев каркнуть Зловещее Пророчество герою:
–Это его имя означает войну. Это война, в которой ты будешь победителем, мальчик, до самой… своей смерти. Ты никогда не женишься. Ты будешь любить двух женщин – с похожими лицами и разной душой. У одной дар перевоплощаться, у другой – дар воплощать. У тебя будет ребенок, скорее всего сын. Это то, что сходится в линиях. Но потом… на одной руке написано, что женщина, которую ты будешь любить, будет тебя ненавидеть, а на второй – что она будет тебя любить. На одной руке написано разрушение, на другой исцеление. На одной белый, на другой зеленый цвет…
Опять же – очень красиво, очень возвышенно, вот только эти речи уместнее бы смотрелись в антураже фэнтези или мистики. А так они больше всего напоминают декаданс Мари, воплощаемый на сцене актового зала деревенской школы. Тем более, что в дополнительном нагнетании эмоций необходимости нет: героям то и дело снятся мрачные вещие сны, вполне справляющиеся с этой функцией.
Нужно отметить, что персонажи книги вообще говорят очень красиво. Общий стиль романа это скрадывает, так что в целом их разговоры не выглядят неестественными. Однако это уводит книгу ещё дальше от реализма – впрочем, скорее всего, изрядная доля условности была заложена сознательно, как и вся прочая романтика, по законам жанра.
Меня смущает не столько речь героев, сколько уровень их осознанности. Девятилетняя Риша объясняет другу, для чего ей хочется осуществить мечту всех деревенских детей - влезть на высоченную ёлку и закрепить на верхушке звезду:
–А зачем становиться героем? О чем ты на самом деле думаешь, когда представляешь, как повесила бы эту звезду на макушку?
–Ну ты и глупый. Меня бы тогда любили. Может быть даже родители – знаешь, это ведь очень старая елка. И это – звезда нашего поколения. А у наших родителей, говорят, была другая. И они тоже когда-то мечтали…
Тут, конечно, всё очень правильно. Мы все лезем на свои ёлки со звездой в зубах, чтобы нас любили. Но штука в том, что не каждый взрослый человек выводит этот механизм на уровень сознания и может объяснить себе свои действия, а маленькая девочка почему-то прекрасно в нём разбирается. Несколько раз в тексте мне попались подобные моменты: психологически достоверное действие и столь же ясное понимание героем своих мотивов, уже менее достоверное. Эти объяснения «в лоб» тоже снижают правдивость книги.
Характеры персонажей показались мне утрированными. Кроме детей (не всех), в книге нет положительных героев – есть жестокие или равнодушные. Как говорит герой, «взрослые живут в своем, взрослом мире. Им до детей дела нет».
Из всех взрослых персонажей самый положительный – библиотекарша Вера, колючая и замкнутая, а по факту – прячущаяся от мира в своей библиотеке. Она не действует, не помогает, но зато и не мешает, и в её убежище находится место и для Вика.
—Вера, почему люди кругом такие беспросветные уроды? — Наконец не выдержал он и захлопнул книгу.
–Как ты думаешь, почему я провожу молодость в школьной библиотеке? – Не поднимая глаза от книги, ответила девушка.
–Хочешь сказать – почему ты провела молодость в школьной библиотеке? — Не сдержался Вик.
–Но иногда эти, с той стороны, проникают сюда, трогают руками мои книги и хамят. Нет в мире никакого совершенства, -- тяжело вздохнула Вера.
Вик все чаще думал о том, что ему тоже стоит закрыться где-нибудь с креслом и книгами, и, желательно дверь досками заколотить. Самые здравомыслящие люди, которых он знал, поступали именно так.
Остальные же персонажи куда менее приятны, но при этом многие из них и сами были когда-то жертвами насилия или обстоятельств – и становится видно, что и взрослые, по сути, так же несчастны и беспомощны, как их дети:
–А знаешь, почему он метался по деревне, избивал детишек, воровал и торговал наркотой из города?
–У него убили брата, он озлобился.
Иногда характер персонажа проясняется дополнительно, иногда – нет. Например, мать Вика, Полина, показана совершенно инертной, но это выглядит как данность:
Она сама никогда не объяснила бы причин своей вечной апатии. Жизнь не преподносила ей сокрушительных ударов, она мало знала о боли и разочаровании. Просто плыла по течению.
Позже в тексте будет сказано, что Полина дала обещание никогда не вмешиваться в свою судьбу – это не согласуется с первой характеристикой и тоже ничего не объясняет, поскольку мы не знаем, при каких обстоятельствах и почему было дано такое обещание.
Зато характеры главных героев, Вика и Мартина, раскрыты глубоко и тщательно. Видно, насколько они разные, как Вика всё время раскачивает на границе между добром и злом, как Мартину до поры до времени удаётся его удерживать. Как в итоге Виктор ломается – а следом за ним ломается и Мартин, потому что действовать по прежним правилам больше нельзя:
«А ты думал, ты один научился притворяться? И показывать одни эмоции, пряча другие? Я-то в отчаянии. Но кого я им спасу, этим отчаянием?» – подумал Мартин, усмехаясь.
Основная линия книги, мне кажется, лежит именно тут: неспешное, многолетнее наблюдение за тем, как герой взрослеет, и чем дальше, тем больше его тянет открыть дверь своей внутренней темноте. Благо причин для этого достаточно. Возможно, именно для того, чтобы это показать, и выбрано непростое сочетание мистики и романтики с жёстким реализмом.
Благодаря этому сочетанию в одном теле, в одних и тех же ситуациях оказываются оба главных героя, и огромная разница их характеров проясняет мотивы и реакции каждого. Вик и Мартин словно бы служат зеркалами друг для друга, и это делает историю нагляднее и достовернее.
С мотивацией других персонажей дело обстоит не так хорошо, и время от времени автор использует, как мне кажется, не совсем честный по отношению к читателю ход. «Я не знаю, почему так вышло» говорится устами героев – как в случае с Полиной, которая «сама никогда не объяснила бы причин своей вечной апатии». Герои замечают пробел в мотивации или логике действия, задают тот же вопрос, который возник бы у читателя – и оставляют его без ответа.
И Мари, которая так бредила своим театром, что была готова ради этого раз за разом тащить в чужую постель доверчивых дурочек, вроде Риши. Интересно, неужели нельзя было найти малолетку на ночь как-то проще? Впрочем, мне и на это наплевать.
Сработает ли такой ход – думаю, зависит от читателя. Если он пришёл за эмоциями, за событиями, а не за логикой, то, пожалуй, сработает. Стоит напомнить, что я с моей привычкой докапываться до мелких неувязок – не целевая аудитория этой книги. Она, мне кажется, предназначена для тех, кто любит красивые и трогательные истории, кто читает обычно про романтику и любовь. И сделать так, чтобы эта аудитория увлечённо (судя по комментариям) проглатывала книгу, посвящённую беззащитности и одиночеству детей среди жестоких взрослых – это, я считаю, большое достижение. Читателю оно идёт на пользу, расширяя границы его восприятия. И, возможно, что-то меняя во внутренних установках.
Первая книга закончена только что, текст ещё сыроват и нуждается в редактировании. Пока что в нём можно заметить кривовато исполненные моменты вроде:
–Ты! Какого… – Отец оборвался на полуслове.
Мальчик лежал на полу лицом вниз, и вокруг него на чистом полу виднелись грязные следы. Его рубашка была испачкана чем-то темным – не разобрать в темноте, кровью, или землей. Через несколько секунд он, с грохотом захлопнув за собой дверь, бросился в спальню.
(«Отец оборвал себя» или «голос отца оборвался», но не он сам; путаются «его»и «он», внезапно относящиеся к разным людям).
Однако понятно, что все подобные ляпы исчезнут после редактуры, поскольку в целом язык романа правильный, красивый, с ощутимым ритмом и яркими образами.
Есть два момента, которые остались для меня непонятными. Возможно, они тоже будут прояснены во второй книге – туда тянется много незавершённых сюжетных линий. Но уверенности в этом нет.
Первый момент – ситуация в прологе, когда Мартин уговаривает любимую девушку убить Вика, то есть и его самого, поскольку оба живут в общем теле. Я не смогла понять, почему. Неужели Мартин настолько изменился? Ведь он, как мы видим из пролога, может получить власть над телом Вика и успешно в нём, кхм, действовать. Почему же тогда вместо того, чтобы совершить самоубийство, он вынуждает Нику стать убийцей, подвергая её опасности и обрекая на тюрьму?
Эта сцена резко контрастирует с тем эпизодом, когда отец вынуждает Вика зарезать свинью, и Мартин занимает его место, чтобы избавить друга от этого опыта. В прологе Мартин делает прямо противоположное, фактически разыгрывая ту же самую сцену с другими героями.
Второй момент – в самом финале. Был выстрел или нет? Этот момент – натуральная засада, потому что в нем внимательность скорее мешает, чем помогает читателю сделать правильный вывод. Версию о том, что выстрел был, подтверждает фраза
«Что ты наделал, черт возьми?!» – в ужасе прошептал Мартин, сжав решетку.
В ту же копилку идут и подробные, детальные рассуждения, и «искреннее отчаяние». Но и версия о том, что Вику этот выстрел просто померещился, тоже подтверждается!
Мартин странно улыбался. Он никому не открывал своих мыслей, опасаясь, что его игра будет раскрыта раньше времени.
Главное, чтобы Виктор не отправился проверять, произошел ли выстрел на самом деле.
Сейчас подводки к обеим версиям совершенно равнозначны по убедительности, и это здорово нервирует. В конце первой части и так слишком много неопределённости, а этот эпизод усугубляет её окончательно.
Подытоживая впечатления: книга необычная, решающая свою задачу нестандартным методом, глубокая и красивая – но временами, на мой вкус, слишком красивая. Роман скорее для женской аудитории, чем для мужчин, с сильным акцентом на эстетику, зато без натурализма и чернухи. Подойдёт читателям, ориентированным в первую очередь на эмоции и красоту, но будет временами раздражать тех, кто требует от книги полной достоверности, обоснованности и логики.
__________________
Рецензия написана на платной основе, подробности тут: https://author.today/post/59197