Рецензия на роман «Женщина: взгляд изнутри»
Это именно та литературная субстанция, которая, как ни странно, идеально вписывается в промежутки человеческого бытия: между тщательной фиксацией косметологической маски на лицевом овале, непредсказуемым задержанием визави на деловой встрече и медитативным остыванием чайного напитка, застрявшего в паузе между вторым и третьим «ну, рассказывай». Но в этом-то и состоит парадокс: прочитываешь две–три страницы — и неожиданно обнаруживаешь себя в состоянии неконтролируемого смеха, ибо в зеркале текста проступают образы до боли узнаваемые: соседка, подруга, врач и даже бывший (или весь консорциум сразу).
Автор, Светлана Нарватова, практикует столь редкий ныне жанр «интеллектуально-бытовой беседы с подмигиванием». Она как будто восседает в соседнем кресле с керамической кружкой кофе и, нисколько не стесняясь, сообщает: «Сейчас я реконструирую вам реальность — без эвфемизмов, но с предусмотрительно включённым юмористическим фильтром».
Центральный субъект повествования, гинеколог Бестужева Елизавета, — это не просто женщина, но феноменологический конструкт: одновременно уставшая и несгибаемая, язвительная, но не злонамеренная. Её инструментальный арсенал не ограничивается хирургическим скальпелем: основное оружие — сарказм, с помощью которого она филигранно препарирует мужскую самоуверенность, хронические комплексы пациенток и собственные сомнения. Она не спасает вселенную, но уверенно функционирует внутри неё: выслушивает, реагирует, иронизирует и невзначай урегулирует чужие драмы, вплетая туда и свою личную.
Диалогические конструкции заслуживают отдельного упоминания. Там, где иные авторы используют драматургические паузы или «тягучие вздохи», Нарватова препарирует пространство точными вербальными ударами. Разговоры героини с окружением функционируют как социокультурный микроскоп: каждая реплика — это акт вскрытия очевидности, которую, тем не менее, приходится объяснять снова и снова. А взаимодействие с неким Дженькой формирует отдельный поджанр — фарсовую комедию в медицинском кабинете, где латексные перчатки и эгоцентричные амбиции сталкиваются в поединке без шансов для последних.
Языковая ткань произведения соткана из «разговорного интеллекта» — лёгкость иронии соединяется с подлинной синкопой реального общения. Автор не морализирует, не внедряет дидактику, не изображает жертву. Она просто транслирует факт: женская идентичность — это не апология страдания, а искусство выживания с использованием юмора, косметических аксессуаров и непоколебимого чувства собственного достоинства.
Вердикт: текст функционирует как бодрое антидепрессивное средство с элементами интеллектуального стёба. Для тех, кто способен различить усталость и выгорание, кто предпочитает самоиронию низкокалорийным практикам и кто готов смеяться над собой — разумеется, первой и громче всех.