Рецензия на роман «Доктор Ахтин»
Скажем честно: автор — как хирург, который пришивает читателю третью руку, а потом убеждает, что так и было задумано природой. Вы открываете книгу про «врача от Бога», а уже на пятой странице начинаете выключать свет, будто опасаетесь, что лампочка — тоже участник ритуала. Здесь медицина становится языком мистики, а скальпель — философским инструментом. Герой не человек со скальпелем, а скальпель, обзаведшийся человеком. И автор явно не равнодушен к этой металлической чистоте — он пишет, как будто стерилизует смысл.
Ладно, я пошутил. Теперь серьёзно.
«Доктор Ахтин» — роман о соблазне всемогущества и о том, что контроль над жизнью неизбежно требует платы. В структуре книги — десять частей, как десять шагов по тонкому льду между врачебной клятвой и теургией. Даты превращаются в метроному ритуала, а пациенты, коллеги и свидетели становятся отражениями главного героя: каждый из них показывает, что милосердие и насилие — не антиподы, а две стороны одного движения руки. Днём он спасает тела, ночью измеряет душу как давление.
Автор пишет сухо, почти отчётно, и именно в этой сухости рождается ужас: зло не театрально, оно документировано. Кровь не пульсирует — она зарегистрирована как факт наблюдения. Отсюда эффект достоверности: в этом мире убийство не отклонение, а функция, исполняемая без сбоя. Диалоги кратки, действия точны, и каждая сцена звучит как анамнез без моральных комментариев. Это делает книгу не просто триллером, а медитацией о власти над пределом.
Особая заслуга — второстепенные персонажи. Мария Давидовна, Вилентьев, Шейкин, Парашистай — не фон, а отражения разных типов совести: рациональной, верующей, усталой, шизофренически поэтичной. Через них читатель видит не чудовище, а систему, где добродетель и патология делят один и тот же халат. Автор избегает прямой морализации: он не говорит «так нельзя» — он заставляет произнести это самому, с тем неловким запозданием, которое и есть совесть.
Язык книги точен и хищно-музыкален: фразы длинные, но ритмичны, с нервом внутренней исповеди. В финале повествование холоднеет — как операционная после выключенного света: всё сделано, но что именно — понять невозможно. Ахтин проходит путь от ремесла к ритуалу, от долга к гордыне, и возвращается к пустоте — той самой, в которой врач и жрец перестают различаться.
Итог: «Доктор Ахтин» — не о серийном убийце, а о человеке, который всерьёз поверил, что способен управлять смыслом смерти. Книга дисциплинирует страх и делает из ужаса форму мышления. После неё долго не хочется произносить слово «спасти» — слишком многое в нём от жертвы.
Финальная формула: власть над жизнью всегда начинается с доброго намерения — и заканчивается инструкцией по эксплуатации души.
