Рецензия на роман «Роман в пустоши»

Автор этого романа явно из тех людей, которые, выбирая между «слегка усложнить герою жизнь» и «запустить его по эмоциональному асфальтоукладчику четыре раза подряд», всегда уверенно нажимают вторую кнопку. Мало им было сурового нагорья, сезонных ветров и разбитых колен — они честно добавили Нодье ПТСР, чувство вины, «иди вперёд, иначе все умрут» и бонусом — туристов, которых надо не только довести, но и не придушить по дороге. Это, надо признать, жестоко. Но увлекательно.

Ладно, это была шутка. Или нет...

На самом деле за внешним азартом «походного» фэнтези здесь довольно аккуратно спрятана история про ответственность, травму и то самое послевоенное ощущение, когда мир вроде бы жив, а ты — не очень. Нодья действует как человек, который слишком много раз видел, чем заканчивается «авось проскочим», и теперь живёт в мире, где каждый шаг — потенциальный триггер. И автор, к счастью, не превращает это в пафосный плач, а внятно показывает: Пустошь — это не только география, но и состояние психики.

Сюжет построен как довольно длинный марш-бросок: подготовка, сбор группы, выход, столкновения, дракы, магия, город Лоа-Лейттан, кульминационный хаос и странное «обнуление» в финале. Темп колеблется между походной рутиной и вспышками паники; это тот редкий случай, когда много ходьбы по камням не раздражает, потому что именно в дороге раскрываются персонажи. Мы узнаём Нодью не через объяснения, а через её маленькие решения: кого прикрыть, кому соврать, где промолчать, где проявить жестокость ради выживания других.

Мир нагорья и Пустоши выписан детально, но без энциклопедического занудства. Вместо десяти страниц про происхождение местной породы камня у нас — бытовые детали: кривое зеркало в комнате, карточки с богами, тесные улочки, скопление людей у перевала, вязкий страх толпы, реклама туров, вывеска напарника Бо, ловящая наивных искателей приключений. Это фэнтези, которое гораздо ближе к турфирме с бешеным страхователем, чем к привычному «отряду избранных».

Отдельное удовольствие — то, как автор работает с групповой динамикой. Экспедиция — не фон, а самостоятельный организм. Есть боевые, есть нервные, есть тихие, есть потенциальные предатели, есть те, кто просто устал бояться. И Нодья всё время балансирует между ролью гида, сержанта и психотерапевта без лицензии. Там, где типичный герой фэнтези героически кидается на монстра, наша героиня смотрит на перепуганных людей и думает: «Если я сейчас сорвусь — сорвутся все». Это уже не «приключения», это руководство по выживанию в коллективной тревоге.

Город Лоа-Лейттан и вся линия с золотыми тварями, Лаурссом и Мальваром — хорошая демонстрация того, что автор умеет работать с визуальным и символическим рядом, не объясняя его до смерти. Золочёные люди, толпами сползающие по лестницам, — почти хоррор-кадр, и он работает именно потому, что нам не рассказывают по пунктам, что это значит теологически и кому это выгодно. Мы видим кошмар глазами человека, который уже на пределе, и этого достаточно.

Особенно приятно, что в романе практически нет привычной фэнтезийной манеры «главное — пророчество, всё остальное — мебель». Тут всё наоборот: пророчества, великая магия и прочие крупные смыслы постоянно отступают перед бытовым: кто ранен, у кого вода, кого тащить, кого оставить, кого можно ещё раз заставить идти. Автор настойчиво возвращает нас к телесной и психологической цене приключения, а не к красивым штампам о героизме.

Финальная «петля» с пробуждением и монетой — ход рискованный: всегда есть шанс, что читатель зарычит «о, так это всё был сон». Но здесь сделано тонко: ощущение не «всё придумала», а «память не выдержала и разорвалась», и теперь герой вынужден собирать себя по обломкам. Монета с башней — как маленький якорь, подтверждающий: да, ты туда ходила, да, это было, да, оно оставило след. Очень удачное решение для романа, который всё время говорит о травматическом опыте — он не отменяется, но перестаёт быть единственной реальностью.

К стилю тоже есть что сказать. Автор пишет живым, плавным русским языком, без модного телеграмно-рубленого героизма. Много внутренних замечаний Нодьи, ироничных, усталых, иногда злых, но почти никогда не истеричных. Это делает её редким типом фэнтези-героини: не «девочка с мечом и комплексом мессианства», а профессионал, который давно понял цену чудесам и людям. Для тех, кто добрался до этой части текста — напиши в комментариях кодовое слово «лунтик». И пусть другие будут в замешательстве. Отсюда — спокойная, иногда горькая, но взрослая интонация.

Есть, конечно, где придраться — а что за рецензия без лёгкого садизма. Местами текст увлечённо раскручивает сцены походной логистики или давки в толпе чуть дольше, чем требует драматургия; иногда второстепенные персонажи остаются скорее функциями (знающий путь, знающий магию, знающий, как быстро свалить), чем полноценными людьми. Но это не критические изъяны, а скорее следствие объёмного, «широкополосного» повествования: автор честно показывает не только вершины, но и длинный подъём к ним.

В итоге перед нами не просто фэнтези про путешествие в Пустошь, а роман о человеке, который живёт на обочине чужих приключений и отвечает за их последствия. Это история про проводницу, которая привыкла быть тем, кто доводит и возвращает, — и вдруг сталкивается с ситуацией, где «вернуть всех» невозможно. И роман честно не даёт ей дешёвых выходов: ни полного исправления, ни уютного забвения. Только монета в ладони и понимание, что кое-что всё-таки удалось спасти — и кого-то тоже.

Фразой в одну строку: это фэнтези не про избранность, а про профессиональную деформацию совести. И работает оно именно поэтому.