Рецензия на роман «Кукловод»
Здра-а-а-авствуй, уважаемый автор! Принёс вам рецензию на первые 5 глав вашей работы... Увы, на большее рассчитывать не приходится: остальные 15 вы имели наглость сделать платными. Собственно говоря, в своей рецензии/обзоре/разносе (нужное подчеркнуть) охота разобрать, стоит ли работа своих денег после "ознакомительных" частей...
Общий вердикт по первой главе: упущенная возможность на фоне литературного хаоса. Посмотрим, изменится ли что-нибудь к концу... 5 главы, напоминаю.
Идея (попаданец из 2025 года в 1891-й на крейсер «Адмирал Корнилов») сама по себе плодотворна. Однако, её исполнение в первых главах вызывает желание либо засыпать от скуки, либо кричать от раздражения. Текст представляет собой странную смесь потенциально сильных сцен и абсолютно провальных литературных решений.
1. Сцена на острове: затянутая прелюдия с криминальным душком
Первая половина главы – это история трёх пенсионеров-друзей, которую зачем-то вставили в роман о попаданцах во времени.
Диалоги между Гогой, Магогой и Стиви написаны неестественно. Они перегружены информацией, которую автор пытается впихнуть в уста героев. Фразы вроде «Буду наслаждаться изо всех сил. Без вас я бы вовек никуда не попал, потому что зарплата учителя не для поездок по миру» – это чистый инфодемп, звучащий фальшиво.
Предательство Магоги не вызывает ничего, кроме смеха. Его мотивация («зависть к сморчку-учителю» и признание умирающей жены в любви к главному герою) — это уровень мыльной оперы для домохозяек. Монолог злодея с объяснением всех коварных планов – клише, от которого в приличных литературных обществах давно отказались.
Логика? Не, не слышали.
а) Зачем заманивать двух человек на необитаемый остров, чтобы там их убить, если можно было сделать это проще и менее заметно?
б) Почему пистолет калибра 12.7 мм (это, на секундочку, патрон от крупнокалиберного пулемёта!) используется для точечного устранения? Выстрел из такого оружия в голову не оставит от неё и мокрого места, а не просто «вынесет лицо».
в) Главный герой, учитель географии, получив пулевое ранение в бедро, не кричит от боли и не теряет сознание от шока, а ведёт философскую беседу о зависти.
Вывод по вводной части: это слабый, вторичный криминальный боевик, который мог бы быть написан в 90-е. Он тянет на 3-4 страницы и не несёт почти никакой ценности для основной сюжетной арки.
2. Сцена "попаданства": интеллектуальный онанизм вместо действия
Вот мы и добрались до самого попаданства... И здесь автор совершает главную ошибку: он заставляет главного героя (и нас вместе с ним) продираться через дебри его псевдо-интеллектуальных размышлений.
Процесс осознания факта попадания растянут на невероятное количество текста. Герой с занудной дотошностью, достойной лучшего применения, исследует свою новую одежду. Цитата, которая всё говорит сама за себя:
«Воротник сорочки сказал немного, но ясно – на позднее тридцатых годов двадцатого века – где-то я читал, что именно тогда внедрили эту хрень, благодаря которой воротники стали держать форму, но оставались достаточно мягкими. Кстати, неплохой материал для прогрессорства. Ну и для бизнеса тоже, что уж кривляться, жить на что-то надо. То есть верхнюю временную границу установим от начала тридцатых годов двадцатого века, а нижнюю где-то семидесятые годы девятнадцатого. У Эмиля Золя был пиджак с похожими лацканами. Помню, поскольку недавно перечитывал классика, а на обложке книги был красивый портрет. Впрочем, причёска поднимает нижнюю границу в район восьмидесятых-девяностых, поскольку раньше носили длинные волосы, иногда даже завитые.»
ВНИМАНИЕ! ДАЛЕЕ — ДОСЛОВНАЯ ЦИТАТА ИЗ ТЕКСТА:
А что дают эти мои выкладки? Да ничего.
ВОТ ИМЕННО! ДА! НИЧЕГО! Автор потратил абзац на умствования, чтобы его же герой их же и обесценил! Это уровень черновика, где автор думает вслух на бумаге, а не отточенный финальный текст.
Магическая дверь в океане — апофеоз абсурда. Главный герой находит в открытом океане... плавающую дверь. Не обломки корабля, не шлюпку, а именно дверь. И что он делает? Правильно! Пытается её открыть с заклинаниями «Тох-тибидох» и «Сезам, откройся». Вместо того чтобы использовать её как плавсредство, он устраивает клоунский цирк с попытками произнести магические слова. Это не смешно, а глупо, и полностью уничтожает остатки серьёзного отношения к происходящему.
Стилистический раздрай: тон повествования постоянно "прыгает". То это попытка написать крутой боевик («Бах! И в затылок...»), то занудный исторический анализ, то неуместный юмор («Абыдна, да!»). Читатель не успевает погрузиться в одну атмосферу, как его тут же выдергивают в другую.
Итоговый приговор по первой главе: «Кукловод» начинает свой путь с оглушительного провала.
Первая глава – это на 80% ненужная предыстория и на 20% – нелепое и затянутое попадание в прошлое. Вместо того, чтобы с первых же строк захватить внимание переносом в 1891 год и на борт крейсера, автор заставляет читателя продираться через скучные разборки стариков-бандитов, а затем наблюдать за умственными упражнениями героя в океане.
Единственное, что спасает эти главы от полного забвения – сама идея, которая ещё имеет шанс раскрыться, если автор наконец-то доберётся до крейсера и великого князя... Но чтобы добраться до этого, читателю придётся совершить подвиг терпения.
Оценка: 2/10. Два балла – за смелость взять интересный исторический контекст. Всё остальное – пример того, как не нужно писать книги о попаданцах.
***
Глава вторая, к сожалению, не исправляет ошибок первой, а лишь усугубляет их, превращая многообещающий сюжет в подобие сухого сухаря, который герой пытается разгрызть.
Общий вердикт по второй главе: унылое выживание и провальный старт интриги.
Если первая глава была прелюдией с криминальным душком, то вторая – это затянутая сцена выживания в море, за которой следует абсолютно картонное и предсказуемое «внедрение» героя в прошлое. Автор упускает все возможности для создания напряжения и драмы, предпочитая им бесконечные внутренние монологи главного героя.
1. Робинзонада: голод, жажда и СКУКА
Сцена выживания в океане, которая могла бы быть напряженной и полной отчаяния, на деле оказывается унылым перечислением фактов.
Затянутость и отсутствие драмы: читателю снова, как и в первой главе, предлагается продираться через поток сознания героя. Его размышления о солёности Аравийского моря, принципе обезвоживания и географии судоходных путей – это чистейший инфодемп, который не вызывает и капли сопереживания. Отчаяние, страх, галлюцинации – всё это осталось «за кадром». Герой страдает как-то слишком рассудительно и отстранённо.
Логические нестыковки:
а) Герой, обессиленный от голода и жажды, умудряется поймать пиджаком (!) несколько летучих рыб. Этот «подвиг» описан так буднично, что вызывает не веру, а усмешку.
б) Спасение выглядит не как заслуга героя или трагическая случайность, а как подарок судьбы. Корабль не просто "проходит мимо", а замечает его, несмотря на ничтожные шансы. Офицеры сразу же относятся к нему с подозрительным доверием.
2. «Внедрение» в прошлое: фарс на палубе крейсера
Самая слабая часть главы. Процесс знакомства с миром прошлого и его обитателями проведён с топорной прямолинейностью.
Картонные офицеры и неестественные диалоги
Офицеры крейсера – не живые люди, а статисты из плохой пьесы. Их речь неестественна и перегружена ненужными подробностями (вроде объяснения, почему капитан не обедает с офицерами). Диалоги снова служат единственной цели – донести до читателя информацию, а не раскрыть характеры.
Стратегия «глухой несознанки»
Избранная героем тактика – притвориться амнезиком – это самый примитивный и предсказуемый ход, известный в жанре. Вместо того чтобы проявить хитрость или осторожность, герой выбирает путь наименьшего сопротивления, что мгновенно снимает любую интригу вокруг его личности.
Провальная «медицинская» сцена
Осмотр у доктора Вольфа – это пародия на медицинский осмотр. Доктор, едва взглянув на истощённого, обезвоженного человека, проведшего 10 дней в океане, заявляет, что тот «физически здоров, психически нормален» и готов к обеду с офицерами. Это не просто "нереалистично" — это абсурд.
Великий Князь как декорация
Появление великого князя Георгия Александровича подано с убийственной небрежностью. Вместо того чтобы сделать это ключевым, напряжённым моментом, автор просто вставляет его в список присутствующих. Вся «интрига» вокруг его болезни сводится к тому, что герой шепчется с доктором, и тот, нарушая всякую врачебную и придворную этику, кивает. Это уровень детского утренника.
3. Главный герой — ходячий справочник
Альфред Виктор (он же Дима) так и не становится живым персонажем.
Его реакция на смерть друга, собственное убийство, перенос в прошлое и десятидневную борьбу за выживание поражает своей выхолощенностью: он не проявляет ни страха, ни радости, ни удивления — лишь анализирует.
Герой постоянно сыплет отсылками к попаданческой литературе («из романов Величко», «из попаданческих книжек»), вспоминает формулы и анекдоты... но все эти знания остаются мертвым грузом. Он не пытается их систематизировать или хотя бы испугаться последствий, а просто констатирует факты. Это создаёт ощущение, что он читает скучный учебник, а не живёт в новой реальности.
Вместо того чтобы трезво оценить свои шансы и выработать план действий, герой мечтает о «прогрессорстве» и внедрении популярных мелодий из будущего, в то время как его главная проблема – элементарное выживание и сохранение тайны.
Итоговый приговор по второй главе
Глава «Рука помощи» не протягивает руку помощи читателю, а тянет его на дно вместе с затянутым, нелогичным и скучным повествованием. Вместо того чтобы погрузить нас в атмосферу 1891 года и дать почувствовать опасность и сложность положения героя, автор предлагает нам набор клише и невнятных размышлений.
Кульминация главы – «разоблачение» болезни великого князя – настолько наивна и провальна с точки зрения построения драматургии, что окончательно добивает веру в то, что из этой затеи может получиться что-то стоящее.
Оценка: 2/10. Два балла – за то, что автор всё-таки добрался до крейсера... Но сделал он это так неуклюже, что хочется вернуться на тот остров с Магогой – там хоть намёк на драму был.
***
Третья глава, увы, не становится глотком свежего воздуха, а лишь погружает нас в болото новых клише и нереалистичных ситуаций.
Общий вердикт по третьей главе: мыльная опера на палубе крейсера.
Если первые две главы были посвящены затянутому выживанию и неуклюжему внедрению, то третья пытается стать остросюжетным приключенческим романом... Но получается это настолько картонно и предсказуемо, что хочется плакать от упущенных возможностей.
1. «Внезапные» пираты и фарсовая битва
Появление пиратского корабля и последующий бой – это образец того, как не нужно писать экшн:
1.1. Офицеры и великий князь вдруг, ни с того ни с сего, начинают подозревать незнакомых людей на проходящем судне только потому, что те «неприлично уставились» на главного героя... Это не детективная интрига, а магия авторского произвола, заставляющая персонажей действовать вопреки логике.
1.2. Морской бой описан так, будто это учения. Всё происходит стерильно, быстро и без единой потери со стороны русских моряков. Два выстрела картечью – пираты повержены. Это уровень детской игры в солдатики, а не описания реального столкновения.
1.3. Появление «доброго дядюшки» Мустаки – верх мелодраматичности! Его мгновенное разоблачение главным героем (который, напомним, страдает амнезией!) фразой «А не ты ли сам организовал нападение пиратов?» – это настолько дешёвый приём, что вызывает не напряжение, а смех. Признание пирата, который тут же сдаёт своего нанимателя, довершает этот фарс.
2. Главный герой: гений-самоучка с магической памятью
Проблема главного героя достигает в этой главе своего апогея. Он окончательно превращается в скучного «Марти Сью».
Герой якобы ничего о себе не помнит, но при этом:
2.1. У него мгновенно срабатывает «интуиция» по отношению к Мустаки и Урсуле.
2.2. Он прекрасно помнит все технические детали изобретений XX века (стетоскоп, тонометр), вплоть до конкретных материалов (прорезиненная ткань, резиновый шланг).
2.3. Он помнит анекдоты, песни, формулы, но забыл только то, что связано с его личностью... Удобно!
2.4. Сцена в мастерской – это фантастика в чистом виде. За пару часов, почти из подручных материалов, главный герой, стармех и доктор изобретают и собирают работающий стетоскоп и тонометр. Такое ощущение, что герой не попал в прошлое, а загрузил творческий режим из игры «Steampunk Inventor».
2.5. Находка документов и передача всего пиратского имущества главному герою (фантастические 2.7-2.8 млн рублей!) – это уже откровенное издевательство над читателем. Вместо того чтобы зарабатывать своё место в этом мире, герой получает всё на блюдечке с золотой каёмочкой. Любая потенциальная финансовая драма уничтожена в зародыше.
3. Мелодрама с умирающей аферисткой
Сцена с Урсулой/Жозефин – это квинтэссенция мыльной оперы.
3.1. Умирающая красавица-злодейка, которая хочет "очистить совесть" – клише, которое эксплуатировалось тысячи раз.
3.2. История о том, как героя обманули, ограбили и выбросили за борт, не вызывает ни капли сопереживания. Она настолько шаблонна, что кажется взятой из дешёвого романа XIX века, который как раз и высмеивает подобные сюжеты.
3.3. Реакция героя – простить свою убийцу – должна, видимо, вызывать умиление... На деле же она выглядит нереалистично и слащаво. Циничные мысли героя («такие яркие проявления эмоций стоит снимать») лишь подчёркивают разрыв между заявленным и действительным.
3.4. Кульминация нелепости – когда главный герой, УЧИТЕЛЬ ГЕОГРАФИИ (!!!), читает лекцию опытному корабельному хирургу о том, как проводить сложную антисептическую операцию, включая дренирование и «косметические швы». Доктор же, вместо того, чтобы выгнать дилетанта, с готовностью соглашается... И это окончательно добивает веру в реальность происходящего.
Итоговый приговор по третьей главе
Глава «Вчерашние тени» бросает тень не на прошлое героя, а на репутацию романа в целом. Вместо того, чтобы наконец-то заняться заявленной в аннотации темой (взаимодействие с великим князем и экипажем на крейсере), автор забивает главу дешёвыми приключенческими клише, мгновенными техническими прорывами и мыльной мелодрамой.
Главный герой окончательно превратился в неуязвимого гения, которому все враги сами падают в ноги, а нужные изобретения и миллионы денег сами приплывают к нему на пиратском корабле. Вся потенциальная сложность и драматизм положения попаданца сведены на "нет".
Оценка: 2/10. Два балла – за попытку хоть какого-то действия... Но действие это оказалось настолько карикатурным, что хочется вернуться к занудным размышлениям героя в океане – они были хоть и скучными, но более честными.
***
Четвёртая глава предоставляет нам ещё больше материала для беспощадного анализа... И, увы, тенденция к упрощению и волшебному решению всех проблем только укрепляется.
Общий вердикт к четвёртой главе: фантазии всемогущего менеджера из будущего.
Если в предыдущих главах герой был гением-изобретателем, то здесь он окончательно превращается в стратега-визионера, который за один присест на палубе решает проблемы, над которыми лучшие умы мировых флотов бились десятилетиями. Весь диалог с великим князем напоминает не беседу, а презентацию дорожной карты по модернизации ВМФ, скачанной из интернета и зачитанной под одобрительные кивки слушателя.
1. Легализация? Проще простого!
Сцена в британской администрации Адена – это образец того, как автор избегает любых сложностей.
Отсутствие бюрократии
Сложнейший вопрос определения подданства в XIX веке, в разгар имперских амбиций и дипломатических интриг, решается за один присест х1. Чиновник не задаёт лишних вопросов, не требует доказательств, не запрашивает инструкций — он сам предлагает идеальную, ни к чему не обязывающую формулировку. Фантастика!
Казнь как аттракцион
Предложение чиновника «посмотреть на казнённых пиратов» звучит так же буднично, как приглашение на чашку чая. Это демонстрирует полное непонимание автором психологии и этикета эпохи. Подобная фамильярность со стороны британского колониального чиновника по отношению к иностранному аристократу абсолютно немыслима.
2. Воспоминания-вставки
Длинное воспоминание героя о «недовешенном баране» из армейской жизни выбивается из общего повествования как по стилю (грубоватый солдатский юмор), так и по сути. Оно не несёт абсолютно никакой смысловой нагрузки для сюжета, кроме как продемонстрировать «житейскую мудрость» героя. Это лишняя деталь, которая нарушает и без того хрупкое погружение в XIX век.
3. Диалог с Великим Князем: апофеоз неправдоподобия
Это центральная сцена главы и её главное преступление против логики и здравого смысла.
Великий Князь как поддакивающий студент
Георгий Александрович ведёт себя не как член императорской фамилии, опытный офицер и человек со своим характером и скепсисом, а как восторженный стажёр. Он не спорит, не подвергает сомнению радикальные идеи, не указывает на технические или экономические трудности — лишь изредка вставляет реплики «Соглашусь», «Весьма резонно», «Продолжайте». Это абсолютно пассивный слушатель, созданный лишь для того, чтобы герой мог блеснуть эрудицией.
Технический ликбез на пальцах
Герой за один присест х2 вываливает на князя концепции, которые в реальности внедрялись десятилетиями:
- бронированная боевая рубка: главгер предлагает её как нечто очевидное, хотя её внедрение было сложным эволюционным процессом;
- линейно-возвышенное расположение башен главного калибра: революционная концепция, пришедшая на смену казематному расположению лишь после Русско-японской войны. Герой же рисует её по памяти, как нечто само собой разумеющееся;
- универсальная артиллерия и автоматические пушки: проблема борьбы с миноносцами была одной из ключевых для флотов мира, и её решение было далеко не таким простым, как это описывает герой;
- переход на нефтяное отопление: герой говорит об этом так, будто это вопрос пары лет, хотя это был сложнейший технологический и инфраструктурный переход;
- дизель-электрические силовые установки и газовые турбины: это уже уровень научной фантастики для 1891 года. Предлагать это как реализуемые в ближайшей перспективе проекты – чистейшей воды анахронизм;
- бульб киля: самая «скромная» из идей... но и она подаётся как готовая к внедрению концепция, хотя на деле потребовала долгих лет исследований.
«Подарок» идей князю
Этот момент – верх цинизма и манипулятивности героя. Вместо того, чтобы честно предложить сотрудничество, он разыгрывает спектакль: «мне это не нужно, я просто подкину идею, а вы выдайте её за свою, ради пользы России». Это выглядит как расчетливая попытка привязать к себе члена императорской фамилии, сделав его своим «прокси» и должником, а не как "благородный жест". И князь, вместо того чтобы возмутиться подобному предложению (выдать чужие идеи за свои – сомнительная с точки зрения чести практика), после минутного колебания с готовностью соглашается.
4. Главный герой: пророк и мессия
Альфред Виктор окончательно теряет последние черты живого человека. Он:
4.1. Всезнайка: от юриспруденции и медицины до кораблестроения и геополитики.
4.2. Непогрешимый: все его идеи встречаются на "ура!", не встречая ни малейшего сопротивления или скепсиса.
4.3. Бесконечно расчётливый: каждый его шаг – это часть большого плана по обустройству своей жизни в прошлом. Спонтанности, ошибок, слабостей – ничего этого нет.
Итоговый приговор по четвёртой главе
Глава «От Адена до Суэца» – это точка, в которой роман окончательно превращается в фантазию о всемогущем менеджере из будущего, который раздаёт гениальные идеи направо и налево, а местные аборигены лишь с благоговением внимают. Сложность исторического периода, технологические и социальные барьеры, психология людей – всё принесено в жертву желанию автора как можно быстрее вознести героя на вершину успеха.
Диалог с великим князем, который должен был стать кульминацией интеллектуального и психологического противостояния, превратился в скучный монолог героя, иллюстрирующий его превосходство над эпохой.
Оценка: 2/10. Два балла – за сам факт диалога с великим князем, который всё-таки состоялся... Но исполнение этого ключевого момента настолько провальное, что он вызывает не интерес, а лишь раздражение от упущенных возможностей.
***
Пятая глава ставит жирную точку в разборе этого творения, и точка эта – разочарование. Если предыдущие главы хоть изредка цепляли каким-то подобием действия, то здесь автор окончательно утопает в болтовне собственных мыслей, с концами хороня и без того хиленький сюжет.
Общий вердикт по последней бесплатной главе: унылая говорильня на фоне исторического фанфика.
Пятая глава – это квинтэссенция всех болезней романа. Она демонстрирует полный отказ от драматургии в пользу бесконечных, ни к чему не ведущих внутренних монологов и диалогов, которые лишь имитируют бурную деятельность, а не являются ею.
1. «Глубокомысленные» размышления о геополитике
Герой, валяясь в каюте после теплового удара, внезапно решает проанализировать предпосылки Русско-японской войны. И что мы видим?
1.1. Дилетантский пересказ Википедии: его «анализ» – это набор общих мест и упрощённых тезисов, знакомых любому, кто хоть раз читал популярные статьи на эту тему. «Китай – великая держава», «европейцы – шакалы», «зачем брать Порт-Артур, он неудобный» – это уровень школьного реферата.
1.2. Наивный «попаданческий» план: его решение «перенаправить японскую экспансию на юг» звучит так, будто он играет в Civilization и просто перетаскивает юнитов по карте. Он полностью игнорирует всю сложность международных отношений, экономические интересы, военную стратегию и, что САМОЕ главное — собственную мотивацию. Зачем ему это? Желание «спасти Россию» выглядит надуманным и невыстраданным; данью жанру, а не органичным порывом персонажа.
1.3. Стыдливые совковые намёки: пассаж про то, что в Маньчжурии нужно создавать не частные хозяйства, а совхозы, и обличение дворянства и купечества, которые «всё воруют и прогуливают в Баден-Бадене» – это чистой воды современные политические штампы, перенесённые в XIX век. Это голос автора, прорывающийся сквозь текст, а не мысли персонажа.
2. Мыльная опера с Урсулой и доктором достигает пика нелепости
Сюжетная линия с аферисткой окончательно скатывается в мелодраму.
2.1. Урсула, которую ещё недавно чумной доктор считал безнадёжной, не просто выздоравливает – она превращается в красотку, которая «даже в траурном платье выглядела весьма соблазнительно». Операция по «очистке раны», предложенная учителем географии, оказывается панацеей от гангрены и сепсиса.
2.2. Мотивация Урсулы принять православие («спасение пришло на корабле православной державы») примитивна до смеха. Это не глубокое духовное перерождение, а калька с дешёвого романа.
2.3. Андрей Карлович окончательно превращается в влюбленного юнца, который готов ради красотки на всё. Его профессиональная гордость и скепсис испаряются без следа.
3. «Культурный вечер»: попытка создать «атмосферу» проваливается
Сцена в кают-компании с исполнением песен должна была, видимо, показать «быт офицеров» и душевную простоту героя. На деле же:
Песня «Раскинулось море широко»
Её исполнение и последующее обсуждение – это ещё одна неуклюжая попытка героя блеснуть «знанием жизни» и «близостью к народу». Реакция офицеров и священника (слёзы князя, восторг отца Антония) неестественна и преувеличена.
Герой – шарманка из будущего
Он не общается с людьми, а «выдаёт контент»: песни, идеи (душ Шарко), технические новинки... Его личность полностью замещена функцией «ретранслятора знаний».
4. Главный герой — бесцветная оболочка для авторских фантазий.
К пятой главе Альфред Виктор окончательно перестаёт быть персонажем. Он:
а) Не имеет мотивации. Его действия не вытекают из характера или обстоятельств — он "плывёт по течению", а автор за него решает, что делать дальше.
б) Лишён эмоций. Его реакция на смерть старшего офицера, на ухаживания доктора за Урсулой, на предложение князя – нулевая. Он лишь констатирует факты и строит планы.
в) Всемогущ в теории и пассивен на практике. Он может часами рассуждать о переустройстве флота, медицины и геополитики, но при этом его единственное реальное действие за всю главу – спеть песню и поговорить с людьми, которые сами к нему пристают.
Итоговый приговор по пятой главе и всем бесплатным главам в целом:
«Кукловод» – это на редкость неудачный пример попаданческой литературы, в котором напрочь отсутствует всё то, что могло бы составить его силу: живой главный герой, напряжённый сюжет, сложность интеграции в прошлое и хоть какое-то уважение к интеллекту читателя.
Вместо того чтобы заставить своего героя бороться, ошибаться, учиться и взрослеть, автор пошёл по самому ленивому пути: наделил его магической памятью, окружил восторженными статистами и утопил начальный сюжет в потоке псевдо-интеллектуальных размышлений и фантазий о «величии».
Бесплатные главы выполняют роль антирекламы: они не оставляют ни малейшего желания узнать, что же будет дальше, потому что понятно: герой приплывёт в Петербург, без труда решит все бюрократические вопросы, получит баснословные прибыли от своих «изобретений» и будет и дальше раздавать направо и налево гениальные идеи, встречая лишь поклонение и благодарность.
Финальная оценка всему бесплатному отрезку: 2/10.
Эти два балла – сугубо за сам факт наличия текста и попытку работать в жанре. Как литературное произведение, «Кукловод» (на основе первых пяти глав*) является провальным по всем статьям. Это не «разнос» — лишь констатация печального факта.