Рецензия на сборник рассказов «Как гравитация»

Искушение студента Мышкина

Рецензия на рассказ Павла Крапчитова «Пять причин лежать в постели и не вставать» из сборника «Как гравитация»

Обманчиво простой рассказ на освящённую давней традицией тему: сделка с тёмными силами. За неё бралось множество авторов, от Гёте до Булгакова, и каждый интерпретировал по-своему. Но в данном случае материал подан достаточно свежо — во всяком случае, условным хэппи-эндом кончаются не многие из подобных историй.

Может, конечно, я ошибаюсь, но мне показалось, что автор вдохновлялся рассказом Генри Каттнера «Сим удостоверяется…» — во всяком случае, между этими произведениями угадывается некоторая перекличка. При том, что образы героев обоих рассказов в этическом отношении почти зеркальны. Если ГГ Каттнера, договорившийся с дьяволом о бессмертии, первым делом убивает собственную мать, а потом пускается в настоящий кровавый разгул, сознавая свою безнаказанность, то ГГ Крапчитова не только с ужасом отвергает предложение «делового партнёра» стать массовым убийцей, но, собственно, ради блага матери и идёт на сделку с демоном.

Зовут ГГ повести Александр Мышкин — не знаю, есть ли здесь какая-то связь с Достоевским, я прямых аллюзий на «Идиота» не заметил (помимо общегуманистического посыла). Обычный студент, судя по всему, будущий инженер, несколько зажатый, умученный учёбой и удручённый болезнью матери, ставшей из-за артрита инвалидом, искушаем демоном с претенциозным именем Гран-Зен-О-Вин-дам. Причём — что необычно для такого рода сделок, речь не о человеческой душе, а о теле: ГГ должен предоставить бесу своё для подселения, в качестве «сосуда». Тот, в свою очередь, предоставляет ему не богатства, здоровье и прочие личные блага, а — исцеление его матери.

Как видим, уже с начала рассказа ГГ предстаёт человеком, куда более альтруистичным, чем герои других подобных произведений. Впрочем, тут всё не так просто и благостно, но об этом дальше. Поскольку демон приходит к нему во сне, студент Мышкин легко соглашается на сделку, полагая её иллюзорной, но, проснувшись, с изумлением и ужасом узнаёт, что почти не имевшая возможности передвигаться мама чудесным образом исцелилась от опорно-двигательной хвори — как и от всех прочих. Тут демон не обманул, но он не был бы врагом рода человеческого, если бы даже в устном договоре с ним не содержался некий «пункт мелким шрифтом». В данном случае оказалось, что нечистому нужен не столько «сосуд», сколько материальный «проводник» для злых дел:

«Так вот как это работает! Направленное касание. Я — проводник, а демон — „ток высокого напряжения“, убивающий все живое».

Гран-Зен пытается побудить свою жертву ходить и касаться людей, наделяя их смертельными болезными. Он злится на Александра за его неуступчивость: «Что ж ты тогда выступаешь? Сосуды не выступают!», но парень, имея убойные «юридические аргументы»: «Не было такого! — отрезал я. — Я все помню. Тебе — сосуд, мне — выздоровление мамы», довольно эффективно эти поползновения пресекает. Он просто не встаёт в постели, сказавшись матери тяжело больным. Обретшая лёгкость движений мама за ним ухаживает, но и ГГ, и антагонист, и читатель прекрасно понимают, что долго так продолжаться не может.

И вообще всё гораздо сложнее, ибо сложна человеческая душа. Вот ГГ случайно касается посетившую его на дому врачиху — и понимает, что серьёзная болезнь по мановению демона тут же поселилась в ней. И тут… его охватывает нечестивый энтузиазм:

«Внутри меня, словно масляная лужа, растеклось липкое, довольное тепло. Демон наслаждался. Моим открытием. Моим ужасом. Моим чувством вины перед этим равнодушным, но ни в чем не виноватым врачом».

А ещё Александр понимает, что присутствие в нём демона даёт ему возможность слышать чужие мысли. Но лучше бы он их не слушал…

«Нет на свете ничего хуже, чем уметь читать чужие мысли», — печально размышляет после всего этого Мышкин.

Бес пытается воспользоваться этим и побудить «клиента» встать и помочь ему нести в мир зло, но тот продолжает сопротивляться — всё-таки совесть в нём посажена крепко:

«Никогда, — поклялся я себе, сжимая кулаки под одеялом. — Никогда больше не прикоснусь ни к кому».

Более того: размышляя о несправедливости мира и порочности людей, парень приходит к выводу, что всё не так уж и плохо:

«Да, друзья оказались совсем не друзьями. Да и девушкой вышла промашка. Но мир от этого не рухнул. Он просто стал… реальнее. Понятнее. И где-то в этом мире, наверняка, были другие люди. Настоящие друзья. Другие девушки».

Далее этическая логика подсказывает ГГ, что и сам он вовсе не такой уж «белый и пушистый», как он полагал.

Но в мире рассказа его мучает не «тёмный двойник», а вполне реальный злой дух. И конце концов ГГ всё же находит способ от него освободиться.

Выглядит эта кульминационная сцена одновременно и слегка комично, и мистически-сюрреалистично, а написана она сильно:

«Зазвучала первая, вступительная композиция альбома „Brighton Rock“, и я словно провалился в иное измерение. Сначала — нарастающий гул, словно по улице марширует празничный оркестр, переходящий в пронзительное, одинокое соло на гитаре Брайана Мэя. Все это походило на полет в космосе — бесконечное, меланхоличное и прекрасное. А потом ворвались ударные и бас, и мелодия понесла меня, подхватила и увлекла за собой, в свой собственный, совершенный мир».

После победы Александра мама его осталась здоровой, а при нём самом остался дар чтения чужих мыслей. Это едва не сыграло роковую роль, когда в конце рассказа он прочитал в голове у своей мамы нечто крайне для себя неприятное. И это стало той ложкой дёгтя, которая испортила его торжество:

«…Из-за этой вскрывшейся тайны, в глубине души появилось крошечное, но отчетливое неудобство. Словно черная точка. Словно маленькая тучка, которая пыталась затмить солнце моего освобождения. У нее это не получалось, солнце все равно светило, но тень падала на все вокруг, делая мир чуть-чуть более серым».

Но даже это не сломило стойкого Мышкина — он воспринимает шокирующее открытие с смирением, если не христианским, то близким к тому:

«Все-таки, незнание — это благо, — с горькой иронией подумал я, глядя на счастливое, ничего не подозревающее лицо матери. — Но теперь мне с этим жить».

В этом отношении финал и можно назвать хэппи-эндом, хотя, вообще-то, он грустноват. Однако ГГ прошёл искус, стал мудрее, сильнее и, наверное, лучше:

«Я закрыл глаза. И — о, чудо! — в голове не осталось ни одной посторонней мысли. Ни демона, ни обид, ни страхов».

Если у этого Мышкина есть какое-то сходство с Мышкиным Достоевского — это сложность и неоднозначность образа. И с этой точки зрения он персонаж очень хорошо прописанный. Остальные — мама, друзья, девушка — выглядят гораздо бледнее и схематичнее, служа лишь триггерами его духовной борьбы.

Особняком стоит демон Гран-Зен-О-Вин-дам. Он тоже отнюдь не двумерен, выглядит ярко и живо, но вот страха не внушает. Скорее, даже некую жалость, ибо выглядит слабоватым, простоватым и даже глуповатым. По крайней мере, ГГ довольно легко завлекает его в довольно простую ловушку. Возможно, автор и хотел добиться такого впечатления — показать, что наши самые сильные и страшные враги приходят не извне, а изнутри нас?..

В любом случае, эта на первый взгляд простая история несёт скрытые смыслы и заставляет задуматься. Написана же повесть на весьма достойном уровне, чисто и уверенно. К сожалению, в тексте многовато опечаток разного рода, но это легко устранимо.

Имею возможность, способности и желание написать за разумную плату рецензию на Ваше произведение.