Рецензия на сборник рассказов «О тварях, чьи глаза никогда не видели солнца»
Этот сборник — погружение в тот особый, густой и тревожный мир, где страшное вырастает не из кровавых спецэффектов, а из самой земли, из забытых сказок и деревенского шепота. Автор мастерски (извините, но это слово здесь точно подходит) работает с атмосферой, превращая знакомые фольклорные мотивы в нечто личное, болезненное и до мурашек убедительное. Здесь нет инопланетных монстров или голливудских зомби — нечисть родная, вылепленная из снега, тундрового ветра и кладбищенской глины. И от этого ей веришь безоговорочно.
Сила книги — в ее подлинности. Рассказы будто выкопаны из-под корней старых елей, они пахнут сырой землей, печным дымом и страхом, который поселяется под кожей. Возьмем заглавную историю «О тварях...». Это не просто пересказ легенды о Снегурочке, а ее переосмысление, жесткое и бескомпромиссное. Безглазая тварь, Лихо Одноглазое, — одновременно и жуткий убийца, и последний обломок умирающего мира, за которым даже тянется странная жалость. Автор не боится медленного, почти этнографического повествования, чтобы потом обрушить на читателя леденящую душу развязку. То же и в «Скорбном перегоне» — немногие авторы могут несколькими фразами о «поющих ведьмах» и старухе в платке создать такое чувство безвозвратной потерянности и тоски, затягивающей, как болотная трясина.
Персонажи здесь — не картонные жертвы, а живые люди со своими слабостями и трусостью. Профессор Потапов, с его академическим тщеславием и мгновенным параличом воли, или охотник Серебров, связавший свою жизнь с упырем из чувства вины и странной ответственности, — их мотивы сложны и неоднозначны. Читатель не просто наблюдает за их ужасом, а проживает его вместе с ними, что многократно усиливает эффект. Иллюстрации, судя по описанию в тексте, работают не на украшательство, а становятся органичным продолжением нарратива, добавляя визуальные акценты в ключевые моменты.
Конечно, можно найти точки для роста. Иногда, как в рассказе «Мин бол», баланс между мистическим ритуалом и бытовой драмой чуть перевешивает в сторону почти гротесковой жестокости, отчего тон может показаться неровным. В «Человеке-Кроте» развязка, при всей ее психологической убедительности, чуть более предсказуема, чем в других историях, где автор удивляет до самого конца. Порой диалоги, особенно в современной бытовой среде («Родительский день»), звучат чуть театрально, но это легко списывается на общую стилизацию под «страшную сказку».
Но эти моменты — скорее следствие смелых авторских экспериментов с жанром, а не недоработки. Каждый рассказ — это исследование: что происходит, когда древнее, дикое и магическое сталкивается с современным, рациональным и беспомощным. И ответ обычно пугающе прост: древнее выживает. Оно принимает дани, будь то банка червей или новая жертва, и продолжает существовать в закоулках нашего мира, в забытых деревнях и на старых кладбищах.
В итоге получается сборник, который не пытается шокировать ради шока. Он затягивает, заставляет вслушиваться в тишину за окном и с опаской смотреть на знакомые тени в лесу. Это умный, атмосферный и невероятно цельный хоррор, корни которого уходят глубоко в почву славянского и северного фольклора. Книга оставляет послевкусие холодного ветра и понимание, что самые страшные твари — не те, что приходят извне, а те, что всегда жили здесь, рядом. И они никогда не спят.