Рецензия на повесть «Наставники тоже ошибаются»

Вот и перевернута последняя страница этой неожиданно тихой, но пронзительной истории. Честно говоря, когда берешься читать про создателя атомной бомбы, подсознательно ждешь какого-то надрыва, глобального пафоса или, на худой конец, зловещих предзнаменований грядущего апокалипсиса. А получаешь историю о том, как важно вовремя накормить голодного студента супом и не дать ему разнести лабораторию. И кажется, это работает куда сильнее, чем любые рассуждения о судьбах мира.

Елизавета Орешкина в своей повести «Наставники тоже ошибаются» делает удивительную вещь: она берет хрестоматийного «отца бомбы», снимает с него ореол гениального злодея (или героя, тут уж как посмотреть) и оставляет нам просто Роберта. Неловкого, дерганого, вечно простуженного мальчишку образца 1925 года, который оказался в Кембридже совершенно не на своем месте. Главная удача текста — это, безусловно, выбор точки зрения. Мы смотрим на Оппенгеймера глазами Патрика Блэкетта — человека, у которого «руки растут из плеч», бывшего морского офицера, для которого истерики и криворукость подопечного — это не драма, а просто непорядок, который надо устранить.

Писательница очень изящно обходит самый скользкий момент биографии Оппенгеймера — историю с «отравленным яблоком». В повести это не попытка убийства, а бред воспаленного сознания на фоне нервного срыва. Это решение сразу меняет тональность: вместо триллера мы получаем психологическую драму о спасении. И спасает Блэкетт своего непутевого ученика не нотациями, а простым человеческим участием: бульоном, теплым домом и, что важнее всего, умением вовремя отобрать у него паяльник и сунуть в руки теоретический журнал.

Вообще, динамика их отношений — это лучшее, что есть в книге. Наблюдать, как Блэкетт проходит путь от стадии «за что мне это наказание» до гордости за успехи ученика, чертовски приятно. И если первая половина повести — это история болезни, то вторая — история выздоровления и взросления. Переломный момент с поездкой на лодке, когда вдруг выясняется, что неуклюжий Роберт управляется с парусами лучше своего учителя-моряка, становится отличной метафорой. Оказывается, если человека поместить в его стихию, он перестает быть посмешищем.

Заключительные главы повести, где Роберт наконец-то находит себя в теоретической физике, читаются уже с другим настроением. Здесь есть та самая светлая грусть, когда понимаешь: птенец оперился и скоро улетит. Появление в кадре таких гигантов, как Резерфорд и Нильс Бор, которые внезапно начинают хвалить вчерашнего неудачника, выглядит как заслуженная награда — и для Роберта, и для читателя, который за него переживал. Особенно трогательно показана дружба с Полем Дираком — еще один штрих, показывающий, что Оппенгеймер больше не одинок, он нашел свою стаю.

Но самым мощным эпизодом стала сцена прощания. Подарок Роберта — модель корабля «Арк Ройял» — это не просто сувенир. Это молчаливое признание того, что ученик все-таки понял своего учителя. И флешбэк Блэкетта к Ютландскому сражению, к взрывам на «Бархэме», придает этому моменту необходимую глубину. Мы видим, что за сдержанностью и спокойствием Блэкетта тоже скрывается пережитый ад, и, возможно, именно поэтому он смог проявить такое терпение к чужому надрыву. 

Конечно, местами текст кажется немного наивным, да и диалоги звучат чуть более современно, чем ожидаешь от 1926 года. Дядюшка Лавкрафт, опять-таки, писал иначе… И сам Блэкетт получился, пожалуй, слишком уж идеальным, почти святым в своем терпении. Но знаете, такой «сусальности» иногда очень не хватает. Хочется верить, что в реальности все могло быть именно так: без жестокости, с пониманием и тихим достоинством.

Авторский стиль достаточно ровный, без излишеств, но атмосферный. Хорошо передано ощущение постоянного английского холода, сырости, запаха табака и типографской краски. Текст еще «тактильный»: ты чувствуешь вкус того ужасного бутерброда с арахисовым маслом, ощущаешь жар больного Роберта и ледяной ветер на реке. Это делает историю живой, вырывает её из сухого контекста биографических справок.

В сухом остатке мы имеем очень человечную, камерную повесть. Это не эпическое полотно о науке, а история о двух людях, которые случайно оказались связаны друг с другом в сложный момент жизни. О том, что иногда великие открытия начинаются не с формулы на доске, а с того, что кто-то просто поверил в тебя, когда ты сам считал себя «тратой времени». 

После прочтения остается такая мысль: а может, если бы рядом с каждым запутавшимся гением оказывался такой вот Патрик Блэкетт, в мире было бы чуть меньше сломанных судеб? Хотя история не знает сослагательного наклонения, эта версия событий имеет полное право на существование — хотя бы на страницах книги. Отличная работа для тех, кто любит искать живое человеческое лицо за бронзовыми масками великих ученых.

См. также: Напишу вам рецензию