Рецензия на повесть «Отделённый»
И снова здравствуйте, друзья!
Устроился поудобнее с чашкой кофе и хочу поделиться с вами впечатлениями от одной очень амбициозной повести — «Отделённый»: Павла Виноградова и Яны Титовой. Это та история, которая не отпускает даже после последней страницы, заставляя перебирать в голове её образы и задаваться вопросами. Она берётся за многое: психологическая драма, шпионский триллер и размышления о природе творчества сплетаются здесь в единый, сложный узел. И мне захотелось разобраться, что из этой смелой задумки получилось на самом деле.
Мир этой повести — суровая постапокалиптическая реальность Новой Евразийской Империи, где после Третьей мировой соседствуют спутниковый интернет и древние пытки, биопаспорта и снежная тайга, полная опасностей. Меня сразу затянула эта атмосфера тотального одиночества и неопределенности. Главный герой просыпается в роскошном особняке посреди леса, не помня себя, с любящей женой Илоной и заботливым другом-врачом Анваром. Но мир вокруг стерильно‑белого снега кажется слишком идеальным, чтобы быть правдой. Возникает стойкое, щемящее чувство, что его «лечат» не от болезни, а от него самого.
С первых же страниц авторы мастерски выстраивают это напряжение. Вот герой выходит на прогулку, и мы видим мир его глазами: «Огромные ели держат тяжёлые пласты снега покорно и самозабвенно, как Атлант небо». Красота эта — холодная, отстранённая, как декорация. А потом его ждёт удар током от ограды своего же участка, и в голове прорезается крик: «Миномёт!» — обрывок памяти из другой, страшной жизни. Этот контраст между идиллией и кошмаром, который прорывается сквозь амнезию, выписан очень сильно.
Центральная тема — поиск себя, когда твою личность стирают, — захватывает. Герой, которого все вокруг убеждают, что он всего лишь обеспеченный больной, чувствует себя чужим в собственном доме. Ему говорят: «Ты никогда не служил в спецназе, во время войны ты был при штабе в Подмосковье — тебя нефтяной папаша пристроил. Рядом упала боеголовка, и ваш бункер тряхнуло взрывной волной. Ты был ранен и получил тяжелейшую контузию, от неё у тебя повредилось в голове немного, и все твои видения этим объясняются.». Но он не верит. И читатель вместе с ним начинает сомневаться. Мне, как человеку, который сам иногда чувствует себя не в своей тарелке, эта внутренняя борьба была очень близка.
Однако должен отметить, что чем дальше я погружался в повествование, тем больше ощущал его эклектичность. Повесть пытается объять необъятное: это и камерная психологическая драма о газлайтинге, и шпионский триллер с допросами в стиле «тысячи порезов», и метапроза о муках творчества, и философская притча. Отдельные сцены написаны блестяще. Описание пытки в харбинской тюрьме «Весёлая могила» леденит душу: «Достав большой острый нож, вроде тех, какими разделывают рыбу, он ловко и быстро провёл бритвенно-острой кромкой по железной сетке.».Но когда после такой сцены я возвращаюсь к описанию быта в особняке с андроидами-уборщиками, в голове возникает лёгкая путаница. Слишком уж разные это миры — один кровавый и древний, другой стерильный и высокотехнологичный. Они плохо стыкуются друг с другом, и от этого общая картина временами словно бы двоится в глазах.
С другой стороны, я не могу не указать на проблему с глубиной некоторых персонажей. Илона, «любящая жена», чья мотивация строится на одержимой любви, к финалу начинает казаться скорее функцией сюжета, чем живым человеком. Почему умная и успешная женщина идёт на столь безумный и жестокий план? Её чувства показаны, но не прочувствованы до конца. Анвар, врач‑манипулятор, и вовсе иногда сбивается на картонного злодея. Его фраза «Я — это ты», звучащая как эхо из кошмаров героя, — сильный приём, но за ней хочется разглядеть более сложную психологию, а не просто месть или научный интерес.
Самое интересное для меня началось, когда герой, несмотря на запреты, начал по крупицам собирать себя. Момент, когда он на подоконнике в пыли чердака рисует знак и понимает: «И я знаю это совершенно точно! ...Это не полумесяц. Это первая буква моей фамилии!» — это момент, от которого дыхание перехватывает. Не догадка, а уверенность, бьющая как молния сквозь пелену в голове.
Или другой мощный момент: герой, для которого буквы еще вчера были просто узором, вдруг машинально вбивает в поисковик обрывок фразы, пришедшей к нему в видении. И находит её — дословно — в тексте своего же старого, всемирно известного романа. Он читает строку «Днём было легче: его просто пытали» и понимает, что это описание не вымышленных мучений, а его собственных. Это щемящее открытие: его память заперта, но его же книги стали для неё ключом. Э сильнейшая, на мой взгляд, сторона этой повести.
И здесь авторы совершают смелый и, на мой взгляд, неоднозначный ход. Они напрямую вплетают в повествование отрывки из романов главного героя. Мы читаем про его альтер эго, Льва Токмакова, и про девочку‑смерть, поющую в руинах: «Ла‑ла, ла‑ла‑ла‑ла!». Этот приём — роман в романе — должен был стать стержнем, демонстрируя, что творческое «я» неистребимо. Но, друзья, должен сказать честно: он же и останавливает повествование. В самый напряжённый момент, когда герой в западне, мы получаем большую цитату из его нового произведения. Это красиво, это глубокомысленно, но это ломает ритм того самого триллера, в который я только что погрузился. Возникает ощущение, что авторы немного перегрузили историю, пытаясь сказать всё и сразу.
Ещё один момент, который меня смутил, — это лёгкость, с которой «отделённый» герой, даже будучи ослабленным и обманутым, вспоминает навыки супер-разведчика. Взлом систем, умение обезвредить врага голыми руками — «кончики моих пальцев уже погрузились ему под подбородок и идут дальше, разбивая подъязычную кость». С одной стороны, это дань жанру и логике образа. С другой — это немного снижает градус сочувствия и напряжения. Мы почти не видим его беспомощным, по‑настоящему сломленным. Он скорее непотопляемый супергерой в состоянии временной амнезии, что делает его путь к победе предсказуемым.
Не могу обойти вниманием и стилистику. Язык повести неровный. Рядом с по‑настоящему сильными, выписанными скупо и метко фразами вроде: «Снег бесшумно валился огромными хлопьями, словно облака рассыпались на небе в прах» — встречаются пафосные обороты («огненными буквами», «вселенская боль») и странные технологические подробности, которые выбиваются из общего настроя. Когда в кульминационный момент я читаю про марку пистолета «NORINCO NZ 840», скопированного «с австрийского Glock 58», это не добавляет реализма, а наоборот, отвлекает, напоминая скорее обзор вооружения, чем о душевном состоянии героя.
Теперь о финале. Без спойлеров скажу, что развязка логична и даже красива в своей символичности. Герой делает выбор в пользу абсолютной свободы и творчества, сжигая мосты. Образ последнего взгляда на горящий в снегопаде дом силён: «Снегопад тем временем всё усиливается, идёт и идёт, словно хочет потушить, похоронить пожар, в котором сгорает моя прошлая жизнь». Но сам переход к этому финалу, его механизм, показались мне немного схематичными. Мотивация некоторых поступков в финальных главах прорисована менее ясно, чем того требует накопленное напряжение. Послевкусие остаётся двойственным: с одной стороны, восхищение перед силой человеческого духа, с другой — лёгкое ощущение, что такой масштабный замысел требовал либо большего объёма для проработки, либо более жёсткого фокуса.
Так что же мы имеем в сухом остатке? «Отделённый» — это, без сомнения, смелая, умная и глубокая повесть. Она бьёт точно в нерв тем, кто задумывается о цене творчества, о природе памяти, о том, можно ли стереть личность. Она дарит несколько по‑настоящему незабываемых сцен и образов — будь то ледяная тайга, бамбуковая клетка или одинокий мазар в песках, где «ветер играет шарами перекати‑поля».
Это произведение для терпеливого читателя, который ценит идеи выше безупречной формы, готов мириться с жанровой эклектичностью ради нескольких блестящих психологических и философских прозрений. Для того, кого не испугает сочетание шпионского экшена и метапрозы. После прочтения остаётся не столько ответ, сколько много вопросов к самому себе — а это, согласитесь, дорогого стоит.
Авторы, Павел Виноградов и Яна Титова, люди с большим литературным опытом, и это чувствуется в уверенной работе с атмосферой и сложными темами. Их сильная сторона — умение задеть за живое, создать интригу, которая берёт в плен с первых страниц. «Отделённый» — это убедительная демонстрация этого дара. Повесть, выдержанная в узнаваемом для авторов ключе, подтверждает их статус мастеров жанровой прозы, способных упаковать масштабную идею в напряжённый сюжет.
Для читателя, открывающего для себя их творчество, эта работа станет отличной визитной карточкой. А для давних поклонников — ещё одной возможностью погрузиться в тот сложный, мрачный и захватывающий мир, создание которого у Виноградова и Титовой получается, пожалуй, лучше всего.