Рецензия на сборник рассказов «Прекрасное далёко»
Вечность. Автор сложил из четырёх букв "Ж", "О", "П" и "А" слово "Вечность".
Это магия.
Это можно перечитывать раз за разом, а оно всё лучше и лучше.
Это камертон, позволяющий отряхнуть с ушей шум наносного, преходящего.
Это литературная полиция, в своём роде. О, картиночка в тему:
Читать легко, трудно остановиться. Зацепившись за первую фразу:
Я – машина специального назначения.
Когда-то давно я, вроде бы, был человеком. Вспоминаю об этом каждый раз заново, когда начинаю себя рассматривать.
так и скользишь дальше. Очнулся — три часа ночи, и весь ты новенький, чистенький, посвежевший. Вспомнивший, что есть настоящая литература.
И — свет не видывал таких алиенистых инопланетян, как у Далина! Иные, иные, и, со скепсисом глядевшая на
висящее в одном известном подвале, тут прям верю. Мир прекрасный и ужасный открывается — мимоходом, герои-то о насущном думают, как бы товар продать, а ты, досужим наблюдателем, восхищённо ужасаешься инопланетным инсектам и гибкости иных соплеменников, занимающихся гурманским интернационализмом)
Злободневна эта твёрдая-научная-социальная фантастика до невозможности:
Психика у наших людей такая – чуток примороженная телепередачами и фантастическими сериалами. Скажи любому простому обывателю, что завтра – вторжение динозаврообразных жукозоидов с Сириуса – он даже не почешется. Во-первых, эти жукозоиды в разных телевизионных видах ему уже хуже смерти надоели, во-вторых, если и вправду вторжение – то на поганую работу завтра идти не надо. Какое-никакое – а развлечение.
Поражает ёмкость текста: в нескольких словах передать такие подтексты, что дрожь берёт, вот это хоть взять:
Это очень приятно: знаешь, что работаешь на живого человека, который и реагирует, как живой. Повезло.
Герой, стал быть, простой парень, и радуется попросту, ага. Ну и мы начинаем думать, на кого там можно работать, чтоб реагировал не как живой. И что там за реакции. Объёмный мир получается, что уж. И персонажи совершенно незабываемые: одна мадам Фряк чего стоит. Или Хербиус Неживой Мыш Саторини.
Впечатляет, и я себя чувствую престарелым антикваром, трясущимся над раритетом, прищёлкивающим пальцами: "Уник! Жемчужина!" — уж эта вещь не утонет в песках времени)