Рецензия на роман «Выбор судьбы»
На мой взгляд, сочинять про попаданцев-прогрессоров непросто. Мало забросить человека в древность, нужно ещё и продумать, как и где герой смог бы применить свои знания. И вообще — есть ли у него хоть какие-то знания, полезные в этой эпохе?
«Выбор судьбы» повествует о жизни бухгалтера Марины, которая по воле богини Мары очутилась в теле девушки Любавы, жившей в Древней Руси. Обмена телами не случилось: Любава покинула мир живых, ну а Марина заняла её место. Спокойно влиться в чужую навязанную жизнь героине не дали — Любаву отметили волхвы, определив её в жрицы Мары, из-за чего настоящая хозяйка тела и утопилась. Жрицы не могли выходить замуж, потому что из-за связи с Марой «питались» здоровьем и жизнью мужей.
Итак, Марине в наследство достались и проблемы Любавы (от неё ждут услужения Маре), и нездоровые взаимоотношения с её семейкой. Отец хочет, чтоб дочка жила по правилам: либо становится жрицей Мары, либо не становится, и тогда идёт замуж. Многочисленные жёны отца не желают, чтоб красавица Любава отбирала у их дочек женихов, и строят мелкие пакости. То ещё змеиное кубло, одним словом.
Вот и приходится Марине изворачиваться, чтобы ни вашим, ни нашим ничего не досталось: Маре она говорит твёрдое «нет» и соглашается только на помощь людям, а от родственничков держится подальше. А как долго она ходит по острию ножа — не скажу, чтобы не спойлерить=)
У меня сложилось неоднозначное отношение к героине. Понравилось её умение давать отпор: уж если она что решила, то уступать не будет, и такое поведение женщины из двадцать первого века порядком озадачивает людей из века девятого. Кроме того, хвалю её за искреннее стремление помочь окружающим: она во благо использует данную Марой лекарскую силу, ещё и придумывает, как улучшить и усилить свои навыки. При этом, хотя Марина неоднократно демонстрирует умение пользоваться логикой, она из эгоизма не желает поразмыслить над предупреждениями Мары. Когда спохватывается, приходится в большой спешке заглаживать вину.
Удивило отсутствие какой-либо рефлексии по поводу близких в родном мире. Марина вообще не вспоминает никого из прошлой жизни, не переживает и не мечтает вернуться обратно. Неужели у неё не было никаких привязанностей?
По ходу действия Марина много раз находит в закоулках памяти такие познания, которые от бухгалтера ну никак не ожидаешь. Тут вам сведения о греческом алфавите и цифрах, о политических взаимоотношениях Руси и Византии, о географии торговых путей, и так далее, и так далее. Наверное, если всем этим увлекаешься, то действительно помнишь, но в краткой предыстории жизни Марины нет на это намёков, кроме как упоминания увлечения нумизматикой. Она просто помнила это со времён учёбы. Завидная память!
И потом, метод подачи выбран спорный. Из-за таких пояснялок прямо в тексте, причём от первого лица, меня постоянно «выбивало» из истории.
Однако кератиев (*мелкая византийская серебряная монета, примерно 2 г весом) я в памяти Любавы не увидела (в своё время я «подвисала» на нумизматике). Хотя, по идее, Русь усиленно торговала с Византией. Значит, товары и монеты по Великому шёлковому пути сюда добирались проще, чем с юга. А значит, и связи с восточными странами были прочнее. Правда… деньги могли попасть и от хазар. Ужасные набеги не мешали этим торговцам иудейского вероисповедания (*в начале IX века основная часть аристократии и крупных семей Хазарского каганата приняла иудаизм) спокойно барышничать на Руси.
Для обозначения единиц, десятков и сотен существовала своя эннеада (*девятка) знаков. К примеру, один — это альфа, α. Два — бета, β. И так до девяти. Затем десятки… Десять — йота, i. Двадцать — каппа, k… так до девяноста. Следом девять знаков для сотен. Всего двадцать семь — (три эннеады).
Чтобы создать более сложные значения, к примеру одиннадцать, две буквы писали рядом друг с другом. Первым в паре обычно стояло бóльшее число iα (11), и их складывали. Подобная система известна в современном мне мире по римскому счёту. Таким образом нумеруют, к примеру, века или главы в старых книгах. Дело в том, что по подобной схеме у греков обозначалось также само действие — сложение. Если требовалось вычитать, то слева стоял меньший знак — αk (19).
— Не для меня придёт весна, — надрывно запела я, яростно взглянув на женщину.
И вширь Славутич разольётся…
И сердце детское забьётся…
Внутри, увы, не у меня…
(* немного переделанная песня на стихи А. Молчанова)
— У тебя пелена (*небольшой кусок ткани) чистая есть? — перестав стараться ухватить «болезнь», обратилась я к Беляне.
На мой взгляд, лучше уж такой вариант пояснялок, начавшийся примерно с середины книги:
А я свой Рубикон[1], кажется, перешла.
Кстати, термин «Броуновское движение» читателю тоже объяснили…
Но вернёмся к хорошему. Очень достоверно описаны взаимоотношения со сводными сёстрами и группой поддержки в виде их мамаш. Пока Марина не соглашается стать жрицей Мары, она по-прежнему конкурентка, поэтому её нужно всячески запихивать в пыльный угол и не давать показываться на глаза потенциальным женихам. На фоне непрекращающихся внутрисемейных интриг радуют разговоры с Беляной — коллегой по лекарскому делу и практически подругой. Это чуткая, заботливая и добрая девушка, от которой не ждёшь удара в спину. Марина встречается и с другими жрицами Мары — только с одной из них завязывается дружба по причине схожести характеров. Остальные воспринимаются больше как наставницы, персонажи одной функции.
Мужчин в окружении Марины/Любавы вроде бы немало, но интерактив с ними кажется ограниченным. Кстати, я специально написала «Марина/Любава», потому что сама героиня себя дистанцирует от бывшей хозяйки тела.
Всё это рассказывала мне Всеслава, неожиданно ставшая лучше относиться к Любаве.
Отец — типичный папаня с основной претензией «так ты выйдешь замуж или нет?!» Рядом ещё постоянно топчется молчаливый мужчина Видан, и его роль заключается в выполнении тяжёлой работы, с которой Марина не справится. Есть ещё приставучий и нахальный купец, непростой причём, от которого саму Марину подташнивает. Есть объект любовного интереса, но этой линией я совершенно не прониклась. То есть буквально: вот хирдман с лодки видит купающуюся Марину, вот он гладит её на народных гуляниях, и вот они внезапно воспылали друг к другу чувствами. Было некое ощущение, что хирдман понадобился для позитивного финала книги, как требуется в сказках, но если б его не ввели в повествование вообще, я б не расстроилась.
Что ещё понравилось, так это объяснение, как соотносятся Навь, Правь и Явь, а также рассказ, каким образом появляются всякие лешие, кикиморы и прочие твари, и почему они нужны людям. В одном из связанных эпизодов, кстати, было наглядно продемонстрировано, почему нельзя торопиться и нужно слушать умудрённых опытом товарищей, а не расшвыриваться силой направо и налево в надежде побыстрее решить проблемы. Порадовало и то, что часть наказания Мары за ошибку Марины взял на себя её товарищ-фамильяр, белый ворон: он недостаточно хорошо объяснил Марине тяжесть последствий опрометчивого решения, поэтому признал вину. Я вообще люблю такие назидательные моментики в книгах=)
Первые две трети книги я прочитала с интересом: помимо разборок с семейкой и лечения больных, Марина успевала улучшать свой быт в лучшую сторону с помощью знаний современного человека. Когда героиня смирилась с выбором судьбы и признала своё назначение, и вовсе славно пошло с контролем над Навью. Но потом… Как будто срочно потребовалось закончить книгу свадьбой и детьми, как в фэнтезийных любовных романах, поэтому повествование резко переключилось на отношения М-Ж. Параллельно увеличилось количество подробных описаний волшебных обрядов, поэтому последние главы две я читала через силу.
С технической точки зрения, помимо объяснений в скобочках, меня напрягало обилие заместительных (я тоже страдаю этой болезнью, но пытаюсь вылечиться).
Отец даже долго растирал в пальцах лепестки, напряжённо хмуря брови.
— Но они… — протянул он растерянно.
— Неживые, — ответила я усмехнувшись.
Боярин отрешённо посмотрел на меня и, по привычке протянув руку, погладил по голове. Проконтролировав себя, даже не шелохнулась. Мужчина же задумчиво подержал немного цветы в руках, затем так же пощупал подготовленные мной для работы кусочки ткани и направился на выход.
Женщина непрерывно что-то зудела рядом с мужем, отчего батюшку порой аж передёргивало. Благо супружница сильно не повышала голос и не мешала другим. Так что мужчина держался и молчал.
Отец, боярин, мужчина, муж, батюшка — это всё один и тот же человек.
В диалогах и авторском тексте нет-нет, да проскальзывали ну очень официозные формулировки.
— Но… зачем это мне? Тело девушки после прыжка со скалы повреждено. Я не смогу достойно исполнять службу, — попыталась соскочить с подобной участи.
Из-за того что выловить рыбу сейчас действительно проблематично, многие дети стали искать разнообразие домашнего рациона в общинном лесу.
Ещё сочетание «типа современного» сленга с древнерусскими словечками порой вводило в ступор. Я могу читать сплошную стилизацию, могу читать даже новояз в обстановке древности, но когда это совмещают, глазкам немного больно…
— Нет, конечно! Этого типа много людей видело живым уже после твоей…
(по-моему, тогда слово «тип» ещё не употребляли в значении «человек»)
Экономная чернавка убедила нас в том, что жечь отдельно дрова ещё и для готовки нерентабельно (сего слова она, конечно, не знала, но ей это не мешало), так что эскиз мне пришлось перерисовывать.
Ещё почему-то под конец в тексте возросло количество троеточий. Из-за этого я тормозила вместе с героями и пыталась расшифровать, зачем нужны многозначительные паузы.
— Любава… — обратился ко мне Глеб.
— Да… — ответила, повернувшись к мужчине, и пропала.
— О чём говорит этот купец? — спросил он нахмурившись.
— Это не купец… — произнесла я, по-идиотски улыбаясь.
Подводя итоги, эту книгу могу рекомендовать тем, кто хочет почитать что-то нестандартное про любовь и самопожертвование в сеттинге древней Руси. И при этом набраться всякообразных знаний, которые вряд ли пригодятся, но расширят эрудицию=)