Рецензия на повесть «Тьерри Ви́и Ва́на»

У ночного костра

(Примечание: Эта рецензия не отражает реальных верований или традиций коренных народов Африки, а является стилизованным художественным вымыслом.)

Слушайте, дети равнины, амаВали! Слушайте старого Мзунгу! Видите угли? Они как души — тлеют, вспыхивают новым огнем и снова гаснут. Я расскажу вам сегодня не о битвах предков, а об истории, которую принес ветер с севера, из-за Далёких Столовых Гор. Историю о духе, который не нашел покоя. Историю под названием «Тьерри Ви́и Ва́на».

Эту историю сплели не наши сказители, а человек с кожей цвета высохшей глины. И говорит она о таком же человеке, геологе, что пришел к нам, в земли, которые он называл Верхней Вольтой, копать землю, глубоко, очень глубоко. Но дух его был слаб, а сердце — хрустальным. 

Боль и резкий толчок. Пробудилось пропавшее в последние месяцы умиротворение. 

Так он покинул свое тело, оставив его на полу, «скрюченное человеческое тело. Только седая голова торчала из цветного ворота». И очнулся… в шкуре своего кота, Рузви.

Вот где начинается тропа духов, дети равнины, амаВали. Человек стал зверем. Он попытался говорить, но «с уст сорвалось жалобное: — Мья!». Он хотел предупредить, но мир людей стал огромным и недоступным: 

Узкий подоконник обрывался в пропасть, к бесконечно далёкому дощатому полу. 

Он, бывший хозяин, стал пленником в теле своего слуги. И в этом первая мудрость истории: не всегда сила в копье и росте. Иногда дух может быть заперт в самом хрупком сосуде.

Но история эта не о жалости. Это — путь. Дух Тьерри, не упокоившись, стал кочевать, как дым от нашего костра. Он вселялся в одно кошачье тело за другим. Из домашнего Рузви — в дикого сервала, «ушастого, подслеповатого», который рыскал по пустыне, где «солнце молочной пенкой дрожало над пустыней. Прикусывало голые пятки». Потом — в черную кошку-ведьму, в бесхвостого бродягу Кофи. Он видел нашу землю глазами тех, кого мы часто не замечаем: зверей, что живут в тени акаций и на пыльных улицах.

И через эти глаза, дети равнины, история показывает нам нас самих — но со стороны. Она показывает не только красоту «крапчатого платья» девочки-водоноса Наоре или гул барабанов на пиру. Она показывает трещины. Показывает, как приходят «небритые и грязные мужчины радостно бегущие по склону с кирками и лопатами», а за ними — голод, сделки и равнодушие. Чиновник Рене в строгом костюме, который «ерызал, отпечатывая на титульной странице папиллярные петли», пытается вести дела с наба, вождем, который больше думает о выкупе за девочку, чем о её судьбе. История не кричит об этом. Она показывает: «Шаман разбросал по полу позвонки и птичьи кости», а вождь говорит: «Может родителям удасться пополнить выкупом стадо». Дух в кошачьем теле лишь наблюдает, «не упуская момент, поживлялся краденым, как прозорливые советчане чертежом».

Это мудрая история. Она знает, что духи и магия — часть нашего мира. Здесь есть и гри-гри, и шаманы, и ведьмы. Наоре, девочка, которая вырастает в сильную женщину, говорит: «Отстаивать свое место под солнцем нужно». Она не ждет помощи духов — она договаривается с ними, как с соседями. Она спасает брата, говоря: «Жизнь продолжается». 

Но история помнит и про «красные тряпки, сброшенные к ногам Французского Быка» — про ветер перемен, про революцию, что идёт из столицы. Дух Тьерри становится свидетелем смены эпох, когда «Экспедиция отбыла через день. Франция встретила их без оваций, заметкой в газете».

Сила этой истории — в её взгляде. Она смотрит не сверху вниз, как белый начальник, и не снизу вверх, как покорный слуга. Она смотрит сбоку, из-за угла, из-под стола, глазами зверя, в котором живет чужой, запутавшийся дух. Этот взгляд делает равными и вождя в ритуальных одеждах, и пьяного землемера, и девочку с ведром. Все они — часть одного большого, живого, жестокого и прекрасного полотна.

А что же с духом Тьерри? Его путь — не к славе. Это путь принятия. В своем последнем перерождении, в теле «африканской рыжей кошки. Безымянной кошки», он делает выбор не человека, а зверя, защищающего своего. Он бросается на пантеру, чтобы спасти Наоре. 

Он снова вышел против более сильного соперника, как выходил на площади латинского квартала. 

И в этом броске — его искупление. Он наконец-то живет этой жизнью, а не наблюдает за ней. «Железная лента» расплавляет его плоть, но, кажется, освобождает дух.

Так заканчивается эта история, дети равнины. Не громкой победой, а тихим жертвенным порывом. Она говорит: чтобы понять землю, надо прожить в ней много жизней — и в шкуре господина, и в шкуре слуги, и в шкуре того, кого все считают лишь тенью у костра. Она напоминает, что у всего есть душа — у реки, у кошки, у камня, у человека. И все эти души сплетены в одно.

Смотрите, дети равнины, амаВали, затухает костер. Угли — как души. Одни тлеют, другие уже взлетели искрами к небу, а какие-то долго летят над равниной, детьми которой мы себя называем. История «Тьерри Ви́и Ва́на» — одна из таких искр. Не наша, но жаркая. Запомните её.

***

Имею возможность, способности и желание написать рецензию на Ваше произведение.