Рецензия на роман «Детство»
Попалась в руки (в электронном виде, конечно ) ) книга Василия Панфилова "Детство", и после прочтения эти самые руки прямо таки зачесались написать об этом произведении отзыв.
Книга, прямо скажем, не совсем простая, хотя название навевает мысли о русской классике своей краткостью и простотой. Возникают ассоциации с "Детством" Льва Толстого, "Детством Никиты" Алексея Толстого или "Детством Тёмы" Гарина-Михайловского. Однако, в отличие от произведений этих писателей, книга, подобная произведению Панфилова, вряд ли бы могла появиться на свет добрую сотню лет назад. Дело в том, что все названные описания детства вышли из-под пера литераторов образованного слоя, "господского", как их называло тогда подавляющее большинство населения России. "Детство" же Панфилова даёт картину совершенно другой жизни, жизни низов, которые составляли в то время процентов восемьдесят от всего населения, а то и поболее. Люди низов не имели возможности оставить записи о своём детстве и по причине массовой неграмотности, и по причине занятости вопросами выживания, а не своими жизнеописаниями. Из классики в этом смысле более подходящим аналогом наверное было бы "Детство" Максима Горького.
Однако не всё так совсем уж классически. Книга Василия Панфилова современная, и в неё введён ставший уже почти обязательным для современных книг элемент - попаданец, куда ж без него. Этот распространённый приём современной популярной литературы действительно даёт преимущества - и сюжет увлекательнее, и вжиться в образ главного героя читателю проще, и легче взглянуть на прошлое взглядом современника. Но "Детство" Василия Панфилова в этом моменте стоит особняком, можно даже сказать, со своей уникальной попаданческой идеей. Попаданец в ней вовсе не обычный, а странный, не обладающий полным осознанием себя прошлого и не имеющий цельной картины предыдущей жизни. Память лишь подсовывает время от времени главному герою отрывки воспоминаний, картинок и полузнакомых слов. Словом, по непонятным причинам получился полупопаданец какой-то.
Да и главный герой, как можно догадаться из названия, тоже не совсем типичный для книг про попаданцев. Это ребенок, причем ребенок из крестьянской семьи, более того - сирота, принятый в семью дальних родственников-крестьян на птичьих правах, в общем, лишний рот, за которого и вступиться некому. И все эти сочетания вместе ставят героя на самый низ тогдашней социальной иерархии. Ниже, наверное, только каторжники.
Вот с таких вот стартовых условий и начинается повествование о жизни мальчика Егора, а зачастую о его выживании. Рассказ от имени героя идёт неспешно, бесхитростным простонародным языком. О языке надо сказать особо. Он подчеркнуто простонародный, с искажениями и архаизмами. Читателям, которые не являются профессиональными филологами и лингвистами, трудно будет понять насколько язык соответствует речи малообразованных бедняков сто лет назад, нет ли в ней анахронизмов, или это просто современная стилизация. Однако слышится речь персонажей вполне достоверно, и картинка с ними выглядит как живая. Могу успокоить тех, кого подобная речь будет напрягать - дальше неграмотностей и архаизмов в речи Егора будет становиться меньше и меньше, с его ростом, образованием и с приходящими воспоминаниями из прошлой жизни. Хотя подобная манера речи так и не исчезнет полностью до конца, всё-таки Егор - герой своего, довольно далеко отстоящего от нас времени.
Перед нами разворачиваются картины России чуть более чем столетней давности, со всеми тогдашними реалиями, со всеми, как бы сейчас сказали, особенностями менталитета, когда серьёзно и спокойно рассуждают о том, доживут ли до следующего лета и как не помереть с голоду, смешивая муку с желудями. С детскими смертями и падежом коровы - семейной кормилицы, причем неизвестно, что является в глазах крестьян того времени большей бедой.
Сам главный герой раскрывается и усложняется постепенно, от простоватого странненького мальца до взрослеющего и осознающего себя самостоятельной и ответственной личностью человека. И не смотрите, что человеку одиннадцать-двенадцать годков всего. От тяжелой жизни взрослеют рано, а задачи предстоят главному герою серьёзные. И размышления от первого лица у Егора под стать - такие же серьёзные, за которыми приоткрывается порой скрытый юмор и лёгкая ирония автора. Правда, надо сказать, что серьёзность Егора немного удивляет. Всё же мальчик, пусть даже и с полупопаданцем в голове, как мне кажется, должен более эмоционален, да и выражения детских радостей ярче, наверное, должны быть.
Так же постепенно с развитием сюжета находят главного героя и приключения, в которых встречают маленького человека удачи, и трудовые будни, и напасти, из которых Егор выходит не столько с помощью своих попаданческих отрывочных воспоминаний, хотя и они ему тоже иногда помогают, но больше благодаря своему характеру и своему, пусть интуитивному, пониманию о правильном и неправильном.
Характер у героя твёрдый, временами жёсткий, иначе не выживешь. И одновременно с твёрдостью Егор проявляет честность, верность друзьям, взаимопомощь и, случается, доброту к тем, с кем соприкасается он на своём жизненном пути. Маленький, но почти взрослый главный герой вызывает несомненное уважение и сопереживание. Хотя надо честно признать, возможно не со всеми поступками героя читатели могут согласиться. Однако, как сказал сам Егор: "Это моя жизнь", и жизнь, как мы увидим, не лёгкая, так что не нам его судить. Егор, бывает, за какие-то вещи и сам себя судит весьма строго.
В своей жизни Егор встречается и пересекается с людьми из разных социальных слоёв, сословий и национальностей. Крестьяне, само собой, а так же мещане и дворяне. Цыгане и евреи, приказчики, мелкие ремесленники, оборванцы и нищие, скупщики краденого, полицейские, доктора и сестры милосердия, купцы, фабричные рабочие, учителя, студенты и зажиточные дачники, спившиеся офицеры и торговки. Встречаются ему люди разные - хорошие, серединка на половинку или так себе, а так же опасные или плохие. Причем хорошие или плохие распределены по социальным группам вне всякой связи с положением в обществе. Точнее даже, не хорошие-плохие, а по большей части разные и сложные характеры, повернувшиеся к Егору одной из своих хороших или плохих для мальчика граней. Эти многосторонние грани персонажей раскрыты, правда, не очень подробно, настолько, насколько позволяет увидеть взор главного героя, и если мальчик что-то по малолетству не замечает, то читатели могут и догадаться. Впрочем, изредка встречаются и сценки от третьего лица, раскрывающие некоторые детали и показывающие читателям то, что главный герой видеть никак не мог.
И по всему этому людскому многообразию, как мне показалось, существует в головах водораздел - "ихние", то есть"господские", и "нашенские". Егор по первости даже подумывал - а вдруг он из господ, ведь, как обрывки памяти показывают, раньше не какой-нибудь там был, а образованный, ажно девять классов, поболе чем в гимназиях будет. Однако потом мальчик понял, что ошибался, никакой он не из "господ". В этом его явное отличие от героя прочитанной Егором книжки Диккенса "Приключения Оливера Твиста", в которой благодаря счастливым совпадениям выясняется, что Оливер ребенок из богатого общества, в котором он и обретает в конце концов после всех перипетий своё счастливое и обеспеченное детство. Детству Егора ничего подобного не светит, да он и не мечтает стать как "господа", а мечты его поначалу всего лишь выбиться в люди - стать важным по деревенским меркам человеком, "прикащиком", например, и пройтись по родной деревне в лаковых сапогах, да с гармонью. Кстати, Егор прочесть "Оливера Твиста" прочёл, но почему-то размышлений и сопоставлений со своей судьбой и вообще комментариев у мальчика никаких о прочитанном не возникло, что для меня немного странно.
Недюжинные эрудиция и воображение автора рисуют перед нами многочисленные сценки с характерными для того времени действующими лицами. Описания интерьера не многословные, но бытовых подробностей и местных деталей каких только нет. Вот чего в книге "Детство" в самом деле почти нет, так это политики. Да и какая политика в голове одиннадцатилетнего парнишки, пусть и с полупопаданцем. В книге без изысков и надрыва разворачиваются картины жизни подавляющего большинства российского населения (или подавленного, это как посмотреть), тех самых, которые не "господа". Просто и без пафоса показаны работа, нищета, желания, смерти. И детские смерти в том числе - в крестьянской избе, в сиротском приюте, на фабрике, где используется детский труд. Цикл, в который входит роман "Детство", назван автором "Россия, которую мы..." Сразу приходит на ум известное выражение "Россия, которую мы потеряли". Правда мне почему-то думается, что автор вовсе не его имел в виду, а что-то другое. Но мне всё же, глядя на быт, жизни и смерти персонажей книги "Детство", кажется, что правильным будет сказать так: это "Та Россия, которую стоило потерять".
Композиция произведения по современным стандартам популярной литературы не совсем чётко выражена. Нет положенного сильного роста напряжения к концу книги, не проявляется пиком кульминация. Предполагаю, что это по причине стиля, близкого к жизнеописанию, а так же, возможно, и потому, что планировалась не одна книга, а цикл книг с продолжениями. Цикл, по моему мнению, получается и должен в итоге получиться отличный. Спасибо автору!
Начал я отзыв на книгу с упоминания классики, классикой же отзыв и закончу. Публицист и литературный критики В.Г.Белинский назвал прекрасное и лиричное произведение А.С.Пушкина "Евгений Онегин" энциклопедией русской жизни. Прошу прощения у читателей за столь вольное обращение к пушкинскому роману в стихах, речь не о нём самом, а о высказывании Белинского. Как мне кажется, по аналогии со словами известного критика цикл Василия Панфилова, в который входит роман "Детство", имеет шансы, пусть и в несколько широком истолковании, называться энциклопедией жизни низов общества дореволюционной России.