Рецензия на роман «Проклятие Айсмора»
Осторожно, рецензия содержит критические спойлеры!
Название – «Проклятие Айсмора», жанры – любовный роман, фэнтези, реализм.
Изначальный закон жанра фэнтези состоит в присутствии борьбы темного и светлого начал в качестве движущей силы существования мира, что с реализмом по определению сочетается плохо. В таком качестве реализм в фэнтези – это скорее реализм психологический в изображении персонажей, их поведении и мотивациях, вроде «Ведьмака» Сапковского. Но простите, у любовного романа тоже есть законы жанра, и они плохо сочетаются с психологическим реализмом Есть и иной вариант совместить жанры фэнтези и реализма – перенести реальные законы мира в декорации «мира меча и магии», как это сделал Джордж Мартин. Но опять же – любовный роман?..
Так что же мы наблюдаем в «Проклятии…», полярен ли мир, есть ли в нем какая-то движущая сила, основанная на борьбе добра и зла?
Я бы сказала – да. Легенда о проклятии, насколько лично я поняла задумку авторов, сбывается. Ну, а легенда о Темных Людях прямо указывает на существование в мире каких-то Светлых и каких-то Темных сил. Так что с жанром фэнтези все в порядке. Реализм же в том, что эта движущая сила с виду никак не проявляет себя вне психологических мотиваций и поступков героев-людей. Никаких тебе избранных, никакой тебе магии, но что предречено – то сбудется, потому что так положено. Этакий Рок из древнегреческой трагедии, и ты хоть ежа против шерсти роди — все равно не угадаешь, в какой момент все пойдет «как записано».
В чем, как лично мне показалось, несколько «провисла» эта сюжетная линия, центральная для произведения – в том, что легенда о Проклятии никак не привязана к Айсмору! Ну, чудовище. Ну, Роза. Ну, спит себе это чудовище, иногда просыпается и чего-нибудь со скуки ломает. А вот если Роза чудовищу будет – то будет (со слов пересказывающего легенду Риддака) «счастье и удача для всех живущих и для него самого». Вопрос: где тут собственно Проклятие Айсмора? А нету! Насколько можно судить из текста, жители искренне верят, что чудовище просыпается достаточно регулярно (моряков вон тащит, по городу бродит), а Айсмор стоит себе да стоит, и еще триста лет простоит.
Легенда получается персонифицированной, она «о любви», о судьбе персонально Бэрра, но никак не об Айсморе. Кстати, забавно, что Бэрр по этой легенде как бы обречен – никуда он от Ингрид не денется, потому что «так записано». Оно, и правда, «записано» – законы жанра любовного романа же, доведенные таким образом до гротеска в этой истории (кстати, пожалуй, это авторская находка – по крайней мере, других примеров подобной игры со штампами я вспомнить не могу).
Если же проклятием Айсмора было само существование этого Айсмора, с его прилипалами, запахом рыбы и пр. – то вспомнив психологический реализм (вот уж чего в романе дофига, и придраться там совершенно не к чему), неужели кто-то может поверить, что эти люди вдруг так – р-раз! – и изменятся? Ну-ну. Те же самые рыбные бабки, те же самые прилипалы, те же самые все – просто люди, добрые, злые, умные и не очень – перейдут с руин Айсмора в Мэннию. Через несколько поколений после резкой смены образа жизни что-то, безусловно, изменится, не только в клозетах, но и в головах. Но мы этого и в романе не увидим, да и собственно к Айсмору это уже не имеет никакого отношения.
Так в чем же интрига произведения? Если судить по названию – в Проклятии. Сбудется или не сбудется, а если сбудется – то как. Кто же из персонажей мог изменить судьбу Айсмора?
Бэрр? Нет. Он вообще меняется по ходу произведения, с одной стороны, значительно – в любовной линии и в своем психологическом состоянии, с другой – не меняется совсем. Да, он когда-то положил кучу народу на Площади тысячи слез, да, он выселял людей из домов и т.д. Но он всегда чувствовал свою ответственность и за этих людей, и за этот город, пусть даже его не любил. Кстати, любопытно, но складывается впечатление, что если бы даже Бэрр не ушел из помощников винира и не женился на Ингрид, у него все равно был бы шанс замочить того корсара и увести после исчезновения винира народ в Мэннию. И стать королем, потому что он потомок королей. Более того – этот шанс был бы гораздо менее призрачен, потому что в аккурат перед пожаром женатый и успокоившийся Бэрр чуть не уехал. И тут, конечно, чистый Рок, Deux es machina – как только Бэрр смазал лыжи, «ратуша сгорела». Потому что «так записано». Но это уже не реализм. В общем, Бэрр обречен и в судьбе Айсмора по собственной воле изменить ничего не может. Да и нет у него воли что-либо менять в судьбе Айсмора. Была бы воля – открутил бы голову виниру, и меняй на здоровье.
Ингрид? В рамках текста тоже не видно, что она могла бы что-либо изменить. Ну, может, было бы чуть более мрачным правление Бэрра в Золотом городе, но в принципе-то ничего бы не изменилось, потому что (см. выше) легенда о чудовище и Розе касается исключительно психологического состояния чудовища, а к Айсмору никак не привязана.
Винир? Хм. Сложный вопрос. Он бы, конечно, мог. Он, собственно, всю эту кашу заварил, но поскольку подобная каша в Айсморе заварилась явно не по первому разу, то у него и не было оснований подозревать, что он может как-то повлиять на проклятие. Была просто развилка вероятностей, на которой винир искал наиболее выгодный для себя вариант. Но тут упал плод мандаринового дерева и предопределил выбор варианта. «Так записано», да. С другой стороны, не был бы винир несколько не в себе с этим мандариновым деревом и золотыми памятниками – пустил бы отвалившуюся мандаринку на глинтвейн. Ах, да! Она же горькая была! Ну, можно было бы со всем черным юмором решить, что это прощальный подарок Бэрру – подавись, мол, зараза… Но винир решил иначе, а почему – наверное, потому, что «так записано».
И остается один персонаж, который мог бы изменить события – собственно Айсмор, воплощенный во всех своих жителях, улицах, ратушах, лодках, сплетнях и пр. Мандариновое дерево, собственно, тоже можно отнести к Айсмору (и за что с ним так жестоко в конце расправились? Впрочем, это же айсморцы – к вопросу о будущем Золотом городе). Так вот, утопил бы Айсмор Бэрра в канале – и была бы у Айсмора совсем другая история (кстати, и стоял бы себе спокойненько). А получилось, что в кои веки сделал доброе-справедливое дело – и сгорел к чертовой матери, потому что «записано». Вот такая грустная получилась история…
После прочтения романа остается сочное послевкусие, правда, с легким запахом тухлой рыбы (в тексте довольно много мелких «блох» и просто трудно воспринимаемых предложений), и вопрос: «Что это было?» Антиутопия? Возможно. Но тогда непонятен исключительно светлый финал произведения. Авторская ирония, деконструкция жанров? Вполне вероятно. Но опять же – хэппи-энд в этом случае весьма условен, и неясно, почему он преподносится именно хэппи-эндом. Ну, разве что Ингрид взамуж вышла, угу. Это, конечно, хорошо, но неужели это счастье для целого города погорельцев?
Морали и идеи в тексте нет, кроме того самого «так записано». Поиски Ингрид в архивах, плавающие после пожара на поверхности доносы «прилипал» — лишнее тому подтверждение, потому что окей – все записано, но не то, что повлиять на это – понять-то невозможно, что там записано и какое отношение к записанному имеет происходящее! Не в этом ли – авторское представление об устройстве реального мира? А выбор жанра «фэнтези» и перенос действия в выдуманный сеттинг здесь призваны снять возможность споров о мироустройстве. Чтобы можно было ответить на возмущенное: «Так не бывает!» читателя со всей свойственной авторам иронией: «Мир наш, что хотим – то и воротим».
В общем, вещь производит впечатление этаких «игр разума» авторов в попытках сознательно постичь суть эволюции мира. Чем-то неуловимо напоминает творчество Франца Кафки, разве что с несколько большей верой, что все к лучшему в этом лучшем из миров. Хороший, годный постмодерн – философские размышления о природе непостижимого, облеченные в форму самых популярных жанров массовой литературы. Тут же и нелинейность повествования, и игра слов ради игры слов, и море психологизма, и многие другие находки литературы XX века. Есть и более ранние находки – «персонажи-двойники», к примеру. Крысенок – явный «двойник» Бэрра (и с этой точки зрения абсолютно логично, что он – тоже фокальный персонаж), только к нему не присобачено никакой сюжетной линии, которая, к примеру, могла бы показать альтернативу. Или не показать, а лишний раз подчеркнуть, что «так записано».
В общем, плюсов у текста много, а уж рыбные ругательства просто вне конкуренции. Радуют и другие авторские находки, типа начала с постельной сцены – вот уж внезапно при обозначенном жанре любовного романа!
Минусы – текст очень нуждается в вычитке. В том числе (дорогие авторы, это мое личное и не очень компетентное мнение, с которым можно не соглашаться!) – в некотором упрощении стиля. Тут авторы местами перестарались, замудрив витиеватыми словесными конструкциями и без того замудренную идею. Но тут уж что-нибудь одно – либо облекать в витиеватые словеса простую идею, либо в виде легкой словесной игры скармливать читателю что-то очень сложное, как это делает, к примеру, Луи де Берньер. Но на самом деле, основная часть романа написана несложно, и вычитка свежими глазами все это порешает, ликвидировав места, где авторов чуть-чуть занесло в словесные дебри.
То же касается некоторых потерянных сюжетных линий, которые так и не дотянулись до логического конца. Камилла пропала – это ладно, а вот крысенок, подвисший в пустоте, и сам Айсмор со своей ратушей (вот уж кого жаль, кстати), который как-то бодренько забылся его бывшими обитателями по принципу «Помер Охрим – да и хрен с ним», – это более серьезно. Впрочем, может, последнее так и было задумано.
А в целом – это литература. Серьезная, качественная, наводящая на мысли. Пожалуй, этот роман ничему особенно не учит и ничего не проповедует, но превосходно активирует мозги и погружает в бездны философских размышлений о мироустройстве при всем своем кажущемся по жанрам и аннотации предназначении «читать в поезде Москва-Владивосток».
Дорогие авторы, у вас замечательный потенциал! Спасибо вам огромное за роман, поздравляю с завершением – и пишите еще! Убьем время интеллектуально 