Рецензия на роман «Последний шаман Цитруса»

По просьбе автора и общественности оформляю отзыв как рецензию. (Но отзывом он этого быть не перестает, имейте в виду! ;) )

- Их же не бывает, - тоскливо пробормотал Рэй. Ему было страшно.
/"Последний шаман Цитруса", Тим Вернер/

Этот текст меня захватил. Или не текст, а герои? Или что-то неуловимое и не имеющее названия, таящееся между строк? 

На  слоге я поначалу заспотыкалась было: "не мой" он, не гладкий,  рубленный, прыгающий: не льется - ходит тяжело и мучительно, как Мист. 

Но  я простила слогу свои личные неудобства от взаимодействия с ним почти  сразу, на первой же главе. Потому что язык "Шамана" настолько говорящ и  настолько наполнен, и так насыщено междустрочие, что читаешь уже не  только текст - метатекст, и выпадаешь туда, в мир, в отношения, к  героям.

А еще мне нравится, как перетекают, перекликаются отсылки и   определения, подмигивают друг другу через абзац, уточняя, заверяя,  подшучивая, подтверждая или сдвигая смыслы.

Язык "Шамана" изломан, насмешлив, ехиден и ироничен - порой до сарказма, как, впрочем, и сами герои.

Я  очень люблю, когда информация подается так: просачивается в диалоговых  репликах, в ремарках, между делом - и в таком объеме, что, кажется, уже в  первой же главе о героях сказано удивительно много - а уж сколько  намеков сделано: штрихами, междустрочием, манерой говорить, двигаться и  мысленно комментировать ситуацию. Сколько всего о Мисте, Рэе и их  отношениях узнаёшь (и сколько еще подозреваешь!) из одной только  брошенной как будто вскользь фразы: "И Рэю надоело постоянно его  поднимать"... 

Из нее разворачивается вселенная отношений, и мы  весь роман возвращаемся в эту точку "большого взрыва", как и положено,  одновременно из прошлого и из будущего: из текущей, у нас на глазах  творящейся истории, и из встающего в воспоминаниях Рэя и догадках Зака  прошлого. Лучи сходятся к Мисту. А вернее - к диаде Мист-и-Рэй. 

И на что бы ни намекало название, а для меня главным героем стал не Зак. 

Не Рэй.

И даже - сюрприз - не Мист.

Отношения.

А  отношения поданы интересно. Ремарки - и отчасти внутренние монологи -  пронизаны говорящими, насыщенными и объемными якорями и подсказками - в  отличие от диалогов: прямым текстом герои о своих чувствах не только не  говорят, даже почти не думают, а если думают, то заворачивают в сотню  слоев, чтобы точно-точно спрятать - даже от себя.

Героев можно  понять: они поломанные, все поломанные - и все острые, угловатые,  непростые, с тайнами, с камнями за пазухой, со своими тщательно  выпестованными защитными механизмами, броней, защитным полем. И при том -  прекрасно живые: даже, казалось бы, подчеркнуто "неживой" Мист. Очень  живые в этой своей надломленности и в том, как они с ней существуют, как  приспосабливаются: и к ней, и друг к другу. 

С ними рядом сложно находиться: с некоторыми - мучительно сложно, но им всем сопереживаешь. 

И  той боли, которую каждый несет в себе, тщательно пряча от остальных, и  все равно подчиняясь ее барабанам и трубам, и той мучительной  невозможности - или неспособности - ни говорить о ней, ни тем более  разделить ее с другим. Они иронизируют, насмешничают, геройствуют,  подкалывают и ранят друг друга - не потому, что злы или равнодушны.  Потому что иначе то, что они чувствуют, не говорится. Не выговаривается.  Не формулируется. Не осознается даже. Нет у них для этого ни языка, ни  даже, кажется, самой концепции. 

И они сочиняют свой собственный  код: кто из щеночков, кто из подзатыльников, - свою морзянку, свои  отражения, чтобы говорить об этом - не говорящемся, но настоятельно  требующем выражения: чтобы обойтись с ним хоть как-то - и при этом не  только не назвать - даже не узнать, да что там: не рассмотреть, не  взглянуть. Оно страшное, с ним неясно как обращаться. Неясно, кажется,  даже Рэю.

И это сделано убедительно. В тексте есть вещи, в которые я, подобно Станиславскому, не верю, но в эту верится.

Мне тяжело с этими героями и их отношениями - но я верю и в них, и в созданный автором мир.

А  вот в эпилог не верю совсем. Насколько хорош для меня оказался весь  текст, настолько легковесным, даже фальшивым и "посторонним" кажется  эпилог.

И то, как перекликаются последние абзацы с финалом "ТББ"  ("На пальцах у него… Но это была не кровь - просто сок земляники"),  здесь вызывает желание поежиться от несоответствия. Возможно, потому,  что для меня эта история не про вторжение и не про угрозу - и такой  финал не закрывает для меня основной сюжетной линии. И ни линии Зака, ни  линии Снежка не закрывает тоже. Снежок - это вообще одна большая едва  наметившаяся интрига, оборванная в самом ее рождении. 

И я вижу  этому только одно оправдание. Признайтесь: это не финал. За этим как  будто беспомощным эпилогом для меня встает во весь рост второй том. И я очень удивлюсь, если ошиблась. :)

* * *

Тим, спасибо еще раз: я получила большое удовольствие от чтения. 

У  меня есть давняя привычка: когда автор, чьи миры и герои хорошо  знакомы, присылает продолжение или новый текст, копировать (чтобы  бросать ему в мессенджер :) ) по ходу чтения  зацепившие цитаты: иногда с  комментариями, иногда просто так. Так вот, читая "Шамана", я машинально  делала то же самое. :) Примите как комплимент. :))