Рецензия на роман «Сто шестьдесят шесть»
Первая мысль: Эта книга — настолько глубокая ночь души, что непонятно: герой уже умер, или ещё не родился?
*
Сюжет «166», как вы уже знаете из других рецензий, можно кратко уложить во фразу «Журналист хочет писать правду, но не может». Потому начнём рассуждение с главгероя. Тут говорят, что он нытик.
А я отвечу: пусть горюет, имеет право! Этот человек реально пытался что-то сделать между приступами пессимистических размышлизмов. Всё дело в том, что стоило ему пытаться качнуть маятник, тот тут же сносил его с ног.
Один раз сказал правду — пригрозили увольнением и отобрали серьёзную передачу в эфире. Другой раз сказал правду — так избили, что живого места не осталось, неделями лежал в больнице. Как говорится, спасибо, что не убили. Вот что ему было после этого делать, чтобы не прослыть среди читателей нытиком? Надеть пояс смертника и ворваться в офис губернатора? Показать миру средний палец и уйти медитировать в горы?
(Опять вспомнился эксперимент с собаками, которых били током, прививая беспомощность.)
*
Прежде всего я благодарен роману за то, что он позволил мне взглянуть на своё собственное творчество под другим углом. «166» Жоржа Старкова, как и всё мной написанное в крупной форме — есть слова о тьме, хоть и разных сортов. Борьба с этой тьмой приводит нас в пустоту. А нельзя, чтобы путь читателя заканчивался в нигде. Нет, нам, конечно, никто не запрещает, но что мы получаем в итоге?
Читатель свалился в болото, увяз в нём и утонул вместе с героем. Дёготь залепил глаза и уши, и более ничего не хочется. Ни бороться, ни достигать, вопреки и напротив. Любое действие бессмысленно, система всегда сильнее одного человека и малой группы, а большая группа борцов в случае успеха порождает новую систему, и не факт, что лучше прежней.
Сам по себе дёготь не плох и не хорош. Но, понимаете, одно дело — нырнуть в страшилку, побарахтаться, выпрыгнуть и побежать дальше по своим делам. И совсем другое — нырнуть и вариться, вариться, вариться, пропитывать безысходностью каждую клеточку своего ума; ибо читаем не рассказ на пять страниц, а романище на четыреста.
С одной стороны это нельзя называть недостатком, но с другой — за что мы так с читателем?
Вообще, всё описанное в «166» — не просто мрачнобытовуха в угоду нуарному жанру, а вполне реальность. Я верю роману, рассказанная в нём история вполне могла произойти. Да что там, она сто раз уже произошла... Сколько было таких борцов, которые полезли не на безобидную ветряную мельницу, а под каток?
Хочу отметить, что наш журналист полез под каток не потому, что герой интервью его «просветил». Чувствуется, что герой и так давно уже шёл к активному действию. Интервью стало только одной из тех палочек, что в итоге сломали спину верблюда. И мысли, рассказанные в ходе интервью, уже были в голове у журналиста, но не систематизированные. Ведь и вправду — прописные истины же! На революционность претендовать не могут.
P.S. Заметка: присоединюсь к другим рецензентам, что хорошо было бы ввести отсчёт, сколько дней прошло. Название не обыграно в тексте.
*
Не последняя мысль: Всё-таки он умер...