Cтарый Блицтрегер

Добрый всем день!

ЛЕТЯЩИЕ ПО ВОЛНАМ или ТРОЕ в АННУШКЕ,не считая эсминцев...

Глава вторая. БОМБЕР

…В Англии ноябрь; в Англии – дожди, туманы и промозглая сырость; в Англии – та самая:

 - Полгода – плохая погода, полгода – совсем никуда…

Над Англией снова дым, и дожди прибивают к земле угольную пыль…Йоркшир и Кардифф и Чёрная страна – Англия снова рубает свой уголёк! И если чуть-чуть отпустить воображение – она вновь жива, добрая старая Англия….Всё также с доброжелательным удивлением взирает на мир сквозь круглые очки м-р Пиквик, покойно сидя в кресле у камина; всё также готов рассказать самую правдивую историю Сэм Уэллер. Конечно, тогда это было совсем не так; тем более это не так сейчас, но как хочется ещё минутку побыть в сказочной стране!

….Когда деревья были большими, а великолепные лайнеры боролись за «Голубую Ленту Атлантики», один умный человек заметил:

 - «Нормандия» - настоящая парижанка: изящная, юная и убеждённая в том, что никто в мире не одет так стильно, как она. А «Куин Мэри» - настоящая английская леди: очень красивая и очень традиционная. 

Но иногда переклинивает и чопорных, невозмутимых джентльменов – и тогда появляется нечто фантастическое. Так переклинило и Роя Чедвика, шеф-конструктора «АВРО». Так в 1952 году взлетел один из самых красивых бомбардировщиков 20-го века – «Вулкан». Огромное серебристое крыло с красивыми плавными изгибами скользнуло по акварельной голубизне августовского английского неба – и изменило не только облик Королевских ВВС, но и их  лётчиков. 

  Когда то наиболее аристократической и закрытой была каста флотских офицеров, особенно служивших на линейных кораблях - оплоте военной мощи Империи, затем шла армия и замыкали "табель о рангах" летчики - пропахшая бензином, небрежно одетая публика,  riff-raff (шантрапа), "легкомысленные люди, не джентльмены". Но теперь – о, теперь место линкоров занял парадный строй белоснежных бомбардировщиков - "Вэлиентов", "Вулканов" и "Викторов", с грохотом проносящихся над аэродромом Фарнборо - традиционным местом авиационных выставок и парадов. Как сказал Уинстон Черчилль, "в настоящее время господство в воздухе является высшим выражением военной мощи и все флоты и армии должны примириться со своим второстепенным положением". Изменился и облик британских лётчиков  - из лихого парня, "пилотяги" в кожаной куртке он превратился в джентльмена и интеллектуала, способного управлять наиболее совершенной и сложной для своего времени техникой, суперпрофессионала, подготовка которого обходится налогоплательщикам в миллионы фунтов стерлингов. Экипажи для стратегических бомбардировщиков готовились в специальном подразделении ВВС. К тренировке в качестве командиров корабля допускались летчики с налетом не менее 1750 часов (для занятия кресла правого летчика требовалось не менее 700 часов налета)….  

Да, после Фолклендов «Вулканы» ушли в тень, больше простаивая в ангарах. Они старели – и постепенно уходили в отставку…И всё-таки Британия чтит память и традиции – и 9-я эскадрилья в Уоддингтоне вошла в 21-й век на этих очень красивых и очень эффективных машинах. И конечно, они должны были найти друг друга – «Вулкан» и его правый пилот, флайт-офицер (лейтенант) Королевских ВВС, Джереми «Бомбер» Гаррис, 4-й баронет оф Хай-Уикомб, правнук Артура «Бомбера» Гарриса, Главного маршала авиации, кавалера Ордена Бани, ордена Британской Империи, Почётного Легиона и прочая, и прочая…и ордена Суворова 1-й степени в том числе.…

  Ах, как это прикольно и стильно, когда в двадцать четыре ты сидишь в правом кресле пилотской кабины! И четыре ревущих «Олимпа» несут тебя – и огромную серебристую птицу! И птица эта послушна ТЕБЕ, лёгкому движению джойстика – но не у компа, не на тренажёре – а в бескрайнем голубом небе, и кажется, что полёт будет долгим, и эта прекрасная жизнь будет долгой, и все красивые девушки будут твоими…..

Три года спустя….

 - А теперь расскажите, Джереми, только честно – почему вы к нам пришли? То, что вы хороший лётчик – это понятно, и то, что вы сейчас здесь открутили – это доказательство. Но это не всё…Итак?

 - Это может показаться смешным, но я действительно люблю небо. И люблю эту страну. Когда-то мой прадед приехал сюда из Родезии, чтобы защищать свою Родину…Сейчас настал мой черёд. И потом – сказать честно, я больше ничего не умею. Можно, конечно, пойти в аргонавты, но там и своих хватает, и таких как я, только постарше и поопытней. И куда мне деваться сейчас в нашем Королевстве? 

 - По крайней мере, вы откровенны – это плюс. А риск? 

 - Сэр, я рискую с тех пор, как поступил в Крануэлл. Когда-то мой прадед сказал:

  -  Небо – это Бог. А любой бог требует жертвы. И если ты живёшь небом – будь готов к тому, что станешь этой жертвой. Просто живи с этим и не пытайся улететь от судьбы.

 - А вы интересный  - как это нынче говорят – перс, Джереми. И взгляды у вас правильные – не часто нынче такое услышишь. И ещё один вопрос: вам придётся летать и воевать с очень разными людьми…очень взрослыми, очень опытными, очень разными – и из очень разных стран. Они будут учить вас  - и это будет очень…непросто. И главное-вам придётся летать с этими…кораблями. Девушками – кораблями. Я, признаться, и сам до сих пор толком не понимаю, кто они – или что они…Разумеется, девяносто процентов всех слухов и сплетен о них -  фейки и бред, и всё-таки?

 - Сэр, я – Гаррис. Джереми «Бомбер» Гаррис. 

Контракт был подписан.

  Через несколько месяцев где-то на Пасифиде…

Немолодой уже человек в шортах и гавайке навыпуск, сидевший за офисным столом в кабинете, закрыл папку, перевёл взгляд на молодого человека, стоявшего перед ним – не по стойке «смирно», но где  - то рядом – и тяжело вздохнул. 

 - Послушайте, Джереми. Бросьте свои гвардейские привычки и не стойте надо мной живым укором! Садитесь, и поговорим…Лётчик вы хороший, дело своё любите и небо любите – и пожалуй, оно тоже вас любит, это я понял. Но это только начало, и в нашей работе это очень важное, но не главное…

И внезапно перейдя на «ты», флаинг-капитан Арчибальд «Бивер» Спенсер, полжизни проведший здесь, на Тихом Океане и ставший к началу Войны хозяином пусть небольшой, но своей чартерной авиакомпании, подался к слегка даже отпрянувшему Джереми и заговорил:

 - Запомни хорошенько, парень: мы – профессионалы, мы – наёмники. Мечты о героических свершениях и смертоубийственных подвигах оставь насмотревшимся супермегаблокбастеров соплякам и одуревшему офисному планктону…Наша главная и основная задача – выполнить задание и вернуться живыми. И получить деньги по контракту – это плата за наш риск и плата за наш страх…И мы обязаны выполнить задание, даже если рядом с нами будут погибать люди – и в том числе наши товарищи. Да, мы держимся друг за друга и вытаскиваем друг друга у дьявола из пасти – но ты должен привыкнуть к тому, что тебя могут бросить, или ты должен будешь кого-то бросить…Потому что то, что мы делаем, то, что мы привозим из полёта – это спасённые жизни, гораздо больше спасённых жизней – сотни, тысячи, десятки тысяч! Нам платят за это – иначе зачем мы нужны? А ещё – нам платят за нашу совесть…

И есть только ОДНО исключение – канмусу. Потому что жизнь любой из этих девочек дороже всех нас и всех наших заданий, вместе взятых….Запомни и это, парень, крепко запомни!!! И запомни: те, кто испугался, струсил, отвернул, не выручил Деву Флота – живут недолго и хреново помирают.

И ещё – всё, что ты услышал – это не приказ, не инструкция и не высокие слова на плацу. Но считай – присягу ты принёс!

…Молчишь? Думаешь?

 - Молчу и думаю. Но я  - Гаррис, сэр!

 - Ну это я уже понял…А ты – настырный малый, и с характером. Это хорошо, мне такие нужны, инструктора о тебе хорошо отзываются. Так что будем учить…

И комэск, как-то странно улыбнувшись, поднёс к уху мобильный.

    - Эй, Кольт, ты сейчас где? Ага…Зайди-ка ко мне…Да, это по вчерашнему разговору…Мне парень глянулся, а тебе – посмотрим.

Через несколько минут в кабинете комэска друг на друга смотрят двое – Джереми и тоже немолодой уже – лет сорока пяти, невысокий, крепко сбитый, подобранный мужчина с коротко стрижеными тёмными волосами, изрядно прорезанными сединой. Одет, как и все здесь, просто – потёртые джинсы, белая футболка с каким-то самолётом в обтяжку, кроссовки; но тёмные очки сняты, и на Джереми внимательно, цепко смотрят чуть прищуренные серые глаза…

 - Ну что же, Джереми, знакомься – это Бэзил «Кольт» Закарофф, отныне – твой командир, наставник и отец родной!

 - Рад с Вами познакомиться, сэр! Меня зовут…

 - Ну как тебя зовут, я уже знаю, наслышан.. Меня можешь звать Бэзилом или мистером Закаро, правильно вы, лайми несчастные, всё равно не выговорите! 

Ещё несколько мгновений двое смотрят друг на друга…Наконец Василий поворачивается к комэску:

 - Кэп, я этого парня беру. Гонору много, но характер есть, и летать умеет…А остальному научим!

Чуть позже, на улице:

 - Ну что, парень, пойдём, с птичкой нашей тебя познакомлю, поручкаешься с ней. А пока идём, расскажи-ка немного о себе, Джереми. Нам летать теперь вдвоём…

 - Сэр, я..

 - И давай-ка ты это…поменьше сэркай, никак я к этой вашей манере не привыкну…Какой я сэр - это ты у нас – сэр, пэр, баронет! Я когда со своими, с Енисея, разговаривал, так там мужики даже подрались – что это за птица такая, баронет…Ну так давай, рассказывай про жизнь свою баронетскую!

Разговор стихает, когда двое выходят на берег, к небольшому заливчику, где чуть покачиваются на мелкой ряби гидропланы. 

 - Вон она, наша Аннушка, сарайчик наш! Ну иди, познакомься, постарайся ей понравиться!

Лобастый, чуть кургузый, но крепкий на вид  биплан выкрашен в серо-голубое, на киле нарисована краснощёкая, сероглазая, пышущая здоровьем девица в странном высоком головном уборе, и внизу неожиданно – два скрещенных револьвера. Джереми, не задумываясь, сбрасывает кроссовки, поддёргивает шорты и лезет в воду, к поплавкам, и, не оборачиваясь, похлопывает рукой по жёлтой законцовке четырёхлопастного пропеллера…

Двое мужчин , один постарше, другой помоложе, стоят на берегу и курят. Наконец старший усмехается, тушит недокуренную сигарету и запихивает окурок в торчащий на берегу обрезок трубы…

 - Выбрось сигарету! Стань смирно! Начинается отделка щенка под капитана!

Продолжение следует...

С уважением

Старый Блицтрегер

Добрый всем вечер!

...И очень небольшая интермедия из цикла "Заглянуть за горизонт..."

Идея Корпуса Мониторинга с самодеятельным театром на Тиниане оказалась неожиданно удачной. Неожиданно в Зоне совместного проживания Тиниан-Сайпан наступил театральный бум. Играли все-и просто люди,без разбора возраста, званий, должностей и таланта, канмуски всех рангов и способностей - и Девы Океана. Сама мысль о том. что вот они могут пусть ненадолго превратиться в людей, живших чёрти где и чёрти когда, , и жить на сцене-что-то говорить, что-то делать, что-то переживать - заводила океанских девочек не по детски...Разумеется, всё было самодеятельным-и режиссёры из Мониторов, и актёры,и сцена,и реквизит...Тексты пьес безжалостно резали и перелицовывали в угоду текущему моменту,зато на каждую роль было по несколько претендентов. Впрочем,это как раз было кстати, ибо кто-то постоянно отсутствовал-в рейде, в эскорте конвоя, в командировке на Большую Землю....

  Ставили всё подряд-от классики, Аристофана и Шекспира-до авангардистских авторов и детских утренников. Разумеется, очень быстро нашлись и доморощенные критики-сначала из журналистского пула, а потом и мирные жители втянулись...И начались театральные скандалы. Один из   таких скандалов разразился на премьере советской классики-слегка осовремененного "Урфина Джюса и его деревянных солдат". Всё шло сравнительно спокойно до момента, когда Урфин, подозрительно похожий на Рэма, и голосом,подозрительно похожим на голос Флагмана, произнёс:

 - Не представляю, как могут драться безголовые солдаты?

В ответ на что адмиральша Лана Пирот голосом точь в точь как у вице-адмирала Миллса, браво рявкнула:

 - Усердие всё превозмогает!

Спектакль пришлось остановить-присутствовавший на премьере "Джеки" Миллс смеялся так, что начал заикаться-и его пришлось отпаивать лучшим австралийским виски, случайно оказавшимся во фляге его порученца. А оба острова и оба Флота разделились на два лагеря: одни утверждали, что это-самое тяжкое оскорбление, нанесённое вице-адмиралу; другие доказывали, что это - самое тяжкое оскорбление, которое вице-адмирал смог простить. Сам Миллс происшедшее не комментировал-но в приватной беседе с Рэмом выразил горячее желание познакомится с юной Девой Океана, так убедительно сыгравшей эту роль. Как туманно выразился при этом вице-адмирал,предусмотрительно оглядевшись:

 - Таланты надо поощрять! 

С уважением

Старый Блицтрегер

Добрый вечер!

И теперь-главы текста:

                             ЛЕТЯЩИЕ ПО ВОЛНАМ или ТРОЕ В АННУШКЕ, не считая эсминцев

...Василий Захаров любил свою страну,свою мать, свой родной посёлок на берегу Енисея - и НЕБО.

...Джереми Гаррис любил свою страну, свою семью. своё поместье у Черты - и НЕБО.

...Ниши Томоэ любила свою страну, свою семью и крольчонка Мими, свой родной городок у моря - а став канмусу эсминца Императорского флота "Акидзуки", полюбила и ОКЕАН.

Японская школьница, английский военный лётчик и русский лётчик гражданский-они никогда не слышали друг о друге и вряд ли когда-нибудь встретились бы в обычной жизни. Но пришла Глубина, и была Война...

                                          Глава первая. НИШИ ТОМОЭ "АКИДЗУКИ

  История эта начинается тому назад лет двадцать с небольшим, в те благословенные, а для молодого поколения – и легендарные уже годы, когда мир ещё ничего не знал о Глубинных, и единственной опасностью для плавающих и путешествующих были лишь «неизбежные на море случайности». 

  Именно тогда в маленьком, тихом провинциальном городке Итоигава, что приютился в белой кипени сливовых садов на берегу Японского моря, в скромной семье муниципального служащего и учительницы начальной школы родилась девочка – Ниши Томоэ. Была она не первой и не старшей – за четыре года до того богиня-матерь Аматерасу ниспослала в семью девочку, старшую сестрёнку Томоэ – Норико Ниши. Теперь во многом из интервью Норико мир знает о первых годах жизни героини легенды – ибо сама Томоэ не любят общаться с прессой и досужими посетителями. У неё слишком много дел, и её ждут её эсминцы…

  Впрочем, первые годы жизни Ниши протекали как и у миллионов её сверстниц по всему миру – обычная жизнь обычной маленькой японки. Перефразируя поэта – «родился, рос, кормили соской»…И также как миллионы сверстниц, она впервые открыла глаза и увидела этот огромный мир; сделала первый шаг, сказала первое слово, и начала исследовать их маленький аккуратный одноэтажный домик с мезониноми, крохотный садик, обнесённый невысоким штакетником – наверно, он казался ей вселенной…В свой срок пошла Ниши в детский садик на тихой соседней улице, в свой срок пошла и в школу – ту самую, где работала её мама. И переболела всеми положенными детскими болезнями, и ужасно завидовала старшей сестре – той купили на день рождения новенький ноутбук, а Ниши достался старенький компьютер, да ещё и запароленный жестокосердными родителями…

  Была она почтительна к родителям и другим взрослым, старательная на уроках, хотя вовсе не прочь пошалить с одноклассниками на переменках или после уроков, с удовольствием бегала и плавала на физкультуре и под чутким маминым руководством готовила бенто. По выходным с отцом они ходили в городской порт, и Ниши с замиранием сердца смотрела на огромные корабли, что отважно покоряли простор широт ( уже позже, будучи канмусу, Ниши узнала – то были рыбацкие сейнеры и небольшие каботажные сухогруза да самоходные баржи…); а с мамой они ходили в небольшой городской парк, и там Ниши отважно летела на «американских горках»…И уж конечно, обожала детские манги и аниме и особенно сериал про Сэйлор Мун и других воительниц в матросках – серии эти нечасто, в виде особого расположения, давала посмотреть старшая сестра. Да ещё пожалуй, любила она животных, и частенько задерживалась в школьном зооугоке, не отказываясь и почистить клетки своих любимцев…

  А потом всё кончилось, быстро и страшно. Ниши было одиннадцать лет, когда пришла первая волна Глубинного Ужаса - и что могла понять девочка её возраста? Я прошу Вас, мой внимательный читатель, вспомнить то время – и представьте себе Японию – тысячи внезапно погибших и пропавших без вести, холод, голод, эпидемии и тот самый ужас перед неведомым, беспощадным, необоримым врагом. И растерянные, заплаканные родители, и беспомощные взрослые, и голодные дети, и закрытые школы и детские сады – потому что нет тепла, и умирающие на улицах люди – потому что нет лекарств в аптеках и нет бензина для «Скорых»…И растерянная , плачущая сестра, улетающая в соседнюю, но такую непонятную и огромную северную страну – потому что где-то «наверху» приняли страшное в своей целесообразности решение : вывозить в первую очередь тех, кто сможет родить через два, три, четыре года… И прячущая глаза учительница, объясняющая, что звери и птицы из зооуголка ушли в свой лес – но куда ушли собаки и кошки и птицы с городских улиц? И звери из опустевших клеток зоопарков?

  И именно тогда Томоэ совершила первый в своей жизни ПОСТУПОК – и я говорю об этом без снисходительной улыбки на лице. Кто знает, где и как она подобрала, принесла домой и спрятала крольчонка – в то страшное время, когда мясо ценилось на вес золота… Спрятала, и выходила и выкормила его – со своим пайком из плошки риса в день. А потом жить всё-таки стало полегче; в море вышли первые канмусу и удалось совместными усилиями очистить Японское море и море на севере, и из той самой северной страны на самой удивительной коллекции уцелевших судов пошли зерно и железо, и нефть и уголь – в обмен на технологии и компьютеры, машины и оборудование . Наверно, было и что-нибудь ещё, но откуда об этом знать обычной девочке? Она просто видела, как после страшной зимы оживают, пусть и медленно, города и посёлки, аэродромы и шоссе, железные дороги и линии метро и даже порты; как в дома вернулось электричество, тепло, вода и газ – пусть и с ограниченной подачей; как поехали «Скорые» и пожарные, полицейские и ремонтники. А потом вновь загудело разнокалиберное автомобильное стадо – пусть не так, как раньше; и дети снова пошли в садики и школы, и даже заработал Интернет. Люди – и не только в Японии, а во всём мире – словно приняли, не сговариваясь, безмолвный уговор – жить, как жили, не ломаясь и не сгибаясь. И кто не сломался и не согнулся – те выжили и выстояли; а кто озверел и оскотинел…Вы помните, мой многоопытный читатель, как быстро и просто решали тогда и решают ныне вопрос со всякими выродками и зверями в человечьем обличие.

   Да; жить стало пусть немного, но полегче. И Ниши теперь могла, не скрываясь, выводить в садик своего крольчонке на Бог весть где подобранной шлейке; и соседи дивились, видя это, и только качали головами; и тот служилый и рабочий люд, что, как встарь, ехали по улице на велосипедах или велорикшах, тоже смотрели, и тоже дивились, а многие хвалили и Ниши, и её родителей за то, что воспитали такую послушную и усердную дочь. Но Томоэ редко слышала эти похвалы – ведь в школе надо было много учиться , чтобы нагнать пропущенное; а после уроков те школьники, что постарше, шли по призыву Императора работать для общественного блага; а мелюзга вроде Ниши трудилась в крохотных «огородах победы». И от Норико начали приходить обычные письма, а потом и «емельки» - сначала грустные, потом странные, потом смешные из далёкого русского города Урадзимиру (что ро-эбису зовут Владимир). Но об этом, мой терпеливый читатель, мы поговорим в свое время – ибо многие эвакуированные вернулись на родные острова, но многие и остались, и не редкость ныне в семьях северных варваров почтительные и лукавые невестки с Востока… 

  Но, конечно, главной темой для всех разговоров были канмусу – эти удивительные девочки-корабли. И как это – там,  где оказались бессильными новейшие ракеты и торпеды и пушки и радары – там борются и побеждаю Глубинную погань девочки –подростки с игрушечными пушками. И некоторые говорили, что здесь дело нечистое, и что наверняка в дело замешаны старинные демоны – каппу. А отец Томоэ всегда строго бранил таких маловеров, и говорил, что лучше бы они каждый день трижды по девять раз возносили молитвы великой богине-матери Аматнерасу и другим богам за этих девочек; и сам он так и поступал у семейного домашнего алтаря. И Томоэ и не прислушивалась к этим глупым разговорам, а читала, когда выпадала минутка, и когда давали электричество, мангу и смотрела вновь вышедшие в большом количестве аниме про девочек-кораблей, а коротко и ясно – про канмусу. И каждый раз сердчишко её замирало, когда героические канмусу в своих сейлор-фуку и коротеньких юбочках, в сапогах-поплавках героически громили страшных и отвратительных Глубинных, героически выручали недотёп-гайдзинок, героически спасали людей и животных , а потом скромно выслушивали похвалу от великолепного Адмирала-сана и с благоговейным трепетом принимали именные рескрипты из рук самого микадо. Но серия проходила, наступало новое утро, и снова надо было заниматься утомительными, но нужными и полезными делами… и мечтать о яркой и отважной жизни канмусу.

  Так минуло два года; и пришла четырнадцатая весна Ниши Томоэ; и её позвал Призыв; и она ответила. И её увезли на базу Объединённого флота в Куре – и она на всю жизнь запомнила сорбившуюся от рыданий мать; и сухие глаза враз поседевшего отца. Так впервые в жизни покинула отчий дом японская девочка Ниши Томоэ; так в этот мир вошла канмусу Ниши «Акидзуки» Томоэ. Так маленький камушек, катящийся по склону крутой горы, влечёт лавину; и содрогаются самые корни Земли…

  Кто из нас, служителей муз и простых журналистов, сможет когда-нибудь  хоть чуть-чуть близко к истине описать, как девушка превращается в боевой корабль – канмусу – тот смело может претендовать на Гонкуровскую премию…или на Пулицеровку. Ах, как легко и приятно для души, для славы и для счёта в банке писать про героинь человечества, про защитниц цивилизации, кои героически превозмогают и одолевают с лёгкой улыбкой на устах… Но кто и как напишет про то, КАК становятся юные девушки, порой почти девочки, самым мощным, самым страшным оружием на Земле… Кто из нас был в этих пронзительно - белых, за двухметровыми заборами и рядами «Егозы» корпусах Специальных госпиталей ООН? Кто входил в эти - палаты? да нет, в эти спецлаборатории, где стены и потолки окрашены в нейтрально-серый цвет, где полы глушат все звуки, и где на койке - нет, не на койке, а на ложе сложнейшего, автоматизированного лечебно – диагностического комплекса бьётся в страшных судорогах и заходится в беззвучном крике девичье тело. Никогда солнечный свет не проникнет внутрь, никто не увидит здесь в окне голубого неба и бегущих по небу облаков – потому что здесь нет окон. 

  И даже врачи и учёные наблюдают за процессом – круглосуточно, в две-три пары глаз – на огромных телеэкранах, на мониторах, куда умные и безжалостные приборы выводят десятки жизненных показателей будущих канмусу. Потому что иначе нельзя, потому что малейшее чужое – и чуждое  - присутствие может нарушить сложнейший процесс… И потому что поначалу, когда всё было на бегу, на лету, на самом краю – не выдерживали и сходили с ума врачи и медсёстры, прошедшие войны, землетрясения, наводнения… Ибо человеческий разум не выдерживает того, что могут выдержать лишь специально выращенные на орбите сврхпрочные и сверхтонкие канаты, прочнейшие внутри и мягчайшие снаружи, чтобы не повредить такое мягкое, такое непрочное человеческое тело – и выдержать тот рывок, когда это тело становится корабельной сталью и бронёй. 

   И наверно, не просто так сами канмусу никогда не рассказывают, как они стали теми, кем стали – ни к чему знать об этом людям, которые это никогда не поймут. Ниши тоже никогда не рассказывала ни родителям, ни сестре, ни своим подругам – и только в Учебном центре, ночью, с такой же девчонкой-эсминцем, гайдзинкой из России, соседкой по кубрику (двухместный почти что пятизвёздочный номер) – призналась, как в ту страшную ночь тело её сливалось с корпусом эсминца Императорского флота «Акидзуки», и как мозг её принимал боевые навыки эсминца «Акидзуки», и глаза её становились дальномерами, а уши – шумопеленгаторами…

  И душа её сливалась с душами тех, с эсминца – и только в сердце её, в каком-то уголке, остались , спасая её от безумия, от превращения в машину смерти – воспоминания о родителях, о сестре, о школьных подружках, о своём доме, о своей улице, о своём городе, о своей стране – и о всей огромной и прекрасной Земле. И о своём любимом крольчонке Мими, о том, как он радуется ей и тычется розовым носиком в её ладошку… И когда всё кончилось, и из ворот  Специального госпиталя в Куре  вышла канмусу Ниши «Акидзуки» Томоэ – она осталась той девочкой, что когда-то вынесла из опустевшего школьного зооуголка под курткой маленького, беззащитного крольчонка. И у других канмусу у каждой была своя история – и всем нам, живущим на этой планете, очень повезло в том, что эти девочки, став боевыми кораблями, не превратились в Терминаторов, в бездушные боевые механизмы, в озлобленные на всё и всех полусущества – полумеханизмы – а остались ЛЮДЬМИ…

Продолжение следеут...

С уважением

Старый Блицтрегер

Добрый всем вечер!

И небольшая орнаментальная деталь: сдаётся мне,что среди щитов с девизами,лозунгами и изречениями великих флотоводцев и простых моряков прошлого,в качестве наглядной агитации и в Учебных центрах, и в штабных городках, и на передовых базах ОФ будет и этот:

 - Стреляйте, стреляйте до конца, и, может быть, последний выстрел принесет вам победу!

С уважением

Старый Блицтрегер

Вот теперь я ВАМ отвечу-НЕТ. Такого желания у меня нет и никогда не возникало. Мои тексты не есть фанфик, вбоквелл или цельное САМОСТОЯТЕЛЬНОЕ  произведение в любом виде - это всего лишь набор отдельных текстов всецело и сугубо в рамках мира "Уровней Глубины". Это всего лишь мои литературные игры-пастиш, буриме в прозе на одного, назовите как угодно. Игры с формами, стилес, языком, сюжетами и героями...Это паразиты на "Уровнях...", и существуют эти тексты лишь постольку, поскольку существуют "Уровни....".Кроме того, они никак не могут считаться сколько-нибудь самостоятельными произведениями, поскольку сплошь и рядом состоят из заимствований-из книг, из фильмов, из жизни...Мне иногда даже интересно, и я специально делаю такие ходы-заимствую с минимальными изменениями целые ситуации, иногда даже не меняя имён и фамилий героев-узнает ли кто-то первоисточник? Пример: в моём последнем тексте весь сюжет взят у АБС, ("Возвращение. Полдень XXII века"). Интересно, заметил ли кто-то этот плагиат? Я к тому, что как отдельные тексты в рамках мира "Уровней" такие игры вполне допустимы, и я горжусь тем, что Автор взял кое-что из них-для этого тексты и были написаны. В принципе, заимствовать всё что угодно из моих текстов может любой пока и поскольку творит в рамках мира "Уровней..."

Но делать из этих текстов нечто цельное, с единым сюжетом, со сквозными героями-увольте. Собственно, сейчас я выкладываю свои старые тексты с других форумов-слегка причёсанные, умытые и разбавленные вставками.Их ещё есть у меня, и постепенно я их все выложу. "Летящие по волнам", Семёныч и "Колымага", "Джеки" Миллс и Ко, Человек эпохи Возрождения...плюс отдельные тексты. Но начинать нечто новое---пожалуй, я воздержусь.

С уважением

Старый Блицтрегер

П.С. И главное-пока я пишу отдельные тексты-я могу в любой момент, без объяснения причин и обещаний бросить это дело...

Простите, это к кому вопрос-ко мне или к Автору?Если ко мне-я готов дать развёрнутый ответ, но за Автора отвечать нет ни малейшего права и основания...

С уважением

Старый Блицтрегер

 Добрый всем вечер!

И начало нового цикла - о судьбах Ниши Томоэ "Акидзуки", Кольта и Бомбера. И сплела эти судьбы крепко-накрепко Война...И потому встречайте:

                    ЛЕТЯЩИЕ ПО ВОЛНАМ или ТРОЕ В «АННУШКЕ», не считая эсминцев

                                                 ВМЕСТО ПРОЛОГА

…Когда Кольт вернулся с рыбалки, неся в одной руке спиннинг с подсачником, а в другой – ведро с

несколькими приличных размеров рыбинами (которые имели крайне озадаченный вид), он

застал идиллическую картину. На берегу горел костерок из сухого плавника, над которым грелась

в котелке водичка. Рядом на складном столике уже лежали почищенные и нарезанные лучок и

картошка, какие-то японские специи в маленьких баночках, а баронет и канмуска расположились

вокруг в вольных позах…и ржали. Вернее, ржал Бомбер, а Томоэ вежливо улыбалась, но в глазах

мелькало что-то такое…кицунистое.

- Веселитесь?

- Yes, sir! – гаркнул Джереми, преданно вылупив глаза – Веселимся. Шеф, укрась и ты нашу жизнь

весёлой шуткой!

- Ага. Украшу. – задумчиво молвил Василий – Сейчас я рыбу эту разделаю, а ты все кишки во-он

под тем камнем закопаешь.

И он ткнул пальцем в здоровенный валун на берегу, шагах в двадцати от костерка.

- Я там всегда закапываю.

Смех стих, физиономия Бомбера вытянулась, и он зловещим шёпотом произнёс:

- Симфония «Могильный камень». Часть третья. Аллегро нон тропо…

Кольт, ловко разделавший пару рыбин, хмыкнул:

- Давай-давай, аллегро! А то будет тебе нон тропо…Вперёд, солдат!

- А вы?

- А мы с Томкой пока uhu замутим.

Канмуска с интересом наблюдала, как помрачневший Бомбер , бормоча под нос островные

проклятия, с помощью двух щепочек брезгливо сгребал рыбьи потроха на малую сапёрную

лопатку, припасённую запасливым командиром. А затем, издавая тяжёлые вздохи, чертыхаясь и

стараясь не смотреть на лопатку, потащился к «Могильному камню». А там с теми же тяжёлыми

вздохами принялся орудовать лопаткой…Впрочем, вскоре вздохи стихли – Джереми был парень

молодой, во всех смыслах здоровый, весёлый и набравшийся дурного у развесёлой авиационной

братии, сначала у себя в RAF, а потом-здесь, на Пасифиде. Так что Василий и Томоэ, колдовавшие

над ухой, услышали довольно мелодичное насвистывание цеппелиновского «Кашмира» - так

Бомбер выражал разочарование в жизни и сожаление о несбывшихся мечтах…Но здесь он стал

самим собой и вполне понравился публике в лице Томкиных эсминцев, нежившихся на

мелководье у берега. Которые слушали музыкальные экзерсисы Джереми с явным

удовольствием. А Рин вошёл в такой раж, что чуть не наполовину вылез на берег и начал

подсвистывать, дико фальшивя. В общем, отмочили парни джем-сейшн! В довершение Бомбер 

дружески похлопал эсминец по гладкой чёрной «коже», после чего Рин надулся от важности и

гордо посмотрел на соплавателей, как бы говоря:

- А-а! Видали? Каково! И мы не лыком шиты, чай не лаптем щи хлебаем! Могём, братцы!!!

  Когда Бомбер вернулся к костерку, uha варилась. Василий озабоченно помешивал варево

половником, Томоэ как японка и жительница приморского городка, принюхивалась и время от

времени что-то подливала и подкладывала из баночек. Запах стоял…Джереми принюхался тоже и

с завистью сказал:

- Дикий ты человек, шеф. С тобой на необитаемом острове не пропадёшь!

Василий вдругорядь хмыкнул:

- Зато ты больно цивилизованный, как я посмотрю…Эх, вот будет отпуск – возьму вас и сгоняем к

нам, на Енисей! Томка вот посмотрит, что такое тайга-матушка да Енисей-батюшка…А, Томка,

хочешь простор сибирский посмотреть? У вас –сакура, а у нас-кедровник в небо смотрит!

- Очень хочу, уважаемый Васире-сан!

- Шеф, а как же я?

- И тебя , balbesa, возьмём, куда ты денешься…Посмотришь, как люди своими руками да умом

живут! А то скоро третий десяток разменяешь, а только и умеешь штурвал крутить да мячик свой

гонять…Хоть это хорошо получатся.

  Томоэ откровенно хихикнула. Она не первый раз слышала эти гайдзинские перепалки, и

прекрасно понимала, что всё это-игра, и играют для неё…И если потребуется-и Васире-сан, и

Бомбер-кун за неё, за любую другую канмусу, за парней из эскадрильи, друг за друга-не

задумываясь, любому гаки голову оторвут….

...Доели уху, вычистив до блеска котелок. Напились чаю - кольтовского, фирменного, «сибирского» ,

с сушёными лесными ягодами и листочками. Чай этот на всю эскадрилью присылала мать

Василия, а парни отдаривались, чем могли…Томоэ сунулась было помыть посуду, но Кольт махнул

рукой:

- Да ладно, оставь. На базе помоем…Отдыхай, дочка. Все отдыхаем…

И показал пример, разлёгшись на подстеленном пледе и закурив. Тоже разлёгшийся Бомбер

мурлыкал под нос что-то на родном, о девушках. Канмусу свернулась клубочком в раскладном

кресле из пилотских запасов и грелась на солнышке, прикрыв глаза…Эсминцы, накормленные

хозяйкой спецпайками, затеяли «пятнашки» вокруг мирно покачивающейся на мелководье

«Аннушки».

- Эх, жить-то хорошо!

Мечтательно вздохнул Джереми, в одних трусах и солнцезащитных очках являвший чудную

фактуру для голливудского боевика.

- Эт точно – продолжил его мысль Кольт – а хорошо жить, как говорится-ещё лучше!

И ухмыльнулся.

…Они отдыхают. Греются на солнышке, беззаботно шутят, беззлобно подкалывают друг друга. А

через час им расставаться…Русскому и англичанину-к себе, на гидродром подскока на Марианах,

неподалёку от Тиниана, а Ниши Томоэ с её «дельфинами»-на точку рандеву с «водомеркой»-

канмусоносцем. Специально переоборудованном под носитель Глубинных эсминцев…И скоро

снова встретятся-но уже на Войне. Конца-края которой пока не видно. И все ли доживут до конца

этой Войны?

…А Кольт обещание своё выполнил - выкроили время, и начальство с Мониторами «добро» дали-

и свозил Бомбера и Томоэ на родину свою, в леспромхозовский посёлок на Енисее. В гости к

матери да к дружкам своим закадычным. Уж какое впечатление произвело там появление

блудного пилота с баронетом аглицким да японской корабледевочкой - то отдельная история.

Скажу лишь так: девочка-юница из маленького японского городка, Ниши Томоэ, канмусу эсминца

Императорского флота «Акидзуки», впервые в недолгой своей жизни увидела зелёное море тайги

и синюю ширь Реки. И отныне навсегда в сердце её вошли и рвущиеся в небо сосны и кедры, и

воды Енисея, катящиеся к далёкому Ледовитому Океану…И рядом с крольчонком Мими будет

жить енисейская белка, что доверчиво села к орешку на её раскрытой ладони.

…А Бомбер…Что же, Джереми Гаррис, 4-й баронет оф Хай-Уикомб, уехал из России, не нарушив

лучших традиции британских джентльменов. С расквашенным носом, ящиком настоек, наливок и

ядрёного сибирского Pervacha…и с Любовью. И с твёрдым намерением оживить в скором

времени поместье, что у Черты, ватагой юных баронетов и баронеток. Удачно сочетающих

традиционную британскую чопорность и традиционную русскую безалаберность…

…Всё это у них впереди. А пока они отдыхают – и мы не будем им мешать. Поскольку именно

здесь начинается сказание о ЛЕТЯЩИХ ПО ВОЛНАМ.

Продолжение следует...

С уважением

Старый Блицтрегер

Добрый вечер!

Вот и пришла пора познакомиться с яркими персонажами Экспериментальной зоны совместного проживания Тиниан-Сайпан...Встречайте:

                                              ЗАМПОТЕХ ПЕТРОВИЧ

…Практические занятия по морской практике в Североморском Учебном центре ОФ ведёт Боцман

Петрович. То есть по каким-то официальным документам (которых подавляющее большинство в глаза

не видело), в присутственных местах и на торжественных церемониях по табельным дням – это Иван

Петровия Благоволин, главный корабельный старшина ВМФ РФ, а в Объединённом флоте ещё более

торжественно - Senior Chief Petty Officer…По этому поводу друзья и сослуживцы за глаза называют

Петровича Сеньором, а особо бесстрашные личности из батальона обеспечения – даже Сеньором

Помидором!

  Но для всего Североморского УЦ, и для тех девчонок, что прошли через его занятия, и для его

закадычных дружков – таких же фанатиков моря и морской службы из других Учебных центров – да

как бы не для половины Объединённого Флота, он был, есть и навсегда останется Боцманом

Петровичем. И живёт он, свято блюдя завет Степана Осипыча Макарова:» В море-дом!». И квартирует

не на берегу, а на блокшиве – бывшем «Поющем фрегате», который был в своё время списан и сдан в

разделку, брошен в какой-то бухточке – и только потому уцелел в Войне Первой Волны…Сейчас остов

намертво пришвартован к остаткам пирса – а всё –таки в море!

  Да, конечно, канмусу- наследницы боевых кораблей прошлой Войны. И есть у них и память, и

умения, и качества боевые их кораблей…И всё же не просто так в курс боевой подготовки Дев Флота

входит «Оморячивание» на уцелевших и заново построенных парусниках. Чтобы привыкли девочки

встречать Океан вот так-лицом к лицу. Не за стальными, броневыми бортами своих кораблей, а с

клотика грот-мачты или с нока реи. И увидеть своими глазами, как выгибается парус под напором

пассата…И понять: Океан-стихия, неприрученная и непознанная. И выйдя в Океан, бросив ему вызов-

отнестись к нему с уважением.

  И потому растит Петрович из девчонок – моряков, хоть и не в открытом нынче море, а на «пятачке»

между Кильдином и Цыпнаволоком; и не на реях «Седова» или «Крузенштерна», а под парусами

"финки"-старенькой финской репарационной  баркентины «Надежда». Что и уцелела потому лишь, что до Войны Первой Волны "плавала" в Архангельске,на Северной Двине плавучим рестораном...

  Канмуски по почтенной флотской традиции называют его

«драконом» - особенно забавно это звучит у японок – но Петрович не обижается; да разве можно

обижаться на ЭТИХ девчонок? Пройдёт выпуск; пройдёт время; девчонки уедут на ВОЙНУ – и

списываясь друг с другом – по электронке ли, или письмами обычными – обязательно спросят:

- Не в курсе, как там наш Драконыч?

…Раз в полгода для преподавательского состава Учебных центров ОФ устраивают двух-трёхдневные

семинары, официально – для повышения квалификации и обмена опытом; собираются по очереди в

разных Учебных центрах. Отдельно собираются офицеры – преподаватели; отдельно – их ассистенты,

руководители практических занятий, такие старшины и петти-офицеры, как Петрович; собираются

отдельно, каждый по своей специальности…И с лёгкой руки Петровича в группе морской практики, где

собрались не очень молодые, очень профессиональные и очень влюблённые в море люди, перед

отъездом по месту служба устраивается Otvalnaya. Те редкие посторонние, кому посчастливилось

попасть на это мероприятие и уйти оттуда живым, описывают всё происходящее слогом гомеровским..

…Есть у Петровича слабость – а кто из нас не без греха? И настигает она его в самый неподходящий

момент - например, на палубе «Надежды» в разгар трудового дня. Тогда минут на десять (какое бы не

было на море волнение, шторм, ливень, жара под сорок…) Петрович столбенеет, глаза его стекленеют,

губы беззвучно и совершенно несообразно шевелятся – и наконец, он выдаёт:

- Как бермудский их народ

- рассадили огород!

- Куда хошь могишь пойтить,

- Чего хошь могишь купить!

Родив очередную нетленку, боцман тяжело вздыхает, понуряется и отправляется искать по закоулкам

баркентины самых хитропопых курсанток, заныкавшихся в чаянии Большой Приборки…

…А недавно – да вот совсем на днях – вызвал Петровича, совсем неурочно, начальник Учебной части

Центра кап-раз Смирнов Игорь Николаевич; большой человек, перед ним и Петрович, и

преподаватели, и начальники циклов – все по стойке «смирно» стоят! Вызвал, присесть предложил, о

всяких пустяках поспрашивал – а потом улыбнулся странно и говорит:

- Ну, Петрович, скоро новый набор нам принимать, и будет он расширенный…и необычный. А-а,

закряхтел – слышал уже?

- Да мало ли люди что скажут, товарищ капитан первого ранга, может, всё то – слухи всякие да

вздор?

- Нет, не слухи и не вздор; вот смотри сам – и на стол ложится стопка фотографий.

Перебирает их Петрович, смотрит…Долго смотрит. Молчит.

- Что же, Сергей Николаевич, значит - правда?

- Значит правда, Петрович. И тебе ИХ – вот ЭТИХ – учить узлы морские вязать да рифы брать …Если

откажешься , рапорт напишешь– поймём, место на берегу хорошее подберём. А если возьмёшься – то

обратно смайнать не получится, дело уж серьёзное больно. Думать будешь?

- Никак нет, товарищ капитан первого ранга. На берегу – что же, дело хорошее, да только мне без

моря не жить; ни мне, ни дружкам моим со всех пяти океанов. Так что – учу я нынче вязать узлы

морские девчонок – Дев Флота; придётся и этих учить – Дев Океана….

…О! Ба, а ты здесь какими судьбами, Петрович?!

- Здравия желаю, товарищ капитан первого ранга! Ну, вот как в прошлом году с Боронгана мы во всё

это дело вляпались, так я тут и принайтовился. Конечно, не Териберочка родная, не наш «поющий

фрегат», но ничего. Жить можно…Только жарковато, да зимой снега не дождёшься…Какая тут, к

лешему, зима – так, название одно! И с едой беда…Не, товарищ каперанг, пожаловаться не могу –

кормят и от пуза, и вкусно, стараются коки здешние, молодцы! А всё равно душа своего , русского

просит…

- Ну, Петрович, не стони – я порядки флотские знаю. Будет тебе и хлебушек чёрный, и селёдочка

посола нашего, беломорского…и трешшочка в фольге запечённая, да с лучком, да с перчиком, да с

солью…А, трескоед? И «шило», в нужной пропорции разведённое…Небось, здесь джин с тоником из

ушей уже льётся, а? Всё будет…А ты мне вот что скажи, раз здесь старожил уже – каково начальство

тут у вас, адмиралы? Я же сюда от Российского флота в группе по обмену опытом прибыл, мне им

первыми представляться да проставляться…Я про них много чего и читал, и смотрел, и слышал – ну а

ты их через день видишь...

- Оё, товарищ каперанг, вы с ними поаккуратней. Скажу так: из своего ангара много не увижу, но -

мужики. Оба. Да только чуть слабину дашь – схрумтят и косточек не оставят! Оно и правильно – тут у

нас, что на Тиниане, что на Сайпане, и людей, и нелюдей по делам ценят, да на дела смотрят, а всё ж

таки вы с ними поаккуратней. Японец – тот молчит, молчит – да слышит всё, что надо, и даже – что не

надо. Его сначала свои прозвали, а теперь все Марианы так и зовут – Молчаливый адмирал. А уж

«Бешеный Джеки» - ой хитрю-ю-ю-щий мужик! Как заведётся – царя за Советскую власть сагитирует…

Но и за себя постоять тоже надо. Если в себе и поступках своих уверен – стой, не сбивайся, не проси

пардону – здесь этого не любят. Вот так и живём, Игорь Николаевич – и мы, и девчонки наши – и

такие, и этакие. Живём, воюем, с Океаном говорим да дочек его уму-разуму учим.

- Ну а ты здесь кем, мичман? Ведь пристроился, по глазам вижу! Что , и здесь паруса ставить да узлы

вязать учишь, а?

- Зампотехом я здесь, товарищ капитан первого ранга. Нашёл своё призвание, можно сказать!

- Зампоте-е-е-х?! Это по какой же технике ты заместитель, Петрович?

- А вы, Игорь Николаевич, пока в бунгало гостевом заселитесь, пока формальности с пропуском-

допуском утрясёте, пока на довольствие встанете, а там обед, адмиральский час, сиеста… потом всей

группой начальству здешнему да штабу представляться будете …А к восемнадцати-ноль ноль милости

просим и вас и всех наших на Берег Встречи, на Площадку Первого Костра. Там и девчонок всех

увидите – кто не в рейде, в Патруле или на тактике, и народ постарше подтянется…Там и вся моя

техника. А куда идти – любой маринер подскажет да проводит. Всё парням развлечение…Только,

товарищ капитан первого ранга, вы поаккуратней ходите, под ноги смотрите, особенно как стемнеет.

Тут «Морские пчёлы» китайские да корейские весь остров перекопали – всё трубы да кабеля

укладывают да перекладывают, закапывают да откапывают…Сдаётся мне, что они себе и ульев уже

там, подальше от берега, натихую понастроили.

…Вечером того же дня. Всё также палит солнце, хотя и начало уже скатываться в Океан. Всё также

шумит пассат в верхушках пальм, всё таже алеет гибискус да кивает белая с жёлтым плюмерия. Всё

также о чём-то говорят с нами волны: ш-ш-ш…..плюх!

И удивляется товарищ капитан первого ранга:

- Это что же, Петрович, и есть твоя техника?

- Так точно, товарищ каперанг, вся моя! И качели, и карусель, и горки, и лесенки…и Рогатка – всё моё

хозяйство. Сейчас тут, сами видите, мелочь крутится – и такая, и сякая, и всякая…О! Слышите, как

визжат – не от страха – какой у мелочи этой, у эскортниц да катеришек страх, они и слова такого ещё

не знают. А визжат от кайфа, по приколу и для развития лёгких. И эти с ними за компанию визжат…

русалки. Нравится им…Вот отвизжатся, отскачут с Рогатки, с горок накатаются – и к ночи их отцы-

командиры с Мониторами по коттеджам да бунгало разгонят. К ихним кукляшкам…Постарше барышни

здесь будут тусоваться с кадрами своим. А пока распеваются, тоже лёгкие развивают…Вот, слышите?

  И действительно, сквозь визг и писк мелкоты слышит капитан первого ранга Смирнов Игорь 

Николаевич, как там, на берегу, девчонки распеваются – то «Перчинки», то Бритни, которая с пирса –

и она уже тут с концертами выступала, на предмет поддержки боевого духа…А кто-то из девчонок и

вовсе что-то древнее запевает:

- Стройны, словно баобабы

- Здесь поют девчата с «АББЫ»…..

А в бухте периодически уже что-то взрёвывает. Это байкеры местные движки прогоняют, девиц своих

катать готовятся….Один лейтенант пример показал – так теперь парни и выпендриваются. С шумом, с

треском, с бенгальскими огнями…Life its life! На-на-нана-на….

- А как совсем уже вечером, так и нам компания подойдёт – завлекает каперанга Петрович – тут всех

и увидите. И адмиралы, и штабные местные, и морячки с "водомерок", и бизнесмены с бизнесвуменками – и очень даже ничего!

И товарищи учёные, доценты с кандидатшами…И  летуны, "альбатросы с контрактниками - 

те самые:

 - Нам бы взлететь,а разбиться мы и сами сумеем!

Которые , как

положено, хором затянут:

- А мы летим, ковыляя во мгле!

Тут со всем Тинианом да Сайпаном и познакомитесь! Посидим, с умными людьми поговорим за жизнь, в

лото поиграем, в го…В покер на раздевание, гы…

- Ну а всё-таки, Петрович, что там с зампотехом?

- А зампотеху завтра с утра опять всё это чинить да подкрашивать. Да новое что-нибудь придумывать…

Зампотех я здесь, товарищ капитан первого ранга. Зам по потехам…..

С уважением

Старый Блицтрегер

Доброе утро!

У Гарднера в серии детективов об адвокате Перри Мейсоне есть один роман, так и называется: "Мейсон рискует"...Рискнул-и выиграл! Кстати,рекомендую.

Так что-рискуйте... 

С уважением

Старый Блицтрегер

Дмитрий, добрый вечер!

...А попробуйте, чёрт возьми! Рискните (Мейсон тоже рискнул-и выиграл!!!)Чем "Уровни..." и хороши-здесь можно творить в любом жанре, кроме скучного-но всё же постарайтесь придерживаться реалий мира Автора. Найдите тему, начните-и ручаюсь, само пойдёт...

Как говаривал бравый солдат Швейк:

 - один присоветует одно ,другой-другое-и путь открыт к успеху! 

С уважением

Старый Блицтрегер

Так вот для этого и есть Служба безопасности, Корпус Мониторинга - и в ОФ, и там, где канмуски под национальной юрисдикцией...Дело то уж больно серьёзное,не в игрушки игра идёт! Да и , скажем откровенно-много ли среди нынешних молоденьких девчонок искренне, глубоко верующих? Так что...Впрочем, как всегда,последнее слово-за Автором!

П.С. Я не Автор,но выскажу своё мнение-как раз из-за Романа и его Стаи конец Войны стал гораздо ближе...

В принципе в тексте приведено МОЁ толкование: запрет на территории объектов ОФ и "прилегающих территориях" публичного отправления канмусу и всему персоналу ОФ публичных богослужений,молитв, религиозных церемоний, споров и обсуждения вопросов религии, равно и публичной демонстрации религиозных символов. Есть у тебя крестик-повесь на шею и молчи в тряпочку, не поминай всуе имя божье. Хочешь помолиться - дождись, пока вокруг никого не будет, а потом всё сложи и убери...или дуй в увольнение, за забор, ищи там храм и святого отца. Хотя и тогда на церемонии обязательно присутствует офицер-Монитор..Это ещё у Анхеля поблажка вышла-он, как ни крути,вольнонаёмный контрактник, да и падре весь Боронган знает...Вот была бы с ним канмуска...или Дева Океана-так Монитор тут как тут...

С уважением

Старый Блицтрегер

Добрый всем день!

И ещё два небольших текста из цикла "ТИНИАНСКИЕ ХРОНИКИ"...И кто может поручиться, что такие-или примерно такие ситуации обойдут Специальный Базовый Район /Особый Район Совместного Проживания ТИНИАН-САЙПАН стороной ?

                                                   РЕЙНА И КОММОДОР

...На Тиниане рождались свои традиции. Что само по себе является признаком устойчивого

существования любого коллектива....И одной из таких традиций стал "Адмиральский ланч". Как-то

незаметно, но довольно быстро в "Адмирале и Хвосте" появилась лёгкая, не доходящая до потолка

перегородка, за которой поставили пару столиков, стулья, вентилятор - в общем, обычный закуток.

Даже двери не было - просто проём с тростниковой занавеской. И уж конечно, не было никаких

грозных предупредительных табличек. Но как-то так повелось - после утренних совещаний и

оперативок народ, у которого оставались вопросы или уточнялись планы, собирался в этом закутке -

от адмиралов до последнего маринера охраны, без чинов. Пили чай, кофе, канмусьи энергетики,

закусывали бутербродами, фруктами, канмусьими же пайками - в общем, ланчевали. Зайти мог любой,

и иной раз, после какой-нибудь важной новости или ЧП, набивался чуть не весь Тиниан с Сайпаном - сидели друг

у друга на коленях и стояли в три ряда. Но, опять же по складывающейся неписаной традиции, в

основном народ собирался по делу.

...Иногда на таких ланчах бывала и Рейна - в основном, когда обсуждались вопросы развития

инфраструктуры Тиниана-Сайпа в связи с ростом населения островов и расширением зоны

оперативного контроля. Надо заметить, что линкорка на удивление быстро прониклась "ланчевым"

духом, перезнакомилась с присутствующими и чувствовала себя совершенно свободно. Правда, до сих

пор, придя в возбуждённое состояние, по привычке начинала перевирать слова. А в возбуждённое

состояние Рейна приходила каждый раз после общения с коммодором Риддом....Об их разборках на

обеих флотах уже ходили легенды и анекдоты.

...Вот и на этот раз за ланчем, в присутствие обоих адмиралов, обсуждали текучку. И сквозь общий

негромкий говор вдруг пробился звонкий голосок Рейны:

- ...И тут я вставила Кевину этот вопрос ребром! Чтобы он не смог , как обычно, отвертеться...или

повертеться? Наверно, повертеться!

Наступившую тишину нарушил поперхнувшийся чаем Миллс, облив Ивагами и половину

присутствующих. А затем довольно хлипкую таверну сотряс смех. Да такой, что Биг Джо и Дядюшка

Готтлиб с опаской посмотрели на трясущиеся стены и потолок своего заведения....

...Но этот эпизод имел своё продолжение. История моментально облетела оба флота, и Ридд обиделся.

Надел парадную тропическую форму и лично явился на Тиниан объясняться. Как и о чём они с Рейной

говорили - история умалчивает. Факт - из адмиральского салона в коридор коммодор вывалился в

полном изнеможении, а мундир пребывал в крайне плачевном состоянии. Вслед за ним выскочила

крайне довольная Рейна с вопросом:

- Но теперь вы простили меня? Правда-правда? А давайте, я ещё раз извинюсь...или два раза?

Несчастного Ридда хватило на три слова:

- Мисс! Извинения приняты... 

                                                                 2-АТЛАНТА-2

  Очередная утренняя оперативка на Тиниане заканчивалась – и ничего экстраординарного пока, к

счастью, не вырисовывалось. Народ, негромко переговариваясь, покидал Брифинг-Холл, когда

прозвучал голос Миллса:

- Сандра, а ты задержись. И Вы, мадемуазель Деверо…Жаклин, вопрос Вам известен. Не думаю, что

случится что-то экстраординарное, но…побудьте. Вам сможет быть полезно. Да и с коллегой

пообщаетесь! Тем паче – наш японский друг в Куре, там ему опять наговорят семь бочек арестантов (у

русских коллег есть чрезвычайно милые и меткие выражения, не правда ли?). Я вот, например, уже

давно взялся бы за «Кольт», а Соичиро хоть бы что…Правда, сдаётся мне, что однажды он обнажит

свою родовую катану. Когда наши  девушки её всё-таки найдут…

  Выходившие мигом навострили ушки, как и Сэнди. Впрочем, судя по обращению, ничего серьёзного не

намечалось. Когда Сэнди (как и любой другой человек ли обычный, канмусу ли или русалка косячили

по-крупному…Дежурные порученцы и маринеры охраны в предбаннике дрожали крупной дрожью.) Сейчас же всё

было тихо.

  Впрочем, некоторые наиболее прозорливые участника совещания, во главе с коммодором Риддом,

выйдя в коридор, остались подсматривать и подслушивать. И были крайне разочарованы. Те, что

пришёл – а кто-то несомненно пришёл – воспользовались вторым входом в адмиральские апартаменты

– входом, со штабным коридором никак не связанным.

  А «Бешеный Джеки» выдержал некоторую паузу, посмотрел на Сэнди, почему-то вздохнул и нажал на

пуль селектора:

- Майкл? Запускайте бычка!

И во вторую дверь в Брифинг-Холле, задрапированную тяжёлыми бордовыми портьерами – вошли…

Сначала средних лет мужчина в повседневной форме Флота. Погоны лейтенант –коммандера, эмблема

Корпуса Мониторинга, два перекрещенных флажка, Флота и «Старз энд Страйп». А за ним – девушка в

повседневной форме канмусу. В полутьме портьер много не разберёшь – но нагрудный погон с одной

звёздочкой виден.

Уставное «под козырёк", быстрый взгляд на Сандру Спартмайер, наследницу лёгкого крейсера

CL-51«Атланта» - именно на неё. И :

- Господин вице-адмирал, сэр! Джоан Лоуни ле Фюре, канмусу Командования Карибского моря,

наследница лёгкого крейсера СL-104 «Атланта», для прохождения стажировки в особом районе

совместного проживания Тиниан-Сайпан прибыла. Вот мои документы, сэр!

И на стол Миллса ложится запаянный пластиковый конверт.

…А всё-таки Сэнди – не зря, ой не зря командир 91-й Передовой группы контакта. И спустя даже не

минуты – секунды звучит её голос, слегка ехидный, и в тоже время ободряющий:

- Ну привет, кузина! И добро пожаловать на Тиниан!

Миллс смотри на часы:

- Так, девочки, сейчас все мы, кроме вас, выйдем в приёмную ровно на пять минут. А потом вернёмся.

И я жду Ваших докладов по ситуации и предложений!

  ...И, пропуская, как хозяин, остальных присутствующих, Миллс услышал слова старшей "Атланты", обращённые к "Атланте" младшей:

 - И запомни, сестрёнка: Рэм-мой!

Вице-адмирал вышел в "предбанник", тщательно закрыл дверь и тяжело вздохнул. Да, две "Атланты" на два небольших островка...Бедный, бедный Тиниан. И Сайпан! 

С уважением

Старый Блицтрегер

Добрый день!

 И ещё очень небольшой и абсолютно юмористический текст из Цикла "Тинианские хроники"

...Тиниан. Бар "Адмирал и Хвост" после проводки очередного и очень тяжёлого конвоя...

Два пилота-контрактника, постарше и помладше. Молодой:

 - Слушай,шеф, а чего это говорят-как конвой, так драка? А здесь тихо...

Шеф (поводя носом):

 - Спокойно, Младший! Драка будет...

...Над одним из столов воздвигается фигура в хлам пьяного морячка:

 - Билл Шекспир, весёлый малый

Зря бумаги не марал-

Не давал проходу юбкам,

Громко песенки орал!

 Из-за соседнего стола поднимается не менее пьяная фигура:

 - К чёрту Билла Шекспира!

...И понеслось! Старший,обрадованно скидывая лётную куртку и засучивая рукава:

 - Настоящему джентльмену всегда есть что сказать! Младший,за мной...Эх, держите меня семеро!

  Рейна вместе с патрулём военной полиции наблюдает (в компании Хвоста)за происходящим, испытывая сильнейшее желание влезть в это происходящее...

 - Сэр,а что это такое -Билл Шекспир? Это едят? Оно вкусное?

Хвост проявляет живейший интерес к вопросу.  Начальник патруля с облегчением видит в зале, в сторонке,за столиком, очень пожилого человека, спокойно попивающего пиво.

 - Профессор, могу я вас попросить рассказать вот этой молодой особе с её хммм...кавалером о Билле Шекспире? Человек внимательно смотрит на Рейну,на Хвост.

 - Что ж, извольте. Но здесь слишком шумно...Давайте немного прогуляемся!

  Драка в баре достигает апогея, и в дело вмешивается  Militare Police, дубася дубинками всех подряд и выкидывая вон самых буйных и потерпевших. Но Рейне с Хвостом уже не до того. Открыв рот, оба внимают рассказу профессора Нормана Спрингстона о Билле Шекспире и его эпохе... 

Удачных всем выходных!

Старый Блицтрегер

Добрый всем вечер!

И кстати о традициях...Очень небольшой текст , чисто юмористического свойства. Под настроение . Из цикла "Тинианские хроники"...

   ..Осень. Тиниан. Берег Встречи. Файв-о- клок. На берегу, в хлипкой тени пальм,за деревянным столиком,в шезлонге,сидит дежурный офицер-англичанин,Ройал Нэйви-и не торопясь пьёт чай. Рядом,наполовину в воде,пьют чай канмусу дежурной патрульной группы,во главе с тяжёлым крейсером Элен "Эксетер" Паддингтон-Кросби. 

 - Сэр,со стороны Океана приближается группа неопознанных объектов...

 -Продолжайте наблюдение...

 - Сэр,это Глубинные! 

 -(продолжая пить чай)Их много?

 - Дюжины две,сэр!

 - Они проявляют агрессию?

 - Нет,сэр. Кажется,они остановились...и подают какие-то знаки,сэр!

 - Отлично! Элен,допейте чай и возьмите их в...под опеку. 

 - Да,сэр!

 - И кстати,у вас ещё остался чай?

 - Да,сэр!

 - Предложите им. Пусть привыкают,чёрт возьми!

 - Да,сэр! 

С уважением

Старый Блицтрегер

Добрый вечер!

Если этот вопрос ко мне, то единого произведения нет. Я уже говорил и повторюсь-это всего лишь отдельные тексты и группы из нескольких текстов,связанных некими общими персонажами...Могу лишь добавить, что в планах на ближайшее будущее-ещё пара отдельных текстов,а потом пойдут именно эти серии текстов с частично пересекающимися персонажами: "Бешеный Джеки" Миллс, Семёныч, Петрович, Кольт и Бомбер, и профессор Норман Спрингстон.

С уважением

Старый Блицтрегер

   Добрый всем вечер!

Вот ещё один текст из цикла "Мир Уровней Глубины."     Тема скользкая-религия и Война, но...но ведьРейна уже получила свой крестик! А значит-и ей,и другим Девам Глубины ещё предстоит познакомиться и с тем, ЧТО стоит за этим маленьким кусочком серебра странной формы. И лучше,чтобы тем,что будет знакомить их с верой,стали такие люди, как падре Игнасио...и знатоки древних мифов, легенд и преданий.

  И кто знает,возможно у Детей Глубины   тоже есть свои боги и демоны?                      

                                           Как называть вас, дети Глубины?

..Надо отдать должное: первым на появление Дев Флота отреагировал Святой Престол. Полностью 

оправдав высказывание одного умного человека о трёх чудесах организации:

- Американская автопромышленность, германский Генеральный штаб и Католическая церковь.

Через два года после начала Войны с Глубиной Его Святейшество издал специальную энциклику 

(Redemptoris Missio (Миссия Искупления), в коей донёс до всех истинно верующих христиан и добрых 

католиков благую весть. Ибо  по неизречённой милости Его и по сокрытым от смертных замыслам Его 

навстречу полчищам адских тварей, Глубинными именуемых, были посланы в мир слуги Его, что 

приняли облик невинных дев. И девы эти, вобрав силу кораблей минувших и души людские с этих 

кораблей, стали ратью Господней…Тем самым как бы приватизировав само явление.

  Но тут резонно возмутились все остальные –и христианские церкви, и синтоисты с буддистами, и 

просто атеисты. Ибо как-то внезапно выяснилось, что среди девушек можно найти кого угодно – от 

каноничных протестанток и православных до принципиально глубоко неверующих. Да и насчёт 

невинности…гм-м, далеко не у всех девушек до Призыва она сохранилась. Страсти закипели…Ну а уж 

когда родился и вырос Объединённый Флот, многонациональный, многоконфессиональный – свой 

кусок пирога решили урвать и остальные. Рядом с только появлявшимися базами ОФ как мухи 

плодились какие-то таинственные адвентисты сорок  седьмого дня и учуявшие поживу сайентологи с 

кришнаитами…В Штатах вдруг воскресли сразу два Иисуса, и долго ещё их приверженцы с помощью 

домашних арсеналов выясняли, кто воистину воскрес, а кто самозванец…

  В сторонку благоразумно отошла только Япония. Первые годы Войны японцам было просто не до 

теологических споров. Когда же ситуация немного стабилизировалась, очень быстро выяснилось – 

Глубинные – всего лишь обычные демоны, а канмусу – воплощение древних ками. И вообще всё это – 

лишь отражение замыслов Великой богини-матери Аматерасу. С тем все и успокоились, предоставив о 

тонкостях спорить бонзам. И ехидно посматривали в сторону западных эбису, где бурлила пена.

  Перед воротами баз святые отцы, духовные наставники, их паства и просто одуревшие обыватели, 

азартно поддёрнув широкие рукава сутан, сходились в нешуточные рукопашные с ранеными и 

покалеченными. Однако точку в религиозных диспутах поставили воспрянувшие сатанисты и им 

подобные. Которые признали Глубинных карой Князя мира сего, посланными в мир истребить скверну.

И объявили войну на истребление канмусу и всему ОФ. Было несколько печальных инцидентов, плохо 

кончившихся не столько для канмусу, сколько для сектантов.

  Но это стало последней каплей… И тогда командование Флота, имея за спиной Совбез, объявило 

временно , на период боевых действий, ограниченным право на свободу вероисповедания для канмусу

и всех служащих Флота. С Ватиканом и руководством основных христианских течений …и 

синтоистскими бонзами были проведены соответствующие очень вежливые и очень убедительные 

беседы. А всякую околорелигиозную и сектантскую шушеру просто вышибли с прилегающих к 

объектам Флота  территорий. При этом термин «прилегающие территории» трактовался достаточно 

широко…Дальше ими вплотную и без всякой толерантности занялись спецслужбы и полиция. У 

девчонок же эта дурь выветрилась из голов после первых же боёв – у тех, кто остался в живых.

  На территорию баз ОФ служители культа не допускались, как не допускались и помещения для 

публичных богослужений. Ношение религиозных символов (не на виду),однако, разрешалось. 

Допускались и молитвы (ритуальные церемонии) в кубриках у канмусу и персонала Флота, но 

исключительно в индивидуальном порядке , без присутствия других людей. И после церемонии иконы 

и свечи, статуэтки и курильницы складывались и убирались. И строжайше запрещались любые 

разговоры – или, упаси Бог, диспуты – на религиозные темы. Наблюдение за этим велось очень плотно

и командованием, и Корпусом Мониторинга. Меры к виновным – и к канмусу, и ко всем остальным 

чинам Флота – принимались самые жёсткие.

  Публичные богослужения с участием моряков проводились на прилегающей территории, где были 

храмы и для местных жителей. Но и здесь обязательно присутствовали офицеры-мониторы; 

исключение делалось только для тайны исповеди. Слуги божии и психологи в погонах поглядывали 

друг на друга косо, но постепенно всё как-то притёрлось, и их отношения приобрели вполне 

профессиональный характер. Справедливости ради, и Церковь озаботилась соответствующим подбором

кадров пастырей, и инциденты на религиозной почве сошли на нет…

  Кстати, те же Мониторы выявили интересную закономерность: если в первые два года появления 

канмусу их обращения к Церкви были обычным явлением, то постепенно религиозная волна спала. На 

смену им, как и на любой длительной войне, пришёл целый букет примет и суеверий, но с этим, опять-

таки по опыту войн минувших, работать было легче.

  У входа на Базу ОФ Боронган, на площадке для неслужебного транспорта, стоит старенькая, но 

заботливо обихоженная «Веспа». Её хозяин, отец Игнасио, подаёт пример свой пастве и другим 

мирянам в смирении гордыни и экономии горючего – с бензином в в ЮВА нынче напряжёнка.      

Хозяин «Веспы», терпеливо прогуливаясь на пятачке возле КПП, ждёт. Отец Игнасио не молод, и даже 

внешне похож на прихожан – не боговдохновенный вьюнош, но потомок абруццских крестьян, твёрдо 

стоящих на этой грешной земле. Он спокоен. Он ждёт…

- Buenas dias, Padre! Простите, я опоздал…

- Buenas dias, сын мой! Не стоит извиняться -  Тому, кто спешит на богоугодное дело, на спасение человеческих жизней и душ, Господь простит многое….

- Так Вы уже знаете, святой отец?

- - Знаю уже не только я, сын мой. А скоро об отваге сынов и дочерей  Его узнает весь Боронган…Но не 

стоит тратить наше – ТВОЁ! – время на пустяки. И вводить в искушение караул. Время уходит, а у тебя

ещё много дел. Идём…

  Много ли нужно времени, чтобы на Войне исповедовать, причастить, благословить? Нет ни храма, ни 

органа, ни певчих, ни министериалов – лишь небольшая часовенка, распятие, облатка да чаша с 

церковным вином…И вот уже отец Игнасио смотрит в спину уходящему за ворота базы человеку. И 

провожает его последним благословением. А затем…затем воздевает очи свои к небесам. Руки его 

молитвенно сложены, губы шепчут:

- Господи Боже наш, Иисусе Христе и ты, пресвятая Дева Мария! Не за себя, смиренного слугу Твоего 

прошу я - за сына Твоего Анхеля Прадо! Да будет достоин он имени своего, и да убоятся его все 

легионы Ада! Молю тебя за тех, кто скоро рядом с ним устремится в Бездну! Молю за дочерей Твоих и 

сыновей Твоих, что сражаются сейчас, спасая души невинные детей Твоих! Благословите их, излейте 

на них милость Свою! Молю тебя, Господь – пусть десница Твоя станет их десницей, и глас Твой станет

их гласом! Чуда прошу у тебя, Господь наш всемогущий…Amen!

  Так Анхель Прадо-Сульига-и Баркастега, потомок благородного,но нищего идальго-конкистадора и индейской девушки-майя, получил благословение. А молитва отца Игнасио…Что же, кто-то её услышал. 

Только вот думал ли святой отец, что даже если молитвы достигают того, кому возносятся  - их 

выполняют бескорыстно? И КОГО ему, обычному филиппинскому падре , предстоит когда-то 

принимать в лоно матери-Церкви…или просто учить тому, что есть хорошо, а что-плохо?

С уважением

Старый Блицтрегер

Всем добрый день!

Уважаемые коллеги, я вижу,что кому-то из Вас мои тексты нравятся, кому-то не нравятся....Я буду очень признателен, если Вы напишите,что именно Вам нра , а что-не нра, выскажете какие-то свои мысли и впечатления, замечания, предложения от этих текстов. Поскольку я намерен постепенно выкладывать здесь не только подрихтованные старые, но и какие-то новые тексты...

С уважением

Старый Блицтрегер

 Добрый всем вечер!

И ещё один текст из серии "Тинианские хроники..."

                                                    ДОЛОГ ПУТЬ ДО ТИППЕРЕРИ...

  It's a long way to Tipperary … Долог путь до Типперери, долог путь – четыре дня. То есть,конечно, долог

путь до Тиниана. Есть о чём подумать, поговорить, есть что осознать…Угомонилась даже «Девушка с 

котом» Рейна.  Осваивающая в пути таинства воспитания котёнка и одевания пончо…Правда, и то и 

другое Роман в конце концов строго регламентировал во избежание преждевременного закармливания 

и полного намокания. Ну и девчонки разговаривают -  друг с другом и с Рэмом. Вспоминают самые 

яркие моменты «круиза во спасение», ураган и бой, встречи и расставания, старых подруг и новые 

знакомства. Девушки из Странной Стаи больше помалкивают, слушают, иногда задают вопросы…У них 

есть время вспомнить многое и подумать о многом. А вопросы будут потом, на Тиниане. Когда все 

отдохнут,  подлечатся, подремонтируются. Когда получат имена Цу и Со – а может быть, и кто-то ещё. 

…А пока Девы Океана думают. Думает Нэлл – о своей встрече и о своих разговорах с Мири Ходзё. 

Думает Чисэ, став невольной свидетельницей последнего разговора Флагмана и Дрейка – о 

возможности бросить конвой. Думает Рейна – о своём котике – что надо бы дать ему имя. О той 

маленькой человечке – И-са-бель и о её родителях. И о всём том, что она увидела и услышала. И они 

 думают о людях. И о той странной жен-щи-не, мадемуазель (какое трудное

и загадочное слово!) Деверо. Которая их ощутимо побаивалась, но говорила очень много…и задавала 

много-много вопросов. Иногда странных, иногда простых, иногда интересных. Надо будет обязательно 

узнать у Флагмана – кто она и кто другие люди? Они ведь все такие разные…

А Флагман и канмусу тоже думают и разговаривают. И один из таких разговоров в пути начала Сэнди…

- Скажи-ка, Рэм, а ты ведь и с Майком разговаривал?

- С этим лейтенантом-оружейником? Ну да, поговорили. Да и ты ведь кое-что порассказала.

- Ну и как он тебе?

- Да нормальный парень, постарше меня года на два,на три….Мы с ним особо и не общались, так – 

привет-хэллоу. Обвес мой посмотрел, подрегулировал кое-что. У него после боя работы, поди, 

навалом…Ну и к сестричке твоей нет-нет да  и сбежит. Мне, конечно, не говорил ничего, но сдаётся – 

бегал.  Хороший парень, правильный. А у тебя что за интерес?

- Ревнуешь, my dear? Ну…мне твоё мнение интересно. Всё же Ким – моя сестра по кораблю. Должна же

я знать, от кого это у неё в глазах сердечки плавают…

- Так ты сама с ним говорила…

- Ну я тоже недолго. И потом, я-это я , а ты-парень. И смотрим мы по разному.

И ещё несколько минут продолжается этот разговор:

- Что, так за руку и держал?

- А меня вот потанцевать никто так и не пригласил….

- Думаешь – уже? Влюбилась?

- Но нравится – это точно…

- А насчёт танцев – ха! Нет уж, я тебя тоже хочу пригласить, как Майкл твою Ким – чтобы не при 

свечах. А чтобы с музоном настоящим, чтобы с огнями, чтобы все вокруг видели…и завидовали!

-О, my good! Какой же ты всё-таки ещё мальчишка! Но таким ты мне нравишься ещё больше!А Ким…Представляешь, она ведь действительно из Золотого штата, только не из Сан-Диего, а с севера

– из Юреки!

А потом Роман спрашивает:

- Слушай, Сэн, а что это ты всё про сестёр по кораблю говоришь. Это как?

И разговор начинается снова…

А чуть позади скользит по волнам Нэлл. Вроде и в сторонке, но всё – или почти всё – слышит. Она 

ничего не спрашивает. Пока. Она слушает. И думает…

   На подходах к Тиниану Рэм и девушки сбавили ход, а потом и вовсе остановились: что-то тут было не 

то. Во-первых, в знакомой бухте стояли две незнакомые "водомерки". Во-вторых, их никто-НИКТО-не 

встречал, даже когда они на самом малом ходу тихонько - даже эсминцы и Рейна с котёнком притихли 

- подошли почти вплотную к берегу....

  Зато на берегу было крайне оживлённо. Слева стеснилось кольцо незнакомых канмусу, среди которых,

впрочем, виднелись немки, что-то горячо объяснявшие. Из центра  кольца доносилось восторженно-

заливистое "Кью-ю-ю-н"! - и у всех экспедиционерок и одного экспедиционера несколько отлегло.

А справа явно собрались моряки с катамаранов и что-то горячо обсуждали. Среди них с ужасно умным 

видом стояла и активно размахивала руками  Мэг...И Ика. И к огромному удивлению всех спасателей, Сейки 

Коуван. Которая помалкивала, но прислушивалась и приглядывалась ко всему очень внимательно. Рэм 

и компания прислушались тоже...

- Нет, это совершенно исключено.

- И это тоже не пойдет...

- Но послушайте, сэр, сейчас вернутся парни из посёлка, может там что-то найдётся?

- Пока они вернутся, у меня обе группы кавайный удар хватит!

И зычный голос на том самом интернациональном волапюке, пиджин-инглиш:

- А ну тихо! Дожились - полсотни мужиков дитёнку забаву сделать не могут....Вот я тут набросал, 

сэр...А начнём вот с этого!

- Ну-ка, ну-ка? Но это же чистое варварство! Тут нужен расчёт, компьютерный чертёж, сертификат 

безо...

- О! А я что-то такое в детстве у деда на ранчо в Техасе видал!

- А, ковбой! Вспомнил детство босоногое? А ну, мужики, навались, тащи у кого что в закромах Родины 

приныкано!

...На берегу Тиниана с грохотом и треском строили первые детские качели. 

С уважением

Старый Блицтрегер

Доброго всем дня!

Даже не текст-а небольшая зарисовка, без названия,из цикла "ТИНИАНСКИЕ ХРОНИКИ"...

...С лёгкой руки Семёныча особой популярностью на Тиниане начал пользоваться советский супершлягер,тот самый:

 - Нам бы, нам бы, нам бы всем на дно

 -там бы,там бы,там бы пить вино!

 -Там под Океаном трезвый   или пьяный-

    - Это всё равно!

Песню пели, напевали, насвистывали, играли на вечерних танцульках и адмиральских парти...Но добила всех Рейна. Которая одним прекрасным осенним вечером вышмыгнула на эстраду (служившую по табельным дням трибуной для торжественных мероприятий) на Площади Первого Костра...В том самом сексапильном платье и шляпе от Нины Большаковой  - постарались Мэг "Вестал" и Жаклин Дрейк-Деверо(правда, и то,и другое было Рейне несколько ...г-м-м...великовато - но разве может это смутить линкор Ре-класса?). И под аккомпанемент самодеятельных тинианских рокеров и извивания Хвоста исполнила хит с большим чувством и очень близко к оригиналу...

   Потом многие из присутствовавших,начиная с обоих адмиралов,признавались Роману - именно тогда они окончательно поверили,что здесь,на Тиниане начинается новая история планеты Земля... 

С уважением

Старый Блицтрегер

Эти тексты-попытка взглянуть на события в мре "Уровней Глубины" с "Той стороны". И попытка показать - как сначала просто на Тиниане,потом в "Особом базовом районе Тиниан",а потом-в "Зоне совместного проживания Тиниан-Сайпан" Глубинные, очень разные и пришедшие на Тиниан разными путями-становятся Девами Океана.  И выбирают-каждая СВОЮ дорогу в этом новом мире...                                              

                                                  Была у Глубинных стая…

  ОНА бежала вторые сутки…Если быть точным - не бежала, а плыла; и не вторые сутки –

а смены там, наверху, света и темноты – и всё-таки ОНА бежала. Ужас, истинно

Глубинный, гнал и гнал ЕЁ, Глубинный крейсер Нэ-класса, всё, что осталось от Стаи –

гнал и гнал без остановки, без отдыха, лишь бы – подальше…Но когда молодую,

честолюбивую, рвущуюся вперёд, но ещё неопытную Химе их Стаи хитрым и

рассчитанным манёвром уничтожила Чужая Химе, старая и опытная; когда когда исчез

ментальный пресс своей Химе, а ментальный же удар Чужой Химе лишь зацепил Не

самым краешком – именно этот Ужас спас её.

  ОНА была не в фаворе у своей Химе; почему – никто теперь не скажет. В боях с

Верхними и стычках с другими Стаями ЕЙ вечно доставалось прикрывать тыл – а все

вкусняшки доставались тем, кто впереди, кто атакует, кто рядом с Химе…И в этой сваре

ЕЙ досталось вести десяток эсминцев – самых глупых или трусливых – сзади и выше

основной массы Стаи, почти у поверхности. Но когда отзвучал последний отчаянный крик

их Химе, и тело её разорванными, но ещё живыми, трепещущими клочьями ушло в

Глубину, и Чужие радостно кинулись расстреливать, топить, рубить растерявшуюся,

парализованную Стаю; когда заметались безмозглые Низшие – эсминцы – ОНА, не думая,

бросилась бежать. Ужас вёл ЕЁ – и она то выпрыгивала из воды, то уходила на глубину;

она то описывала циркуляции на полном ходу, то совершала немыслимые развороты,

сбивая прицелы и пропуская мимо торпеды – но всё это делало ЕЁ тело; и Чужая Химе, в

предвкушении победного пира, махнула рукой на этот жалкий, бессмысленный кусок

плоти…И отставали, отворачивали Чужие крейсера и эсминцы, откликаясь на

нетерпеливый зов своей повелительницы. А ОНА всё бежала, не думая, не глядя, чуть не

сталкиваясь с кем-то или с чем-то и уворачиваясь в последний момент – и лишь к концу

второго света Не поняла, что она-жива, и она – одна здесь и сейчас.

  Да; Ужас исчез, но теперь пришли голод, боль от ранений и порезов – и страх; тягучий,

липкий страх оставшейся одной крейсера Нэ - класса…Ах, как хорошо, как уютно было в

Стае – её вместе с другими вела и думала за них Химе; а ЕЙ нужно было всего лишб

выполнять приказы – и она делала это со всем пылом, даже не помышляя хоьб немного

ослабить тугую сеть ментального контроля. Получалось – когда лучше, когда хуже;

молодая Химе была строга и придирчива, и всё же ОНА имела свой кусок и свою долю

внимания, и главное – ОНА была в Стае…Но теперь надо было как-то жить одной – жить

ещё хоть одну смену, хотя бы одно мгновение…Ужас пригнал ЕЁ к крохотному куску

Тверди – уже потом, немало времени спустя, бывшая Глубинный крейсер Нэ-класса

узнала, что Верхние и Иные, канмусу и люди называют эту Твердь островом Сариган, что

лежит в гряде Марианских островов.

  А тогда страх заставил её укрыться в тени этой Тверди и затаиться, исчезнуть …И голод

внушил ей счастливую мысль внимательно, крадучись, на цыпочках осмотреть дно вокруг

Тверди – и ей повезло. Это была старая японская самоходная баржа, потопленная семь

десятилетий назад американскими палубными самолётами – куча ржавого,

бесформенного, буйно поросшего водорослями железа, но это была еда. И боль заставила

её есть и спать – или то, что может сойти за сон по нашим понятиям – есть и спать, пока

не затянутся раны и ссадины…И эти советники впервые заставили Нэ жить одной и

думать самой – ах и ах, как это трудно и непривычно! Но зато теперь никто не гнал ЕЁ

убивать и умирать – и шли смена за сменой, и отступала боль, и уходил голод – ОНА

нашла ещё какую-то кучу железа. И оставался лишь спасительный страх. Нэ чувствовала,

Нэ знала, что где-то поблизости есть ещё одиночки – такие же напуганные, растерянные

как и ОНА…Но страх властно приказал ЕЙ сделать всё, чтобы никто о НЕЙ не узнал, не

увидел и не услышал. И это спасло Нэ.

  И когда мимо Тверди пролетела Стая – не большая, но и не малая: пара линкоров,

авианосец, крейсера, подлодки, эсминцы – ведомая молодой, напористой, нахрапистой

Они – Нэ устояла, не выскочила из рифов, не кинулась вслед. Кое-кто из одиночек – из

тех, кто посмелее или поглупее, кто попал под ментальный удар Они, присоединились к

Стае – и она пролетела мимо, спеша убить, разорвать, сожрать. Куда, кого – этого Нэ не

знала и не хотела знать, с неё хватило того, что она смогла удержаться – пусть от страха,

но смогла сама. А потом – там, далено, на самом пределе чувствительности – ОНА

увидела небывалое и невозможное – над Океаном распустилась невиданная аура,

ультрамарин и золотисто-красное, Вода и Огонь…И распустилась не смертельной схватке

– нет, Огонь и Вода были рядом, плечом к плечу, спина к спине. И в этом невиданном

цветке исчезла Стая, без следа, без памяти – и также исчезла Они. А потом Нэ услышала

Зов и не смогла противостоять ему – но страх исчез. Потому что это был не Зов Химе –

властный, злой, нетерпеливый – нет, совсем, совсем другой Зов…

  И Нэ откликнулась на Зов – потому что устала быть одна, потому что устала бояться. И

когда со всего разгона ОНА выскочила к Тверди, откуда шёл Зов – теперь уже сильный ,

мощный, подталкивающий вперёд – она не успела ни испугаться, ни развернуться –

потому что на воде , рядом с Твердью стояли трое. Нэ увидела их ауры – не в полную

силу, даже не в полсилы, и обессиленно распласталась на волне. И на одно её плечо

словно легла огромная и сильная ладонь – и от этой Силы, где неслыханно, невозможно

сплелись ультрамарин и золотисто-красное, веяло спокойствием и уверенностью. И на

другое плечо легла рука – не такая огромная, и не такая сильная, но словно отлитая из

текучего золота в ореоле ярка-красных брызг – и она была…Уже потом, очень потом

крейсер Свободной Глубины Аска Сорью Лэнгли Цеппелин, бывший Глубинный крейсер

Нэ-класса, а ныне известная среди своих друзей и подруг как Рыжая Бестия, а Флагманом называемая

почему-то Лиса Патрикеевна – поняла, что аура это была – веселье и отвага! А пока – пока

на лоб её легла ещё маленькая, но очень любопытная аура чистейшего ультрамарина – что

же, Нэ первый раз в жизни увидела Химе – маленького ребёнка. И за этими тремя

вперемежку на волнах и на берегу виднелись ещё ауры – Вода и Огонь…А потом они

пропали, свернулись – и Нэ увидела впереди троих на волнах: странная, необычная Химе

с отблеском Огня в глазах; и рядом самая настоящая Верхний крейсер, и рядом – ещё одна

Химе, маленькая, но тоже - самая настоящая…А вокруг уже смыкали кольцо эсминцы –

не злобно, а так…предупредительно; и стояли рядом(!) Глубинные и Верхние крейсера,

эсминцы и подлодки; а на берегу столпились кучкой Иные. И Нэ услышала, как та

странная Химе весело сказала:

- О! Гляньте-ка, кого к нам прибило! Ну что, леди и джентльмены, вот вам ещё одна ученица в нашей

Школе – кормите, воспитывайте и учите ЭТО…Видать, досталось бедняге изрядно!

                                                ДЕВУШКА С ГИТАРОЙ

Жила-была Глубинный крейсер…и не простой крейсер, а заслуженный, тяжёлый,

некоторым образом штабс-капитанский…Была она в меру удачлива, в меру нагловата, в

меру осторожна. В драки с Верхними предпочитала не ввязываться, в разборки между

крупными Стаями не лезла, хватала куски сбоку. Жрала тех, кто послабее, вовремя

уходила от тех, кто посильнее – в общем, жила…Даже стайку себе завела – не то, чтобы

такую уж большую, но с полтора десятка тушек набралось…

  Но только со временем стало Крейсеру как-то неуютно, чего-то стало не хватать в

жизни…Да и посудите сами – вчера, сегодня, завтра – всё одно и то же: спать, жрать,

убегать…Чего-то ей хотелось, а чего – и сама понять не могла! Иные и Верхние назвали

бы это душевным томлением и скукой; но есть ли у Глубинных душа , и испытывают ли

они скуку – в те поры было ещё под б-о-о-льшим вопросом!

..И разнеслась тут по Океану весть, смущая Глубинных – что есть в Океане Твердь, и что

творятся на той Тверди странные дела; мол, живут там и Иные, и Верхние, и Глубинные

во главе аж с самой настоящей Химе! И живут там очень даже неплохо, и в делах все и в

заботах, да таких – не здешним чета…И Химе их не давят, и Они не цукают, и вольницы

особой нету – а поди же ты, никто оттуда по своей воле не бежит; и коли кто приплывёт

из любопытства, то там и остаётся; а кто пожрать вволю приплывёт, или Стаю свою

пополнить – так тех и не видать больше, только обрывки в Глубину уходят!

..Долго крепилась Крейсер; и так думала, и эдак прикидывала, да так настоящим манером

ничего придумать и не смогла; и в буквальном смысле пошла по следам своих

предшественниц. Стайку свою поручила младшему Крейсеру, лёгкому – была у неё в

подручных одна такая – да и махнула к Тверди …И попалась там, да так по глупому

попалась – всех обошла, всех у той Тверди обхитрила, да тихонько так к самому берегу

прокралась – и тут УСЛЫШАЛА! А что услышала – и сама понять не может, только

почему-то и руки задёргались, и ноги и всё иное прочее – вроде как она сама по себе, а

тело само по себе. Не успела Крейсер обдумать это , не успела толком удивиться – тут её

и повязали Верхние да Глубинные (!)…А она и остановиться не может! Посмотрели на

неё Чужие, да одна Крейсер и говорит (ментально, конечно!)

– Что, понравилось?

А потом – и вовсе непонятно:

- ЭТО РОК, ДЕТКА!!! Ну пойдём, себя покажешь, на людей посмотришь…Ты, гляжу я ,

девочка музыкальная, а нам во второй состав как раз ритмухи не хватает…И давно пора

этим олдам из «LED KOLYMAGА» да задавакам из «GIRLS @ GUNS» задницы-то

надрать!

…Так и сгинула Глубинный Крейсер, без следа, да без памяти…И взошла над Тинианом

новая рок-звезда…И на все Марианы прогремела, а там и на всю Пасифиду! Да, а стайку свою

бывшая Крейсер встретила…и на путь истинный наставила – кому под левый глаз, кому –

под правый, ага!!!

Но это – уже совсем другая история…

С уважением Старый Блицтрегер

Уважаемые коллеги! 

Вот смотрите,какая интересная вещь получается, как говаривал папаша Мюллер....Да, Шин-Сан пока молчит-у него на то есть наверняка веские причины и доводы, и уж не нам его судить! Но! вот пишет Дикий Полярный Медведь - я далеко не всегда с ним согласен, скорее почти всегда несогласен-но он пишет, чёрт возьми! Есть,говоря нескромно, мои тексты-пусть старые,но не все их читали...И кое-что новенькое я тоже готовлю. А все остальные - слабо? Слабо написать пусть небольшой текстик-но в рамках сеттинга "Уровней..." ? Или мы так и будем читать очередные вздохи о том,что всё пропало, и жизнь уж немила с первого марта сего года? Ведь мир "Уровней..." даёт такой простор для фантазии...

Примите и проч.

Старый Блицтрегер

    Доброго всем дня!

И ещё один текст из серии "Заглянуть за горизонт". О встрече - Дев Флота и Девы Океана; людей и Девы Океана,и Девы Океана с собой прежней...И немножко о том,что в Дом,несущий беду в чужие жилища, тоже когда-нибудь может постучаться Беда...                                                                

                                                                  HIGHWAY 101

  ...Хайвэй 101, знаменитое Тихоокеанское шоссе! Когда-то, страшно давно, десять лет назад это было

одно из самых оживлённых мест в Штатах, но сейчас…Пустой Океан…Пустой Берег…Опустевшие,

полуразрушенные порты и базы с недожранными остатками «Большой дубинки дяди Сэма»….и новые базы,где новые хозяйки-Девы Флота. И над

опустевшим хайвэем октябрьский ветер несёт заунывное гитарное треньканье – какой-то одинокий,

бородатый, длинноволосый чудак на такой же одинокой уцелевшей бензоколонке; с одной стороны

горы, с другой – Океан…

  Здесь, на границе Калифорнии и Орегона, рядом с шоссе – небольшая бухточка в тени знаменитых

орегонских сосен. Раньше, до Войны, здесь текла автомобильная река; сейчас у заброшенной

бензоколонки, где гудит в соснах ветер с Океана да бренчит одинокая гитара, одна машина и два

мотоцикла….Потёртый уже, облупленный «Хаммер» Национальной Гвардии Орегона; и два

калифорнийских полицейских «Харлея», утыканных сине-красными лампами, как «Боинг» взлётно-

посадочными огнями – шериф округа Дель Норте и его зам.

  На площадке, что почти нависает над океанскими волнами, у хлипкого временного ограждения стоят

и нервничают двое – гвардейский капитан и шериф. Их подчинённые грудятся у бензоколонки,

вглядываются в пустынную даль хайвэя – туда и сюда….Выглядывает из конторки меланхолично-

спокойный человек с гитарой – и заталкивает его обратно, внутрь, дородный полицейский. Двое на

площадке молчат – шериф непрерывно, одну за другой, смолит «Лаки Страйк»,капитан безостановочно

мерит шагами площадку – четыре шага туда, четыре-обратно…

…Этот небольшой, чуть ли не школьный автобус, выкрашенный в серо-синий цвет, появляется с

калифорнийской стороны. На боку – эмблема Объединённого Флота. Сопровождение – а оно есть –

осталось где-то там, за поворотами хайвэя, а здесь…здесь из автобуса выходят трое флотских,

женщина в гражданском, а за ними – десяток девочек-девушек в повседневной серо-синей форме

Флота…

  Чуть раньше, в том самом автобусе:

…И всё же, мадам, Вы уверены, что мы поступаем правильно? - Мужчина говорит на хорошем

английском, но с чуть заметным акцентом, «галло» - Нет, я не спорю против самой идеи, но

привлекать и вовлекать этих людей – не рано ли? Я не осуждаю и не обсуждаю – в конце концов,

приказ есть приказ, я просто высказываю свои сомнения в частной беседе…

- У нас нет времени, Жермон, у нас просто нет времени, и вы знаете это не хуже, чем я…а может быть,

и лучше – а вот у женщины английский чистый, Оксфорд или Кембридж - Открою вам маленькую тайну

– мы ВСЕ оказались не готовы к такой встрече. Просто не готовы. Вот как-то нету готовых наработок

на случай ТАКОГО контакта с Глубиной…и тем более с их Флагманом…Это вам не шуточки про контакты

третьего рода – вы догадываетесь, сколько нам всем пришлось напрягаться, чтобы хотя бы установить

элементарное – ДОВЕРИЕ? А то нашлись тут такие…спринтеры. Заметили – у нас здесь нет ни одного

янки? Ну то есть вообще, конечно, есть - оперативники, технарей куча, связисты и так далее – а вот

здесь конкретно нет? Пожалуй, это один из немногих шагов, на который оказались способны лучшие

умы ООН и Объединённого Флота…А что касается людей – напомните-ка мне, Жермон, а вас-то как в

море занесло?

- Мадам, де Бюсси связаны с морем уже восемьсот лет! Мы-бретонцы, мы восемьсот лет служим -

сначала герцогам, потом королям, императорам, Республике – и Морю. Другой судьбы у де Бюсси

нет!...Подождите-ка, так вы меня только что…Ловко, сказать нечего!

- Зато теперь вы, я надеюсь, лучше понимаете этих людей… Майкл?

- Расчётное время прибытия …хмм, гостей – десять минут. Сопровождение, как и запланировано, на

стопе в миле от точки рандеву…здесь несколько поворотов трассы, вряд ли их кто-то увидит. Девчонки

в порядке, но люди наверху…волнуются. Очень волнуются. Они не понимают, что происходит.

- Мы сначала подойдём к ним, а потом туда, вниз…А вам, Жермон, я просто повторю то, что вы уже

поняли, но пока не готовы принять до конца. Таких как вы и эти люди там, наверху – миллионы,

десятки миллионов по всей Земле. Я не говорю пока про остальных – только о тех, кто живёт у

Океана…Вы ведь знаете про их нынешнюю жизнь, вы и сам – такой же, правда? У Океана ныне новые

правила игры, и нам выпал шанс принять их и сыграть по этим правилам – не только мне, вам или этим

девочкам – мы пришли и уйдём; а вот этим людям наверху…Так, девочки, мы выходим!

…Десяток девчонок в форме, негромко переговариваясь, столпились у автобуса, разбирают свои бэги…

От почти сопливых пятнадцати до почти взрослых двадцати, блондинки, брюнетки, шатенки…одна –

явная азиатка. Люди на площадке несколько мгновений непонимающе смотрят на них – и потом

застывают по стойке «смирно», с ладонью у виска. Летит вниз недокуренная сигарета шерифа, застыл

на полпути капитан – приехали канмусу, Девы Флота, последняя надежда этих людей…

  Тишина, тишина…Тишина над крохотной бухтой; тишина над сто первым хайвэем; тишина над

прибрежными отрогами Сьерра-Невады. Только слышен плеск волн в бухточке – Океан вечен; только

шумят и поют сосны – ветер вечен; только чуть слышно тренькает гитара что-то из «Криденс» -

музыка вечна. И в этой тишине смотрят друг на друга - люди и Дева – уже не Глубины; уже, пожалуй,

Океана…Молчит Рэм – он сделал своё дело, он привёл сюда эту Деву…Молчат канмусу – они смотрят на

мир проще, для них есть Враг и есть Друг; и если кто-то дерётся плечом к плечу – он Друг, а

остальное приложится; молчат моряки – они уже что-то видели и что-то слышали. Но люди там,

наверху – они здешние, они родились и выросли здесь, здесь жили и работали, влюблялись и

дружили, радовались и горевали – а потом пришли такие, как ОНА – и взорвали, потопили,

расстреляли, убили…Эти люди остались, потому что не смогли или не захотели уйти; или потому что им

некуда уходить. И сейчас оттуда, сверху, они смотрят на НЕЁ – исчадие Ада, Ужас Глубины, странное

существо, что приняло чьим-то капризом облик молодой девушки…И стоит на берегу, сжимая в руке

старого плюшевого мишку, и молча смотрит на них…И плещется в глазах океанская синь. А вокруг

разложены вещи той, что ушла когда-то в Глубину и стала ЭТОЙ - есть у канмусу такая традиция,

возродившаяся спустя полвека. Этих вещей немного – да много ли личных вещей у юной девушки –

солдата? Немного одежды, бельишко, кое-что из косметики, кое-что из бижутерии, смартфон или

мобильник, много – ноут, всякая мелочь…и старый плюшевый мишка. Вот и всё, что подруги сохранили

и привезли сюда, чтобы вновь отдать ЕЙ.

…Но нельзя стоять и молчать бесконечно. И двое идут вниз, к берегу, к Океану; двое идут – Закон и

Порядок…Чуть впереди – Закон, и сияет на груди звезда шерифа; чуть сзади – капитанские полоски

Порядка. Закон, как положено, спокоен и деловит; в руках у шерифа – не «Смит-Вессон» - ручка и

планшет с листом анкеты. Капитан привычно-задумчиво потирает ладонью свежевыбритый

подбородок, а спину сверлит взгляд подчинённых, что столпились там, на самом краю площадки. Здесь

и сейчас не канмусу, даже не моряки – эти двое здесь Власть; и от того, что скажет и сделает Власть,

зависит очень многое…

…И поэтому шериф спокоен и нетороплив – тот самый полицейский инстинкт уже подсказал ему, что

делать, и правильно подсказал. С морячками и с этой чудной (ударение на первом у!)мисс,

командиром их - вот уж кто настоящая леди – ещё поговорим; и с девчонками, Девами Флота,

обязательно поговорим про жизнь, про войну и мир – вот здесь и поговорим, на этой бензоколонке,

под гитарное треньканье. И даже этот чудной синеглазый парень подождёт – первый раз он здесь, но

не последний – шериф готов биться о любой заклад. И значит – к той, кто под балахоном и

капюшоном, кто вышла из Океана… И остановившись на предписанном инструкцией «расстоянии

внутреннего комфорта» (и безопасности, чего уж там…), шериф громко и внятно произносит:

- Мисс, прошу Вас назвать своё имя и указать цель пребывания на территории штата Калифорния

(капитан успевает-таки вставить – и штата Орегон) и Соединённых Штатов Америки!

И снова молчание. Только плещет океанская волна в глазах под капюшоном…Чуть заметно

шевельнул плечом Рэм; чуть шевельнулся балахон и то, что под ним.

- Я пришла сюда по уговору с Флотом, чтобы вспомнить и забрать моё по праву! Когда-то я была ЕЮ,

такой же, как они – капюшон кивает на обступивших канмусу – я это знаю, но не помню…Потом я

стала такой, какой стала, но это была не я. Чужая воля, чужой разум, чужая жизнь…Здесь я встретила

и узнала своё прошлое, и здесь я окончательно стала собой – не той, что была Человекам; и не той,

что было ТАМ – кивок за спину – собой. А ещё – ещё я пришла посмотреть на вас, на людей…Я буду

смотреть и думать, много думать. Тебя устроит такой ответ о цели?

- Вполне, мисс…И всё же – кто Вы?

- Кто я? КТО Я?

Летят в сторону ошмётки балахона; спадает с головы капюшон. Бывшая канмусу, бывший Глубинный

крейсер Ри-класса – в том самом чёрном платье языческой жрицы -Апостола ВОЙНЫ, СМЕРТИ и ПРАВОСУДИЯ, туго облегающем грудь и почти полностью открывающем длинные, стройные ноги… Чёрный чепец на голове, чёрные струны подвязок по белой коже, белые банты и оборки…В правой руке – и не уследишь откуда – та самая то ли

алебарда, то ли секира, то ли просто «заточенная половинка канализационного люка» (эх,

потрудилась Мэг!) а левая прижимает к груди старого плюшевого мишку....

 - Меня зовут Ро-ри. РОРИ! Р-ОО-Р-И!!!

С уважением

Старый Блицтрегер

Доброго всем дня!

Выкладываю ещё один текст из серии "Заглянуть за горизонт...". 

                                                                   СЁСТРЫ

А девочки смеются-

У девочек Война.

Девочки хотят ярко-красного вина...

  Снятся ли канмусу сны? И если снятся, то - какие? Вот тема, которую обсуждают

псевдоучёные мужи в разухабистых ток – шоу, благонамеренные обыватели перед

телеэкраном с банкой пива, прыщавые неполовозрелые блогеры и просто идиоты и

фанатики всех мастей и калибров…

Что же, успокою Вас – да, канмусу, как и всем людям на нашей планете, снятся сны. На

девять десятых они ничем не отличаются от снов их обычных сверстниц; и сюжеты те же

– из жизни и ТВ, из Интернета и кино, у некоторых – ещё и из книг…Сны снятся смешные

и грустные, странные и страшные, романтичные и просто влажные – а что вы хотите от

этих девочек и девушек? Снятся, конечно, и сны военные – бои и взрывы, пожары и

ранения и смерть подруг…Но что в этом удивительного – их сверстницам снятся сны про

свои школы и колледжи, институты и университеты и офисы, а канмусу – снится ИХ

война. И уходят эти сны утром как обычные ночные кошмары – проснуться, встряхнуться,

выпить горячего крепкого кофе или чая (или то, что так называют канмусу). И – вперёд, с

головой погрузиться в заботы вчерашнего дня, или дня сегодняшнего, в будни учебные

или боевые…

  Есть ещё десять процентов снов, после которых просыпаешься в холодном поту, с бешено

стучащим сердцем и пересохшими губами, и не понимаешь, где ты и кто ты. Это-сны

твоего корабля, и это – опасные сны…Но к счастью, есть и зазубренные правила, и надо

бежать к командиру, и немедля докладывать ей об этом сне…И нахмурившаяся командир

поведёт такую бедолагу не в класс, на полигон или в такзал, а поведёт её в отдалённый

корпус под скромной вывеской «Базовый отдел Корпуса Мониторинга». И там сидит

много очень серьёзных людей – мужчин и женщин, пожилых и молодых, военных и

штатских, и они окружены морем приказов, наставлений, инструкций и методических

указаний…Не надо над этим смеяться – каждая строка в каждом из этих документов

написана иногда кровью, и всегда – чьим-то горем и чьими-то слезами…И если это

случится на самой передовой базе, на фронтире – туда полетят вертолёты, помчатся

быстроходные транспортники – на подводных крыльях, на воздушной подушке, с

мобильной группой психологической поддержки и усиления, чтобы успеть, чтобы не дать

сорваться.. Потому что слишком велики ставки, потому что за психологическим

состоянием одной канмусу – жизни тысяч людей…и потому что были уже печальные

примеры…Но, в общем, и это сейчас уже не так страшно – есть специалисты, есть

наработанные методики, есть медикаменты, есть специальная компьютерная сеть с

участием ведущих мировых центров и светил – и эти кошмары лечатся, забываются,

уходят. И от твоего Корабля остаются те воспоминания, что нужны в бою – навыки,

умения и боевой дух…

  Но скажите мне, что прикажете делать канмусу Полине «Пылкий» Титовой, почти

выпускнице Учебного центра Объединённого флота в Куре, русской девочке - эсминцу

пятнадцати лет отроду, которой уже второй раз, почти подряд, снятся чужие сны? Снится

ей, что она-эсминец, что она – в страшном, почти что врукопашную, бою с Глубинными,

что она успевает дать свой (чей?) торпедный залп – а потом удар, темнота, боль, и чей-то

чужой властный приказ …и глухая, беспросветная, нескончаемая тоска…. К кому бежать

с таким сном – к подругам, командиру, Мониторам? А может – лучше пока промолчать,

подождать, понадеяться на извечный русский «авось» - авось пронесёт и уйдёт само? Тем

более, что во всех этих приказах и инструкциях о чужих снах ничего не говорится…И

додумать мысль не даст ревун боевой тревоги – ночной тревоги! Ха, начальство

помалкивает насчёт ЭТОЙ тревоги, но мы-то уже взрослые, мы-то знаем, что это – и

значит, побоку все ночные мысли – потом додумаем! И бегом-бегом на плац, а потом в

доки, в деловую предпусковую суету и не спавших вроде технарей, вооруженцев,

связистов…Дядьки эти сурово помалкивают на все наши вопросы, но глаза-то не скроешь

– волнуются глаза за всех девчонок и тебя в частности, а руки вновь и вновь проверяют

весь обвес и амуницию, чтобы – упаси Бог – не подкачало в самый нужный момент…И

значит – будет ДЕЛО!

  Над Куре – холодный осенний ночной норд-ост с гор, с Кумано…И вроде по-летнему

ещё тепло, да только пробирает уже сентябрьский холодок, и взбалмучивает воды

Внутреннего Японского моря, в гавани да в бухтах – потише, за островами – на три, а то и

четыре балла, и рвёт норд-ост шапки белой пены с верхушек волн. И видимость не блещет

– затянуты луна да звёзды осенними тучами – но для эсминца погодка хоть куда! И

мчится неровная цепочка канмусу через узенький проход: ошую – остров Куранаши, да

одесную – остров Номи, а дальше – открытое море! И ведёт их флагман Учебной

флотилии эсминцев лёгкий крейсер Кисимото «Натори» Харуми – умница Харуми,

красавица Харуми, Lucky girl Харуми, что пять лет отвоевала с Глубинными и уже второй

год воспитывает юную поросль…И ведёт она флотилию тридцадиузловым ходом , а за

ней, подивизионно, по четыре, мчатся, режут волны девчонки – эсминцы сквозь ночную

тьму – лишь помигивают красным «топовые» фонарики на спинах…И летят за спинами

девчонок длинные, вытянутые тени их Кораблей, созданных для скорости и удара. Летят

японские «Асасио» и «Югумо»; летят американки «Сомерсы» и «Флетчеры», и советские

«Семёрки» да «Семьушки» летят…И парочка отчаянных «Трайблов» Ройал Нэйви –

«Коссак» да «Зулу»( о эти непокорные зусулы!); и парочка французских

контроторпилльеров, длинных и элегантных, как мушкетёрская шпага…И парочка

немецких «тридцатьчетвёрок», и парочка знойных чернооких итальянских «Сольдати»; и

вдруг затесавшаяся сюда шведка…Хорошо идут дивизионы, ходко идут, не

растягиваются, хоть в каждом девчонки разные, и корабли разные – из разных стран, на

разных языках, и у каждой история своя – не дураки такое придумали, умные люди…

Чтобы потом, и на базах, и в бою – одним целым были, чтобы друг друга не то что с

полуслова – с полувзгляда понимали; и чтобы было с кем делиться своими девчачьими

ещё (лет-то каждой четырнадцать, много – пятнадцать) радостями да горестями, а не в

душе таить.

…..Летят по волнам девчонки! Летят на ночных учениях с пуском боевых торпед «в

условиях, максимально приближенных к боевым»…Летят в кильватерной колонне за

флагманом – а где-то там, впереди – мишени; чудо бионики и электроники,

материаловедения и двигателестроения – Глубинные! Чудо японской техники и русской

смекалки, сумрачного тевтонского гения и американского практицизма;  ой непростые мишени…Но сегодня у них судьба незавидная, сегодня – ТОРПЕДНАЯ АТАКА! И летят девчонки на тридцати пяти узлах, за

флагманом, и – ЗАЛП! А умница «Натори» выводит, как наседка цыплят, своих девчонок

на разворот – а много ли тем девчонкам места надо, чай не эсминцы стодвадцатиметровые

– и обратно, вдоль строя мишеней, на циркуляции…Да так, что чуть боком на волну не

ложатся, на зависть любым фигуристкам – а среди тех девчонок и фигуристки есть! И

снова – ЗАЛП! А дальше рассыпает строй Харуми, встаёт сбоку, чтобы виднее было – и

идут в атаку дивизионы…В кильватер идут – и ЗАЛП! Строем пеленга идут – и ЗАЛП!

Фронтом идут, с поворотом «Все вдруг» - и ЗАЛП! А дальше – дальше ломаются все

строи, и среди непроглядной осенней дождливой темени летят в атаку девчонки, узлы

выжимают – тридцать пять…тридцать семь…сорок…завелись – не остановишь! Летят по

гребням четырёхбалльных волн, в клочьях пены и мириадах брызг, летят и визжат – от

скорости, азарта, страха и неслыханного адреналина в крови – ТОРПЕДНАЯ АТАКА!

Долететь, дотянуться, успеть – сквозь шквал своего и чужого огня, а там – к чёрту, к

дьяволу, на дно морское, в сундучок Дэви Джонса…ТОРПЕДНАЯ АТАКА!

  И летят за девчонками тени ИХ КОРАБЛЕЙ – и они счастливы; и это – тот высочайший

момент слияния души девушки и души корабля, слияния полного, абсолютного! Когда –

то, уже давно, уже в истории – восемьдесят, девяносто лет назад – эти корабли

проектировали на кульманах в тиши конструкторских бюро; а затем они рождались в

грохоте стапелей и брызгах сварки; и пели турбины, трещал набор, летели заклёпки и

рвались сварные швы – и всё ради этого мига – ТОРПЕДНАЯ АТАКА! Вот смысл жизни

эсминца – того, прежнего, настоящего, не нынешнего – ракетного, радарного,

электронного, эсминца лишь по названию! И вот сейчас смысл жизни этих девчонок…О,

завтра, на разборе полётов, очень взрослые и очень серьёзные дяди с большими звёздами

на погонах и шевронах подробно объяснят эсминцам, где и в чём они были неправы; и

Кисимото «Натори» Харуми от себя добавит, раскрасив картину без красок и цветных

карандашей, так что будут девчонки краснеть, бледнеть и снова краснеть…А потом, на

адмиральском часе, в кубриках будут разборки устраивать – кто облажался, да кто

лоханулся, да кто вообще ни разу не в теме – серьёзные разборки, мало что без

рукоприкладства. А вечером построят весь Учебный центр на плацу и под развевающиеся

знамёна все эти серьёзные и строгие дядьки будут девчонок хвалить и поздравлять с

успешным выполнением учебно-боевой задачи, и расскажут о поражении всех целей, и

закончат традиционным «Так держать!». И девчонки будут стоять красные от

переживаний и напыжившиеся от гордости – но всё это будет потом…

А сейчас – ТОРПЕДНАЯ АТАКА!

…Ночью, после всех торпедных переживаний, эсминцу Полине Титовой, которая «Пылкий», снова приснился сон – не

свой, чужой…Но был он гораздо чётче, ярче, многоцветней – словно кто-то где-то властно

приказал:

- Резкость на обзоре!

И на этот раз Полинка кое-что запомнила – из тех воспоминаний, которыми не

поделишься ни с кем, даже с лучшей подругой, даже с привыкшим ко всему Монитором!

…А утром их огорошили новостью. Принесла новость Лив Джонсон «Ливермор» -

командир второго учебного дивизиона. В обычном состоянии Лив любила позадаваться –

и именем (Оливия!), и шикарной копной каштановых волос, и опытом с мальчиками

(правда, ещё до Призыва, но всё-таки!). Но тут пробило и её – после завтрака, но перед

построением она бегала по каким-то делам в Штаб, к строевикам – всё же выпуск уже

скоро – и увидела…И Лив выдержала трагическую паузу и почему-то, очевидно от

волнения, полушёпотом рассказала, что своими глазами видела(«Да чтоб меня Чужие

сожрали!») – у Штаба стоит целый кортеж, народу больше чем на День Независимости! А

в центре – какой-то парень, взрослый – лет двадцать пять! – и чудно-о-ой, а рядом –какая-

то Глубинная! Ну точь-в-точь как их в учебных программах показывают….Дальше Лив

сбивчиво начала рассказывать, что ей пришлось срочно уходить, и почему-то сначала

потёрла ухо, а потом – попу.

Но на это внимания никто уже не обратил – сбежавшиеся на потрясающую новость

девчонки аж из четырёх дивизионов подняли неслыханный галдёж. Причём чем громче

они шикали друг на друга, тем дальше галдёж разносился. На многообещающий шум

подошли подлодки, потом крейсера – словом, круги по воде расходились…В самой

новости не сомневались – у Лив было немало грешков, но на столь откровенной брехне её

ещё не ловили. Толпа немедленно разделилась на два лагеря: скептики утверждали, что

это – новая учебная программа, а приехали ряженые разработчики – но тут обиделась уже

«Ливермор», заявив, что парочка эта – может и ряженые, а вот Тёмная аура у обоих

настоящая….Вторая половина вспоминала про месяц уже гуляющие по Флоту слухи и

строила фантасмагорические предположения, клонящиеся к спасению родины. Сошлись

все на том, что как бы хорошо самим на эту парочку посмотреть, и, имея перед глазами

пример с Лив – как бы им за это ничего не было…И конечно, все скопом пропустили

Кисимото Харуми – а уж «Натори» даже курсантки - крейсера побаиваются!

Порядок был восстановлен быстро: девчонки с других факультетов как-то незаметно

исчезли, а свои…Свои не успели – и получили всё причитающееся! А на Полину

командир посмотрела …странно, скомандовала надлежаще и повела с собой – в Штаб!

…..Чуть раньше, Учебный центр ОФ «Куре», штаб:

- И всё-таки, уважаемый Рэм, почему Вы привезли именно ЭТУ… девушку? Нет, я

понимаю, что Ваша «Девушка с Хвостом» - это слишком, но у Вас же есть и более…э-э-э

…вменяемые лица?

- Что же, теперь я отвечу. Ей снятся сны.

- Вот как?

- Вы зря иронизируете, сэр. Вспомните, чем это закончилось совсем недавно…

Молчание. И голос первого собеседника – но чуть изменившийся:

- Да; виноват и приношу извинения. И всё же – что снится этой вашей…крейсеру?

Поверьте – для НАС это не праздное любопытство….

- Право, не стоит. Я вновь отвечу – ей снятся сны. Учитывая, КЕМ она была ещё три

месяца назад – для НЕЁ это очень много, не находите? Но главное – ЧТО ей снится….Ей

очень трудно - она ещё мало что знает и понимает, и далеко не всё может объяснить, но

одно я понял – когда она вблизи от Куре, сны становятся ярче, сильнее…если угодно –

эмоциональнее. И это – ЧУЖИЕ сны.

- Вот как? Интересно, очень интересно….Вы нас всех заинтриговали. И всё же?

- Вот ЭТО она мне нарисовала неделю назад.

 И на стол летит небольшой листок бумаги. Первый собеседник аккуратно берёт его,

смотрит…хмыкает и тихонько присвистывает. А потом говорит кому-то в полутьму за

спиной:

- Взгляните-ка , Вилли…. Кажется , это ваша?

Невидимый Вилли долго молчит, смотрит, потом говорит – по-английски, но с лёгким

акцентом:

- Это эсминец «Эрих Стейнбрикк»; её звали Эльза…да, Эльза Ройсс, и она не вернулась

из боя три года назад. Но откуда…

- Вы помните всех ваших канмусу, Вильгельм? Извините, что я так вас называю..

Снова молчание. И в ответ:

- Не стоит извинений…И я помню всех своих девчонок – не так их и много, а тогда -

тогда они были наперечёт. Мы все помним наших девчонок – и живых, и ушедших…И да

– я – контр-адмирал Вильгельм Штейнбрюккер. А Вы – Рэм?

- Теперь мы знакомы. А ЭТО – это с большим трудом, почти наугад нарисовала мне та…

тот Глубинный крейсер, что приехала со мной.

….В комнате стоят двое – лицом к лицу, глаза в глаза. Нет, комната не пуста – в тёмном

углу стол, стул, на стуле сидит Рэм…За дверью – люди: канмусу, моряки, штатские; и там,

наверху, где под потолком по кругу идёт сплошной тёмный ряд поляризованного

бронестекла – тоже люди. И всё-таки сейчас в комнате – только эти двое…Та, которая

когда-то была канмусу, была человеком – и стала Глубинной; и та, которая здесь и сейчас

канмусу и человек. И есть третий – он тоже здесь, но это не человек и не Глубинная – это

корабль….Три года назад одна из них была этим кораблём и ушла в Глубину – в бою,

прикрывая своих подруг и уходивших людей; но когда-то корабль после проигранной

войны возродился под чужим флагом, флагом страны-победительницы; и в другой стране вновь воплотился в канмусу.

…Двое стоят друг против друга – и между ними стена. Стена невидимая, но от этого ещё

более прочная – стена ненависти, страха, непонимания – и стена эта накрепко, на века

спаяна кровью и жизнями – десятками, сотнями тысяч жизней. И что может даже не

сломать – а хотя бы поколебать эту стену? Но взмахнёт крылом бабочка – и рушатся

царства, и меняется ход истории…И поверх стены доносится до Полины слабый,

неуверенный голос:

- Кто ТЫ?

- Я – Полина Титова, Дева Флота, аватара эсминца «Пылкий». А кто ТЫ?

И в ответ – такой же слабый, неуверенный голос :

- Я – Марджери, крейсер Свободной Глубины Ри-Класса…

- И всё?

- И всё…

Но звучит это как-то неуверенно, словно там, по ту сторону стены, хотят сказать ещё что-

то – и не знают, что сказать. И молчание – и здесь, и за дверью, и за бронированными

стёклами. И - удар ауры Глубины – от которого леденеют люди, леденеют канмусу…

….Холод, холод Глубины выдувает тепло из тел, выдувает тепло из комнат, коридоров, из

всего огромного здания Штаба Учебного центра «Куре». Но наперекор этому холоду

звучит голос Рэма:

- Да, ты – Марджери, Маргарита, Рита– крейсер Свободной Глубины…Но кем ты была РАНЬШЕ?

Вспоминай!

И медленно, нехотя, словно сквозь сон, звучит голос Риты:

- Я была…я была…Я была Зет – пятнадцать.

Торжественно и чуть грустно, вовсе не флагмански говорит Рэм:

- Три года назад ты была Эльзой Ройсс, канмусу эсминца Z-15 «Эрих Стейнбрикк».

Полина, это – твоя…

И снова молчание – и ледяной холод; холод в крови, холод в сердцах. Лишь часы

бесстрастно выкидывют на экран цифры, отмеряя кому мгновения, кому – оставшуюся

жизнь. И протягивает руку Полина – кто знает, быть может от этой руки дрогнет стена?

- Но кто-то станет стеной, а кто-то плечом, от которого дрогнет стена (с)

- Здравствуй, сестра!

Кто подсказал ей эти слова – Рэм, люди вокруг, память сердца? Но СЛОВО сказано – и

откликаются по ту сторону стены:

- Сестра…

И рушится стена – пусть только здесь и сейчас; уходит из сердец холод, садится на стул

обессиленный Рэм – и выносит бронированную дверь «Натори», в кровь искусавшая губы

и кулаки…А за ней ещё канмусу, люди – смеются, что-то кричат, обнимают Полину,

обнимают Рэма, кто-то обнимает Марджери – а та лишь недоумённо смотрит вокруг, не очень

понимая – что происходит? И всё стихает – идут Адмиралы…

  Так; а теперь все мысли побоку, теперь важно лишь одно – мгновенно оглядеть себя,

мгновенно поправить что – то - что успеется – на сестре, и вперёд – стать по стойке

смирно и отчеканить, обратившись почти к божеству, начальнику Центра, которого и

видела-то три или четыре раза на торжественных мероприятиях, бросить ладонь к виску…

- Господин контр-адмирал, сэр, разрешите обратиться к господину адмиралу?

Пожилой японец неодобрительно хмурится (ох и влетит же мне! Камчаткой потянуло…),

а потом…вдруг улыбается, обречённо машет рукой и говорит:

- Вольно! Можете обратиться…

Вольно – ха, как бы не так! Нет уж, стою – и рука у виска; а с сестрой потом

поупражняться надо, совсем не шарит девочка…А адмирал стоит, серьёзный дядька – аж

жуть, честь отдаёт по своему, по - американски, как их девчонки…Ну держись, Полинка!

И ты держись, сестра!

И:

- Господин адмирал, сэр, разрешите обратиться?

Адмирал лишь кивает – и как по волшебству затихает разноязыкий говор; адмиралы,

свитские офицеры, канмусу, штатские – все застывают…И уже громко, уверенно, чтобы

все слышали – а, была не была:

- Господин адмирал! Господа и (заметив краем глаза триколор на чьё-то куртке)

товарищи! Леди и джентльмены! Позвольте представить Вам мою сестру по кораблю,

Крейсер Свободной Глубины, Деву Океана Марджери-Маргариту!

Тишина, тишина, тишина…Тишина вязкая, плотная, хоть руками разгребай… И в этой

тишине голос Девы Океана:

- Это – моя сестра!

Я не знаю, что будет дальше – я не Господь Бог и не первый после Бога – не Автор….Идёт

война, и сейчас обе они – лишь звёздный иней на полоске остро наточенной стали под

названием Объединённый Флот. Они живут в полночи; и увидят ли рассвет – кто знает?

Войдёт ли Маргарита в дом где-то в Тюрингии – в дом, откуда Призыв позвал когда-то

Эльзу Ройсс? В дом, где на видном месте – портрет четырнадцатилетней весёлой

немецкой девчонки в траурной рамке, под ним – извещение о гибели и полочка с

наградами – прижизненными и посмертными…Что она скажет родителям и брату – и

чьим родителям? Я не знаю…

С уважением

Старый Блицтрегер

Добрый всем вечер!

...И совсем небольшой текст. Просто чтобы улыбнуться.

"Джеки" Миллс любил на досуге повоспитывать своего шефа СБ коммодора Уолтера Донована. Особенно когда тот слегка терял связь с  реальностью...Иногда это были громовые разносы в стиле его пра..., иногда разносы устраивало начальство Донована, науськанное вице-адмиралом, но частенько разговоры носили вполне мирный характер со взаимными приколами и подковырками. И однажды во время такой беседы за стаканчиком отменного австралийского виски, Донован обмолвился, что вот-де есть люди, которым и он доверяет. На что Миллс хитро прищурился и слегка помедлив,выдал явно где-то услышанное:

 - Дружище Уолтер, Вы, как контрразведчик, лучше других должны понимать:в наше время доверять нельзя никому. Порою даже самому себе...

Помедлил и добавил:

 - Мне-можно!

Видимо,на лице Донована явно отразилось удивление пополам с недоумением, потому что "Бешеный Джеки"довольно ухмыльнулся:

 -И чему вас только учат на вашей Ферме? Дружище,я вам советую поговорить со здешними русскими. И попросить их объяснить эту фразу. Уверяю,вы услышите много нового и интересного.... 

С уважением

Старый Блицтрегер

Доброго всем дня!

Вот ещё один текст - из серии "Заглянуть за горизонт..." Текст о самом,наверное, невероятном приключении ФЛАГМАНА РЭМА. Но если Вам действительно интересно-добро пожаловать в

                                             ВОЗВРАЩЕНИЕ. ПОЛДЕНЬ XXI ВЕКА

Хорошо, что есть на свете

Это счастье-путь ДОМОЙ!

  Однажды дорога судьбы увела Рэма в свой старый мир. Но дороги не кончаются; не

кончается и твой путь, пока ты живёшь. Всему свой час и время всякому делу под

небесами – и он вернулся обратно, на Тиниан, туда, где всё началось. И первой здесь, на

Тиниане, его встретила Рейна…..

- А где твоя шляпа, Рейна? Та, зелёная?

- Да лежит где-то на шкафу…Совсем истрепалась, истёрлась, не зелёная уже, а непонятно

какая – выгорела вся….Сколько раз уже выкинуть собиралась, а как посмотрю – так

считай, всю жизнь – настоящую свою жизнь – вспоминаю. Там что ни пятнышко – то

история….

- А тот морячок Попай, который тебе эту шляпу подарил?

Рейна быстро – слишком быстро! – отвечает, небрежно пожимая плечами:

- Не знаю…Мы странно встретились и разошлись без обязательств…

И замолкает, слегка отвернувшись. Рэм выжидающе молчит. Рейна, также не глядя,

негромко добавляет:

- Говорят, сейчас он где-то на Маршаллах…

- Выходит, я вернулся лишь затем, чтобы обнаружить этакого столпа общества,

отягщённую выполнением долга перед Человечеством…Рейна, чем ты живёшь теперь?

- Ты меня уже спрашивала об этом, и я отвечу вновь – живу вот. Ну а ты, Флагман? Ты

вернулся?

- Да, я вернулся.

…- Это Флагман – спросила кто-то из Дев Океана– Человек, которого ты всё время

спасала?

- Ну время от времени уж точно – поперхнувшись и закашлявшись, непривычно тихо

проговорила Рейна.

- Но, Командир, ты сказала, что спасала его всё время! - и крейсер явно приготовилась

перечислить все случаи спасения.

- А ну, тихо! Всем молчать! – совершенно неожиданно в стиле кадрового сержанта –

морпеха гаркнула Рейна. И чуть смущённо добавила:

- Сам знаешь, молодняк – они такие….Недослышат, да и придумают…

  Дверь распахнулась. На пороге бунгало стояла Сэнди, ставшая чуточку старше и чуточку

красивее. Она хлопотала по дому, и сейчас её привычно выгоревшие волосы были скрыты

под косынкой, повязанной с тщательно рассчитанной небрежностью джентльменов удачи,

а талия повязана большим рабочим фартуком. Даже вечный пассат утих на мгновения,

чтобы не нарушать эту сцену.

Рэм медленно проговорил:

- Привет, Сэнди! Я вернулся…

Она выронила метлу, ответив ему долгим взглядом.

- Рэм!

И медленно пошла ему навстречу, а он, застыв на месте, вглядывался в такие знакомые

черты…И тут, к огромному удовольствию Рейны, Сэнди пнула его по голени. Рэм взвыл.

- «Привет, Сэнди!Я вернулся»! И это всё, что ты можешь сказать после стольких месяцев

разлуки, ты, пустоголовый белокожий сукин сын? За столько времени – ни звонка, ни

письма, ни единой вшивой эсэмэски!

- Но Сэнди, любимая, между нашими мирами нет связи!

Сэнди наступала, а Роман, как мог, увёртывался от неё на здоровой ноге.

- И не смей вешать мне на уши свои заумные оправдания! Как долго я ждала тебя,

надеялась, что мы вновь встретимся и я выскажу тебе всё, что я об этом думаю!

- Смарите внимательно – внушала Рейна юным наядам и русалкам, мысленно

подсчитывая круги, пока Сэнди гонялась за Рэмом вокруг огромной старой пальмы на

лужайке перед бунгало – можа, это вас чему-то да научит…..

Притихшие девицы прилежно взирали на происходящее, усваивая неожиданный урок

взрослых отношений. Тем временем бег по кругу начал замедляться…

- Люди вечно откалывают что-нибудь эдакое. Так они выражают чувства после долгой

разлуки – и тут Рейна почему-то вздохнула – Люди как часы, их всегда надо заводить.

Скоро у этой парочки завод кончится, и они упадут в объятия друг друга. Это называется

– и Рейна снова вздохнула – любовь…

И действительно, Сэнди вскоре запыхалась (О женщины – притворщицы Вам имя!).Рэм

дал ей выпустить пар, и, словно услышав слова Рейны, прижал её к себе. Сил Сэнди

хватило лишь на то, чтобы слабо молотить кулачками ему в грудь. Но вскоре удары

сменились контактами иного рода…

- Теперь дама плачет – заметила одна из юных Океанских – крейсер Евгения - Флагман

делает ей больно?

- Нет – пояснила Рейна – так они показывают друг другу любовь.

- Человеки чокнутые – задумчиво заявила ещё один крейсер, Тина.

- Это точно – весело согласилась Рейна – Все люди чокнутые, а уж эти двое – особенно.

Зато они бывают смешными…Ну что, дадим им ещё потискаться, а потом…

  Но договорить она не успела. Дверь соседнего бунгало отворилась, и оттуда вышел вице-

адмирал – да нет, уже адмирал Соичиро Ивагами. Он выглядел так же , как тогда, на

Боронгане, когда они с Рэмом впервые пожали друг другу руки – разве что стал чуточку

медлительней, да прибавилось морщин…Но взгляд его был по-прежнему внимателен,

строг и остёр. И как встарь, из-за спины его выглядывал адмирал Бартон Миллс. Готовый

хоть сейчас взорваться шестнадцатидюймовым фугасным снарядом – или потрепать по

молодой задорной попке Деву ли Флота, Деву ли Океана…

…Ревут торжествующе над Тинианом моторы, выныривает из-за леса «Колымага»,

бросает её Ангус над бухтой в истребительный вираж – Рэм вернулся! И летит вслед за

ней поплавковая «Аннушка» - румяная девица в кокошнике и с двумя «Кольтами».

Высунуты в правую форточку пилотской кабины российский триколор и спартаковский

ромб, а в левую-«Юнион Джек» и челсиевский лев… Кольт и Бомбер сигналят всей

Пасифиде-Рэм вернулся! Скользит по волнам та самая «Артемис», машет руками и что-то

кричит на палубе 91-я Передовая группа контакта; даёт приветственный гудок Морган,

стоят в обнимку на палубе и улыбаются молодожёны-Дилан и Жаклин Дрейк. Скользят

вокруг «Арти» Ниши Томоэ и «Летящие по волнам», а впереди всех восторженно

скалится Хвост – Рэм вернулся…Непроницаем Ивагами; разводит руками Миллс– мол,

мы здесь не причём, нынче вести в Океане разносятся быстро!

….Летит по Тиниану смерч! Ну смерч не смерч – так, смерчик; развеваются белоснежные

волосы, развевается школьное сейлор-фуку, летит в одну сторону ранец, летит в другую

сторону пакет с коробочкой из-под бенто…И смерчем летит над Тинианом :

- Кьем!!!! Кьем вьекнулся!!!Укья!!!

И с разбегу на Рэма с Сэнди кидается беловолосая девочка – да так, что еле устоишь! И

удивлённо-восторженно выглядывают из-за пальм подружки и одноклассники Кью,

девчонки и мальчишки – Рэм вернулся, Старший Брат!!

  И средь этого шума, откуда – не сразу и поймёшь – идут по пляжу трое, идут к Рэму, к

Сэнди, к адмиралам…Трое: мужчина – немолодой уже, лет за  пятьдесят, но вполне себе

крепкий; женщина – чуть помоложе на вид, чем мужчина; и пацан лет десяти –

одиннадцати. Ну с пацаном всё ясно – у него как давеча рот открылся, так по сю пору и не

закрывается. Да и у старших глаза тоже такие…малость ошеломлённые.

Идут трое по пляжу, подходят к поляне с бунгало – затихает шум, смолкает даже

неугомонная Рейна – только удивлённый шёпоток; на Тиниан да Сайпан нынче без

десятка спецпропусков не попадёшь , охраны – пять уровней! Стоят трое; Роман

улыбается, подходит к ним – с одной стороны Сэнди, с другой Кью – говорит

торжественно:

- Ну, родители мои (и с некоторым сомнением)и Витёк – вот, познакомьтесь: это – моя

Сэнди; это – сестричка младшая Кью…да-да, вот взяла и нашлась. Вот та несерьёзная

девушка – Рейна; вот эти серьёзные мужчины – адмиралы Соичиро Ивагами и Бартон

Миллс– господа, поздравляю вас с повышением! Я вам про них рассказывал… Ну и с

остальными вы тоже познакомитесь – это быстро, здесь на условности не смотрят!

И не давая всем опомниться, громко:

- А это – мои родители: отец, Виктор Дмитриевич; мама – Валентина Семёновна, ну и

братец мелкий – Витёк.

Наползает на Тиниан тишина. Ломает эту тишину мама – подходит к ошеломленной

Сэнди, берёт за руку, говорит – тихо, но слышат ВСЕ:

- Здравствуй, дочка!

 Расходится народ – от потрясений отходит. Отец - недаром в танковых войсках служил,

недаром майор запаса да военпред на одном….крупном предприятии – только с

Семёнычем да Кольтом перемигнулся, да с летунами друг на друга оценивающе так

посмотрели, без слов…И готово дело – скучковались все у «Колымаги» с «Сарайчиком»,

да Ангус туда ещё и адмиралов утащил. И слышится с берега бухточки гидропланной

лёгкий русский матерок, взрыкивание «Бешеного Джеки» Миллса, дружный гэльско-

англосаксонский гогот и вежливо-удивленное японское хиканье. Судя по всему –

рассказывает отец обществу, где, когда и какую рыбку он ловил, и сколько при этом было

выпито…

- Ну, за батю я спокоен – думает Роман – с его мозгами, руками и языком он здесь не

пропадёт. Они тут всем скопом ещё наворотят!

  Смотрит Роман на мать…смотрит на канмусу, что пёстрой стайкой сбились вокруг неё и

Сэнди….Вот они – девчонки…надежда и опора, краса и гордость человечества,

защитники цивилизации…самое смертоносное оружие в истории…Девчонки. У каждой

за плечами – жизнь, разделившаяся не надвое и даже не натрое: Мир, Нашествие, Призыв,

и бесконечная, безнадёжная Война. Кто расскажет Сэнди, как умирала её мать? Кто

расскажет Мири Ходзё, что говорил и о чём думал отец, командир эсминца УРО МССЯ,

выходя в последнюю самоубийственную атаку на Глубинных, спасая конвой с

беженцами? К кому-то раз в полгода приезжают, приплывают, прилетают родители – но

сколько из них остались сиротами? И все ли доживут до следующей встречи?

….Уткнулась Сэнди в плечо той, что теперь ей вместо мамы ушедшей будет – отчаянная

Сэнди, весёлая Сэнди, ветеран Сэнди….Только носом хлюпает. А немолодая уже

женщина обняла её, гладит по непослушным выгоревшим волосам; гладит русская

женщина девчонку из американской глубинки. И остальных девчонок будет обнимать и

по голове гладить….И выслушать их выслушает, и судить –рядить будет, и в бой

проводит. Да, есть конечно родители; и есть многоопытные Мониторы на базах, и

подруги-напарницы есть! И всё же – кто подсказал Валентине Семёновне, ЧТО ей теперь

делать здесь, на Тиниане….материнское сердце или та память предков, русских матерей,

что веками провожали в бой своих и чужих сыновей…

- Ты помнишь, Алёша, дороги Смоленщины….

А теперь провожать ей в бой чужих дочерей – и тех, и этих…Вон они, столпились чуть

поодаль, смотрят, думают, понимают…Не было никогда у Дев Океана матери; а у кого и

были – забыты они вроде как навсегда. Есть отец-Океан; но и он не всегда помнит о своих

дочерях…Но будет теперь на Тиниане та, что проводит на бой и встретит из боя.

….Кью и Витёк друг друга не замечают – ну вот нисколько, ни чуточки. Каждый в свою

сторону смотрит, каждый своё думает….И конечно же совершенно случайно Кью,

локсодромию свою выписывая, к Витьку приближается. А тот на белобрысую малявку и

не смотрит – эка невидаль, нынче и не таких лолек в Сети увидишь. А достал Витёк

верный свой спутник – складной ножик, да и втыкает его в белый коралловый песок

пляжа – и прямо, и с тычка, и с переворота….Старая забава, научил ей Витька отец, а того

– дед, а деда…наверно, сам Том Сойер со своим «настоящим Барлоу»…И как это

случилось – и не понял никто; ну вот на минутку Роман отвернулся, а повернулся – эти

двое уже вместе, по очереди ножик кидают, и Кью только лоб потирает – отвешивает ей

Витька звонких щелбанов. А остальные – а что остальные! Вышли девчонки и мальчишки

в школьной форме из –за деревьев, вышли Океанские – кто помладше, встали полукругом,

смотрят, завидуют…учатся.

…И мечется между группами Мэг Тиллерсон – всё ведь надо успеть заснять, записать,

проанализировать. Какой материал, ах-какой материал!

….Стоит на берегу Тиниана Рэм. Стоит рядом Сэнди, стоят сзади родители и брат с

сестрой, стоят знакомые и пока ещё незнакомые….И подошедший Ивагами, положив ему

руку на плечо, говорит – тихо, но так, что слышат все:

- Ты – не курсант военно-морского училища и не моряк »Сирийского экспресса» - уж и не

знаю, что это значит. Ты - Флагман Свободной Глубины; здесь твои родители; твои брат и

сестра…твоя любимая…твои подруги и друзья, твои коллеги и соратники…

И вступает «Джеки» Миллс

- Здесь отныне – ТВОЙ ДОМ, парень. С возвращением домой, Рэм!

Рэм смотрит вокруг…и вспоминает тех, кто ныне далеко – могучая, но женственная

«Невада»…Строгая, но справедливая Амагири «Фусо» Аясэ…Заново обретающая себя

Блэктен…и многие, многие другие…Улыбается ему Сэнди. Живём, чёрт возьми! И готовы

навалять любой банде с самой Глубокой  Глубины, из Бездны! И главное – Я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ВЕРНУЛСЯ

ДОМОЙ!!! 

С уважением Старый Блицтрегер

Добрый всем вечер!

И небольшой текстик-чисто для отдохновения...

  Рейна допустила очередной гаф (как на флоте издавна зовут всякого рода ляпы и провалы). И вокруг Площадки Первого Костра, где Рэм обычно проводил воспитательный процесс,уже собралась кучка зевак...Но Рейна дожидаться экзекуции не стала. И когда появился Флагман,линкорка встала в позу и с выражением продекламировала:

  Ну случайно, ну шутя

  Сбилась с верного путя!

  Но ведь я-дитя Природы

  Пусть дурное, но дитя!

Все присутствующие, включая Рэма, остолбенели, а Рейна быстренько исчезла с глаз долой... 

  Вечером Роман жаловался Миллсу и Ивагами:

   - Ну вот что с ней делать? Ведь действительно дитя! Уж какой природы-это пусть наши высоколобые разбираются,но ведь-дитя!

Оба адмирала,умудренные многолетним опытом общения и воспитания с Девами Флота,лишь сочувственно улыбались и глубокомысленно покачивали головами... 

Спокойной всем ночи!

Старый Блицтреге

Доброе утро!

За Автора я отвечать не могу,он-Первый после Бога для "Уровней Глубины", и у него могут быть свои веские причины взять тайм-аут...Что касается Романа-ну стал бы он аватарой/наследником современного российского  БДК. И? Это первое. И главное - по граничным условиям "Уровней" ВСЕ канмусу-наследницы боевых  (т.е. входящих в состав ВМС и плавающих по боевым флагом) кораблей и судов Второй Мировой войны. Роман и так волей Автора стал в некотором роде исключением-он наследник ПРОЕКТА корабля...А насчёт национального состава канмусу совсем просто: прикиньте на досуге процентное соотношение корабельного состава флотов стран (включая нейтралов) периода ВМВ. Даю подсказку - на три страны (Штаты, Англия с доминионами, Япония) придётся примерно 3/4 вымпелов. А тем более на Тихоокеанском ТВД/Пасифиде...Так что всё совершенно логично. Кстати, есть на Пасифиде и француженки,и немки, и итальянки,и наши...и скандинавок вон Миллсу на воспитание подкинули (кстати уж эти оторвы и "Бешеный Джеки" споются быстро!). Если учесть,что поле боя для Объединённого Флота-весь Мировой Океан, то всё происходящее логично. 

У Автора всё это прописано. Поэтому могу просто посоветовать Вам более внимательно и вдумчиво перечитать"Уровни Глубины"

Примите и проч.

Старый Блицтрегер

Добрый всем вечер!

И вот ещё один текст. Из цикла "Заглянуть за горизонт"...

                                      РАЗГОВОР

Четвёртый час ревут над головой два «Твин Уоспа» - 

мощно,мерно,безостановочно….Четвёртый час две с половиной тысячи лошадок тянут

над Океаном «Капризную девятку». Не поскупился Дулиттл, лучшую свою машину отдал

и лучший экипаж….Все они белой завистью Ангусу завидуют, каждому тоже хочется

кого-нибудь открыть, с малышкой Кью первыми познакомиться! А риск – что же, риск-

благородное дело…особенно когда он хорошо оплачен.

….Четверо в «Каталине»: чиф-пайлот – сам Лысый Бен; да ко-пайлот дядя Коля; да бортач

Акияма Хироси. Вполовину меньше штатного экипажа – так и дело необычное,

нешуточное дело! Хоть каждый пойдёт – да не каждого пустят….А четвёртый и главный

сейчас – лейтенант –коммандер из разведотдела Флота, каплей Сергей Гусев. Ему ныне

в гости к дьяволу идти, а тем троим - ждать его у врат ада….А пока что идёт «Каталина»,

под тысячу миль идёт, вдоль самой кромки Темноты, а иной раз и в Темноту заползает –

дело привычное, не в первый раз и не во второй..а уж в последний раз или нет – это как

судьба выпадет, как карта ляжет.

…Садится «Девятка» у маленького безымянного островка, не на каждой карте

обозначенного – и не то чтобы в Темноте, и не то чтобы на свету; так, нейтральная зона.

Пробирается к выходу Сергей, провожает его экипаж – Бен по - своему:

- Good luck to you, boy!

Дядя Коля – по-нашему, по-русски:

- Ни пуха, ни пера тебе, парень! ( и не забыть послать к чёрту!)

А Хироси ничего не говорит, только кланяется – как его предки, провожая камикадзе в

последний полёт…

Сброшена на воду резиновая лодчонка, пара вёсел да кое-какие пожитки: мешок с

сухпаем, двухствольная ракетница в футляре, ламповая рация; ну и ещё кое-что,

наставлениями не предусмотренное. Плывет к островку Сергей, а Бен далеко не уходит –

завернул за островок, заглушил моторы и лёг в дрейф – ракету ждать…или не ждать, а

среди разрывов да под ударами ауры уходить. Понимают все – недолго Сергею на том

островке сидеть; Та, что сигнал подала, в игры играть не будет….

  Стоит на берегу островка Сергей. Да и не островок то, а так – атолл, почти что

коралловый риф, таких в Океане – сотни, если не тысячи….И нет здесь ничего – только

любопытные крабы да фаэтоны, что летят за сотни миль. Стоит под солнцем – хорошо

хоть тучки набегают….А напротив него, в воде по грудь – Химе. Непросто шла просьба о

встрече – через Дев Океана, через Рэма, через канмусу – но дошла; и теперь им вести

разговор – но вести ли? Стоит на берегу Сергей, стоит один – а у Химе за спиной и

линкоры виднеются, и авианосец, и крейсера – и все молчат. Молчит Химе – только

раскинуты по воде белые, как снег, волосы; и молчит Сергей, смотрит в пронзительную

синь чужих Глаз…И словно из Глубины, всплывает откуда-то издалека Голос:

- Я звала не тебя….

- Но пришёл я.

Снова молчание. Словно кто-то – или что-то – силится прочесть и понять мысли

Сергея….И снова Голос:

- Тебе страшно…И Я не вижу на тебе ауры такой, как Я. Но ты пришёл…

  Что же; разговор будет. Но в ногах ведь правды нет; да и стоять под солнцем, пусть даже

перед Химе не годится. Сергей усмехается, и спокойно – очень спокойно - достает и

раскладывает лёгкое кресло-шезлонг, втыкает в гнездо солнечный зонт – парасоль,

достает из холодильной сумки бутылку холодного джуса с соломинкой– и садится,

блаженно вытянув ноги – на глазах у молчащих Глубинных. И невольно вспоминает слова

знакомого англичанина:

- Джентльмен готов умереть за Родину и Королеву…Но желательно с комфортом.

И сразу в голове словно взрывается десяток вопросов:

- Что такое Родина?

- Что такое Королева?

- Что такое комфорт?

Химе зло и нетерпеливо хлещет аурой, словно плёткой, и своих Глубинных, и Сергея – ЕЁ

вопрос важнее, гораздо важнее!

И Сергей отвечает на ЕЁ вопрос:

- Да, ТЫ права – мне страшно. И здесь нет моей Химе. Но я пришёл говорить с ТОБОЙ.

Задумчиво и с явным интересом:

- ПОЧЕМУ?

- Да; у меня есть моя…мой Химе, и он отдаёт приказы – а я их выполняю. Но у людей

иногда наступает время, когда они сами решают – что, когда и как им делать; сами

решают, как когда им жить, а когда и как– умирать…и ради чего. Я решил сам; и мой Химе лишь

помог мне выполнить задуманное.

  Снова водоворот голосов….И снова удар ауры Химе; и тот же вопрос:

- ПОЧЕМУ?

- Я попробую это объяснить; не знаю – получится ли, но попробую. Мы будем говорить?

Долго, невыносимо долго тянется время. Долго? – лишь секунды, но за эти секунды люди

седеют, ожидая ответа…

- Да, мы будем говорить.

И вверх уходит зелёная ракета.

Всем приятного чтения!

С уважением

Старый Блицтрегер

ДОбрый всем вечер!

Когда-то это случится. И Тиниан получит свою почту. И получит свою первую почту в этом мире

Роман, и Странная Стая…

                                          MISTER POSTMAN

…Рэм! Р-э-эм! РОМАН!

Рэм насторожился – ТАК Сэнди звала его в исключительных случаях…а уж чтобы во весь голос, да

при его же подопечных….

 Бьюсь об заклад, что в этом месте процентов девяносто самодеятельных авторов не преминули

бы вставить классическую в своей пошлости фразу:

- И неприятное предчувствие сжало его сердце…

И что-нибудь про «холодок в груди» добавили бы. Но Роман подобную графоманию и в ТОМ мире

не особо жаловал, а ЗДЕСЬ – так и подавно ему было не до того. И он ограничился не менее

классической фразой:

- Ну что ты орёшь?! Вон, девчонок моих напугала…Что случилось-то?

Разлетевшаяся Сэнди, одежда и прическа которой пребывали в романтическом беспорядке, лихо

тормознула рядом с Рэмом и полукругом Дев Океана и усмехнулась с лёгкой, но явной ехидцей:

- Ага, вас напугаешь – и тебя, и их всех! Особенно вооон ту мелкую зубастую девицу…Хорошо ещё

она сегодня без Хвоста! А кстати, где он, опять прогуливает? Ладно, чёрт с ним – нам почту везут!

- Какую почту?

- Обычную. Целый мешок!

- Да объясни ты толком – что за почта, кто везёт, откуда?

- Тормозишь, Рэм? Нам. Везут. Почту. Везут с Боронгана, из Штаба Третьего Восточного…Письма

нам везут, Рэм! От родителей, от родственников, от подруг-дружков, от знакомых канмусу. И

обычные, и флешки…Прессу везут – вот там мы с тобой о себе всё узнаем! Ну и - и Сэнди тяжело

вздыхает – и служебную корреспонденцию. Одних приказов, да инструкций, да отчётов целую

кучу, небось!

И Сэнди, явно кого-то пародируя, казённым голосом декламирует:

- Весьма срочно! Секретно! В течение двадцати четырёх часов представить в Управление тыла

Третьего Восточного список имеющегося в наличие форменного женского нижнего белья с

разбивкой по видам и размерам…и с указанием процента износа! Ну вот, ты хоть улыбнулся…А

мне полгода назад совсем не смешно было, когда я как командир эскортной группы такую бумагу

из штаба получила! Да ещё и подписал целый коммандер…Ну а принесёт эту почту нам, как

обычно, Mister Postman на своём «Швейцере».

- Это кто же это?

- А-а-а…Это Пятнадцатилетний Капитан из Управления тыла нашего Третьего Восточного.

- А почему пятнадцатилетний? Молоденький совсем, что ли?

- А это его весь флот по приколу так зовёт. Мужику за сорок, и порядочно - он уже пятнадцать лет

как лейтенант-коммандер. И всё почту развозит…Сначала у нас, в Штатах. А теперь – здесь, на

Тихом…

  А возле совсем небольшого вертолёта – уже весёлый бедлам. Кто-то высокий, в белом

тропическом, еле успев вылезти на прибрежный песок рядом с Площадкой Первого Костра,

высоко над головой вскидывает руку. И очередная счастливица, исполнив совершенно дикарский

танец, прижимает к груди объёмистый белый пластиковый пакет. И тут же разрывает его – какие

подземелья, о чём вы? ПОЧТА пришла! И непонимающе-завороженно смотрят на этот ералаш

девушки из Странной Стаи…

…Когда ты стоишь на берегу Океана, и чувствуешь кого-то за спиной – это всегда не очень

приятно. Даже если понимаешь – тот, кто за спиной, ничего тебе сделать не сможет. Да и не

захочет…Но Роман не оборачивается, глядит на набегающие к самым подошвам волны –

маленькие, тихие, почти ручные. Сейчас он хочет побыть один. Но тот, кто за спиной, не уходит…

- Я полагаю, мистер Рэм, сэр?

Обычный, чуть усталый голос обычного человека – но как же давно Рэм не слышал такой голос…

Кассирша в магазине, оператор кул-центра, клерк в какой-нибудь провинциальной конторе…

Люди из той, прошлой, мирной жизни, изо дня в день повторяющие одни и те же слова. И

понимающие, что это – их потолок, что выше им не подняться.

Роман повернулся на голос – теперь стоять спиной к заговорившему с тобой человеку было просто

глупо. Люди смотрят друг на друга…

- Да, я Рэм. Флагман Странной Стаи. А вы?

- Лейтенант-коммандер Джошуа Слокам, сэр. Управление тыла Третьего Восточного.

Рэм может рассмотреть его повнимательней – да, на вид мужчине явно за сорок. Не то, чтобы

высок – но худ, и как многие худые люди, кажется выше. Белая форма, чистенькая, наглаженная,

белая фуражка ( - Почему не рабочий комбез и кепи? Так же неудобно!). На плечах – чёрные

погоны с тремя золотистыми полосками – две потолще, между ними – тонкая…Обычное худое,

костистое лицо, волосы не видны под фуражкой, глаза – за тёмным пластиком солнцезащитных

очков с тонкой металлической оправой. И аккуратные усики над верхней губой – похоже, у

офицеров Третьего Восточного нынче такая фишка?

И Рэм, даже не успев толком ничего сообразить, неожиданно для себя спрашивает:

- Скажите, мистер Слокам, а почему вы в белом?

Лейтенант-коммандер почти не задумывается, лишь как-то странно подхмыкивает:

- Мы везём людям почту, сэр. Письма – от родителей и детей, от родственников, друзей,

знакомых и незнакомых…Мы везём людям праздник. И поэтому здесь, в тропиках, мы,

Почтальоны, всегда приходим к людям в парадном. В белом…

- Ну а документы официальные? Тоже праздник?

- Нет, сэр – вот теперь Слокам чуть улыбается – это суровые будни. Обычная жизнь, сэр.

- Интересно…Ну а всё-таки – зачем я вам? Ни родных, ни близких у меня тут нет. Даже начальства

– и того нет. Ни Нептуна, ни Посейдона.

И Рэм невесело усмехается.

- Я привёз для вас почту,сэр.

- Что-о?

- Почта, сэр – а вот теперь Пятнадцатилетний Капитан откровенно ухмыляется – Всё как

положено. Запечатана, опечатана, уложена в специальную водонепроницаемую упаковку.

Получите и распишитесь, сэр!

И Рэму предъявляется тот самый даффл-бэг, почему-то ярко-красного цвета, но лишь с одной, туго

затянутой и опечатанной горловиной. И обычный пластиковый планшет с закреплённой бумажкой

ужасно казённого вида – разграфленной, с какой-то печатью и кучей надписей на английском…И

самая обычная шариковая ручка.

- Вот здесь…и здесь. И число, сэр!

Роман с трудом улавливает смысл этой официальной бумаги – впрочем, сейчас он может

подписать что угодно. Ему пришла почта!

- Что-то ещё, Мистер Почтальон?

- Видите ли, сэр, у меня есть ещё одно почтовое отправление. Для мисс, мисс …э-э-э-а, для мисс

Рейны! Я был бы вам очень признателен…

- Рейна! Ре-е-е-йна!

Теперь Пятнадцатилетний Капитан смотрит на Романа с некоторым уважением. А Рейна уже

несётся по прибрежному песку, за ней – Странная Стая, а за ними – и канмусу. И с разбегу

затормозив, линкор Ре-класса натыкается на совершенно официальный взгляд лейтенант-

коммандера Джошуа Слокама:

- Мисс Рейна, я полагаю? Вам вот это письмо! Прошу расписаться в получении…

Такой растерянной Рейну видели лишь однажды – когда она выпрашивала Котика у Исабель

Прадо-Сульига-и- Баркастега:

- Мне? Пись-мо?

И также растерянно изображает что-то ручкой на очередной бумажке на планшете. Роман

успевает лишь разглядеть выведенное явно детским почерком

- От Исабель…

И тут же её закручивает пёстрая стайка девчонок :

- Ух ты! Письмо! Рейне! А от кого? А что там? А давайте посмотрим – ну пожалуста-пожалуста!

Рядом с Романом остаются только старшие – Сэнди, Хелен, две японки и Мэг. Мистер Почтальон

смотрит на всю эту группу – а затем вновь с чуть заметной, и чуть ехидно-завистливой усмешкой

говорит:

- Позвольте мне дать Вам один совет, сэр? Я полагаю, уже скоро вам не помешает служебный

кабинет, сэр. И обязательно секретарша! До новой встречи, сэр…

Рука вскинута к белой фуражке. И высокая фигура в белом не торопясь уходит к даже отсюда

маленькому серо-синему «Осейджу».

…Когда человеку двадцать лет, он не может долго печалиться даже по навсегда потерянным

самым близким людям. Не потому что не хочет – просто не может. Таков Закон Жизни – и это

правильный Закон. В двадцать лет надо жить – для себя и для других, надо любить, воевать,

терять и находить и не верить в то, что ты можешь умереть. А вспоминать всех недоживших, всех,

кого уже нет рядом – родителей или любимых или детей – мы будем в свой Час Волка. Если до

него доживём…

  И поэтому Роману в окружении красивых девчонок вдруг представляется дивная картина

(заимствованная отчасти из фильмов, отчасти из собственного курсантского опыта):

- Официальный, но стильный и уютный кабинет. Он, Флагман, за солидным письменным столом с

монитором, фотографиями и парой флотских безделушек…А в приёмной с компьютерами,

телефонами и кофе-машиной – секретарша. Обязательно блондинка со смелым макияжем,

обязательно в прозрачной белой блузке, короткой чёрной юбке с молнией спереди и чулках в

крупную клетку. И обязательно на сногсшибательных каблуках. И как по его требовательному

звонку она входит в кабинет с подносом (кофе с лимоном, коньяк, печенье). Покачивая бёдрами

подходит, наваливается на плечо упругой, горячей грудью и низким сексуальным голосом с

лёгкой хрипотцой нашёптывает на ухо запросы Сектора МТО и напоминает о сегодняшних важных

встречах. И флюиды от Рэма распространяться вокруг («Он так долго думал о колбасе, что вокруг

начали собираться собаки»), и в глазах у девушек появляется странное выражение. А губы

шевелятся, словно прикидывая – у кого есть чулки в крупную чёрную сетку?

- Ну что, Рэм, танцуй? Давай, парень, давай – традиция!

- Да погодите вы! Бред какой-то…Какие письма, от кого? Ничего не понимаю…

- Ты давай танцуй! А понимать будем мы…

Целый мешок писем – от спасённых с конвоя, моряков, лётчиков, канмусу конвоя и их родных. От

друзей и знакомых и знакомых знакомых. Слова благодарности – и первая дюжина просьб об

интервью . Частных и официальных, за любые деньги! И два здоровенных белых конверта сугубо

официального вида.

- Девочки, к чёрту танцы! Кто знает, что должна уметь делать хорошая секретарша? А то ведь

объявления придётся давать!

С уважением

Старый Блицтрегер

Добрый вечер!

...Как говаривала мама героя одого популярного новогоднего фильма:

 - Поживём-увидим...

С уважением

Старый Блицтрегер

Добрый всем день!

А как вообще происходит Призыв? То есть получается: НЕЧТО/НЕКТО постоянно, в течении нескольких лет,сканируют мозги земных человеческих особей женского пола от 13 до 20 лет, причём из вполне определённых стран (не более двух десятков), и, скорее всего, даже из определённых расовых групп...И при при соответствии этих особей неким параметрам играет Призыв. Вот так сидит чувак в кресле перед экраном монитора, попивает холодное пивко с чипсами и смотрит:

 - Таак...Эта не годится...И эта не годится...И вон та не годится...Стоп, а вот эта подходит. Кто она там у нас - ага, американка,белая, уроженка Штатов в десятом поколении...Попала ты, девочка, будешь у нас USS - кто там бишь?. Ага, ну вот этот эсминец.! Эй, кто там, пикните-ка вот этой особи Призыв...А я ведь себе премиальных на пиво заработал, хе-хе....

И бесполезно бежать, прятаться, предлагать, умолять - потому как кого? А картинка-то того - апокалиптическая выходит!

Старый Блицтрегер

Добрый всем вечер!

И ещё один небольшой текст из цикла "ТИНИАНСКИЕ ХРОНИКИ"...

ТЫ ПОМНИШЬ, КАК ВСЁ НАЧИНАЛОСЬ,,,,,

…Отгремели политические ураганы и шторма над Тинианом…Да и над Сайпаном, над

всеми Марианами. Улеглось, устаканилось….Даже приличное название для Странной

Компании сочинили – Зона совместного проживания Тиниан-Сайпан. Под

непосредственным патронажем Совбеза ООН на паях со свежезарегистрированной

»Оушн Рисёрч энд Девелопмент Интернэшнл, Инк.» и её «дочками». Но на самотёк

процесс не пустили – Флот есть Флот. Порядок, дисциплина, субординация и штабная

бюрократия…А посему специальным приказом по Восточному сектору в Куре 91-я

эскортная была официально переименована в 91th Forward Contact Group – 91-я Передовая

Группа Контакта. Слетевшиеся на многообещающий запах добычи штабисты со всего

Объединённого Флота с великим энтузиазмом принялись за разработку уставов,

наставлений, приказов, штатных расписаний…Быстро замордовав Сэнди и Мэг – вместе с

Блэктэн и Сейки Коуван. Ибо всё это творчество неукоснительно спускалось на Тиниан

для рассмотрения и внесения изменений и дополнений. А вслед за проектами на Тиниан

прибыла и редакционная комиссия из высоких чинов Флота и гражданских специалистов

– и «Большой Четвёрке» стало окончательно не до текучки…Рэма до работы с комиссией

не допустили со словами:

- Иди, мальчик, иди отсюда…Здесь люди взрослые, серьёзные….Вон ребёнком займись.

А лучше – новенькими!

  После чего взрослая и серьёзная мисс Спартмайер показала ему сначала нос (очень хотела

показать фак, но посмотрела на комиссию – явно с интересом этого ожидавшую, и

воздержалась). А потом – язык….

Рэм решил было заняться воспитанием Кью (наконец-то!) – но и тут опоздал. Вокруг неё

водили хороводы - в буквальном смысле этого слова - чуть не половина Корпуса

Мониторинга Флота вперемежку с почтенными учёными мужами и дамами.

Предводительствовала и распоряжалась всем мадемуазель Деверо, готовящаяся стать

мадам Дрейк. Которая после пары крайне неприятных инцидентов с наиболее

«передовыми» научниками, полюбопытствовавшими – а что у Кью внутри? (Кью тоже

стало интересно – а что внутри у научников?)…Так вот, Жаклин категорически заявила,

что все контакты с маленькой Химе будут происходить только в её присутствии – и в

игровой/воспитательной/образовательной форме. И для подкреления своих слов показала

обществу видеозапись контакта Кью с теми самыми «передовыми» и «прогрессивными»

субъектами…Наиболее впечатлительных зрителей пришлось откачивать, но своей цели

капитан достигла – научное сообщество прониклось…а потом и само вошло во вкус…

…Если говорить серьёзно, то Рэм и в комиссии поучаствовал, и Кью со светилами

мировой науки знакомил – но всё как бы на вторых ролях. Зато действительно плотно

занялся тем, ради чего всё на Тиниане и закрутилось – пополнением своей Стаи и

знакомством – вплотную, серьёзно, вплоть до отработки совместных боевых действий –

людей и Дев Океана. И надолго обосновался в коттеджно-палаточном городке, наскоро

разбитым рядом с развалинами наземных построек базы. Где тусовался самый разный

народ: моряки и лётчика, учёные и бизнесмены, Мониторы и педагоги, Девы Флота и

Девы Океана. На соседнем Сайпане две международные бригады «Си Би» и гражданские

подрядчики срочно возводили благоустроенный научный центр, жилой городок со всей

бытовой инфраструктурой, обучающий городок, специальный учебный центр Флота. Но

Роману нравилась тинианская жизнь нынешняя. Да, ничего ещё толком не обустроено –

зато есть тот пионерский, первопроходческий дух, когда многое делается впервые. Когда

человека – или Глубинную – оценивают ещё по личным знаниям, умениям и свойствам

характера, а не по положению в обществе. Когда вместе в настоящем бою, а не не

словах…А по вечерам всё пёстрое общество – самого разного возраста, положения,

жизненного опыта – собиралось на Площадке Первого Костра. Вспыхивал и затихал

разноязыкий гомон – споры и житейские и политические, и серьёзные научные дебаты, и

– под шумок – деловые разговоры…И уж конечно, неслыханное количество рассказов о

случаях из своей или якобы своей жизни ( - А вот был случай!), анекдотов, сказок и

побасёнок. И песни под импровизированную рок-группу– пара гитар, банджо, губная

гармошка, сакс, пустые пластиковые бочки…И неслыханный инструмент: берёте

обычный оцинкованный таз, пробиваете в дне дырку. Затем таз переворачиваете,

вставляете длинный, хорошо ошкуренный и проолифенный шест, натягиваете по всей

длине шеста струну от контрабаса – а потом играете на этой струне. При известной

тренировке эффект получается внушающий!...И всё это жадно, как губка, впитывали те,

кто уже стал Девой Океана – или ещё оставался Глубинной. Чтобы утром задать свою

тысячу вопросов.

…Очень скоро высшему руководству – и Совбезу, и Флоту, и бизнесу стало ясно: для решения массы оперативных вопросов, от МТО до ведения совместных боевых действий – на Островах нужен оперативный же руководитель и штаб

при нём. Первым и естественным позывом стало желание взвалить все оперативные

вопросы на Боронган, соответственно его усилив…Но ночью, очевидно, всем

ответственным лицам приснился один и тот же сон: вице-адмирал Миллс, узнавший о

том, что такое веселье – да без Четвёртого Восточного и него лично!

В результате утром появился длиннейший и хитровывернутый приказ по Восточному

Сектору Японии /Сектору АНЗАК Объединённого Флота. Суть которого сводилась к

тому, что отныне ответственность за повседневные контакты со Странной уже Компанией

возлагалась на Третий Восточный – и Четвёртый Восточный «по согласованию». Сверх

того, командующим обеими флотами предписывалось поддерживать тесный контакт с

руководством «Оушн Рисёрч энд Девелопмент». Что позволяло трактовать эти пункты

очень широко…Прочитав приказ, Ивагами только тяжело вздохнул, а лицо у него

вытянулось – не очень сильно, но зрелище для замов на ежедневной оперативке предстало

занятное. Зато окончательно пришедший в себя и выписанный из госпиталя Миллс,

прочитав приказ, расцвёл. И вечером, собрав своих «командоров», и довольно ухмыляясь,

заявил:

- Ха! Дошло до всех этих шишек! Да не будь этого приказа – чёрта с два я своих

девчонок стал бы здесь удерживать! А с Соичиро мы сами сделаемся…

И немедля связался с Боронганом по засовскому каналу (ЗАС-засекреченная связь)…От своих не таился и оказался прав: со временем разговор вошёл в Большую Историю.

…А затем было феерическое явление двух вице-адмиралов со свитами на Тиниан.

Знакомство со «Странной Стаей» и всем тинианским обществом…с местным бомондом в

первых рядах….И наконец наступила торжественная минута: на наскоро сколоченную

трибуну на берегуу той самой бухты поднялись два вице-адмирала. А на площадке под трибуной собрался

весь Тиниан – кроме тех, кто нынче был в Патруле. Но и те как-то бочком-бочком

стянулись в бухту, поближе к берегу.

Сначала с короткими речами выступили Сэнди и Рэм. Публика им похлопала, но

чувствовалось – все ждали высоких гостей…Ивагами, чувствовавший себя крайне

неловко, лишь сдержанно, но очень вежливо улыбнулся и поклонился обществу. Зато

Миллс был в ударе. В наступившем молчании он внушительно откашлялся, издал

настоящий адмиральский рык:

- Г-р-р-р-м! (Кью восторженно пискнула)

И выдал ту историческую фразу, с которой его пра…, «Бешеный Джеки» Фишер строил в

Портсмуте «Дредноут»:

- Навались – выдержал паузу, обвёл взглядом море голов внизу, наотмашь рубанул рукой

и закончил – или отвали!

Толпа остолбенело молчала. Ивагами с церемонном поклоном крепко пожал Миллсу

руку. И в этот момент канмусу обеих флотов развернули над трибуной и адмиралами

огромный транспарант, на котором красовалась эта фраза…Американские, европейские и

русские канмуски в процессе чуть не передрались, выясняя – кто какие буквы будет

писать…Японки тихо и скромно украсили транспарант цветами – ирисами, жасмином,

вербеной – а по центру красовался огромный жёлтый мак….

И тут толпа внизу выдохнула. Гром оваций, заливистый свист, лихое одобрительное

улюлюканье…И, подхватив этот девиз, Специальная зона совместного проживания

Тиниан-Сайпан отправилась в дальнее плаванье – в Океан…

Приятного чтения!

С уважением

Старый Блицтрегер

А Вы попробуйте сами что-то написать в рамках Уровней. Автор рассыпал столько тем и нюансов - попробуйте! Хоть десять строчек - глядишь,и пойдёт дело....А то есть такой литературный персонаж в "Приключениях Чипполино" - кум Тыква. Который тоже всё сидел и вздыхал...Но тот хоть сотню кирпичей сумел для своего домика набрать!

Старый Блицтрегер

Добрый всем вечер!

  Да, я , пожалуй,сделал ошибку,вывалив предыдущий текст - там слишком много осталось за кадром, и мне надо бы познакомить коллег с историей упомянутых мною героев. Но дело это неспешное,в потому-пока вот ещё один текст из цикла "Заглянуть за горизонт".... 

  Когда-нибудь, когда почти окончится Война…И мы почти вернёмся к мирной

жизни…..

М м м Восьмиклассница…

(Виктор Цой)

Шеф с утра улетел на Гуам. Вся контора уже знала, что там готовится какое-то очередное

историческое совещание и туда слетается всякое руководство чуть ли не всего Тихого

Океана. Последние два дня Мэри постоянно вызывала «на ковёр» всех мало-мальски

значимых сотрудников отделения, готовила материалы, а в промежутках отпаивала

мистера Грехэма крепчайшим кофе с лимоном…а напоследок – и с бренди. По этому

поводу народ помладше непочтительно острил по поводу «сбрендившего шефа», но

беззлобно, исключительно по молодости лет – начальника и уважали, и любили.

Вернуться Грехэм должен был лишь завтра к вечеру. В его отсутствие формально

контору возглавлял его зам, профессор Морияма…Однако все знали, что профессор –

океанолог сейчас окопался на Маршалловых островах, и его оттуда на вакуум-отсосе не

утянешь. Но отсутствие шефа Мэри не волновало – справятся, не первый раз, да и машина

отлажена…А волновало её совсем другое; и вот из-за этого «другого» чувствовала она

себя как-то…неуверенно.

Никогда не знаешь, чем – или кем – обернётся Судьба. К Мэри она явилась в виде Джу,

заместительницы начальника Транспортного бюро, её советницы, наперсницы и лучшей

подруги. Начальник Джу, пожилой англичанин мистер Томас, целыми днями кочевал с

оперативок на брифинги, безбожно ругался с экспедиционниками и снабженцами,

вдохновлял ремонтников, выбивал новую технику и запчасти и потреблял в

промышленных масштабах джин с тоником. Так что именно на Джу ложилось

оперативное руководство многосложным транспортным хозяйством – самолётами и

вертолётами, кораблями и катерами, джипами и грузовиками…Но девушка не унывала,

службу несла бодро и весело и пользовалась у подчинённых безусловным авторитетом.

Особенно после того, как завязала флотским узлом лом на шее у самого бугаистого и

шебутного механика…И ещё успевала шефствовать над Мэри.

- Привет, подруга! Ну как ты, жива? Аврал-то нешуточный был! Мой старик сам

запыхался и нас всех загонял…А у вас тут, по слухам, просто бедлам творился! Дай-ка я

присяду, а то в ногах правды нет…да где она есть? Ну что ты на меня так смотришь, это

такое идиоматическое выражение. …Оп-па, хорошо-оо! Ну давай, рассказывай, что видно,

что слышно…

…

…Понятно. А у нас как всегда – сотня важнейших проблем, и решить всё надо было ещё

вчера. Вот за что я эту работу люблю! А то вон – есть у меня подружка, Элли – да видела

ты её – сидит сейчас в Бангкоке экспертом у дипломатов, киснет от скуки и по пять

романов сразу заводит. А я тут за день так умотаюсь – не поверишь, мне моего увальня

вполне хватает. Я ему даже ещё ничего не сломала…ну, почти.

…

- А чего ты нынче такая…задумчивая? Шефа нет, можешь расслабится и отдохнуть…

кстати об отдохнуть – а плесни-ка мне кофе, да того самого, шефского. Хоть вкус с

запахом вспомню, а то всё – то своя химия, то пойло растворимое!

…Стоп! А это что?! Цветы? Хм-м, флористикой решила параллельно заняться? Одобряю!

Я нашим японкам скажу, они тебя и икебане научат….

….Так тебе эти цветы подарили? И кто же у нас такой щедрый? Ник? Из Геологического,

сегодня утром? Та-ак, а вот с этого момента поподробней: как подарил, что говорил –

давай колись, подруга!

….Вот значит как…Интересно! Слушай, а как ты к нему вообще относишься? Он тебе

нравится?

- Я…я не знаю, как я к нему отношусь – я ещё мало что понимаю в отношениях между …

людьми. Он часто бывает на совещаниях у шефа, и в последнее время мы…мы стали

разговаривать. Он интересно рассказывает – и про работу, и про свою жизнь, свою

Стаю..нет-нет, извини, свою семью. Он даже показывал мне фото тех мест, откуда он

родом. На некоторых там всё белое – это снег…и мне вдруг захотелось это увидеть –

рядом с ним. Мне кажется…наверное, он мне нравится – кажется, это так называется?

- Так это полоумный Ник – зам начальника Геологического? Однако, девочка, а он-парень

не промах…да и у тебя вкус есть! Я помню, его первый раз увидела, даже позавидовала –

достанется кому-то такой красавчик!

- А почему он-полоумный? Ведь это значит – сумасшедший? Но он вовсе не кажется

сумасшедшим…Или это тоже идиоматическое выражение?

- Потому что только полоумные русские парни дарят цветы девушкам, которые им

нравятся. Своих парней мы от этого успешно отучали – харассмент, сексуальные домогательства,

грязные маскулинные свиньи…Теперь вот снова привыкаем жить как люди. Я иногда русским девчонкам – сталкивалась с ними – да и парням завидую – они эту

придурь обошли. Ну-ну, а дальше?

…

Значит, в этой забегаловке, в «Луне и Яичнице»?. Девочка моя, так ведь он на свидание

тебя пригласил! Ладно, для первого раза и этот французский …хм-м, заведение сойдёт…а

если что не так, я лично папаше Жакло голову откручу и скажу, что так и было! Ну, и в

чём же ты пойдёшь? Как – в ЭТОМ?! А как накраситься думаешь? Как это – не знаю?!

Значит так, моя дорогая – у нас ещё три часа. Два года назад я стала Вице-мисс Флота –

меня обошла только эта блондинистая зараза «Шарнхорст» - и я не допущу, чтобы на

своём первом свидании ты выглядела  как Синдерелла в варианте замарашки! А ну….

…И робкий голос Мэри:

- А может, не надо?

Был заглушен звонким возгласом бывшей канмусу первого ранга, бывшей

заместительницы командира оперативного ударного соединения, наследницы линкора

ВВ-58«Индиана» Джудит Ингерсолл:

- Молчи, несчастная! Леди Совершенство (именно так называли американские моряки линкор ВВ-58 "Индиана" в годы Второй Мировой на Пасифиде) лучше знает…Девочки!

- Что?

- За мной!

- Куда?

- Ну уж не в монастырь! Нашу скромняшку Мэри этот русский, Ник из Геологического,

сегодня вечером на свидание пригласил! В «Луну и Яичницу»! И я ставлю боевую задачу

– сделать из Мэри красотку, чтобы этот парень в осадок выпал, как его породы! Чтобы

девочка первое свидание на всю жизнь запомнила! Время пошло….

Зов Джудит сработал похлеще Призыва – на всех особей женского пола отделения от

пятнадцати до пятидесяти.

…И бывший Глубинный крейсер Ри-класса, бывший крейсер Странной Стаи, бывший

крейсер Свободной Глубины – а ныне Дева Океана, секретарь шефа Юго-Западного

отделения Тихоокеанского филиала «Оушн рисёрч энд девелопмент Интернэшнл, Инк. »,

Мэри Олдингтон начала свой путь по тому Океану, по которому плывёт каждый из нас…

Кто-то повинуясь ветрам и течениям, кто-то наперекор – по Океану по имени Жизнь…

Приятного чтения!

С уважением

Старый Блицтрегер

Добрый всем вечер!

Очень приятно,не скрою,что мои тексты кому-то нравятся. И поэтому -очередной текст из цикла "Тинианские были"...Где Вы встретитесь и с русскими (и не только)персонажами моих текстов. С которыми я надеюсь познакомить Вас поближе. 

ZAVALINKA

Выйду на улицу, гляну на село –

Канмуски гуляют, и мне весело!

Девы Океана сладко поют-

Доброму молодцу спать не дают!

Джереми «Бомбер» Гаррис

4-й баронет оф Хай-Уикомб

Флайт-офицер Королевских ВВС

Пилот 3-го класса на контракте у Объединённого Флота ООН

- Если б знали вы, как мне дороги тинианские вечера…..

Неизвестная канмусу

История эта началась тихим тинианским сентябрьским вечером, когда одни муссонные дожди

уже прошли, а другие ещё не подошли.…На небольшом пляжике, неподалёку от Площади Первого

Костра, сидели три персонажа, известных на всю Австралазию, три русских мужика – Семёныч,

Петрович и Кольт. Встречаться так-чтобы спокойно посидеть-доводилось им нечасто; по неделям

ведь в разгоне, когда вся эта круговерть с Тинианом-Сайпаном закрутилась! А потому, коли

выдался свободный вечерок, сидели мужики у костерка, попивали тёплое пиво, ёжились от брызг

набегавших волн прибоя и, как издавна на Руси водится, обсуждали текущий политический

момент. С народом между делом общались – то маринеры с канмусками береговым патрулём

пройдут, то японки-эсминки из 91-й, берег оплывая, на огонёк присядут, то научники или «СиБи»

заглянут, о том, о сём потолкуют, на жизнь, как водится, пожалуются …Но серьёзный разговор, как

и положено старшему, в тот день начал Семёныч.

- Бобры! Чует моё сердце – надолго все мы тут осели. Не на год, не на два …и не на десять лет.

Если живы будем… - тут оратор прервался и сделал изрядный глоток патриотического

«Жигулёвского» из своей баклаги. Мужики повторили, - а потому, бобры, есть мнение – пора

замутить тут, на Тиниане, что-нибудь родное, русское. Исконное и посконное…Какие будут

предложения , бобры?

Мужики задумались – вопрос был серьёзный. Семёныч терпеливо ждал. Кольт что-то вякнул про

гараж, но видно было – несерьёзно это, так, для разгона темы. Петрович подтвердил: - Не, не

пройдёт. Сами не потянем…Да и не ко времени сейчас, тут у всех забот выше крыши. Не, не в тему!

- Да я так только, чтобы не молчать – оправдался Кольт. Но Петрович, видимо, в самой идее что-

то нащупал – и даже встал с бревна.

- Мужики! – на лице Петровича сошлись блики от заходящего солнца и сполохов пламени

костерка – Мужики! - И он, в подражание Миллсу, воздел указательный палец, - Мы построим

сарай! Не, не так – мы построим каптёрку!

После краткого , но бурного обсуждения с распитием остававшегося пива решение было принято

единогласно.

Сказать легко, но с кондачка к такому делу не приступишь. И по адмиралам побегать пришлось, и

всей администрации Особого базового района Тиниан-Сайпан (тогда ещё даже не Зоны

совместного проживания) доказывать, что дело стоящее и нешуточное. И что заниматься им

островитяне буду исключительно в свободное от службы и работы время. Как туманно выразился

Петрович – Samstroy. Первым поддержал затею Корпус Мониторинга и лично мадемуазель

Жаклин Деверо, готовящаяся стать мадам Жаклин Дрейк. Которая быстро усмотрела возможность

ознаменовать собственную свадьбу парочкой-другой сенсационных докладов…За ней, всем на

удивление, вступились и бизнесмены, усмотревшие в совместном труде людей и Дев Океана свои

резоны…Ну а там и Флот с ооновскими чиновниками сдался. И дело пошло…

На самом деле было больше разговоров и обсуждений, чем дела. Ну что - поставить на берегу

сараюшку пять на четыре, каркас металлический да обшивка с кровлей из профнастила…Авось

циклон не сдует, тайфун не смоет. А так, придёт вечерком десяток мужиков да столько же

девчонок-канмусок с русалками. Поработают часика два - и в бухточку купаться…А там к закату

уже и мангал или барбекюшница пыхтят, и мяско на подходе и салатики нарезаны – всяк на свой

манер. И тусит народ – девчонки помладше с квасом холодненьким да с кока-колой, а кто

постарше – и пивко, и винцо здешнее, австралийское – и хорошее, доложу вам, винцо! И сидят

строители – у старших своё, у малолеток свое. И все при деле. Иной раз и из Океана кто выйдет,

полюбопытствует – а что это вы здесь делаете? Днём-то не каждая Глубинная, особенно

одиночка, рискнёт поближе подплыть – и девчонки с «водомерками» в патруле, и на берегу народ

снуёт, техника грохочет, самолёты с вертолётами кружат…Ну, таких ободрят, к костерку подсадят,

да в Штаб по полевому телефону сообщат; только тут следить надо, чтобы новенькие телефон с

проводами не слопали. Был в начале прецедент…А потому на такой случай всегда с полдюжины

канмусьих пайков имеется…А как осмотрится такая Глубинная немного – тут её честь честью на

Берег Встречи проводят. Где уже целая делегация ждёт!

Кстати. Адмиралы на этой «Стройке века» Роману полезный урок дали, на очень недалёкое

будущее…Народ-то ведь нужен , чтобы и площадку подготовить, и песок подсыпать, и

растительность всякую вырубить-выкосить, и ровики для ливнестоков прокопать, и дорогу какую-

никакую для начала отсыпать – работа неквалифицированная, но объёмная, на одних

добровольцах не выедешь…И с подачи Миллса как-то незаметно для такой работы и собралась

«Бригада УХ». Те, кто вроде на Тиниане да Сайпане по делу, а дела особо нет: и корреспондентов

ведущих информагенств целый табун, и дипломатов второй-третьей руки, атташе да советников…

и офицеров-безопасников, которым пока больше друг за другом по пятам ходить приходится. А

так-и при деле народ, и умеренные физические нагрузки на свежем океанском воздухе, и

питание от души! Потому как женщины из этой компании тут же поварихами работают…И всем

прямая выгода – и строителям подмога, и сама «Бригада Ух» не в обиде. Каждый день материалы

на новые корреспонденции, доклады да доносы набирают….

…Материалы для Каптёрки в основном собирали тут же, на Островах. Как ни крути, но построено

до Войны было довольно много – и жильё, и отели, и марины, и аэропорт, и причалы. Да и

наземный комплекс Базы ОФ… Конечно, сейчас всё это превратилось в развалины – но Глубинные

всё сожрать не успели, да и много ли тут надо? Не хватало обычно расходников – электродов,

крепежа, всякой мелочи вроде дверных петель и ручек, кронштейнов, крючков и далее по списку.

И потому периодически приходилось снаряжать гонца на склады Флота. Миллс, узнавши поближе

островитян, и как-то странно улыбаясь, предложил , по принципу географической близости,

пользоваться запасами ремонтно-технической службы Четвёртого Восточного в Брисбене. Роман

не стал отказываться – и с тех пор оба Флота с огромным интересом наблюдали за действом под

названием «Раскрутка коммандера Полански».

Начальник брисбенской ремонтно-технической службы коммандер Исаак Полански, пожилой австралийский еврей, был

уже немолод, тощ, лысоват и имел профессионально-национальный печально-подозрительный

взгляд. За что и получил на Флоте прозвище «Костяная задница»…Каждое требование на

материалы или наряд на работы, поступавшие к нему на подпись от подчинённых, подвергалось

тщательному рассмотрению, обнюхиванию, сокращению и урезанию. По завету госпожи

Белладонны:

- Меньше можно. Больше нельзя!

Но и на него нашлась тинианская проруха… В виде Кью. Всякий раз после очередного прилёта

«Колымаги» в кабинете коммандера, миновав маринеров на входе и дежурного адъютанта –

такого же пожилого и тощего чиф-петти-офицера, таинственным образом материализовалась

чудо - девочка лет шести. В скромном летнем платьице и босоножках, с двумя огромными

бантами в тщательно расчёсанных длинных белых волосах, наивно хлопая огромными синими

глазами. Чудо говорило ангельским голоском:

- Кьюн!

Делало книксен, робко брало коммандера за руку, называло его дядей Айзеком, а затем, пыхтя от

усилий, взбиралось на соседний стул и украшало лысеющую голову коммандера венком из

собственноручно собранных полевых тинианских цветов. Дядя Айзек, старый службист и холостяк,

млел, таял, бормотал страшные проклятия в адрес этих тинианских негодяев, этих шлимазлов,

трусливо прячущихся за спиной этого невинного ребёнка, этой маленькой феи…и, не глядя,

подписывал заявку. Получив требуемое, невинный ребёнок и маленькая фея кубарем

выкатывалась из кабинета и с радостным воем, размахивая бумагой и сшибая всё и всех на своём

пути, мчалась к береговым складам. Где ухмыляющиеся грузчики-маринеры норовили всунуть ей

лично какую-нибудь вкусняшку из списанного по усушке и утруске…

…А Петрович помощницу в каптёры себе нашёл. Вернее, нашлась она сама. Приплыла как-то

днём, вышла на берег, осмотрелась…А десяток мужиков во главе с Петровичем как раз с

«Дубинушкой» на трёх языках и интернациональными матюками в каптёрку в очередной раз

запихивали невпихуемое. Посмотрела на них Глубинная, глаза только синью блеснули – да и

пошла, слова не говоря, помогать….А как в каптёрку заглянула – так только рот и разинула. И

осталась при каптёрке и при Петровиче. И что бы Вы думали – непростая девочка оказалась, для

островитян в самый раз . И разговаривать выучилась, и читать, и писать…И имя ей всем

коллективом дали. Так что была просто Принцесса Склада Снабжения, а теперь бери выше –

Саманта, каптёр в Холодной каптёрке имени Семёныча на Тиниане. Порядок в каптёрке навела,

всё по полочкам-крючочкам разложила-развесила, на полу расставила, всюду бирочки-ярлычки…

У входа книга конторская на снурке висит, с ручкой, прошитая, пронумерованная, опечатанная,

всё как положено – приход-расход, сколько чего привезли, кто чего взял…Без кучи бумаг с

печатью и подписью фиг чего получишь! Хлам всякий, что натащить успели, исчезает помаленьку –

должен же у русалки перекус быть! По вечерам, к отбою ближе, девчонок с парнями, что на

завалинке разговоры ведут, песни поют, спорят да милуются, гоняет. Иной раз недосмотрит – так

парочки по полночи сидят, но-строго, лишнего ни-ни! В Петровича, конечно, влюблена тайно как

кошка, так что при одном виде заикаться начинает…В общем-жизнь как жизнь. Но это уже совсем

другая история…

Продолжение следует...

Приятного чтения!

Старый Блицтрегер

Добрый всем вечер!

Есть и ещё один Цикл по "Уровням Глубины". Так и называется, просто и без затей-Мир Уровней Глубины. А это-один из текстов этого Цикла.

 Энн и Медведь

 - Энн, к тебе посетитель! Семёныч, ненадолго, минут на десять, максимум пятнадцать…. Энни только начала восстанавливаться, для неё сейчас самое важное – ванна, процедуры и сон!

 - Вот спасибо, уважила! Не волнуйся, я уложусь…А это – тебе небольшой презент. И…Бри, девочка, тебе уже говорили, какая у тебя чудная корма?

 - Ну что вы, русские, за люди – всюду vziatka норовите сунуть?! Но за презент – спасибо! И…идите уже, старый грешник! Время пошло….

 В Объединённом Флоте госпиталей для канмусу нет. Вот для людей, для флотских – есть, и суда госпитальные есть, на которых по привычке Красный Крест – хотя что он для Глубинных? А вот для Дев Флота – Восстановительно-Оздоровительные Центры. Вот так, всё с большой буквы! Но палаты, как ни крути, так палатами и остались. И распорядок дня, главврачом утверждённый, всюду вывешен. Да не стандартная бумаженция одна на всех, а у каждой восстанавливающейся-оздоравливающейся график свой, индивидуальный. Одно слово – Флот! И следят за этим графиком медсёстры – наследницы ремонтных судов да плавбаз; у них не забалуешь! А лежат в тех палатах канмуски – где три, где две, а где и одна – то уже врачи с Корпусом Мониторинга решают. Много тут есть разных причин да обстоятельств…

…И вот скучает пока в своих одноместных апартаментах Энн Даттон-Свифт, тринадцатилетняя канмусу корвета «Вайолет». Ну, скучает – сказано сильно, особо тут на заскучаешь: каждый день с утра обход, потом процедуры всякие по три часа, потом придёт кто … Подружки-девчонки из группы или с базы, морячки с того конвоя, лётчики, да и кто-то из гражданских-эвакуированных заглянет. И из других палат девчонки, которые ходячие, тишком-бочком просочатся, и треплются, пока всех ремонтница не разгонит. И Ти-ви плазменный с полсотней каналов, и планшет, и смартфон под рукой – а всё равно скучно…Ходить врачи пока не разрешают – как-никак одну ступню полностью оторвало, да вторую обкусили тоже…здорово. Ну, до санблока Энн с титановыми костылями уже допрыгает, отрастают ножки потихоньку –а дальше низзя! И вот скучает Энни, да ждёт-не дождётся, когда родители с братом на две недели из Англии прилетят. Фазера всё не отпускали – дела какие-то важные в их угольной компании…Вот скажи раньше кому – не поверят! Ну а отец одну мазер , даже с бразером не отпускает. Когда последний раз по Сети общались, так и сказал:

 - Маман как приедет, как тебя увидит, так в обморок и грохнется – с тобой рядышком. И братик тут тебе не помощник – ты же его знаешь! И придётся врачам не столько с тобой возиться, сколько с родственниками…А это неправильно, восстанавливаться тебе надо! Я ведь тут и с врачами втихомолку поговорил, и с парнями с конвоя – все в один голос говорят: 

 - В Глубину не ушла – жить будет! Да не просто будет, а всем ещё шороху наведёт…

 - Пап, а ты-то не боишься, что как меня с моими-то культями увидишь – тоже на ногах не устоишь?

 - Может, на стул и присяду…Да только я за эти годы тоже на шахтах своих всякого навидался. Вот она, жизнь, как повернулась: тебе – Война, мне –уголь для Войны….

  Медсестра Кейт Донахью, канмусу ремонтного судна AR-12 «Бриареус», своё дело знает – в Центре уже второй год. Ещё с годик попрактикуется – и сама врачом станет. Благо, что экзаменов никаких сдавать не надо! Чувствуешь – можешь, готова – ну и давай в операционную, там твой экзамен и будет….А пока что на кошках Кейт тренируется, на мелочи всякой, вроде «Вайолет»; ибо для врача канмусьего самое главное – вот этим девчонкам слова нужные найти.

 - Так, юная леди, и чего это у нас моська такая грустная, а? Предков да дом родной вспомнила, а? Ну-ка, выше голову – к тебе гость пришёл! Да не с пустыми руками…Так что блестеть тебе как доллару миллениальному, а я тебе помогу немножко…Ну вот, дело другое! Семёныч, заходи! И про время помни…

  Семёныч в халате белом поверх цивильного, летнего, тропического. Уговорили-таки парни с экипажа – шорты одел, хотя смотрятся они на Семёныче с его пузом – как на корове седло…Футболка зато – своя, посконная, спартаковская! А вот в руках у Семёныча нынче букет цветов, да не абы каких…Лепестки фиолетовые,да с жёлтым, да с чёрным… А запах какой в палате!

 - Привет, болящая! Ну, как жизнь молодая? Лежи, лежи..А садиться-то тебе можно уже – ну, кроме процедур этих?

 - Ой! Здравствуйте, Semionich! Спасибо, что зашли…Нет, сидеть уже можно, только пока не очень долго…А…что это за цветы? И какие красивые! И это всё – мне? Но это же , наверно, очень дорого! И мне даже поставить их некуда…

 - Экая на тебе пижама…смешная! Как цыплёнок... – улыбается Семёныч – а под цветы я тебе и кувшин принёс. Ну-ка, дай-кось, воды налью, да поставим на столик…Вот так. Теперь что лежать, что сидеть будешь – на цветы смотреть! Да воду менять – вот тебе ещё разминка…И цветы эти не за деньги куплены  - супруга моя их здесь, под Боронганом вырастила. Да ты не волнуйся – их тут трижды проверили, сам главврач разрешил! Нам же, русским, где место не дай – всюду dacha заведётся! Огурчики, помидорчики, картошечка – вот между вылетами ковыряюсь. Зато своё всё! Ну а Зина у меня по цветам – целыми днями с ними возится…Эти вот специально для тебя передала. Да не просто так, а с намёком.

 - Ой, а с каким намёком? И что это за цветы? Я таких ни дома не видела, ни здесь!

 - Эх ты, англичанка! Одно слово - Европа…А с таким намёком, что цветы эти у вас, в Англии, «Вайолет» называются. Ты хоть знаешь, в честь чего твой корабль назван был? Думаешь, просто так кораблики эти «Флауэрами» называли? Ладно-ладно, время у тебя тут есть – вот почитаешь…У соседей ваших через Канал цветы эти фиалками называют – и Семёныч почему-то улыбается – с Монмартра. Ну а у нас, в России, зовут их – анютины глазки. Ну, по-вашему Eye of Anyta…

 - Глаз…э-э-э..

 - Вот гляди: у вас, у лайми, ты-Энн. А у нас, в России была бы – Аня, Анечка, Анюта. Ну, тебя по возрасту полагается звать пока Анюткой. А почему цветок так назвали…

Давно это было. Очень давно…Шёл как-то парень лесом да полем с милой своей, Анютой свидеться…Вдруг что за невидаль – цветы увидал на опушке, да цветы те – как глаза его милой. Набрал целую охапку, нёс - да не донёс…Напал на деревню, где Анюта та жила, злой хан Тугарин-змей со своей ордой. Деревню пожёг, людей в полон угнал, а красавицу Аннушку к себе увёз, рабыней сделать хотел, наложницей…И пришлось парню в путь собираться – за суженой своей да за сельчанами. Долго ли, коротко – дошёл парень с друзьями верными до логова ханского, одолели они Тугарина-змея да его орду…Спас парень Анюту, привез домой, да поженились они. А весь двор свой парень цветами дивными засеял. Вот с тех пор и зовут цветы те на Руси анютиными глазками…

Кейт «Бриариус» слушает этот рассказ чуть заглядывая в палату. Даже не столько слушает – всё равно половина по-русски, ничего не поймёшь – а смотрит на Энни. А та про всё на свете позабыла, и про ноги свои – моська от любопытства аж вытянулась, рот открыт, глаза семь на восемь….И отлично понимает Кейт, что в голове у мисс Даттон-Свифт сейчас вся это история уложилась в образах Профессора Дж.Р.Р. – про доблестного рыцаря, прекрасную эльфийскую деву Вайолет, злобных орков да могучих магов…И вечером сегодня весь кружок «Друзей Энн» эту историю выслушает, да девчонки её развивать да украшать начнут…И не до ног Энни теперь недели две будет – как раз к приезду родителей и отрастут почти. Ой хитёр Семёныч!

Но чудеса ещё не кончаются. Видит Семёныч – Катька ему и так ,  и эдак знаки подаёт – мол, закругляться пора…

 - Ты, Анютка, погоди-ка, я мигом – и шасть в коридор. 

И снова в палату с огромным свёртком. А в свёртке том – медведь! Огромный, плюшевый, мягкий – ростом в половину Энни будет. Чёрный нос пуговкой, глаза большие, и морда у медведя такая – добродушно-любопытная. И «шкура» медвежья цветом под девчоночью гриву – тёмно-коричневая…

 - Держи, Анютка, чтобы не скучно тебе было!

 - Ой, спасибо, oncle Semionich! Но…он же дорогой, наверно!

 - Не мне спасибо – парней благодарить будешь, как в следующий раз повидать придут! Всей эскадрильей чуть не неделю пол-Пасифиды излазили…Ну нравится?

 - Очень-очень!

  Уходит Семёныч – истекло время. Сейчас девчонке отдохнуть пару часов – да ногами бултыхать, да упражнения делать, да лекарства свои получать.  Внизу, в холле, на пятачке для курящих – за загородкой – вздыхает Семёныч, да родную «Беломорину» смолит. Никак он к этим чудесам не привыкнет – и ноги отрастают, и руки…И лучше бы не видать этаких чудес, и не слыхать про них. Курит Семёныч, когда в загончик к нему Кейт заходит.

 - Ну, как она?

 - Да дрыхнет Энни ваша. Наслушалась, вдохновилась, медведя обняла и спит…Медведя-то не просто так подарили, а, Семёныч? Сами-то как тот медведь! Ну-ка, признавайтесь – небось у вас, в России, такие по улицам бегают?

 - Ага…в ушанках, с «Калашникофф» и водку пьют – в перерывах между игрой на balalaika! – слабо отмахивается Семёныч. Затягивается и неожиданно признаётся:

 - Вот я вроде смеюсь, слова весёлые говорю, подарки дарю – а на душе муторно. Вытащили мы девчёночку эту, Энни-Анютку. В этот раз вытащили – а в следующий? Да сами-то доживём до следующего раза? Со смертью ведь который год в обнимку все живём. Ну мы-то ладно, мы на то природой и устроены, если в корень смотреть – а вот девчонки – такие как она, такие как ты…Вас как сберечь, от смерти заслонить?

И Кейт, неожиданно звонко, весело:

 - Ах, Семёныч – вы прямо как добрый дядюшка из старой сказки! И нам при вас ныть да жаловаться ну никак нельзя…Дайте, я вас поцелую!

И девичьи губы легко, летяще касаются небритой щеки…И Кейт, в развевающемся белом халате, уходит в полутьму госпитального коридора. 

А Семёныч, пальцами смяв-затушив папиросину, долго смотрит ей вслед…

Приятного чтения!

Добрый всем вечер!

Выкладываю окончание текста "Костёр на берегу". 

И необходимое предисловие: В этом тексте неоднократно упоминается Д.Ю. Это-Дарья Юрьевна Сенкевич, дочь Юрия Сенкевича. В ЭТОМ мире-генерал-майор медицинской службы ВМС России, коммодор ОФ-начальник медико-психологического Управления Штаба Четвёртого Восточного Флота. И о ней самой, и о том, что связывает её и "Грохочущего Джеки" Миллса я хотел бы рассказать в следующих текстах...

Костёр на берегу

Увы, любовь, хотя она слепа,
Без глаз найдёт, какими ей путями
Дойти до нас и властвовать над нами!

Уильям Шекспир

Со стороны берега донёсся слабый свист.

— Ищут, — шепнула Ким.

— Пускай, — пробормотал Майкл ей в плечо.

— Нам «пускай», а люди волнуются.

 - Дай, я хоть плавки одену. А то мало ли…

  - Ага – и Майкл понял, что канмусу ехидно ухмыляется – узрят тебя русалки с наядами . И возжаждут! Наберёшь себе гарем, как твой дружок…

Майкл предпочёл не расслышать эту фразу, героически сражаясь с плавками. А попробуйте одеть этот нехитрый с виду предмет, прыгая на одной ноге на крошечном пятачке. Усеянным поэтическими, но крайне колючими разбитыми кораллами. Под явственное хихиканье «Сан Диего»…

 - Ты чего? – уточнил Майкл, наконец натянув свои любимые, домашние синие штанишки – хоть это не казённое!. Кимберли, с трудом отдышавшись – по голосу было слышно – с той же ехидцей произнесла:

 - Ну как же! Герой Флота, бесстрашный лейтенант, спаситель и спасатель, покоривший сердце крейсера – и прыгает, одевая плавки, как Скуби-Ду…

И вновь хихикнула.

Свист раздался ещё раз, двойной, будто свистели двое сразу.

— Смотри, как Морган умеет, — тихо засмеялась Ким. — Поплыли, да?

— Я сейчас не могу плыть, — сказал Майкл. — Весь как варёный, никаких сил.

— Разве парень может такое говорить девушке? Плывём! Если что – я подстрахую…

И она соскользнула в воду.

Канмусу  щадила его самолюбие, плыла рядышком, не обгоняла.

Держась за руки, выбежали из морской пены.

И тут Майкл замер. О-о-очень захотелось обратно в воду. В Океан, в гости к Глубинным. Потому что у костра сидели и мирно беседовали вице-адмирал «Джеки» Миллс в необъятных шортах и своей знаменитой на всю Пасифиду гавайке с «кадиллаками», небоскрёбами и девушками топлесс – и немолодая уже, седеющая, но ещё очень красивая женщина в лёгком белом. Д.Ю. Майкл узнал сразу, хотя видел всего несколько раз – и то мельком, во время непрерывных медобследований и экспресс-анализов. Компанию им составляли Морган с Дрейком, на лицах которых явственно читалось:

 - Знать ничего не знаем и ведать не ведаем. Ибо!. 

Адмирал и Д.Ю. доедали куриные крылышки на гриле, макая в смесь соусов и периодически прикладываясь к оплетённой бутыли с вином – Миллс всерьёз, а медик так, за компанию. Начальство с «Артемис», бросая предупредительные взгляды, приканчивало большой, даже отсюда сочный, и, очевидно, очень сладкий арбуз. На Кимберли и Майкла никто не смотрел.

— Может, обратно? — робко предложил Майкл.

— Трусишка, — шепнула «Сан Диего». — И откуда это у вас, у флотских – бояться начальства больше, чем любую Стаю? Иди и ничего не бойся, будто так и надо. Только не забудь накинуть на меня полотенце, когда подойдём.

— Хорошо, что напомнила, я бы забыл.

Подойдя к костру, лейтенант поднял полотенце и накинул его на плечи Деве Флота.

— Здравствуйте! Ой, какая радость! Море — просто чудо! — затараторила Кимберли. — Никак не заставить себя из него вылезти!

В их сторону повернулись удивлённые лица.

— Ну и не надо было заставлять, —сказал Миллс. — Купались бы себе до утра, раз там такое чудо. А мы бы уж ладно, как-нибудь пережили. Д.Ю. вот рядышком,  сделала бы нам уколы от сердца.

 - Ну, Джеки, не будьте таким букой! Взгляните на их счастливые мордочки и вспомните себя в щенячьем лейтенантском возрасте…Были небось таким же влюблённым- и самовлюблённым – идиотом. Вам не завидно, сэр? Мне вот завидно…

Миллс, явно смутившись, пробурчал что-то невнятное. Морган и Дрейк дружно сделали индиффирентные физиономии. А Майкл как-то вдруг понял, что все слухи и сплетни об Адмирале и Д.Ю. – чушь овечья.  И никакие они не любовники – а именно что боевые товарищи, идущие вместе по этой Войне. Нечеловечески уставшие от невыносимой ответственности за сотни тысяч, миллионы жизней – и за их с Ким жизни в том числе. И воюющие с этой ответственностью не первый год…А если что меж ними было – и ещё будет – так то дело только их двоих. И никого, совсем никого вокруг не касающееся.

— Простите, Д.Ю., вы же у нас такая добрая, такая хорошая!.. —крейсерка присела около главмедика и потёрлась щекой о её голову. — Вы же знаете, как я плаваю, разве я могу утонуть?! 

Вместо неё ответил оживший Миллс, ткнув толстым пальцем в Майкла:

— Как ты плаваешь, я знаю, а как плавает это сокровище, мне пока не известно.

Кимберли  вернулась к лейтенанту и о его голову тоже потёрлась щекой:

— Это сокровище вполне прилично плавает. Не хуже, чем на гидробайке гоняет!

Со стороны коммандеров донёсся странный сдавленный звук, как будто оба по команде подавились арбузными косточками.

— Оботри его, оно дрожит, — сказала Д.Ю., — не хватает, чтобы оно ещё простудилось... Подумать только! Собрался коллектив всего четыре человека — и тут умудрился оторваться. Да ещё и девочку утащил.

— Неизвестно, кто кого утащил, — возразила Ким. — Может...

— Ладно, всё знаю, — остановил её уже пришедший в меридиан адмирал— Оденьтесь. Терпеть не могу простуженных, сопливых лейтенантов...Да и вы, мисс Вайл, сейчас как бы находитесь в отпуске по ранению… А?

И Майкл, и Ким промолчали – вопрос был из риторических. Д.Ю. чисто по-женски, по- матерински даже, улыбнулась. Отцы-командиры, судя по звукам, снова принялись за арбуз. В кустах за спиной «Бешеного Джеки» кто-то хрюкнул. А адмирал сделал ещё один добрый глоток, откинулся на спинку шезлонга и мечтательно вздохнул – так что лёгкий шезлонг заходил ходуном, и гавайка натянулась на пузе…

 - Как с вами хорошо, ребятки! Как, парни, хорошо?

  Коммандер, лейтенант-коммандер (парням было за - и под сорок) и неизвестный в кустах дружно гаркнули:

 - Так точно, сэр! ХОРОШО!(Майкл словно наяву увидел это слово на тёмном ночном небе большими огненными буквами).

Д.Ю. снова улыбнулась. А Миллс, окончательно умиротворившись, продолжал:

 - Вы молодцы, что так придумали. Но почему мало угощения? Эй, Брассет, ты там за костром поглядывай! 

Кусты ответили ужасно чопорным голосом:

 - Да, сэр! Слушаюсь, сэр! Не волнуйтесь, сэр, всё под контролем, сэр!

Миллс пробурчал:

 - Когда я слышу, что всё под контролем, это значит – ситуацию никто не контролирует!

Д.Ю. снова улыбнулась. И Ким улыбнулась. И наконец хрюкнула сладкая парочка с «Артемис»…

 - Ну так, Майкл, чем вы нас намерены ещё угостить? М-н-э-э-э?

Лейтенант глубоко, для смелости, вдохнул, но ответил твёрдо:

— А где я возьму? На «Арти» на камбузе лишнего не держат, из столовой свои ужины тащить в судках неприлично. А в магазине с лейтенантского жалованья особо не развернёшься….

— Какой ты у нас хороший, какой послушный, — усмехнулся Миллс. — Коммандер! Дрейк, старый пират! (В неформальной обстановке вице-адмирал всегда обращался к старпому на ранг выше, признавая нынешнее звание несерьёзным). Брассет, ключ от машины у тебя?  Давайте-ка, парни, тащите, что ни на есть из багажника!. Чай возьмите, там початая пачка. И вино, вино не забудьте! А мы тут пока водички нагреем. Кутить так кутить.

— Исполняю.

Старпом с неведомым до сих пор Брассетом ушли к машине. .

Миллс и Морган ушли к костру – было слышно, как адмирал взрёвывает там, вешая над огнём видавший виды пузатый котелок. Чувствуя себя при Д.Ю. очень неловко, Майкл решил пойти пособирать по берегу топливо. Бродя вдоль лениво накатывавших и откатывавших волн, он вспомнил, кто такой этот Брассет – личность известная, немолодой уже уоррент, личный водитель Миллса. По слухам, он имел внешность и манеры дворецкого Их Высочеств и наверняка был штатным сотрудником СБ Флота и родимой АСБР (Австралийская служба безопасности и разведки). Именно поэтому адмирал предпочитал держать его рядом – так сказать, на коротком поводке… Размышляя таким образом, лейтенант набрал большую охапку сухих веток, щепок, обломков досок, чурбачков и колобашек, принёс к костру.

Там уже собрались и дамы: Д.Ю. что-то рассказывала, Ким, как ей и полагается, ахала, взвизгивала и смеялась. Морган возился с костром. Миллс с удобством расположился в принесённом шезлонге и руководил процессом, выдавая ЦУ и ЕБОЦУ. 

Пришли Дрейк и рекомый Брассет, оказавшийся именно таким, как про него говорила молва. Безопасникам следует отдать должное – типаж именно для «Бешеного Джеки» был подобран идеально….В руках у них было по большой сумке..

Первой была извлечена и расстелена большая скатерть-самобранка (почему-то цвета хаки)..

Затем на свет появились и были разложены:

-Груши, сливы, мангустаны и виноград;

-Дюжина крупных сочных персиков;

-Холодная баранина, сыр, хлеб и копчёная рыба;

-Початая пачка настоящего индийского чая;

-Картонная коробка с пирожными;

-Ещё одна литровая оплетённая бутыль сухого белого – и очень неплохого – вина из Штата дикого цветка;

 -И наконец, упаковка спецпайков.

 - И это – ошарашенно подумал Майкл – завалялось случайно у Биг Босса в машине? Ой темнят они все!

Но вслух выражать свои сомнения благоразумно не стал.

Оттуда же, из сумок, появились пластиковые стаканы, тарелки, ложки, вилки…Брассет, заявив, что заваривать чай – привилегия мужчин, занялся этой процедурой. Миллс при виде вина немедленно перестал руководить, налил стакан Д.Ю. и стакан себе и махнул рукой – дальше все остальные наливали по вкусу, ранжиру и способностям. И пир начался…

С уважением

Старый Блицтрегер

Добрый всем вечер!

Я рад, что кому-то понравился мой текст. И потому выкладываю первую часть ещё одного текста-из цикла "тинианские были". 

Приятного чтения!

Костёр на берегу

Увы, любовь, хотя она слепа,
Без глаз найдёт, какими ей путями
Дойти до нас и властвовать над нами!

Уильям Шекспир

 …Неподалёку от него проплыла Кимберли — настоящим кролем, почти не брызгаясь, красиво и быстро, как старинный торпедный катер. Она исчезла впереди.

Опуская лицо в воду, Майкл раскрывал глаза. Сперва, пока было мелко, внизу светилось дно. Видны были очертания камней и тёмные пятна пучков водорослей. Потом дно исчезло. Ничего, кроме непроглядной тьмы и случайных, быстро пропадающих огоньков, не было под ним. И волны стали побольше, вздымали его вверх, опускали вниз, иногда захлёстывая рот и нос. Сердце заныло, ощущая опасность. Захотелось вернуться, ведь он и так уже много проплыл, а до самых камней доплывать не обязательно, он ни с кем не договаривался. Всё равно на камни трудно вскарабкиваться даже днём, они шершавые и ноздреватые, выщербленные волнами, и все обросли водорослями и ещё чем-то скользким и противным на вид при лунном свете. И чёрт его знает, что там, в этой тине  - какая-нибудь ядовитая морская тварь или дикие Глубинные…Майкл вспомнил большие красочные плакаты в коридорах Академии – там, где раньше висели портреты отличившихся в войнах и конфликтах выпускников. По одну сторону – ядовитые и просто опасные морские животные. По другую – Глубинные. Вот и выбирай:что лучше? Как и полагается настоящему «осси»(австралийцу), лейтенант шутил – но честно говоря, было страшновато. ...

Кто-то прикоснулся к ноге, и нога дёрнулась. Медуза мазнула его по лицу своей мантией. Хорошо, что маленькая и ещё не жгучая. За кого-то задела рука. И он совсем решил повернуть к берегу. Чтобы отдохнуть, лёг на спину и раскинул руки. Увидел звёзды. Падающая звезда прочертила светлый штрих и погасла. Чуть заметный светлячок медленно плыл между звёздами.

«Спутник», — подумал Майкл – «Или звёздочка. Звёздочка ясная, звёздочка ранняя…». И ещё подумал: надо доплыть до камней - мало ли, что ни с кем не уговаривался, с собой же уговорился, что доплывёт. По молодости лет лейтенант Харриган ещё не знал, что вот так, шаг за шагом, гребок за гребком и рождаются настоящие мужчины. Офицеры и джентльмены – как говаривали на исторической родине…Откуда когда-то семейство Харриганов уплыло на последние шиллинги в далёкую и загадочную Австралию. Где все ходят на головах и зовутся антиподами…А в не менее далёкой и загадочной варварской Rossiya сказали бы проще и короче – мужик растёт!

Перевернулся на живот, вгляделся и увидел камни совсем близко. Поплыл дальше. Ткнулся рукой в поверхность камня, обросшую мягкой и тёплой тиной. Сейчас тина не показалась ему такой противной, как днём. Цепляясь за выступы, осторожно ставя ноги в ямки, Майкл выбрался наверх.

Распрямился и увидел сидящую «Сан-Диего».

— Плаваешь, как баржа несамоходная, — сказала Ким. — Едва дождалась, хотела уже обратно плыть.

— Откуда ты знала, что я сюда плыву?

— Глупый. Я не знала, а хотела. Вот ты и приплыл. Сядь рядом, закрой от ветра, я замёрзла. В воде тепло, а здесь пробирает.

Майкл сел рядом.

Она обвила его руками, неправдоподобно сильными и гибкими. Уткнулась лицом ему в шею. Он прижался губами к её плечу, и так они сидели долго. Он думал только: «Я люблю». И больше ничего не думал. И мог бы сидеть так всю жизнь.

 - Обнимай меня сильнее! Вот так…Изо всех сил!

 - Но тебе…

 - Не бойся, мне не будет больно. Не забывай, я не только девушка, я-боевой корабль из прошлого. Разве может быть больно кораблю даже от самых сильных мужских рук? 

И на камнях воцаряется молчание. Но ненадолго – девушка дышит всё чаще, всё тяжелее, потом – с чуть слышными постанываниями…И парень дышит тяжело, с чуть заметной хрипотцей . Майкл заводится сам и заводит девушку – вот уже сброшены лямки купальника…И в призрачном свете луны, под фонариками звёзд Майкл видит девичьи груди. Не маленькие девчачьи холмики – но и не груди взрослой женщины, уже начинающие обвисать если не после родов, то под грузом жизненных проблем…Груди молодые, упругие, такие приятные на ощупь – а еле заметные коричневые кнопки сосков смотрят задорно, чуть в стороны. И, словно с разбега в холодную воду, Майкл, задохнувшись, касается ладонями этих сосков. Сразу – обоих…

Ким вздрогнула, с шумом втянула воздух сквозь стиснутые зубы…Чуть отстранилась от Майкла, чуть развернулась на камне. И завела руки за спину, сцепив пальцы в замок. Сдавленно шепнула:

 - А теперь – теперь люби меня. Бери меня! Я…Я хочу тебя, хочу твою ласку. Люби меня! И подалась навстречу ему – со сцепленными за спиной руками.

  Майкл не очень хорошо разбирался во всех этих девичьих прибабахах. Как-то не до того было…Вернее, не разбирался совсем. Но сейчас он понял -  Кимберли Вайл «Сан Диего» вручала ему себя. Дарила своё тело и свою душу – наивно, сладко и бесстыдно. Видели это звёзды и Океан – но разве они знают, что такое стыд?

И парень принял этот дар – от любящего сердца любимому. И отдал то, что мог сейчас отдать любимой – себя. Скинул плавки – ничего, потом найдутся – и всем телом вжался в тёплое, упруго-податливое, лишь с тонкой полоской ткани на бёдрах. Вжался в то, что может обернуться корпусной сталью и поясной бронёй…А потом руки нашли её груди – как раз в размер его ладони. Большой, широкой, сильной мужской ладони потомка золотоискателей и сквоттеров, доставшейся от предков…Но сейчас эти ладони гладят девичьи груди – сначала легко, нежно, потом сильнее, сильнее, стискивая – а пальцы уже покручивают враз набухшие, отвердевшие соски. Тело Ким напряглось, груди стали совсем торчком под его руками – и тогда он осторожно, мягко коснулся губами правый сосок – а левый чуть сжал вместе с грудью ладонью…И понял, что сладкое, сильное, мужское пришло и к нему. Пришло то, что заставило его взяться за женскую плоть уже сильно, не сдерживаясь, и губы со всей силы впились в твёрдый коричневый бугорок…А потом – потом Майкл помнил только послушное и твёрдое под губами и под зубами, и горячечный, уже неразборчивый шёпот – или крик-Ким, и собственные стоны – а потом рычание, когда всё дошло до самого конца и выплеснулось наружу, на камни, в Океан. Совсем не то, что бывало раньше, в колледже и в Академии – никаких усилий, никаких дурацких мыслей в самый сладкий, самый главный момент:

 - А вдруг резинка с дыркой?

И Ким рядом – вытянувшись в струнку, намертво сцепившая за спиной руки, готовые сейчас раздробить обломок скалы и в пыль стереть давно мёртвые кораллы…А потом словно что-то выдёргивает из обоих стержень, и они оседают, обмякают друг в друга. Майкл, уже не боясь, нежно, ласково гладит кожу «Сан Диего», а та, скрипя зубами, шипя от боли, расцепляет руки – словно бы даже оплавившиеся. 

 - Тебе очень больно?

 - Мне очень хорошо, Майкл. Очень-очень-преочень хорошо!Мне никогда раньше – до Призыва не было так хорошо. И уж тем более после…Ради этого стоило пережить Призыв, бои, оторванные ступни…Спасибо тебе, любимый!

 Майкл при этих словах только улыбается, гордо и глупо, как любой мужчина. И потому следующие слова канмусу действуют на него как удар ложкой по лбу:

 - Милый, а где твои плавки?

О, женщины!

(продолжение следует)

С уважением

Старый Блицтрегер

Добрый всем вечер!

Я всё-таки решился выложить сюда а

один из своих текстов к "Уровням Глубины", из серии "Заглянуть за горизонт". Но сначала хочу сказать следующее:

а). Это не отрывок, не рассказ - это именно самодостаточный текст в реалиях мира только и именно "Уровней..." И ни к чему более не относится.

б). В этом тексте есть масса литературных реминесценций, цитат и заимствований из известных книг и фильмов, вплоть до имен героев...и героинь.Это сделано вполне намеренно, ибо сам текст-это всего лишь литературная игра, нечто вроде буриме. И тем не менее - возможно, кого-то он заинтересует....

Приятного чтения!

ХАРИ

Где-то в необъятных просторах Пасифиды, между тропиком Рака и экватором затерялся этот островок. Марианы? Маршаллы? Микронезия? Палау? Да в общем, сейчас это неважно. Довольно знать, что недавно на островок этот вернулись люди – и Береговые, и Девы Флота; но теперь с ними и Девы Океана. И теперь на берегу небольшой бухточки – или лагуны – стоит несколько бунгало в тени марант…Стоят на сваях, с трапами, с панелями солнечных батарей, с гроздьями антенн – оперативники, связисты, медики, гидрографы, океанологи, биологи, военные и штатские….Среди бунгало – штабной блок с такзалом; рядом – крохотная столовая; чуть поодаль – ещё один блок: взвод охраны, маринеры. Дальше, вглубь – станция тропосферной связи, спутниковой связи, такой связи, сякой связи –а ещё дальше, в тени пальм склады…С берега лагуны выдаётся недалеко временный причал; рядом– пятачок вертолётной площадки, где в лёгком ангаре дремлет, устало свесив лопасти, штабной «Джет Рейнджер». …И где-то среди всего этого, на берегу - но чуть поодаль, в аромате цветущих плюмерий – небольшой  - на две комнаты и кухоньку, но обязательно с верандой домик Корпуса монитороринга ОФ. В окошке, что выходит на лагуну, горит свет; за столом сидит человек в тропической форме офицера ОФ, смотрит на экран  большого монитора, что-то набирает – работает! Всё как обычно, как везде на этом островке и соседних островках и на десятках других баз Объединённого Флота…На наглаженном рукаве лёгкой белой рубашки, у плеча – эмблема: круг, разделённый на синее и зелёное – Океан и Суша; и на их фоне закольцованный Змей Уроборосс. 

Лейтенант-коммандер устало откидывается на спинку стула, массирует веки, потягивается…Он не молод – ему уже за сорок. Когда-то – а ведь ещё недавно – у себя в стране он был кандидатом психологических наук, работал в крупной научной организации, готовил докторскую диссертацию. И в страшном сне (да, у психологов тоже бывают страшные сны) ему не могло присниться, что совсем скоро появится Корпус мониторов Объединённого флота; и он, никогда не служивший и избегавший всего, связанного с военной службой и войной вообще, станет офицером – монитором. О, конечно, успешно защищена докторская диссертация – но ему, взрослому мужчине и профессиональному психологу, до сих пор страшно вспоминать тему диссертации и то, где и как был собран для неё материал…И также как судьба его подопечных – никогда, НИКОГДА не говори вслух »Пациенток» -  навсегда разделена Призывом и Войной, и навсегда легли на грудь именной щит и звёздочки ранга…Так и его судьба тоже навсегда разделена Войной; и навсегда – есла не на одежду, то на душу – лёг Уроборосс.

….В комнате-кабинете двое – Он и Она. Оконная рама поднята, дневной пассат стих…Стих и эйр-кондишн; лишь москитная сетка в открытом окне отделяет комнату и этих двоих от густых тропических сумерек. За невысоким каменным склоном слышится негромкий ропот Океана – шелест-вздох, шелест-вздох. Волны плещутся лениво, словно маятник, отсчитывающий время…И под этот маятник говорит девушка. Она хороша собой: стройную, подтянутую фигуру не скрывают длинные – до колен – шорты-бермуды серо-голубого цвета и такая же футболка под горло; на ногах – лёгкие «тропические» берцы. Лицо красиво дикой красотой – узкое, заострённое книзу, с аккуратным маленьким носом и чуть припухшими губами. Короткие тёмные волосы резкой чёлкой нависают над переносицей…Чужесть – и чуждость выдаёт лишь странный чёрный «корсет», что идёт от плеч по шее до подбородка, укутывая от солнца и ветра то, что внутри…И глаза – странные, синие, бездонные, словно внутри плещет волна.

…Девушка говорит  - мужчина чувствует, что ей это пока ещё не очень привычно; она запинается, сбивается, замолкает, сердито хмурится, подыскивая слова…Мужчина слушает очень внимательно, очень сосредоточенно, не торопит, не подгоняет, не пытается подсказать нужное слово – молодец девочка, упрямая, упорная, хочет всё сказать САМА. Девочка, которая вчера ещё была Глубинным тяжёлым крейсером  Ри-класса. И сейчас эта девочка, торопясь, волнуясь, громко говорит (какое там на «Вы» - этому её и таких как она ещё учить и учить):

 - ТЫ сказал нам : смотрите, слушайте, читайте, запоминайте, думайте! И Флагман сказал нам – учитесь и думайте! И мы…И я смотрела, слушала, читала, спрашивала – и думала. И я прочитала ту книгу, про которую ты нам сказал – про Океан, Людей и Дочерей Океана…И я посмотрела тот – как же это зовут…м-м-м-м…а, фильм. И я думала – долго думала…Но теперь я знаю, кто я и как меня зовут!

 - Вот как! И как же тебя теперь зовут?

В голосе прорываются торжествующие нотки:

 - Я – Дочь Океана! И меня теперь зовут Хари! И я тоже хочу…Нет, не так – у меня тоже должен быть свой Крис!

Мужчина медленно встаёт, подходит к окну, опирается ладонями о подоконник, молча смотрит в затянутое сеткой чёрное тропическое небо с россыпью ярких звёзд. И, не оборачиваясь, говорит -  негромко, но отчётливо:

 - Да-а-а…Вот уж воистину: 

 - Нам не дано предугадать

 - Как слово наше отзовётся!

….Мужчина, не оборачиваясь, стоит у открытого окна, смотрит на звёзды, слушает плеск волн  - и  слышит возмущённо-нетерпеливое сопение девушки за спиной. Девушки – или существа…или сгустка материи, по чьей-то прихоти принявшего эту форму? Впрочем, КТО - или ЧТО такое Дочери Океана – пусть ломают головы и копья учёные и философы в далёких университетах. Он же – всего лишь офицер – монитор Объединённого Флота здесь и сейчас; и его задача – сделать ТО, что сидит и сопит сейчас у него за спиной – ещё немножечко ТОЙ. 

   Человек неторопливо отходит от окна, подходит к столу, берёт компьютерный стул – вертушку и садится – локти опёрты на спинку, на сплетённые пальцы опёрт подбородок.

 ….Значит, тебя зовут Хари? Хорошее имя, и тебе оно идёт. Ты сама выбрала его?

 - Да, Монитор. Я прочитала и посмотрела…И поняла, что Хари – это Я! 

Хвастливо:

 - Другие тоже хотели. Но я успела раньше!

Человек чуть заметно усмехается, вполголоса говорит, словно цитируя кого-то:

 - Но Кристобаль Хозевич успел раньше. Он вообще любил успевать раньше…

 - А кто этот Кристобаль Хо..Хоз…

 - Один очень интересный человек. Я тебе попозже дам почитать про него. Думаю, тебе он понравится. Но вернёмся пока что к тебе – и к твоему имени…Да, тебе идёт это имя. И ты в чём-то похожа на ТУ, вторую Хари. Вы обе – Дочери Океана. Но…не обидишься, если я задам тебе вопрос?

 - Задавай, Монитор.

 - Ведь там, в Океане, та Хари пришла не первой. До неё были…

Быстрый, нетерпеливый взмах рукой; узкая сильная кисть делает небрежно-отрицательный жест: 

 - А, ЭТИ…Пфе, но это же просто Низшие! (явно кому-то подражая) Безмозглые мешки с протоплазмой…Я…

Человек перебивает её – быстро, резко – но в памяти сделана зарубка, ещё одна…Да, с этим придётся работать серьёзно. А сейчас – увести разговор, сбить, перевести!

 - Значит, ты-Хари. Но смотри-ка: та, самая первая Хари была человеком – и ушла. Эта, вторая Хари, была Дочерью Океана, но стала человеком – и тоже ушла. А ты? ЭТА Хари соткана Океаном из воспоминаний Криса. Она вернулась – и стала его счастьем и его кошмаром…И ушла, потому что не захотела быть чьим-то воспоминанием. А здесь – ведь это – не тот Океан, Хари. Он ваш отец, но есть ли у него тот Разум? Так ли ОН всезнающ и всемогущ?  Ты тоже хочешь своего Криса – но у тебя не было ни него, ни жизни. Вспомни, как ты существовала -  разве ЭТО можно назвать жизнью? Ты хочешь, чтобы у тебя кто-то был – но какие воспоминания ты ему покажешь? 

За напором, за сарказмом прячется неуверенность и что-то ещё: удивление…смущение…страх?

 - И что же ты прикажешь мне делать, Монитор?

 - Я могу дать только один ответ – жить. Быть не той и не этой – быть собой. Проживи свою жизнь, поживи своей жизнью. И когда ты что-то поймёшь в жизни – или будешь думать, что поняла – мы с тобой поговорит снова…

Теперь в женском голосе сарказм:

 - Ты-то доживёшь. А доживу ли я?

 - Но теперь у тебя в жизни есть цель – жить …и дожить.

Эти двое ещё долго разговаривают – сидя, стоя, расхаживая по комнате. Время уже заполночь, когда девушка уходит. Человек долго смотрит ей вслед – в свете дежурных фонарей, хотя ЕЙ темнота не помеха, как не помеха и дежурный маринер, скучающий у пирса со вполне бесполезным М4. Девушка приостанавливается, о чём-то говорит с солдатом и идёт дальше. Монитор знает , куда она идёт – на крохотный мысок за пирсом, рядом с вертолётной площадкой…»Рефлекшн дайм», «Пятачок размышлений» - все ОНИ туда приходят. Сегодня ночью она будет сидеть там – ноги лижет волна; Отец-Океан разговаривает со своей Дочерью. Но завтра утром одиночество кончится – придут Береговые, канмусу, другие Девы Океана….Будут дела, будет жизнь.

Человек вздыхает, снова садится за стол. Конечно, всё записано и заснято, и будет не раз просмотрено и пересмотрено – и им самим, и многими другими. Но всё же, всё же…Растут девочки, растут. И что же будет, когда они вырастут!

С уважением

Старый Блицтрегер

Дальнейший разговор бессмыслене. Пустая трата времени и слов. Закрываю тему и очень жалею, что вообще втянулся. 

Старый Блицтрегер

Добрый вечер! 

Мы, видимо, говорим совсем о разном...К "Вратам" "Уровни Глубины" и все мои материалы к ним не имеют АБСОЛЮТНО никакого отношения. Более того, я открыто говорил и повторяю, что в отличие от японских "Врат" считаю кимовский фанфик крайне неудачным, поэтому никогда его не комментировал. Все мои комментарии и тексты-по теме "Уровней"

С уважением

Старый Блицтрегер

Наверно, я неправильно выразился, извините. У Автора так и есть-"Уровни Глубины", а "Далёкое Отечество"-кимовская вещь. Дурная привычка называть так и весь сайт, увы...Надеюсь, Вы не в претензии?

С уважением

Старый Блицтрегер

Извольте. 

 WWW: http://skim. (Форум NERV). Там у Автора своя страница - несколько произведений, но начните с Уровней. Если Вас действительно зацепило-почитайте, найдёте и увидите много интересного...

С уважением

Старый Блицтрегер

Я рекомендовал бы Вам на эту и близкие темы на странице Автора у "Далёкого Отечества". И иллюстраций от Автора и участников дискуссии там ГОРАЗДО больше...

Dixi

С уважением

Старый Блицтрегер

Добрый вечер!

Выскажу только одно "но" - Ваши арты, кроме ч.1(т.е. собственно авторских) повторяют прежние ошибки комментаторов ещё с "Далёкого Отечества". Это иллюстрации к "Девочкам в матросках и трусиках" Но к "Уровням Глубины" они НИКАКОГО отношения не имеют. Также как не имют отношения к "Девочкам в трусиках" и сами "Уровни Глубины"...

Примите и проч.

Старый Блицтрегер