Cтарый Блицтрегер

Добрый всем вечер!

..Сдаётся мне что было бы неплохо. если бы кто-то из самых ожидающих продолжения взялся за интереснейшую тему: 

 - История Войны за Океан после появления Флагмана Рэма и Дев Океана - с точки зрения Дев Океана.

Ведь реально интереснейшая тема: начиная с осознания себя как личности, с получения имени, знакомство с окружающим миром, с миром людей, с самим людьми(и с канмусу, и с обычными людьми), выстраивание взаимоотношений - и в рамках взаимодействия структур, и в рамках становления отношений межличностных ...Ведь столько всего можно написать! Например, такие условно дневниковые записки - когда русалкам кто-то подскажет саму идею. Кстати, в мире "Уровней..." такие воспоминания и размышления наверняка станут бестселлерами - и в книгах, и в кино, и в Интернете. А авторы-кто останется в живых-круто поднимутся на гонорарах и авторских отчислениях. Тем более в кино вполне могут сыграть самих себя!

Тут главное-вовремя присмотреть за Рейной и Хвостом. А то мир окажется заполонен супербестселлерами и сериалами:

 - Как появилась Я...Флагман и Я...Я и Тиниан...Я и 91-я...Я и Мэг "Вестал"...Я и "АЯКС"...Я и Изабелла...Я и...Я и...Я и...Мы с Котиком ( в роли Котика-Котик)... 

Ну, товарищи Ожидающие - кто возьмётся?

С уважением

Старый Блицтрегер

Старый Блицтрегер

И ещё совсем небольшой текст. Просто посмеяться на ночь глядя...

  Рейна смотрела на Тиниане кино. И пользуясь обычным пусковым бедламом, когда ленточка уже разрезана, но ничего ещё толком не готово - всё подряд, включая и категорию 18+.Но пока ей больше заходили боевики и комедии - как и полагается по возрасту. Между делом посмотрела и парочку стареньких советских фильмов, протащенных под шумок Семёнычем и Ко. Кое-что запомнила. И применила на практике...

"Зелёная "зона оперативного контроля вокруг Специального базового района Тиниан-Сайпан стремительно расширялась. Активное участие в этом принимала Странная Стая -а Рейна и вообще возглавляла смешанную патрульную группу. Успешно увиливая вместе с Хвостом от наиболее нудных занятий...И вот однажды, уже за Гуамом, девчонки наткнулись на залётную Стаю во главе с целой Они. Рейна ужасно обрадовалась - пришло время показать свои драматические таланты! И пока обе стороны примеривались - как бы половчее изничтожить друг друга, Рейна выступила вперёд. Приняла эффектную позу, взмахнула клинками, Хвост клацнул зубами...

 - Ах ты ж, сучка ты крашеная! Сосиска,редиска, петух...Курица гамбургская! Да я тебе пасть порву, моргалы выколю, рога пообломаю (тут Они чисто инстинктивно схватилась за свои небольшие рожки), уши бантиком завяжу! 

  И пока чужая Стая ошеломлённо переваривала сказанное, Рейна азартно взмахнула клинками:

 - Девчонки, за мной! Вяжи самозванок! Тащим всех на Тиниан, там всех вылечат!!! 

Спокойной ночи!!!

С уважением

Старый Блицтрегер

Dixi

Добрый всем день!

Это-действительно комментарий. Комментарий к ненаписанному. Комментарий из серии "Заглянуть за Горизонт". И поэтому он не имеет названия...

  Внизу, на сцене, с микрофоном, разливается молодой человек лет тридцати пяти – из породы нынешних молчелов. Прошедший всю Войну с Глубиной дома, за компьютером под пиво. И выказавший себя великим стратегом и тактиком в чатах и блогах. И неоднократно побеждавший в кровавых битвах с Глубиной…в наскоро сляпанных компьютерных игрушках. И потому он, просидевший офис-менеджером глубоко в тылу, на суше, всю Войну, теперь считает вправе заявить, и громко:

 - Мы, люди, победили…Мы, люди, добились…Мы, люди….

И внезапно застывает на полуслове, с открытым ртом. И словно съёживается. И также съёживается большая часть слушателей на этом наскоро отстроенном небольшом стадионе-амфитеатре. Отстроенном на месте огромного берегового комплекса, уничтоженного огнём Глубинных ещё в первые годы Войны…

  А сейчас – сейчас люди на трибунах замолкают и цепенеют – от лёгкого прикосновения, от тени Ужаса Глубины. Спокойна только небольшая группа наверху-несколько мужчин в форме Флота и в гражданском – и несколько молоденьких девушек, и почти девочек – тех, кого когда-то называли отроковицами…Одна из них в выходной форме Флота, остальные-тоже в гражданском. Самые обычные с виду девчонки, заглянувшие, от скуки, послушать модного оратора. Необычна лишь одна из этой группы – медленно поднимающаяся со своего места , одетая в строгий дресс-код…и с тщательно укутанной большим пластиковым бандажом шеей. Да наливаются – даже со сцены видно – океанской синью глаза, и бешено пляшут в глубине крохотные золотистые искорки. Двое мужчин по бокам девушки – моряк и штатский-переглядываются. Моряк явно встревожен и что-то хочет сказать-но штатский лишь усмехается и предупреждающе подносит палец к губам. 

  Странная девушка спокойно смотрит на людей-но по рядам, добираясь до сцены, снова идёт волна холода, заползая в сердца, заползая в души…

 - Значит, вы, люди, выиграли ЭТУ ВОЙНУ? ВЫ победили? Забавно…Посмотри на меня, человек! И вы там, внизу, тоже взгляните на меня! Ещё недавно, ещё вчера я была вашим врагом. Люди называли таких, как я-Они . И я воевала с такими, как эти канмусу-и одна рука словно охватывает стайку девчонок-и с такими, как люди Флота– и вторая рука охватывает сидящих рядом мужчин и женщин.  - Мы стреляли друг в друга и убивали друг друга….И не вы, а они позвали меня, и приняли меня, когда я откликнулась на зов. И встала рядом с ними против настоящего Ужаса Глубины. Того, что пришёл из Бездны…Но ещё забавнее то, что сейчас я, бывшая недавно Они- сейчас я -исполнительный вице-директор Северо-Американского филиала «Оушен рисёрч энд девелопмент Интернэшнл, инк.» И мои приказы слушают и выполняют сотни обычных людей, и Дев Флота, и Дев Океана…О да, я знаю что такое эвфемизм, и как всё это называется официально – но разве это меняет суть и смысл? А теперь ответь мне, человек – ты, там, внизу: так кто победил в ЭТОЙ ВОЙНЕ?

С уважением

Старый Блицтрегер

Спасибо! И Вы, конечно, правы. И я займусь своими текстами - есть пара идеек...

С уважением

Старый Блицтрегер

На мой взгляд. Ваша ошибка в том, что Вы, выражая свои ЛИЧНЫЕ взгляды и вкусы, и выдавая советы и рекомендации о том, что писать и как писать ...создаётся ощущение, что Вы выражаете мнение ВСЕЙ читательской аудитории. Но ведь это совсем не так! Всё, Вами сказанное-всего лишь Ваше личное мнение, и оно никого и ни к чему не обязывает. 

И кстати-было бы интересно почитать нечто, написанное лично Вами...

Примите и проч.

Старый Блицтрегер

Тёмную Петру читал, вернее-пытался. Увы, картон-не мой вкус. Впрочем, кому-то нравится арбуз, кому-то-свиной хрящик...Я предпочитаю арбуз.

Старый Блицтрегер

Видите ли,мне 63 года. И я достиг того возраста и состояния души, когда уже мало волнует,, говоря словами классика:

 - Ах! Боже мой! Что станет говорить Княгиня Марья Алексевна!..

Всё просто: я прочитал ,достаточно случайно, первые главы "Уровней..", мне понравилось, и я решил - коль у меня есть свободное время - поиграть в литературные игры в рамках мира "Уровней". Поиграть со стилями, сюжетами, героями...И поэтому меня абсолютно не волнует, в тренде или в бренде я. и соответствую ли нынешней моде. Поскольку пишу я во-первых для себя, во-вторых для Автора, в-третьих для читателей, памятуя о том, что хоть кому-то мои тексты да понравятся... Вот и всё. И поэтому сейчас я не торопясь готовлю очередной цикл текстов - у меня ещё много малых сих .

Старый Блицтрегер

Как и все остальные мои тексты. Но подчеркну ещё раз-в основе ЭТОГО текста лежит монолог полковника Курца. Впрочем, я предупреждал заранее - все мои тексты надо воспринимать прежде всего как литературные игры в рамках мира "Уровней Глубины".

И если Автор берёт что-то из этих текстов-это его полное право и лучшая награда моих скромных трудов...

Старый Блицтрегер

Видите ли...В основе этого текста лежит монолог полковника Курца. На что есть прямое указание в тексте. Если Вы не знаете, кто это-Ваши проблемы. Просвещать кого бы то ни было я не намерен. 

Примите и проч.

Старый Блицтрегер

Скажу откровенно, свой последний текст я написал именно как иллюстрацию проблемы, которая обязательно встанет перед людьми. Ведь Девы Океана развиваются очень быстро. И достаточно скоро они начнут задавать людям неудобные и потому неприличные  вопросы.  Особенно когда ознакомятся с историей человечества. Причём для них нет разницы между сторонами - нет правых и виноватых. нет напавших и обороняющихся - это пустой звук, они видят лишь драку Стай. Более того-если Дева Океана спросит о вьетнамской (например) войне русского и американца - то получит диаметрально противоположные ответы...С другой стороны - в Объединённом Флоте наследницы кораблей, совсем недавно ожесточённо воевавших друг с другом, теперь воюют вместе...а многие ещё и просто дружат. Вот и попробуйте это объяснить существам, изначально нечеловеческим и никакого отношения к истории человечества не имеющим.

С уважением

Старый Блицтрегер

П.С. И не буду отрицать - мне просто очень глянулся разговор Курца и Уилларда и монолог Курца. Мне кажется, что в чём-то "Апокалипсис" перекликается с "Уровнями"...

Добрый всем день!

И ещё один небольшой текст. Из серии "Заглянуть за горизонт".

Но сначала - что должны были чувствовать советские маршалы и генералы, вручая орден Победы крорлю Румынии Михаю 1? А советские инструкторы, обучающие всего через десять лет после Победы первый набор ННА ГДР - армии, где многие офицеры и генералы-бывшие офицеры и генералы вермахта?И форма - тоже вермахта? Или американские лётчики, обучающие тогда же, в середине 50-х, первых лётчиков ССЯ , среди которых многие-бывшие лётчики императорской Армии и Императорского Флота? А ведь людям - и в первую очередь морякам - придётся не только воевать рядом со вчерашними Глубинными - но жить рядом с ними...

                                                     Я ВЕРНУСЬ, ОБЕЩАЮ!

Эта Химе приплыла на Тиниан сама. С остатками своей Стаи. Приплыла в Экспериментальную Зону совместного проживания Тиниан-Сайпан…Приплыла, потому что не смогла противостоять Ужасу, что поднимается из Ультраабиссали. Приплыла-и скоро стала офицером высшего уровня Флота Свободной Глубины. 

..У неё есть имя, которое она не получила от Флагмана, а выбрала сама. Но сейчас это имя неважно-и пусть она так и останется безымянной Химе. И она очень внимательно смотрела, слушала, читала – всё, что было вокруг, что ей давали, что попадалось под руку само. Она всё запоминала, часто спрашивала, иногда догадывалась сама – и делала свои выводы. И однажды ночью, у неё состоялся разговор с этим Человеком. Уже не очень молодым Человеком, в его служебном бунгало на Сайпане. В ночь перед боем, в который уходили они оба-и кто-то мог не вернуться из боя.

 - Ты можешь убить меня. Да, у тебя есть на это право – убить меня.  Но у тебя нет права судить меня. У тебя нет права называть меня убийцей. После того, что вы, люди, творили-и творите- с другими людьми, такими же как и вы…И получаете награды от СВОИХ Химе – ты не можешь, не имеешь права судить меня!

В кабинете воцаряется молчание. Лишь слабо гудит эйр-кондишн, да -даже за закрытым окном слышно-мерно вздыхает Океан. 

 - Так ты уже посмотрела ЭТОТ фильм?

Химе совершенно по-человечески молча кивает головой. И снова молчание…

 - Ещё недавно – а уже так давно – я и моя Стая были там, у …(неважно, где). И мы стреляли, топили корабли и убивали людей. Моряков-и мирных жителей. И нам было совершенно всё равно, кто они, из какой Стаи-страны – это была наша добыча, и если добыча сопротивляется-она будет уничтожена. И потом, ТАМ, в …-мы тоже стреляли, топили и убивали…А ТАМ, в …нам уже никто не сопротивлялся-и я сама уже не стреляла; а стреляла моя Стая. И мне нравилось отдавать приказы-и убивать этими приказами. И простишь ли ты меня когда-нибудь?

  Человек молчит. Внешне он спокоен-и лишь кулаки сжаты до побеления костяшек.

 - ТОЙ – голос Человека тоже спокоен, но Химе чувствует огромное внутреннее напряжение, готовое разрядиться взрывом-ТОЙ я никогда ничего не забуду и никогда ничего не прощу. А ты…ТЕБЯ мне не за что ненавидеть и нечего прощать. И не мне тебя судить.. Иди, воюй и постарайся вернуться живой.

 - Спасибо! Я …я знаю, я чувствую – вам, людям, непросто сказать такое….Спасибо!

  Быстрые, лёгкие девичьи шаги по коридору, к входной двери бунгало. И негромкое покашливание Человека. И уже на выходе, с проткрытой дверью, негромкое, мешающееся с шумом прибоя и свистом в листве пассата:

 - Ты знаешь, у меня есть сын-вполне взрослый лоб, Воюет сейчас где-то на Северах, на «водомерке», конвои водит…Видно, у нас, у поморов, это наследственное. Мы с женой всё хотели девочку, дочку, да вот не получается…Иди.

И  с порога, в ответ, чуть слышное:

 - Я…Я вернусь, обещаю!

И совсем тихо:

 - Отец…

С уважением

Старый Блицтрегер

Добрый всем день!

...И вот ещё один текст-из серии "Заглянуть за горизонт". О том времени, когда имена Глубинным/Девам Океана будет давать не только Флагман-но и те люди, рядом с которыми они воюют и живут.

                                            Назови меня на закате дня….

   Знаете ли вы, как прекрасен тропический закат? Нет! Вы не знаете, как прекрасен тропический закат!

…Солнце клонится к зениту. Смотришь далеко, и всё ничего не видно вдали! Пустынна просторная даль океана…Выскочит разве что стая летучих рыб и, как воробьи, пролетит над водой; стая бонит гонится за несчастным летуньями, играя фиолетовой спиной на поверхности. Исчезнут те и эти – и всё исчезнет, и снова хоть шаром покати!

  Сон и спокойствие снизошли на Океан и небо и маленький кусочек тверди земной; идеал прекрасной, отрадной, немучительной смерти, какой хочется успокоиться измученному страданиями и невзгодами человеку. Всё погружено в прекрасный, величественный покой, всё молчит и не колыхнётся и в душе, и вокруг. Как назвать этот нежный воздух, который, как тёплые вода, омывает , нежит и лелеет всё вокруг! Как выразить нам, детям компьютерного века, этот блеск неба в его фантастическом уборе, эти цвета, в которых утопает вечернее солнце? Океан в золоте или золото в Океане, багровый пламень, чистый, ясный, прозрачный, вечный, непрерывный пожар без дыма, без малейшей былинки, напоминающей землю. Покой неба и Океана – не мёртвый и сонный покой; это покой удовлетворённой страсти, в котором небо и Океан, отдыхая от её сладостных мучений, любуются взаимно в объятиях друг друга. Солнце уходит, как осчастливленный любимый, оставив долгий, задумчивый след счастья на любимом лице…

  На этом пламенно-золотом, необозримом поле лежат целые миры волшебных городов, зданий, башен, кораблей, зверей – всё из облаков. Вот громада исполинской крепости рушится медленно, без шума; упал один бастион, за ним валится другой…Там опустилась сквозь собственный фундамент высокая башня, и опять всё тихо отливается в формы горы, островов, городов с лесами, с небоскрёбами…Но снова миг – и  на месте всего тихо воздвигся откуда-то корабль и повис над океаном! А моряк – моряк увидит стан исполинской женщины, плечи её ещё целы, но грудь отпадает…Остановись, мгновенье!

  Словно кто-то невидимый, огромный, забавляясь, строит воздушные виденья. Тихо, нежно и лениво ползут эти тонкие и прозрачные узоры в золотой атмосфере, слагаясь в пленительные образы и разлагаясь опять, чтобы вновь слиться в фантастической игре…Вот фиолетовая пелена покрыла небо и смешалась с пурпуром; прошло ещё мгновение, и сквозь неё проступает тёмно-зелёный, яшмовый оттенок: он овладел небом. А замки, башни, леса, розовые, палевые, коричневые, тают среди последних лучей исчезающего солнца.

  И солнце не успело ещё догореть, на западе ещё золото и пурпур, а на востоке уже сверкают и блещут миллионы глаз: звёзды и звёзды, и между ними скромно и ровно сияет Южный Крест. Темнота, как шапка, накрыла всё; острова, башни, корабли – пропали, исчезли, улетучились…Звёзды искрятся сильно, дерзко и спешат ползоваться промежутком от солнца до луны; звёзд всё больше и больше, они проступают сквозь небо – и засиял вечерний пир!

  Но вот луна: она не тускла, не бледна, не задумчива, не туманна, как там, на севера – но чиста, прозрачна, как хрусталь! И гордо сияет белым блеском – не зрелая, увядшая красавица северных стран – но юная, бодрая, полная сил и жизни девушка, словно сестра здешних канмусу…Хлынул по волнам и по небу её свет; она воцарилась и усмирила дерзкое сияние звёзд!

   А Океан; Вы думаете – он заснул? Нет! он кипит и сияет пуще звёзд! Вот разверзается пучина пламени- и с шумом вырываются потоки золота, серебра и драгоценных камней….Там, высоко-высоко, наливается то золотом, то кровью, то изумрудной влагой Канопус, яркое светило корабля Арго, две огромные звезды Центавра. И скромно горят четыре вечные звезды Южного Креста…Они прекрасны, как женщина, красоту которой разглядишь не сразу – но разглядев, будешь любить всю жизнь!

  Эту величественную картину, это чудо далёкого южного заката  видели люди и сто, и тысячу лет назал ; и что же прибавил к ней век двадцать первый? Всё то же солнце, всё те же звёзды, всё тот же тоскливо-хищный вскрик фрегата…Лишь высоко в небе тает инверсионный след одинокого межконтинентального лайнера; да на аквамарине океанской глади растает редкий след – то ли Глубинной Стаи, то ли патрульного отряда Дев Флота. И кажется – даром пропадают здесь все эти закаты, эти ночи: ни серенад, ни вздохов, ни шёпота любви!

  …Какая любовь? Идёт Война, неслыханная, небывалая; люди и Глубинные – лишь солдаты на этой войне…. Любовь – это где-то там, на Суше, на материках, подальше от этой войны. А здесь…Но вот двое смотрят на Закат  - в тропиках, где-то на Пасифиде. Безвестный островок – коралловое кольцо; или остров покрупнее, на карте поименованный; или флагман целого архипелага – место действия обозначено. И на берегу небольшой лагуны, в тени королевских пальм, занесённых сюда некогда Океаном двое ведут разговор – Он и Она (или Оно? – но мне приятнее Нечто, из чего медленно, очень неспешно – но выходит Она…). 

  Коммодор сух и официален, как на приёме в посольстве неофициально враждебной державы.  Маска бесстрастия словно приросла к лицу – но иногда трескается и опадает кусками это маска!

   … - Я служил старпомом на «Геттисберге», когда началась это проклятая Война, и появились вы, отродья Глубины…Ты видела когда-нибудь ракетный крейсер на тридцати узлах? Десять тысяч тонн..Сталь, ракеты и электроника; и триста семьдесят человек! Пятьсот шестьдесят пять футов лучшего из того, что может дать Америка….Мне было сорок, всё складывалось так удачно, и через десять лет я мог бы стать адмиралом! 

 …И внезапно потухший голос:

 - Где всё это – ответь мне, чудовище? ВЫ убили моих друзей, подчинённых и командиров – я спасся, но сколько их ушло на небеса…или в Бездну! ВЫ уничтожили, разорвали, сожрали мой Корабль…О да - я и теперь коммодор Объединённого Флота – этого сборища…этого странного образования, где половина людей даже не говорит толком по-английски….Я протираю штаны в кабинетах Брисбена и командую кораблями, экипажи которых больше подошли бы Дрейку или Флинту – и посылаю в бой девчонок, что годятся мне в дочери, и скоро будут годиться во внучки! Так что ты хочешь услышать от меня, чудо…Дева Океана?

 - Ты ненавидишь и боишься меня – ты сам это сказал, и я это чувствую. Страх – о, я знаю его! Ненависть – я слышала и слышу это слово, но не понимаю его – пока не понимаю….Мы только учимся понимать вашу жизнь и ваши чувства. Но что-то мы…я вижу и понимаю уже сейчас. Ты – и многие другие боятся и ненавидят нас. Но другие  - не все, некоторые – ушли, бежали, едва завидев нас или даже просто узнав о нас. А ты остался – ты и другие. Вы остались – и сделали всё для того, чтобы Верхние…канмусу  - и мы – победили в этих боях…И даже в том бою, где были только мы – вы , и ты не бежали, а встали за нашей спиной. Почему?

  Человек стоит в свете скатывающегося за край мира Солнца, и луч словно прощально касается его фигуры в тропическом белом…Его собеседница уже в тени,  в ночной темноте, под первыми крупными южными звёздами. Её почти не видно, лишь глаза – пронзительно-синий свет с клубящимися тенями….День уходит и сейчас уйдёт совсем – и воцарится ночь – и тишина; лишь пассат да прибой продолжат свою вечную песнь – что им радости и беды людей…и тех, Других? Но тишину нарушает человек….

 - Ты читаешь наши мысли и чувства, чудовище?

 - Нет; но что-то я чувствую, хоть и не всегда понимаю, что это значит. Высшие – самые Высшие – наверно, чувствуют и понимают больше и лучше…И не называй меня чудовищем! Я не очень понимаю, что это, но догадываюсь – и мне это не нравится.

 - Вот даже как? Но ты права – больше я тебя так называть не буду. А почему я не ушёл, не сбежал, остался и помог вам….Не знаю, поймёшь ли ты – я профессионал. Меня долго и хорошо учили, в меня вложили чёртову кучу гринбэков – тех, настоящих, довоенных…Я служил, шёл вверх по лестнице – и мне платили за каждый шаг. Но когда-то приходит пора отдавать долги…Кредит в банке «Лайф иншуранс, Инк.» закрыт.  Теперь – только наличные и только за то, что сделал на Войне. А меня научили хорошо выполнять и отдавать приказы – на А! И – не знаю, к счастью ли, к сожалению – меня научили отвечать за свои приказы и свои дела; и не бросать тех, кто их выполняет. Будь то люди…или не люди. Я говорю сбивчиво, Глубинная? Но уже ночь; и я никогда раньше не говорил об этом – и с таким партнёром…

 - И всё дело только в том, что вы, береговые…люди называете «Деньги»?.

Теперь темнота полностью окутала остров – лишь звёзды и лунный свет.

 - Ты быстро учишься – и слушать и понимать…Деньги – в нашем мире очень многое …но не всё и не у всех. Есть традиции – семейные; и семейная гордость; и любовь к своей стране, чёрт бы её побрал! Мои предки служили во Флоте со времён Фаррагута; «К чёрту мины! Вперёд!» - это про моего пра-пра-…там, на Миссисипи. Совсем недавно это прозвучало бы глупо – но теперь я могу гордиться предками. Не бизнес-коучами, не блогерами , не собачьими дизайнерами – офицерами! Я пошёл в Аннаполис по традиции  - и не жалел об этом до Войны; потом…потом я почувствовал себя лишним, тем, кто спасся – и застегнул все пуговицы. Но сейчас, здесь, с тобой – я пару пуговиц расстегнул. …

Снова молчание. И неожиданный вопрос:

 - Как тебя зовут? Ведь Коммодор – это не имя?

 - Да, коммодор – это звание; что-то вроде вашего…Уровня. Меня зовут Смит. Джон Смит.  А твоё имя?

 - У меня нет имени. Пока нет…Флагман хочет дать мне имя – но пока не успел.

В голосе мужчины неожиданно прорезается тёплая нотка:

 - Да, с Флагманом вам повезло. Он хороший парень и хороший командир…Но дел у него слишком много.

 - Назови меня. Дай мне имя.  – Звучит неожиданно и требовательно -  Я так хочу…Ты был моим врагом. Ты и сейчас боишься меня – я это чувствую – и наверно, всё ещё ненавидишь. Но в бою ты стоял у меня за спиной; а сейчас смотришь в глаза и не отводишь взгляд. Дай мне имя!

 - Назови меня на закате дня…А ты готова к имени? Ты понимаешь, что теперь у тебя одна дорога – рядом с Флагманом, рядом с нами, людьми – и Верхними, и Береговыми?

 - Да! Я готова!

Коммодор снова сух и официален. И застёгнут на все пуговицы. Но в серебряном свете Луны, под звёздами – они видят, слышат и помнят ВСЁ – звучит его голос. Коммодор говорит негромко – но с каждым словом Глубинная словно выпрямляется и сбрасывает с плеч что-то невидимое и неведомое…И уходит, растворяется муть из глаз, сияющих чистой океанской синью…

 - Я, Джон Рудольф Смит, коммодор флота Соединённых Штатов и коммодор Объединённого Флота , именем американского народа и именем президента Соединённых Штатов…и именем Объединённых Наций – сим нарекаю тебя Валери! Да понесёшь ты имя это с честью и гордостью, во славу Объединённых Наций и на благо своему народу. И да поможет нам Бог!

С уважением

Старый Блицтрегер

То ли ещё будет - ой-ой-ой! 

С уважением

Старый Блицтрегер

Добрый день!

И снова-продолжение (и пока окончание) текста из серии "Летящие по волнам"...Итак, встречайте:

                                              МЫ РОЖДЕНЫ, ЧТОБ СКАЗКУ СДЕЛАТЬ БЫЛЬЮ!

  Научно доказано, что если над ухом у спокойно попивающего пиво человека громко и внятно, а главное – внезапно, произнести «Триста тридцать три» - то человек поперхнётся, расплескает пиво, а потом будет долго и злобно материться. Это лишний раз говорит о магической силе числа 333. Примерно так отреагировали на голос и лётчики…Разве что пиво не расплескали за отсутствием такового – на вылете «Сухой закон». С такими вещами и контрактники не шутят…И злобный русско-английский мат, не родившись, исчез при виде стоящей чуть в глубине, за спинами, молоденькой девушки – да ещё почти девочки -  азиатки. Невысокая, черноволосая, со снятыми «ледорубами», в обтягивающем серо-синем гидрокомбинезоне…с опущенными орудийными стволами и поникшими торпедными аппаратами и такой же вежливо склонённой  головой…Сейчас, на фоне  песка и – в отдалении – пальм девочка казалась выточенной из дерева фигуркой, раскрашенной восточным мастером. Сравнение избитое, но что поделать, если оно подходит больше всего?

  Первым тишину нарушил Бомбер. Кроме трусов и кроссовок, на голове у него красовалась изрядно выцветшая и замызганная челсиевская бейсболка. Оправдывая островную поговорку:

 - Джентльмен может быть без штанов, но обязан быть в шляпе. Чтобы было чем приветствовать даму!

..Джереми так и поступил: вежливо приподнял за козырёк бейсболку и произнёс:

 - Доброе утро, э-э-э – мисс! (По всему было видно, что Бомбер чуть не ляпнул «мэм», но удержался). Представится позвольте? Я-Бомбер! Тьфу ты, то есть я – Джереми «Бомбер « Гаррис, пилот третьего класса Вспомогательной патрульно-спасательной службы Флота….Прислуга за всё вот на этом аэроплане.

И он ткнул ладонью куда-то за спину.

  Следующим представлялся уже пришедший в себя Кольт:

 - Бэзил Закарофф, позывной «Кольт», лётчик второго класса и командир «Аннушки»…А вы- м-м-м…

И он прищурился, пытаясь что-то увидеть на гидрокомбинезоне.

  -Простите, пилоты – сан, я не думала, что встречу людей, и одела это…Томоэ Ниши , канмусу эсминца Императорского флота «Акидзуки», 91-й эскортный отряд Третьего Восточного.

При этих словах Кольт встрепенулся и задумчиво протянул:

 - Ага!

Бомбер ничего не понял, но на всякий случай сделал умное лицо и многозначительно поддакнул:

 - Йе-е-е-сс!

 Девушка наконец распрямилась, заглянула за спину лётчикам, вдруг коротко ойкнула, пробормотала  что-то вроде 

 - Я сейчас!

И набирая скорость, кинулась мимо них прямиком в лениво набегавшие на берег волны. Даже не одевая «ледорубы», аккуратно сложенные в тент пальм…

  Дружно развернувшиеся лётчики дружно остолбенели от увиденного: их «Сарайчик» мирно покачивался на плавучем якоре метрах в пятидесяти от берега. Картина была привычная: вот уже третье утро они подплывали к «Аннушке» на резиновой лодке, которая так же мирно темнела на берегу, чуть оттащенная от полосы прибоя. Вечерами на той же «резинке» они уплывали на сушу…Но сейчас вокруг самолёта кружил пяток здоровенных чёрных силуэтов. И ещё с полдюжины виднелись чуть мористей. А к ним, легко скользя по небольшим волнам на резиновых тапках «вьетнамках», бежала, рассыпая брызги, девочка с орудийными башнями и громко кричала:

 - Это что такое? Фу, нельзя! А ну пошли! Кш, кш! 

И ещё что-то по-японски.

Чёрные туши не издавали ни звука, но и Кольт, и Бомбер готовы были прозакладывать месячное жалованье с премиальными, что, увидев Томоэ, и услышав её крики, твари панически завопили. И порскнули врассыпную, кто куда. А Тормоэ нагнала их и теперь от души лупила  каким-то свёрнутым полотнищем, неизвестно откуда извлечённым.

Василий и Джереми посмотрели друг на друга. Кольт меланхолически что-то пробормотал про ssany tryapki. Бомбер жалобно спросил:

 - Шеф, а может мы того – свихнулись одновременно? Ну там на солнце перегрелись?

 - Ты, братец, это, однако, брось! – Строго сказал Кольт – Это только гриппом сразу все заболевают, а с ума сходят всяк на свой манер…Слышал я тут кое-что про «Аякс» и что вокруг него творилось…и творится. А ты бы поменьше мячик свой гонял да в покер резался-зарплату прошлую всю уже просадил? О-вспомнил! По морде твоей баронетской вижу-вспомнил!!! Ну считай, Судьба нам – как у вас говорят – фуллхауз скинула на руки. Так что расслабься, друг мой Джереми, и постарайся получить удовольствие… А серьёзная, однако, эта Томоэ девочка – ишь как своих воспитывает!

И оба посмотрели в море – действие отдалилось от берега, но и отсюда было видно, как мелькают в волнах чёрные туши и между ними мечется серо-голубая фигурка, то поднимая, то опуская извивающуюся белую полосу.

 - Я, когда пацаном ещё был,  - внезапно начал Василий – помню – лето, каникулы…Отец придёт с рейса, отоспится, поделает кое-что по дому. А вечером, ближе к зорьке, как время свободное есть – возьмёт меня, да на Енисей. Было у него километрах в двух вверх от посёлка там местечко прикормленное – заливчик не заливчик, так-заводь. Вода, однако, не застаивалась, можно сказать – свежая…Вот придём мы – он со спиннингом, я – с удочкой – и стоим, ловим. На большую, серьёзную рыбалку он меня не брал, ну а так пацана побаловать…Вот и стоим, ловим – он рыбу большую, ну а я мелочь всякую – плотичку, краснопёрку, подлещиков бывало…На кукан, однако, набиралось.

   Вот придём домой совсем уж в темноте, мамка с отцом рыбу разбирают…Самую мелочь – кошке Мурке, а что покрупнее – мамка в муке обваляет, присолит, на противень маслом из бутыли брызнет – да в духовку. И томится рыбка там аж до хруста. А запах! Я бывало слюной изойду – а как притомится рыбка, мать противень вытащит – так мы с отцом ту рыбку как semechki лущим – с головой и с хвостом!

…Бомбер не знал, что такое semechki, но рот слюной у него тоже наполнился. А Кольт безжалостно продолжал:

 - Но пару рыбёшек на кукане оставляли. Там у нас на огороде banya стоит, а рядом яблоня – старая, высокая, разлапистая…Ну а метрах в десяти – забор. Обычный, деревянный, щелястый забор. Вот к полуночи ближе кукан на ветку повесим – высоко, но чтобы достать можно было. А сами за угол дома завернём и ждём…Недолго ждём – как рыбка запахла, так со всей округи коты к нам сбегаются. Кто по забору, кто под забором…Вот соберётся десятка полтора в кружок – и прыгать за куканом начинают. Молча прыгают, только шипят друг на друга. Ну один, самый наглый и удачливы и допрыгнет. Мёртвой хваткой вцепится, вниз смотрит, шипит и хвостом бьёт…Ну а остальные от сильной досады орут диким голосом и лупят друг друга по наглым усатым мордам. Тут мы с отцом и выходим. Ну коты бежать, кто через забор – те лапы уносят А иные меж досок и застревают….Вот подходишь к ним – а они глаза закроют, уши прижмут, хвосты подожмут и гнусаво, противно так тянут – пардону просят. Я-то так, хворостиной пару раз вытяну, а у отца с ними разговор серьёзный – флотским ремнём! Ну и чемпиону влетало по первое число….Но отец, царство ему небесное, чемпиона этого с рыбой со двора выкидывал – говорит, заслужил! Вот такие, брат, дела…

 - Да-а, командир, интересное у тебя детство было!

 - Что было, то было. Я к тому, что, сдаётся мне, однако – твари эти тут вроде тех котов, «Аннушка» наша – как кукан, а Томоэ эта вроде как мой batya…О, вон за разговором – никак возвращается девка?

 - Хороший ты парень, Джереми, однако, правильный парень. Есть у тебя и характер, и стержень для того характера. Да и породу, брат, не пропьёшь….И потому открою я тебе страшную русскую тайну, на которой спокон века земля наша стоит…

 - Двум смертям не бывать, одной не миновать;

 - Семь бед – один ответ;

 - Глаза боятся, а руки делают…

   Вот на этом, брат, мы из всех бед и выезжаем ! Да стой ты,chertyaka, смажешь всё сейчас!

И Кольт в сердцах хлопает пятернёй по лоснящемуся чёрному боку. Туша эсминца покорно замирает, а Василий, орудуя кистью, продолжает:

 - Всё остальное потом за нас писатели да поэты придумали, умные люди! И бабла, однако, нехило так срубили…А весь мир  голову ломает над загадочной русской душой!

Бомбер , правая рука которого была занята банкой с суриком, левой привычным уже движением сдвинул бейсболку на лоб и задумчиво почесал затылок. И, подумавши немного, ответил:

 - Ага! Это вроде как –God is God but don’t be a clod ("на Бога надейся, а сам не плошай»)?

 - Во-во!Да это, считай ,у любого народа так заведено – что суть свою в пословицах да поговорках выражают. Вон Томку спроси – она что-нибудь своё, самурайское расскажет…Так, вроде всё! Дай-ка я со стороны посмотрю…А вроде ничего так, хоть и не ахти! Значит, ты у нас теперь Рин будешь…Ну, с днём рождения тебя, братец!

И здоровенная чёрная туша, покорно лежавшая рядом со стоящим по пояс в воде Василием, отплыла чуть подальше. Чуть покрутилась, пытаясь увидеть написанное – и вопросительно уставилась на Кольта. И на морде даже какое-то жалобное выражение появилось!

 - Хорош, хорош, красава! Имя есть, полосы есть –  сразу видно: Флот, а не какие-то там дикари! Орёл! Ну, держи!

И в распахнутую пасть летит килограммовая банка с остатками сурика. Пасть схлопывается, и на морде Рина появляется на секунду выражение крайнего удовольствия…А затем он уносится к уже поименованным собратьям, лихо подскакивая на ходу…Хвастаться сейчас будет.

Упаковка банок с железным суриком и олифа отыскались в небольшом хозотсеке, выгороженном в салоне хозяйственным Кольтом. Он подкрашивал поплавки, и, как туманно выразился, прихватил и краску, и олифу по случаю, «na cholyavu». Теперь всё оно пригодилось…Идея была Томоэ, исполнение -  Бэзила и Джереми. Правда, как признался Василий:

 - Оно, конечно, кривовато получилось, ну да ничего – для первого раза, однако, сойдёт! Вот на базе будем – подправим маленько, чем-нибудь светящимся пройдёмся. Чтобы издаля и имя, как полосы, видно было!

Честно сказать, результат сильно напоминал художественные опыты Остапа, но клиенты пришли в полный восторг. И действительно, выглядело впечатляюще: на чёрном хитине красное имя с двух бортов и три светящиеся зелёные полосы…

 - Вы не переживайте, dyadya Vasya – сан, мы когда на Тиниан вернёмся, «Вестал» - сан обязательно придумает, как флуо-добавку к краске сделать!

 - Я смотрю, Мэгги эта у вас, однако,  интересная девчонка! Надо как-нибудь познакомиться, может, чего для нас с «Аннушкой» и обломится – заявил Кольт, старательно не замечая ухмылки на наглой баронетской физиономии. 

  Томоэ, будучи девочкой доброй, старательной и в некоторых вопросах ещё очень наивной, горячо воскликнула:

 - Обязательно обломится, dyadya Vasya – сан! Мэгги-сан очень умная, очень красивая, она что-нибудь придумает!

…Василий схватился одной рукой за челюсть, а второй показал Бомберу здоровенный кулак. Джереми внезапно заинтересовался берегом, но всё же подозрительно хрюкнул. К счастью, в голову Кольту пришла отличная идея:

 - Ну что, всех окрестили? Ну пойдем, перекусим, да отдохнём. Это дело перекурить надо!

  И тут Томоэ , неожиданно почтительно поклонившись, тихо проговорила:

 - Уважаемые Пилоты-сан, мои …подопечные очень благодарны Вам. И почтительно просят немножко поиграть с ними. В ту замечательную игру, которую они так испугались сегодня утром…Пожалуйста!

Пилоты-сан переглянулись и дружно тяжело вздохнули:

 - Эх…Ладно, солдат ребёнка не обидит! Бомбер, заряжай…

…Трое стояли на берегу, в лучах заходящего солнца. Играл с пальмами пассат; шипела , набегая и отползая с берега, океанская волна. Чуть покачивалась на мелкой волне «Аннушка»; играли вокруг неё в салки свежепоименованные эсминцы…Трое стояли на берегу: японская девочка, английский парень и русский мужик. Свела их вместе судьба и сука-Война…Война – она рвёт, калечит, убивает; Война – это дым от пожарищ, это кровь, пот и слёзы. Нет в Войне ничего красивого и интересного; и  тот, кто видит там весёлую компьютерную картинку-игру, кто ищет лишь острые ощущения, кто лениво обсуждает Войну с пивом за компьютером - тот сдохнет с выпущенными кишками, захлебнувшись в собственной блевотине и крови…

…Но эти трое – они знают, за что воюют – и за кого воюют. За спиной у каждого – десятки, сотни тысяч людских надежд, и поэтому они – и такие, как они – идут по этой Войне. Это не сказка со счастливым концом; и этой Войне всё равно, чью жизнь забрать – девочки из маленького японского городка; или весёлого парня из старой доброй Англии; или русского лётчика с Енисея… Но они идут по Войне.

…Возвращение «Аннушки» вышло триумфальным. Взору парней из экипажей гидропланов и технической команды, угнездившихся в бухте на западном берегу Хальмахеры, предстало дивное зрелище… В узкий проливчик между Тернате и Соа-Сиу по морской глади скользнула (благо что на море почти штиль!) канмусу – невысокая, стройная девчоночья фигурка в обвесе эсминца. В руках у неё – длинная дюралевая труба с гордо развевающимся огромным полотнищем Объединённого Флота…А за нею – четвёрка здоровенных чёрных туш Глубинных эсминцев, на чьих боках отчётливо выделялись большие ярко-красные буквы и три зелёные светящиеся «полосы вторжения», запряжённых в известный многим присутствующим лобастый биплан на поплавках. И ещё с полдюжины таких же чёрных туш, и тоже с буквами и полосами,  восторженно плывущих рядом и время от времени от избытка чувств выпрыгивающих из воды и с грохотом, в брызгах и пене рушащихся обратно…

…Перед самым входом в бухту, на подходе к островкам, Бомбера ни с того ни с сего хватил патриотизм. И в левую пилотскую форточку были высунуты два дюралевых же шеста – с «Юнион Джеком» и геральдическим челсиевским львом…А сам Бомбер, высунув в ту же форточку радиомегафон, с упоением распевал «Rule, Britannia! rule the waves», безбожно перевирая слова и мотив. Примерно также стукнуло и Василия. Поэтому в правую форточку были выставлены российский триколор и спартаковский ромб. И мужественный хрипловатый басок Кольта в пику Джереми выводил:

 - Mi rogdeni, chtob skazku sdelat biliu,

 - Preodolet prostranstvo i prostor….

…Народ не берегу ахнул и заметался, судорожно хватаясь за обычные, старые-престарые плёночные фотоаппараты. Благо что и по «Аякс», и про все чудеса вокруг конвоя, и даже про Томоэ Ниши были наслышаны. Командир отряда тоже заметался в штабной палатке, изрыгая страшную ругань и разыскивая свой «Кодак». Но главное дело своей жизни Джозеф «Гурон» Маккена сделать успел – сообщил в Дарвин обо всём происходящем. И, размахивая «Кодаком», ринулся на берег…

…И машина закрутилась. И на Хальмахеру ринулся поток. Но Кольт и Бомбер успели-таки поднять Томоэ в небо. И наверно, хорошо, что это был старенький тихоходный биплан…И Кольт вёл машину очень плавно, очень аккуратно, расширяющимися кругами, на лёгких виражах. И Томоэ Ниши, под ревнивые взгляды своих эсминцев, впервые в жизни увидела с высоты птичьего полёта Океан и Землю.

…Так началась история WavesFlyers – «Летящих по волнам», Специальной Поисково-спасательной службы Флота. Так над Океаном взошла звезда Томоэ Ниши «Акидзуки». 

Но это уже совсем другая история…

С уважением

Старый Блицтрегер

Добрый всем вечер!

И небольшая выдержка из воспоминаний английского моряка, яхтсмена-любителя, уже немолодым человеком добровольно пошедшего в 1939 году в Ройал Нэйви и к концу 1941 года дослужившегося до старпома на корвете типа "Флауэр"-"рабочей лошадки" "Битвы за Атлантику". Мне кажется, что описанные типажи и ситуации-вполне подходят и для экипажа "Водомерки" времён "Войны за Океан"...

Кроме всего перечисленного, для того, чтобы держать нас в состоянии постоянной готовности, у нас имеется об­щая боевая подготовка - восторг капитана, кошмар пер­вого лейтенанта. Для нее отводится целое утро, когда ис­пытанию подвергается каждое подразделение корабля од­новременно или порознь под аккомпанемент какого-нибудь вида диверсии или аварийного состояния, задуманного капитаном. Это начинается, когда капитан тотчас же после завтра­ка подозрительно быстро выходит на шканцы и, натягивая перчатки, со странным удовольствием произносит:

-Отлично, первый номер, давайте-ка начнем с чего-нибудь простенького. Вахтенные по левому борту вручную опускают оба якоря до ватерлинии и выбирают их обратно; одновременно производится замер глубины с помощью шеста. Вахтенные по правому борту готовят сигнальный буй для броска и тут же выбирают его обратно. Кочегары ока­зывают поддержку на нижней палубе - они тянут туда силовой кабель, и торпедная группа устанавливает аварийное освещение. Сигнальщики разбирают основную антен­ну и возводят временную, которая тут же начинает рабо­тать. Группа первой помощи переносит на носилках ране­ного с мостика на нижнюю палубу. Постойте, постойте... что же дальше?.. Ах, ах - напоследок оповестите: «Огонь в ходовой рубке!», опираясь на тот факт, что они там накурили и дыму, как на настоящем пожаре. Одному из кочегаров-артиллеристов подготовить орудие к бою. Спустить мото­бот подбирать уцелевших... И через пять минут объявить химическую тревогу. Так. Выполняйте. Гардемарин! -Сэр? -Получите блокнот и секундомер. Засечем время и определим, кто поставит рекорд.

Может быть, и достаточно о нашей работе; достаточно, чтобы уловить ее масштаб, разнообразие и, помимо всего прочего ее привлекательность. Но надо учесть, что в стороне от нее остается еще и значительная часть чисто жи­тейских вопросов. И хотя за день не было и мгновения без своей проблемы, в равной степени с самого начала не было мгновения, во время которого я не был бы безгранично горд тем, что получил такое назначение. Сам корабль под­держивал во мне эту гордость; быть его первым лейтенан­том значило быть достойным своего рода рыцарского по­священия. И докладывая в воскресенье командиру ди­визиона, что команда построена, я ощущал чувство власти и прилив уверенности, подобный тому, который охватил меня, когда я стоял мою первую вахту на прежнем корабле.

В этом чувстве власти присутствовало смирение, но в нем же была и вся гордость, какая только есть в мире. Мы добились того, что у нас была лучшая кают-компания по царившей в ней дружбе, объединяющему нас энту­зиазму и по разнообразию людей и характеров.

Несколько слов о капитане: он сразу напомнил мне тип военно-морского офицера, словно бы сошедшего со стра­ниц романа - исключительно точный, находчивый, остро­умный; наблюдать, как он командует кораблем, доставляет бесконечное удовольствие. Здесь впервые раскрылся пе­редо мной Королевский военно-морской флот, и я почувст­вовал себя ребенком, который в восхищении раскрыв рот, поглощает удивительные откровения.

Немного о себе, офицере Британского флота. «Мне нра­вится, когда рядом есть несколько непрофессионалов, -сказал однажды капитан корабля, - они напоминают, что за всем этим есть еще и внешний мир…».

Признаюсь, столь же долго, как длилось это напоминание, я чувствовал пол­ную удовлетворенность.

Штурманом был профессиональный моряк исключительной, необыкновенной квалификации. Он обладал подлинно шестым чувством для определения местоположения корабля в любое время дня и ночи, что было весьма удобно для меня. Казалось, стоило ему только подняться на палубу, бегло осмотреться вокруг и принюхаться к воздуху, как он мог точно указать точку на карте для всего, что попадало в поле зрения.

Теперь вновь обратимся к мичману-инженеру, типичному шефу-технарю, одержимому мыслями о всяческих технических приспособлениях, усовершенствованиях и прочем. Однажды с помощью термометра и блюдца воды он провел, как он сам выразился «тест уюта» в кают-ком­пании. Погасили свет, быстро задраили иллюминаторы и двери; через двадцать минут он доложил, что степень уюта достигла девяноста процентов... Никто из присутствовав­ших не был склонен оспаривать этот глубокомысленный вывод.

И последний, о ком я хочу упомянуть, еще один про­фессионал и здешний старожил - артиллерист. Едва ли он смог бы даже при всем желании узнать о своем деле боль­ше, чем уже знал. Как и большинство офицеров военно-морского флота, он много испытал в годы войны и много повидал на протяжении своей службы: Индия, Китай, Сре­диземное море, Ближний Восток. Он был исключительно компанейским человеком, переполненным рассказами и новеллами, которые подбирал к любому случаю и ко вся­кому моменту.

(Неожиданно он спрашивал, например: «Вы знаете, как отмерить пятисекундный интервал между каж­дым из двадцати одного залпа салюта наций?» И отвечал: «А вот как - вы ходите вперед и назад по баку, повторяя самому себе: «Если б я не был артиллеристом, меня бы здесь не было - первый залп. Если б я не был артиллеристом, меня бы здесь не было - второй залп. Если б я не был артиллеристом…»)

Таковы итоги моих наблюдений, полученных за время, проведенное на корабле. Впрочем, позднее у нас появился восемнадцатилетний гардемарин, который выполнял все самые ненужные работы и (лично) напоминал мне о том, что некогда я тоже был молодым, веселым и испытывал ужас, появившись в танцевальном зале.

Как я уже сказал в начале, на кораблях не было кают-компании, лучшей, чем у нас. Она поддерживала в нас постоянной чувство бодрости и была самой продуктивной основой, на которой произрастало то, что называется точ­ной и слаженной работой....

Собственно - добавьте сюда корабельного врача и офицера Корпуса Мониторинга, закреплённый наряд канмусу, русского боцмана, а в роли гардемарина-стажёрку-Деву Океана из состава Свободной Глубины...Вот вам и интернациональный комсостав "водомерки"-канмусоносца Объединённого Флота. И в значительной мере такие вот экипажи и тащат эту Войну. И дотащат до Победы!

...А кстати, вот ситуация: Во время стоянки такой "Водомерки" в каком-нибудь восстанавливаемом порту(небольшой приморский городок) экипаж и приданный наряд Дев Флота получает приглашение от мэра на торжественный вечер "В честь наших защитников-моряков Объединённого Флота". И моряки и канмуски в парадной форме собираются во временном церемониальном зале местной полуразрушенной ратуши. И после нескольких прочувственных, но коротких речей-банкет и танцы...И на всё это великолепие с интересом и недоумением взирает гардемарин-стажёрка из Дев Океана. Но на первый же медляк, открывающий бал, её, щёлкнув каблуками парадных чёрных туфель и поклонившись, приглашает командир корабля...

С уважением

Старый Блицтрегер

...И одно важное предложение:

Из письма Пушкина (из Болдино) жене:

 - Знаешь ли, что обо мне говорят в соседних губерниях? Вот как описывают мои занятия: Как Пушкин стихи пишет-перед ним стоит штоф славнейшей настойки - он хлоп стакан,другой, третий - и уж начнёт писать! - Это слава!!!

А поскольку Александр Сергеевич-наше ВСЁ, предлагаю всем неравнодушным последовать его примеру: хлопнуть с утра стакан, другой,третий-да и писать с Богом фанфики, приквелы, сиквелы, триквелы и вбоквелы к "Уровням Глубины"!!! 

С уважением

Старый Блицтрегер

Доброе всем утро!

И очень небольшая интермедия...

                                    СЕМЁНЫЧ И АВТОМАТИКА

...Экипаж "Колымаги" (плюс коммандер Этельберт Бэлпингтон-Блэп) обживаются на Тиниане....И конечно, Мэгги Тиллерсон уже успела замумукать безотказного Семёныча: подержать, подкрутить, припаять, подкрасить...Сама она при этом туманно ссылается на некую "чистоту эксперимента". Зато нашла время похвастаться перед значительно увеличившейся Странной Компанией чудо-метеоцентром. И возмездие грянуло!
- Э-э-э, дочка, вся эта автоматика да кибернетика хороша, да только у нас на Северах и безо всяких диодов-триодов погоду на день вперёд знали!
- Это как это? - чуя подвох, подозрительно уточняет "Вестал"...
...И Семёныч, убедившись, что вокруг уже весь Тиниан, продолжает:
- А вот так. Занесёт, бывало, в Тикси там, в Магадан иль в Амдерму - ну и ночуем в гостинице приаэродромной. А вечером в форточку шест с полотенцем высунешь. А утром достаёшь.
- И что?
- И то...Если полотенце колом стоит - то мороз; если полотенце мокрое насквозь - то дождь. А если полотенца нет, то...
- То ураган?
- Да нет, хуже. Спёрли, сволочи! 

...Занавес.

С уважением

Старый Блицтрегер

Добрый всем день!

И вновь продолжение "Летящих по волнам". Очередная глава:

                                                      Как мы куропачили……

  …Кто-то из космонавтов, кажется – Джанибеков – рассказывал про забавный случай на «Салюте-седьмом»…Итак: орбитальная космическая станция на орбите. На борту – два человека и больше ни души…Естественно, друг о друге они знают всё, а уж голоса – неукоснительно! И вот теперь ситуация: один из космонавтов сидит в рабочем отсеке и возится с оборудованием для очередного эксперимента…Второй спит…И вдруг Джанибеков слышит за спиной абсолютно незнакомый голос:

 - Здорово, отцы!

…По молодости лет и некоторой беспечной глупости я, первый раз услыхав эту историю «в лицах», очень и чистосердечно смеялся…Смеялся и тогда, когда Джанибеков вежливо ответил :

 - Здравствуйте!

И очень медленно повернулся на голос…Потом, став значительно старше и немного поумнев, я конечно, тоже смеялся, но уже тем самым послесмехом. А сам в этот момент думал, как бы я отреагировал на ситуацию…Ну, в данном случае всё объяснялось очень просто: напарник проснулся, не стал отвлекать занятого делом товарища и включил видеомагнитофон с «Белым солнцем пустыни» на той самой фразе. Но и до сих пор я представляю себе иногда те несколько секунд для Джанибекова…

…Признаюсь честно, я так до конца и не понял – правдивая ли то история, или всё же из легенд и баек склонного к розыгрышам и шуткам космодромного люда. Но за правдивость истории, случившейся с Кольтом, Бомбером и Ниши Томоэ – я готов поручиться! А началась она, как и полагается, очень буднично – неожиданно спевшемуся (ну и не без хорошей – и на «парти», и на двоих по душам – выпивки) экипажу «Аннушки» поручили перегнать «Сарайчик» на передовую базу Флота где-то на Сулавеси и выполнить там по контракту несколько разведывательных и патрульно-спасательных вылетов. Так, на подхвате у больших флотских дядей…Вообще-то там и свои ребята есть, но после феерического появления Странной Компании весь Юго-Восток встал на уши и забегал как ошпаренный, а потому туда начали перебрасывать на усиление всё, что было под рукой – и флотских, и наёмников на контракте…Ну парни и полетели…И нарвались. 

  Воды здешние считаются, конечно, условно «зелёными» - но видно, какая-то Стая прорвалась из Океана, от Палау…Такое не часто, но бывает; на этот раз не повезло мужикам – мало того, что в Темноте сбились, потеряли ориентацию, остались без радио – так ещё и в нижнее левое крыло хорошо так получили…и мотор цепануло. Счастье, что не в самый Центр попали – бортовая сеть пофыркала, но не сдохла окончательно…В общем, вывалились из Темноты и поплюхали, оставляя дымный шлейф, куда-то «на два пальца от Альфы Центавра» - не то к Хальмахере, не то к Новой Гвинее.

...У шумного и несклонного к воинской дисциплине и излишнему формализму международного братства вольнонаёмных авиаторов на контракте у Объединённого Флота буйно расцветает свой фольклор. И конечно, не мог фольклор обойти стороной и случающиеся (не сказать чтобы часто, но всё же…) ситуации с вынужденными посадками…Плюхнулся где-нибудь на островке или на пустынном нынче берегу, крылышко вправо, крылышко влево – и сиди,  жди то ли «Мэйдэй – коммандо», то ли Глубинных, то ли чуда.

 - Мы летели, мягко сели – 

  - высылайте запчастя;

 - Два мотора, два тумблёра,

 - Фюзеляж и плоскостя!

Народ проводит время по-разному, в зависимости от темперамента: пытаются починить машину, высматривают Глубинных, ловят рыбку, молятся о спасении этих чистых, невинных (гм-гм…) душ и просто загорают. А в промежутке между этими полезными занятиями рассказывается неслыханное количество историй, баек и анекдотов….

  Для описания вынужденной посадки у авиационной братии на разных морях-океанах и названия свои. На Боронгане, а потом и на всём Юго-Востоке Пасифиды в ходу неслыханное в здешних местах словечко, пущенное в ход Семёнычем: Kuropachenie. Для иностранцев слово звучит загадочно, экзотично и очень по-русски, к тому же имеет давнюю и почтенную традицию…Ибо пустили в обиход его атланты советской полярной авиации – Бабушкин, Водопьянов, Отто Кальвиц…И если Бомбер подошёл к сбору и упаковке аварийного НЗ с некоторым легкомыслием молодости и неистребимым снобизмом – то Кольт, руководствуясь бывшими примерами, укомплектовался по полной, да ещё и в запас взял! И теперь экипаж пожинал плоды житейской мудрости Василия...И куропачил.

   Долго ли, коротко ли,  но одним тихим тропическим вечером, после целого дня небезуспешной возни с латанием повреждённой топливосистемы, сидя у костерка чуть поодаль от берега, Кольт рассказал очередную историю. Я передаю её практически полностью, опустив лишь русские национальные, но нецензурные обороты, и наиболее заковыристые междометия, когда Джереми приходилось почтительно придерживать разошедшегося шефа за локоток….

   - Было это года три назад, мы только ещё организовывались, я  и сам тогда года не пролетал-провоевал…И была на базе в Боронгане в те поры, там, где сейчас «От винта», обычная, но уже тогда знаменитая на всю базу харчевня. Кормили там не весьма, выпивка была тоже не фонтан, но обнесена была харчевня забором, и росло внутри дерево…Нет, не так – ДЕРЕВО!!! Ствол у него был метров пять в обхвате, а ветки закрывали всю харчевню и доставали до соседних домов! В общем, форменный баобаб…или сикомора какая.

  - А тогда как раз Маршаллы сдали. Последние конвои тяжело уходили, с потерями…Всем досталось – и флотским, и гражданским, и девчонкам нашим, да и летунам – и «гусям», и нам, грешным…На Боронгане отходили – ну вот у одного лейтенантика янкесовского крышу и снесло. Оно и понятно – парень молодой, недавно из Аннаполиса – и в мясорубку…Тут и привычных-то людей бомбило, и у нас морозец сибирский по коже гулял; да и не верю я, что к костлявой привыкнуть можно. Как по мне – фуфло это всё, на публику игра! Ну короче, и влез лейтенантик этот одним прекрасным вечером на баобаб под сильным влиянием винных паров. Вообразил себя обезьяном – макакой там или шимпанзе каким – ну и кувыркался в ветвях, издавал дикие вопли и вообще развлекал публику.

  Но вдруг обиделся. Услышал, что за столиками смеются, и отреагировал на этот смех в точности как обезьяна. Одним словом, показал всей базе Боронган свою голую задницу на фоне зелёной листвы! На ту беду, проходил мимо порученец командующего базой, такой же молоденький лейтенант. От увиденного порученец смутился, но будучи юношей осторожным, сам ничего делать не стал, а позвонил и доложил по мобильнику шефу. Начальство тоже оказалось толковым, и, учитывая психологическое состояние лейтенанта, вообразившего себя макакой, оно приказало адъютанту разыскать старшего из присутствующих морских офицеров и оного лейтенанта с дерева убрать.

  Вот тут порученец и совершил ошибку.  Выбрал какого-то солидного дяденьку с шевронами коммандера…Да только по молодости лет не обратил внимания, что нашивки у коммандера – из инженер-механиков. Отношение же к механикам у юных судоводителей всегда было…неоднозначное. Одно слово – «дед»!

  Дяденька в полном одиночестве сидел за столиком и скромно ужинал. Вид у него, как и полагается инженер-механику, был серьёзный. На тарелке перед ним лежало что-то малоаппетитное, а рядом стояла микроскопическая рюмка с чем-то прозрачным. Из всех присутствующих коммандер производил самое серьёзное впечатление. Ну адъютант и передал ему приказ начальства – снять лейтенанта с дерева…

  Дяденька отнекиваться не стал – был он человек военный. Вытер губы салфеткой, подошёл к дереву и внушительно произнёс:

Лейтенант…Парень, кончай дурить, а ну слезай!

Лейтенант, естественно, не послушался – продолжал скалить зубы и выделывать неприличное.

 - Ах, так! – сказал почтенный инженер-механик, и, круто повернувшись на каблуках, строевым шагом проследовал на кухню. И вернулся оттуда с ножовкой. Доел лежавшее на тарелке, выпил рюмку и начал…пилить дерево, которое даже бригаде с бензопилой пришлось бы пилить…долго. Адъютант ошибся ещё раз – коммандер оказался не менее пьян, чем юный лейтенант.

  Идиллия продолжалась: голый лейтенант резвился в ветвях, а почтенный инженер-механик трудолюбиво пилил баобаб. И один аллах ведает, чем бы всё это кончилось, если бы не наш весёлый пилотский стол. Мы просто показали лейтенанту рюмку бренди и банан и позвали:

 - Пст! Жако!

Лейтенант проворно спустился вниз, выпил бренди, закусил бананом, был изловлен, скручен, и дежурные маринеры отвезли его в городок – отсыпаться…Из этого следует мораль: 

 - С обезьянами надо уметь разговаривать по-обезьянски!

И, закончив свою поучительную историю, Кольт невесело заметил:

 - Есть тут и вторая мораль – иногда и человеку нужно напиться до обезьянского состояния…Ладно, парень, засиделись мы с тобой. Туши костёр- и давай на боковую…Как у нас говорят – утро вечера мудренее!

  А утро принесло им Ниши Томоэ. Но это уже совсем другая история…

…Левша – персонаж именно и глубоко русский. И даже подвиг свой он свершил как-то очень по-русски: аглицкую блоху подковал. Правда, блоха после сего скакать перестала; но ведь подковал-таки, шельмец эдакий, уел Европу!!! Впрочем, речь сейчас, дабы не вводить в соблазн юных патриотов, не о сём подвиге, но о том, как поплыл Левша по царскому велению за море, в Англию. И по дороге сошёлся с аглицим полшхипером. И оба они, будучи истинными сыновьями своих народов, а следственно – людьми азартными и за славу отечеств своих радеющими – начали держать аглицкое же парей. Чтобы пить тако – сколько один выпьет, столько и второй же; и кто кого перепьёт, того и вышка будет. 

  Ну-с, плыл кораблик долго (парусный же!), запасы у обоих были – и допились до того, что увидели, причём оба и одновременно…А увидели, как из моря-окияна кто-то вылезает. А вот кто – мнения разделились: Левша говорил, что видит он морского чёрта. Полшхипер же утверждал, что и вправду морской, только не чёрт, а вовсе водоглаз Её Величества. …

  Я не знаю, слышали ли об этой истории Кольт и Бомбер. Василий, может, в школе что-то и слыхал; да когда была та школа…А уж Джереми не слышал точно. Но сдаётся мне, что когда оба они увидали поутру Ниши Томоэ…а потом тех, кто вокруг неё резвился – состояние у обоих было примерно такое же. Полное обалдение, переходящее в полное остолбенение. И даже, что особенно обидно -  без предварительного употребления…

…А как хорошо начиналось утро! Мирно дрыхнущий в палатке Бомбер был разбужен дружеским пинком и мелодекламацией возмутительно свежего и бодрого Кольта:

 - Ya prischol k tebe s privetom,

 - Rasskazat, chto solnze vstalo,

 - Cto ono goriachem svetom

 - Gde-to tam zatrepetalo….

…О, забыл уже! Слаба стала, стара стала…Вставайте, граф, нас ждут великие дела!

 - Я не граф, я баронет – на всякий случай уточнил Бомбер, опасливо выглядывая из палатки.

 - Ну вставай, баронет…Давай-давай, парень. Умываться – и вперёд! Воду сам дольёшь…но давай-ка поэкономней, с водой у нас napryaschonka – с пресной водой. Будем поискать – должно же здесь что-то найтись! 

Бомбер немного поплескался у странного агрегата, приколоченного к пальме чуть поодаль; Василий гордо именовал его rukomoynik. Джереми подозревал, что этот артефакт придумал кто-то из особо изобретательный русских тиранов – Иван Грозный или Пётр Великий…Одно слово – варвары! (В истории России Джереми был не силён). 

Вдобавок командир пару раз дружески вытянул его по спине странным белым клетчатым полотенцем. И продолжал командовать:

 - Ну, готов? А теперь – три круга, Андерсон, три круга! Вперёд, солдат!

И, показывая пример, первым пустился по белому коралловому песку, вдоль зеленовато-прозрачной воды…

  В одних трусах и кроссовках пара выглядела импозантно.  Джереми – парень рослый, здоровый, даже с уклоном в брутальность; как-никак, флай-хав (пусть и бывший) сборной Крануэлла по регби. Да и потом играл, себя не запускал. Василий ему как-то, ещё до этого островка сказал:

 - Здоров ты, парень, однако…Не bychara, но бычок. Такой молодой, но упорный…

Кольт – и старше, и похудей, и пониже, и вроде как без таких бицепсов – трицепсов – ягодицепсов. Но подобранный, крепкий такой, жилистый…Три сравнительно недавних шрама на ногах – осколки снаряда Глубинных. И старый, заросший почти шрам на груди. Как-то Василий без большой охоты признался:

 - Это ещё там, на Енисее. Молодой был тогда, глупый…В клубе на танцах с gopotoi залётной сцепились. Ну меня на перо и подсадили…Однако ничего, зашили. 

  Насчёт трёх кругов Бэзил маленько приврал: на таких островках только в бухточне вдоль берега, где песок, и побегаешь туда-сюда…Чуть подальше – зелень от самого уреза растёт, там без мачете и не пройдёшь. Поэтому решили сейчас позавтракать, потом доремонтировать «Аннушку» (что смогут), а после сиесты и по островку пройтись, разнюхать, что да как. Бензина-то в баках всё равно капли, считай – на нуле… Авариный запасец у Кольта припасён, но под вечер всё как-то возиться с доливом-переливом стрёмно. 

Но перед завтраком решил Василий порыбачить, показать лайми этому, как настоящие мужики рыбку-то ловят! Это тебе не с удочкой над Темзой сидеть – или где они там сидят…Он так и сказал Бомберу:

 - Эх, брат Джереми, вот кончится Война, махнём к нам, на Енисей! Вот где рыбалка! И рыба, и девки… Кого-нибудь да подсечёшь. У нас там, брат, не то что у вас, в Европах –однако  всё своё, натуральное, без омману!

  И с этими словами извлёк из длинного металлического ящика, заботливо уложенного в теньке рядом с палаткой, дивный девайс…Однако все описания бледнеют перед натурой этого чуда американской техники!

Только вместо древнего «спрингфилда» была не менее древняя, с точки зрения Джереми, русская винтовка. Кольт любовно огладил её:

 - Mosinka, трёхлинеечка драгунская…Такая, брат, не подведёт, проверено! »Спринг» у янки - первый сорт, но наша-то, однако, получше будет…А это – и он показал внушительный деревянный поплавок – это, брат, по-нашему, по-енисейски, balbirka зовётся!

Чем и привёл Бомбера в неподдельное восхищение:

 -Такая экзотика!

Давно и не мной замечено, что любой мужской коллектив, предоставленный самим себе, немедленно скатывается на уровень самого младшего в коллективе, а потом всем коллективом – до уровня двенадцатилетнего пацана…И пошли они ловить рыбку, большую и малую. Правда, предварительно Бомберу были-таки выданы рукавицы из толстого брезента с кожаными вставками, и брезентовая роба с кожаной же подшивкой. И пальнул Василий. И улетела вся эта хрень с балбиркой и приличным крючком с куском старого пожелтевшего сала метров на полтораста. Пеньку тянули вдвоём; правда, вернулся крючок без улова, но на месте его падения и без бинокля было заметно оживление…Василий вдругорядь зарядил снасть, но тут заканючил Бомбер:

 -Ну шеф, ну можно и я  бахну, а? Ну позязя!!!

 - Бахнешь – великодушно отозвался Василий. – Обязательно бахнешь. Вот прям сейчас, так что скидай обновку. Сложного ничего нет, глрвное – упереть вот сюда понадёжней, да держать покрепче! У ты у нас парень здоровый…

   И Бомбер бахнул. И балбирка улетела …И из воды высунулась здоровенная чёрная зубастая тупорылая башка. А за спинами обалдевших летунов раздался девичий голос (неплохой английский, кстати, хотя и явно не родной):

 - Уважаемые пилоты – сан! Могу ли я почтительно просить Вас издавать чуть меньший шум? Мои- и тут голос слегка запнулся - мои подопечные пугаются и волнуются…

Продолжение следует…

С уважением

Старый Блицтрегер

Добрый всем вечер!

И пока все ждут-очень небольшая шуточная интермедия. Выше голову, коллеги!!!

….Пушкин –наше всё!

Действующие лица:
Бартон «Джеки» Миллс – вице-адмирал, командующий Четвёртым Восточным флотом

Майкл Харриган - лейтенант ОФ и ВМФ Австралии, дежурный порученец у "Бешеного Джеки" Миллса
ГенриетТА – Дева Океана, линкор Та-класса
Барри Голдуотер – сенатор из США
Мэри, Джейн, Акеми – канмусу Четвёртого Восточного

Место действия: апартаменты командующего Четвёртым Восточным

Сцена единственная

Адмирал «Джеки» Миллс, сенатор Голдуотер, Генриетта, канмусу Мэри, Джейн, Акеми

Адмирал: Сенатор, подите вон. Вы мне надоели! (Кричит в приоткрытую дверь)Эй, кто там! Дежурный! Майкл, этого господина не пускать сюда ни в каком виде!
Сенатор: Чёррт!  Но послушайте, адмирал...
Адмирал (вытаскивая из верхнего ящика стола здоровенный пистолет): Сенатор, у меня «Кольт»!
В приёмной слышны звуки какой-то возни и придушенный голос порученца:
- Мисс, он занят, у него важный…
ГенриетТА (врывается в кабинет, неглиже): Ах, ГенриетТА любить Адмирала! ГенриетТА хотеть любить Адмирала сильно-сильно, сию минуту!
Миллс (плотоядно улыбаясь): Ты очень вовремя, девочка!
Сенатор Голдуотер: Но это уже слишком! Адмирал, что вы себе позволяе…
Миллс (отмахиваясь от надоедливой мухи): Мэри, Джейн, Акеми! Возьмите господина сенатора и выкиньте его в окно…(подхватывает ГенриетТУ под локоток) Пойдём, девочка моя, дядя Адмирал покажет тебе что-то интересное!(уводи её в спальню, тщательно закрывая дверь).
Канмусу (тихонько напевают, выкинув сенатора в окно второго этажа на аккуратно подстриженные кусты акации): КозетТА, ПолетТА, ЖанетТА, ЖоржетТА – О, ГенриетТА!(уходят к Майклу)  

С уважением

Старый Блицтрегер

Добрый всем день!

...И продолжение "Летящих по волнам".

                                                    ДВОЕ И АННУШКА

 - Командир, а откуда у тебя прозвище такое – Кольт? Странно для русского, нет?
- А ты подумай, прикинь – ты же у нас парень дошлый, как-никак военный лётчик, да ещё аж целый баронет…Ладно-ладно, шучу! И всё-таки подумай, надумаешь – скажешь…А выдержка у тебя есть,  я уж дня три этого вопроса жду.
  Спустя время:
- Шеф, я тут вспомнил – у нас же …ну, в НАТО у всех ваших самолётов обозначения кодовые, ну и этот аэроплан как раз «Кольт» и назывался. Правильно?
- Во, молодец! Значит, хорошо вас учили, и у тебя память молодая ещё, хорошая. Я когда сюда завербовался, меня как только не называли…А потом сарайчик этот появился, ну для меня он  - Аннушка, а у вашего брата тоже, видать, кто-то с памятью хорошей – вот Кольтом и прозвали. Сначала самолёт, потом меня…А мне и самому понравилось! Я ведь ещё пацаном был, лет двенадцать – тринадцать, когда к нам в посёлок кино привезли – наверно, последнее, потом и леспромхоз наш развалился, и клуб развалился, и Союз развалился…Кино – то хоть и наше было, но для пацанов самый смак – про индейцев, про ковбоев…
- Сэр! Это был мой бифштекс!
- Ну я к отцу прицепился – купи, мол, ковбойский револьвер!
- Настоящий?
- Да нет, конечно, игрушечный…Отец у меня тогда по Енисею механиком на «музыканте» - ну это буксиры такие – ходил, вот в городе и купил «Кольт», почти как настоящий – металлический, тяжёлый…А потом и сгинул в рейсе вместе с буксиром, а что, как, почему – до сих пор не знаю. Приезжали к нам какие-то на «Лендкрузере» черножо…в общем-с Юга, матери копейку кинули да велели помалкивать…Девяностые были в России. Так вот и вырос я безотцовщиной, и от него у меня почитай этот кольт игрушечный и остался…Такие вот дела, парень.
- Извини, командир, не думал, что так получится…
- Да ладно, Бомбер, что было – то сплыло, быльём поросло…Зато теперь у нас на киле – Аннушка без страха и упрёка, но с намёком – а чего это вы, ребята, с регламентным ТО валандаетесь? Так что давай, Джереми, дерзай с механиками вместе,  заодно и матчасть подучишь! Девушки, они любят, когда за ними ухаживают – они тогда бойчее и резвее становятся, а для нас это – главное!
- Командир, извини, последний вопрос – а что это у нашей ANNUSHKA на голове такое нарисовано? Я и так, и этак присматриваюсь…
- А это, мой юный друг, KOKOSHNIK. Я сам толком не знаю, что это, но…это придаёт нашему сарайчику национальный колорит и неотразимо действует на юные, неокрепшие умы девиц на бербазах. Все начинают с этого вопроса…
  Джереми Лэнгтон Гаррис, 4-й баронет оф Хай Уайкомб, бывший лейтенант Королевских ВВС, а ныне – пилот 3-го класса на службе Объединённого флота, пил. Пил в одиночку, за дальним столиком, пил ужасное местное пойло, выдаваемое по нужде за «Белую лошадь». На помин душ Ушедших с этого конвоя они всей эскадрильей уже выпили, за пришедших живыми – тоже, и за себя выпили…А потом все как-то разбрелись – по экипажам, по компаниям, кто-то отвалил – кому завтра с утра в небо…А Джереми пил, и в глазах у него неотвязно стояла та баржа…Конвой уходил, канмусу  - сверху они видели это очень хорошо – метались вокруг, давно сломав походный ордер, и стреляли, стреляли, стреляли. А баржа с заглохшим дизелем оставалась на месте; и на палубе стояли, сидели, лежали люди, подняв головы к небу…И вокруг уже собирались чёрные туши.  Командир молчал. Лицо его потемнело, но было неподвижным, глаза, не видя, смотрели вперёд. Там, внизу, уже позади, гибли люди, а он ничем не мог им помочь…
- Командир, ну сделай же что-нибудь! Там же люди!
- Там люди, Бомбер…А ЗДЕСЬ – корабли. Корабли дороже людей. И…лучше не смотри туда…
Но Джереми смотрел. Смотрел, пока командир на бреющем, зигзагами, уводил «Аннушку» за конвоем. И досмотрел до конца – пока над тем местом не сомкнулась серая вода…Корабли были дороже людей.
Так Бомбер увидел, что такое Война.

…Гудит тысячесильный движок – девять цилиндров, ещё тех, советских времён – не китайский новодел! Под крылом самолёта о чём - то поёт Океан. Ведут неторопливый разговор два пилота – помоложе и постарше. Не первый разговор и не второй – притирается экипаж, сходятся мужики помаленьку! Когда и поговорить, как не здесь, в зоне условно полного контроля….

 - Слушай, Бомбер, а скажи мне – что же всё-таки такое: баронет? Должен же я знать, из-за чего у нас мужики подрались? Ты говори, да по сторонам поглядывай – оно, конечно, зона зелёная, но мало ли…

 - Шеф, достали вы все уже меня с этим баронетством!

 - А не выпендривайся, мы здесь всё ребята простые, пиво глазом открываем. Ну ладно, не прибедняйся, рассказывай! Это как барон, что ли, только маленький?

 - Да нет…Когда-то кто-то из королей, ещё веке в семнадцатом, придумал такой титул, и начал его продавать – ну кто познатней и побогаче, себе титул и покупали…Так, уже не рыцарь, но и не родовая знать; но титул наследственный.

 - А говорят – русская мафия! У вас вон ещё когда короли на титулах бабло рубили…Ну-ну, а твой прадед тут каким боком?

 - Да потом титул этот так стал…Вроде как почётное звание, за заслуги перед короной и Родиной монарх в баронеты возводит…Реально никакого особого профита не даёт, но приятно.

 - Н-да, выходит, как у нас – почётный баронет, заслуженный баронет!Ну и…?

 - Ну вот в конце той Войны Георг моего прадеда ивозвёл. Я тебе, Кольт, страшный секрет открою – и Бомбер таинственно оглядывается, хотя вокруг миль на сто ни души…ну, по крайней мере, человеческой души – баронет-то я того…не совсем законный. Отец мой до сих пор жив-здоров, я ему про тебя, кстати, написал -  он познакомиться возжелал! По закону-то, пока он жив – баронет он, а я так – сын…Но папа мой самым умным оказался; как вся эта заваруха с Глубинным нашествием началась, он на родину предков, в Южную Африку и рванул. Он у меня неожиданно дипломированный химик, так что теперь живёт – и в ус не дует! А три года назад письмо прислал – всё честь по чести, со всеми печатями и подписями, что отрекается от титула со всеми обязанностями и привилегиями в мою пользу. Ну коронный суд юлить начал – дескать, прецедентов нет….Но только отец не просто так бумаги прислал, а в кейсе. И было в том кейсе ещё и золото из Витварсранда. Ну тут уж наши барристеры с солиситорами – это как адвокаты на Континенте – в это дело вцепились! Я особо и не вникал – у меня служба…а тут раз – вот я и баронет.

 - То есть ты у нас аристократ?

 - Ну…в принципе да, но толку-то мне с того...

 - Ага! То-то я смотрю, как третьего числа мы Рыжего Боба отхэппибёздили, так ты с утра…А с утра шампанское пьют только аристократы и дегенераты! Ну на дегенерата ты не похож, гы-гы…

Дальше летит «Аннушка»; поёт свою песню мотор, смотрит по сторонам Джереми и думает, как бы ему командира  подкузьмить…

 - Слушай, командир, давно хотел спросить – а ты с Девами Флота сам-то знаком? 

 - С канмусками-то? Знаком, конечно! Ну…( и по голосу Кольта понятно, что желание набить себе цену отчаянно борется с нежеланием привирать, пусть молодому, но напарнику…)как знаком – кого-то из боя вытаскивали, кого-то в разведку или в рейд высаживали – куда большие флотские парни не суются…иной раз между базами  - как таксёры: куда прикажете? Осталось только шашечки нарисовать да счётчик прикрутить. Ну и в баре нашем, конечно: иногда, когда девчонки в увольнении, зайдут, посидят, потрепются, музыку по настроение послушают – да ты ведь и сам видел…Но у нас так ещё – вот наберём отгулов, получим баксы да с премиальными – да закатимся на Боронган, в «От винта!» - слыхал? Там и народу побольше, и девчонки тусуются – и местные из обслуги, и вояки, и гражданские..Эххх! У нас тут, считай, только девочки матушки Терезы – а их-то мы уже и вдоль, и поперёк, и с завязанными глазами наизусть знаем! Так они по кругу и ходят…Да ты сам уже, небось, парочку попробовал?

 - Ну…было дело…

 - Вот это правильно, нечего тут из себя монаха корчить, такие здесь долго не задерживаются. Тут для мужиков дело, а мужик – он и вкалывает, и шкурой рискует, и many заколачивает, и гульнуть на всю катушку может! (и тише, неожиданно задумчиво) А идеалисты – навидался я их…Они ребята хорошие, правильные, с ними в бой идти легко – да только живут они недолго….А нам, брат, жить надо, и делать своё дело надо – вот так-то…Да, и канмуски там почаще бывают, всё же штаб Третьего Восточного. 

 - Ну и…

 - Да ничего. Так, посидим, потрепемся, потанцуем – ну а дальше я пас. Сам небось слыхал, что дальше бывает! Парой рёбер можешь и не отделаться, а мне летать надо. Да и как-то стрёмно; ну что я – мужик на пятом десятке, а тут девчонка – ладно если восемнадцать есть….А ты чего так интересуешься? В заднице засвербило, на приключения потянуло? Или с Девами Флота только в Конторе и столкнулся?

- А здесь, шеф, похоже, я тебя обскакал…Это знаешь, как молодой трёхлетка фаворита на скачках в Гудвуде обошёл!

 - Слышь, Бомбер, ты это…не части давай. Это ты у нас аристократ, а я – с Енисея….Это что у вас за Гудвуд?

 - А-а-а…Ну это скачки такие – Славный Гудвуд. Не Эпсом, конечно, но тоже престижа выше крыши….До Войны на всю Англию гремели, да и сейчас – традиции, понимаешь ли, положение обязывает….Нас как прижало, так мы традиции и начали вспоминать. Не все, конечно, но кто жить хочет, а не существовать – те вспоминают. Ну это я тебе потом расскажу, а если повезёт – будем в отпуске, слетаем – и покажу. Ты там ещё и звездой будешь – не знаю, как у вас, а на Острове после канмусу самые популярные – моряки с рейдеров да пилотяги, что на Флот работают – что кадровые, что такие как мы  - наёмники. Даже парням с Премьер-Лиги носы утёрли! Да, а о Девах Флота…Я ведь всё таки баронет, какой-никакой, а свой круг есть. Вот и у меня дед, когда в восьмидесятые в Англию вернулся, на севере, почти у Черты, поместье прикупил. Не в самом хорошем состоянии, не то, чтобы большое, но как не крути – земельная собственность. Так-то мы в Лондоне жили…и живём, я и родился там, а в Камбрии домик – так, для отдохновения…

 - Поняяятно…Значит, дедуля дачку чью-то прихватизировал; ну не промах, гляну я, у вас семейка….А с канмусу-то что? 

 - Ну вот, а неподалёку, там же, в Вестморленде, можно сказать – в соседях, поместьеце одно – тоже баронетское…Только те баронеты настоящие, ещё аж из норманских рыцарей Вильгельма, а уж титулованы с того самого семнадцатого – Ле Флеминги из Райдел Холла…Ну, короче, познакомились, ездить друг к другу начали…Папаша у них  - ровесник моему, где-то в банковском бизнесе подвизался, супруга – на ТВ, ну и две дочки – одна на год меня помладше, рыжая, глазастая, с фигуркой; а младшая совсем мелкойещё была, но тоже рыжая.

 - Ага!

 - Ага…Ну так, потусили мы со старшей, но не особо – я как раз в Крануэлл поступал, не разбежишься.А потом я сюда, когда уже на «Вулкане» летал, в отпуск приезжал на недельку, ну и к соседям с визитом заглядывал – больше, конечно, к соседке, к Лоре….Ну чего ухмыляешься, командир, ничего такого особого и не было – встретились, переспали, разбежались, дело молодое. Ну вот, а два с половиной года назад, когда я в Уоддингтоне торчал, раз в месяц летал, «для поддержания лётных навыков»,  - мне…нам смс-ка пришла. Игрейн Ле Флеминг нашёл её Призыв…Та маленькая рыжая девчонка выросла, окончила школу, сдала экзамены за первый А-левел – и стала Девой Флота, лёгким крейсером «Каледон». У нас-то это всё отработано; чуть всё началось – её под руки и в спецборт, а с него – в спецгоспиталь ОФ в Портсмут. Что ТАМ с девчонками бывает – не знаю, и скажу честно, шеф – и знать не хочу!

 - Вот оно как…Да, обскакал ты меня, парень! Ну и дальше что?

 - А что дальше…Я и на Присягу к ней ездил, в Портсмут – там у них Учебный центр. Нельсоновская «Виктори» там до сих пор стоит, с тем самым сигналом: 

 - Англия ожидает, что каждый исполнит свой долг!

И потом, после выпуска, она уже два раза  в отпуск приезжала – воюет тут, на Атлантике, на Западных Подходах…Меня-то сразу отпускали, ещё и завидовали. А она к нам на часок заглянет, ну посидим, поболтаем, файв-о-клок, все дела…И про Войну она не особо и говорить любит, всё в основном про то, кто, когда, как и с кем…Или про экологию начнёт, это её конёк, как сядет – не остановишь!Ну а в основном-то она со своими – с семьёй, а больше даже с подружками да дружками тусуется. Ха, такая же рыжая, сдаётся мне – даже похорошела!

Молчание в кабине, гудит мотор…

 - Только неправильно это, командир. Неправильно, что мы все жить будем, кто расти, кто стареть – а она всё такой же рыжей девчонкой и останется, я же про них читал…если в бою не погибнет, или на Глубину не уйдёт.

 - А сколько ей было…Ну когда Призыв?

 - Семнадцать.

 - Дааа..Навеки семнадцатилетняя – и Кольт вдруг длинно, злобно и безнадёжно-горько матерится - Вот ведь гадство! Эх, жили – не тужили…Ну попадись мне хоть одно Глубинная живьём. Я бы уж….

…Мечты сбываются не только у Газпрома. Но ни Василий, ни напарник его Бомбер, ни ребята с эскадрильи, ни даже самый комэск «Бивер» Спенсер, полжизни проведший в небе, много видевший, а ещё больше слышавший – и подумать не могут, что совсем скоро они встретятся с Глубинными. Ну а уж то, что встреча выйдет не так, как ждали, что придётся тех Глубинных учить уму-разуму да воспитывать от всей души – а с кем и в небо подняться – так на то Война и Судьба!

Продолжение следует…

С уважением

Старый Блицтрегер

Добрый вечер!

А вот вопрос: ведь Девы Флота наверняка едят и обычную человеческую еду. Правда,для них это-скорее приятная и вкусная добавка к стандартным пайкам-"батончикам" и энергетическим коктейлям. Ну и как напоминание о довоенной жизни,родном доме, перекусе в кафешках-бистро с друзьями и подругами...В общем, обычную еду они потребляют с удовольствием. 

А вот как отреагируют на человеческую еду Девы Океана? А ведь наверняка заинтересуются -и попробуют. Мало того,они довольно быстро просекут, что у многих канмусок есть СВОИ предпочтения в еде-а это уже признак индивидуальности.  То, что уже становится важным для нимф и наяд...

С уважением

Старый Блицтрегер

Доброе всем утро!

...А ведь придёт время-и не такое уж далёкое-и Роману придётся обзаводиться и собственной службой безопасности, и собственной разведкой. И против Ультраабиссали, и против не в меру рьяных правительственных и якобы  неправительственных организаций...И будет он (не сам, конечно) набирать по всему миру отставных "рыцарей плаща и кинжала" из разных "контор". Причём чем старше, тем лучше-вплоть до бывших "штази". Дедов, которые ещё помнят, как работать без особой электроники-зато своими мозгами, глазами и руками...И которые в силу возраста и своих взглядов на жизнь и мир уже мало связаны с поколением нынешних спецслужб. Особливо ветераны из стран, ныне не существующих-или изменившихся до неузнаваемости. 

  И будут эти деды за приличное вознаграждение учить пусть не совсем обычных-но молоденьких девчонок своему ремеслу...А по вечерам сидеть под пальмами на берегу Океана, попивать пивко и

 - Деды вспоминают минувшие дни, и битвы, где были побиты они... 

С уважением

Старый Блицтрегер

Добрый вечер!

  Вот не хотел столь рано выкладывать этот текст...Но специально для Маньяковича и солидарно с ним мыслящих наступаю на горло собственной песне...Итак:

                                                           После ШТОРМА                                              

…Куре кипел. Как кипела и сама Япония, и Австралия с Новой Зеландией впридачу. Сказать между нами, расчёт Рэма сотоварищи оказался совершенно верным: первые же отрывочные и маловразумительные интервью с эвакуированными и моряками «Семьдесят первого» взорвали медийное пространство всей Пасифиды…а затем и всего мира.

   Эвакуированных разместили в наскоро смонтированных стандартных армейских бараках в отгороженной колючей проволокой прибрежной полосе, а Девы Флота и экипаж «Артемис»  были срочно направлены в карантин  - наскоро реквизированный отель в Куре, бывший когда-то одним из лучших. Туда немедленно слетелось сначала почти всё командование Восточного Флота, а потом пошло-поехало: Совбез, Военно-штабной комитет, Главное Командование ОФ …Под сурдинку, очень тихо и очень вежливо, просочились японцы из аппарата премьер-министра. Одним словом:

 - В доме энтих атташе – по сто штук на этаже!

Кстати, и атташе, и целые послы сбежались тоже….Появились и совсем уже непонятные леди и джентльмены в штатском – «тихие американцы»(китайцы, русские, европейцы и далее по списку). Числившиеся пятыми секретарями своих посольств и представителями разных государственных, полугосударственных и якобы совсем негосударственных «контор». А следом набежала и целая армия журналистов, явственно почуявших неслыханную сенсацию. Полиция и частные детективы сбились с ног, вытаскивая настоящих и не очень СМИшников из самых неожиданных уголков отельного комплекса и выгребая оттуда же прослушку. А вокруг отеля вился целый рой непонятно чьих квадрокоптеров…

Надо отдать должное Флоту: там период разброда и шатаний закончился быстро. Поначалу некоторые горячие головы требовали – кто сбросить на Тиниан Эйч-бамб, кто – пустить всех, до кого можно дотянуться – на опыты, кто – загнать весь «Аякс-71» в спецрезервацию с уютными газовыми камерами…А заодно и всех газетёров. По счастью, у действительно ответственных лиц оказалась крепкая нервная система и хорошо развитая чуйка. Поэтому очень быстро Отель с окрестностями, по согласованию с японским правительством, был объявлен специальной экстерриториальной Зоной под прямым управлением ООН и Объединённого Флота. С двойным кольцом охраны: японский полицейский спецназ и международная морская пехота.  И пятиэтажной системой допуска. Горячие головы быстро охладили, дав кому по рукам, кому – по шее…некоторым-с летальным исходом. Управление специальной информации Флота перешерстило весь Карантин, выдворив – со скандалом или без оного – наиболее назойливых и излишне любопытных «гостей» . А в прилегающий к отелю парк с рёвом и чадными облаками, ломая насаждения и малые формы, въехали несколько колонн крытых армейских грузовиков, утыканных разнообразными антеннами. И парни в штатском, но с короткими стрижками, подозрительно косясь друг на друга, начали прослушивать, пеленговать и подавлять…Остались действительно серьёзные, нешумные люди из полутора десятков стран и полудюжины таких же серьёзных международных организаций.  

С уважением

Старый Блицтрегер

Добрый всем день!

...И очень небольшая интермедия.

...Второй зам вице-адмирала "Джеки" Миллса, начальник СБ Четвёртого Восточного Флота коммандер Донован запомнил совет комфлота. И приватно обратился к своим русским...г-м-м-назовём их коллегами. Услышав фразу Миллса. русские безопасники сначала несколько обалдели. А потом посмотрели на Донована с сочувствием-так смотрят на человека в кризисной фазе тяжёлой болезни. И соболезнующе покачивая головами, сначала дали посмотреть сам отрывок-а потом подарили и сам фильм на запароленной флешке...

  И Донован начал смотреть. Смотрел весь этот странный русский мини-сериал, в отличном английском дубляже, смотрел по вечерам,вместо отдыха,смотрел очень внимательно, пересматривая многие места не по разу. Смотрел один, никого в известность не ставя и не делясь впечатлениями...Но подчинённые всё же заметили-по временам у шефа начало появляться какое-то задумчивое выражение,даже на совещаниях и персональных накачках-чего раньше за Донованом не водилось. И в глазах что-то странное нет-нет да мелькало.

  А потом коммандер получил спецсообщение, зашифрованное его личным шифром-не от Миллса, и не из Кобе - а с далёкой родины. Из штаба Разведывательного Сообщества США. Прочитал, перечитал, как-то странно улыбнулся-и собрал совещание своих ближайших помощников-в своём личном кабинете, защищённом от прослушки всеми мыслимыми способами. И зачитал неполному десятку офицеров СБ отрывки из спецсообщения в части,их касающейся...

  И наступила тишина. Ибо до людей.сидевших за небольшим-на десяток персон-столом начало доходить:

 - Там в далёких столицах-Вашингтоне и Лондоне,Париже и Бонне, Риме и Канберре - так до сих пор не поняли, не осознали и не приняли всё то, что произошло на Тиниане и здесь, в Брисбене-и о чём они писали в своих рапортах,докладах и отчётах

  Молчание нарушил сам Донован.  Совершенно спокойным голосом, но с тем же непонятным огоньком в глазах он произнёс  странную фразу, тоже вошедшую в анналы НОВОЙ ИСТОРИИ:

 -Они все фантазёры, наши шефы. Им можно фантазировать, у них нет конкретной работы. А давать руководящие указания - он помолчал и повторил- А давать руководящие указания может даже дрессированная шимпанзе в цирке. 

  И лицо его исказила странная не то усмешка, не то гримаса... . Вот тут всем собравшимся офицерам стало - 

некоторым впервые в жизни - по-настоящему страшно.

С уважением

Старый Блицтрегер

Добрый всем день!

ЛЕТЯЩИЕ ПО ВОЛНАМ или ТРОЕ в АННУШКЕ,не считая эсминцев...

Глава вторая. БОМБЕР

…В Англии ноябрь; в Англии – дожди, туманы и промозглая сырость; в Англии – та самая:

 - Полгода – плохая погода, полгода – совсем никуда…

Над Англией снова дым, и дожди прибивают к земле угольную пыль…Йоркшир и Кардифф и Чёрная страна – Англия снова рубает свой уголёк! И если чуть-чуть отпустить воображение – она вновь жива, добрая старая Англия….Всё также с доброжелательным удивлением взирает на мир сквозь круглые очки м-р Пиквик, покойно сидя в кресле у камина; всё также готов рассказать самую правдивую историю Сэм Уэллер. Конечно, тогда это было совсем не так; тем более это не так сейчас, но как хочется ещё минутку побыть в сказочной стране!

….Когда деревья были большими, а великолепные лайнеры боролись за «Голубую Ленту Атлантики», один умный человек заметил:

 - «Нормандия» - настоящая парижанка: изящная, юная и убеждённая в том, что никто в мире не одет так стильно, как она. А «Куин Мэри» - настоящая английская леди: очень красивая и очень традиционная. 

Но иногда переклинивает и чопорных, невозмутимых джентльменов – и тогда появляется нечто фантастическое. Так переклинило и Роя Чедвика, шеф-конструктора «АВРО». Так в 1952 году взлетел один из самых красивых бомбардировщиков 20-го века – «Вулкан». Огромное серебристое крыло с красивыми плавными изгибами скользнуло по акварельной голубизне августовского английского неба – и изменило не только облик Королевских ВВС, но и их  лётчиков. 

  Когда то наиболее аристократической и закрытой была каста флотских офицеров, особенно служивших на линейных кораблях - оплоте военной мощи Империи, затем шла армия и замыкали "табель о рангах" летчики - пропахшая бензином, небрежно одетая публика,  riff-raff (шантрапа), "легкомысленные люди, не джентльмены". Но теперь – о, теперь место линкоров занял парадный строй белоснежных бомбардировщиков - "Вэлиентов", "Вулканов" и "Викторов", с грохотом проносящихся над аэродромом Фарнборо - традиционным местом авиационных выставок и парадов. Как сказал Уинстон Черчилль, "в настоящее время господство в воздухе является высшим выражением военной мощи и все флоты и армии должны примириться со своим второстепенным положением". Изменился и облик британских лётчиков  - из лихого парня, "пилотяги" в кожаной куртке он превратился в джентльмена и интеллектуала, способного управлять наиболее совершенной и сложной для своего времени техникой, суперпрофессионала, подготовка которого обходится налогоплательщикам в миллионы фунтов стерлингов. Экипажи для стратегических бомбардировщиков готовились в специальном подразделении ВВС. К тренировке в качестве командиров корабля допускались летчики с налетом не менее 1750 часов (для занятия кресла правого летчика требовалось не менее 700 часов налета)….  

Да, после Фолклендов «Вулканы» ушли в тень, больше простаивая в ангарах. Они старели – и постепенно уходили в отставку…И всё-таки Британия чтит память и традиции – и 9-я эскадрилья в Уоддингтоне вошла в 21-й век на этих очень красивых и очень эффективных машинах. И конечно, они должны были найти друг друга – «Вулкан» и его правый пилот, флайт-офицер (лейтенант) Королевских ВВС, Джереми «Бомбер» Гаррис, 4-й баронет оф Хай-Уикомб, правнук Артура «Бомбера» Гарриса, Главного маршала авиации, кавалера Ордена Бани, ордена Британской Империи, Почётного Легиона и прочая, и прочая…и ордена Суворова 1-й степени в том числе.…

  Ах, как это прикольно и стильно, когда в двадцать четыре ты сидишь в правом кресле пилотской кабины! И четыре ревущих «Олимпа» несут тебя – и огромную серебристую птицу! И птица эта послушна ТЕБЕ, лёгкому движению джойстика – но не у компа, не на тренажёре – а в бескрайнем голубом небе, и кажется, что полёт будет долгим, и эта прекрасная жизнь будет долгой, и все красивые девушки будут твоими…..

Три года спустя….

 - А теперь расскажите, Джереми, только честно – почему вы к нам пришли? То, что вы хороший лётчик – это понятно, и то, что вы сейчас здесь открутили – это доказательство. Но это не всё…Итак?

 - Это может показаться смешным, но я действительно люблю небо. И люблю эту страну. Когда-то мой прадед приехал сюда из Родезии, чтобы защищать свою Родину…Сейчас настал мой черёд. И потом – сказать честно, я больше ничего не умею. Можно, конечно, пойти в аргонавты, но там и своих хватает, и таких как я, только постарше и поопытней. И куда мне деваться сейчас в нашем Королевстве? 

 - По крайней мере, вы откровенны – это плюс. А риск? 

 - Сэр, я рискую с тех пор, как поступил в Крануэлл. Когда-то мой прадед сказал:

  -  Небо – это Бог. А любой бог требует жертвы. И если ты живёшь небом – будь готов к тому, что станешь этой жертвой. Просто живи с этим и не пытайся улететь от судьбы.

 - А вы интересный  - как это нынче говорят – перс, Джереми. И взгляды у вас правильные – не часто нынче такое услышишь. И ещё один вопрос: вам придётся летать и воевать с очень разными людьми…очень взрослыми, очень опытными, очень разными – и из очень разных стран. Они будут учить вас  - и это будет очень…непросто. И главное-вам придётся летать с этими…кораблями. Девушками – кораблями. Я, признаться, и сам до сих пор толком не понимаю, кто они – или что они…Разумеется, девяносто процентов всех слухов и сплетен о них -  фейки и бред, и всё-таки?

 - Сэр, я – Гаррис. Джереми «Бомбер» Гаррис. 

Контракт был подписан.

  Через несколько месяцев где-то на Пасифиде…

Немолодой уже человек в шортах и гавайке навыпуск, сидевший за офисным столом в кабинете, закрыл папку, перевёл взгляд на молодого человека, стоявшего перед ним – не по стойке «смирно», но где  - то рядом – и тяжело вздохнул. 

 - Послушайте, Джереми. Бросьте свои гвардейские привычки и не стойте надо мной живым укором! Садитесь, и поговорим…Лётчик вы хороший, дело своё любите и небо любите – и пожалуй, оно тоже вас любит, это я понял. Но это только начало, и в нашей работе это очень важное, но не главное…

И внезапно перейдя на «ты», флаинг-капитан Арчибальд «Бивер» Спенсер, полжизни проведший здесь, на Тихом Океане и ставший к началу Войны хозяином пусть небольшой, но своей чартерной авиакомпании, подался к слегка даже отпрянувшему Джереми и заговорил:

 - Запомни хорошенько, парень: мы – профессионалы, мы – наёмники. Мечты о героических свершениях и смертоубийственных подвигах оставь насмотревшимся супермегаблокбастеров соплякам и одуревшему офисному планктону…Наша главная и основная задача – выполнить задание и вернуться живыми. И получить деньги по контракту – это плата за наш риск и плата за наш страх…И мы обязаны выполнить задание, даже если рядом с нами будут погибать люди – и в том числе наши товарищи. Да, мы держимся друг за друга и вытаскиваем друг друга у дьявола из пасти – но ты должен привыкнуть к тому, что тебя могут бросить, или ты должен будешь кого-то бросить…Потому что то, что мы делаем, то, что мы привозим из полёта – это спасённые жизни, гораздо больше спасённых жизней – сотни, тысячи, десятки тысяч! Нам платят за это – иначе зачем мы нужны? А ещё – нам платят за нашу совесть…

И есть только ОДНО исключение – канмусу. Потому что жизнь любой из этих девочек дороже всех нас и всех наших заданий, вместе взятых….Запомни и это, парень, крепко запомни!!! И запомни: те, кто испугался, струсил, отвернул, не выручил Деву Флота – живут недолго и хреново помирают.

И ещё – всё, что ты услышал – это не приказ, не инструкция и не высокие слова на плацу. Но считай – присягу ты принёс!

…Молчишь? Думаешь?

 - Молчу и думаю. Но я  - Гаррис, сэр!

 - Ну это я уже понял…А ты – настырный малый, и с характером. Это хорошо, мне такие нужны, инструктора о тебе хорошо отзываются. Так что будем учить…

И комэск, как-то странно улыбнувшись, поднёс к уху мобильный.

    - Эй, Кольт, ты сейчас где? Ага…Зайди-ка ко мне…Да, это по вчерашнему разговору…Мне парень глянулся, а тебе – посмотрим.

Через несколько минут в кабинете комэска друг на друга смотрят двое – Джереми и тоже немолодой уже – лет сорока пяти, невысокий, крепко сбитый, подобранный мужчина с коротко стрижеными тёмными волосами, изрядно прорезанными сединой. Одет, как и все здесь, просто – потёртые джинсы, белая футболка с каким-то самолётом в обтяжку, кроссовки; но тёмные очки сняты, и на Джереми внимательно, цепко смотрят чуть прищуренные серые глаза…

 - Ну что же, Джереми, знакомься – это Бэзил «Кольт» Закарофф, отныне – твой командир, наставник и отец родной!

 - Рад с Вами познакомиться, сэр! Меня зовут…

 - Ну как тебя зовут, я уже знаю, наслышан.. Меня можешь звать Бэзилом или мистером Закаро, правильно вы, лайми несчастные, всё равно не выговорите! 

Ещё несколько мгновений двое смотрят друг на друга…Наконец Василий поворачивается к комэску:

 - Кэп, я этого парня беру. Гонору много, но характер есть, и летать умеет…А остальному научим!

Чуть позже, на улице:

 - Ну что, парень, пойдём, с птичкой нашей тебя познакомлю, поручкаешься с ней. А пока идём, расскажи-ка немного о себе, Джереми. Нам летать теперь вдвоём…

 - Сэр, я..

 - И давай-ка ты это…поменьше сэркай, никак я к этой вашей манере не привыкну…Какой я сэр - это ты у нас – сэр, пэр, баронет! Я когда со своими, с Енисея, разговаривал, так там мужики даже подрались – что это за птица такая, баронет…Ну так давай, рассказывай про жизнь свою баронетскую!

Разговор стихает, когда двое выходят на берег, к небольшому заливчику, где чуть покачиваются на мелкой ряби гидропланы. 

 - Вон она, наша Аннушка, сарайчик наш! Ну иди, познакомься, постарайся ей понравиться!

Лобастый, чуть кургузый, но крепкий на вид  биплан выкрашен в серо-голубое, на киле нарисована краснощёкая, сероглазая, пышущая здоровьем девица в странном высоком головном уборе, и внизу неожиданно – два скрещенных револьвера. Джереми, не задумываясь, сбрасывает кроссовки, поддёргивает шорты и лезет в воду, к поплавкам, и, не оборачиваясь, похлопывает рукой по жёлтой законцовке четырёхлопастного пропеллера…

Двое мужчин , один постарше, другой помоложе, стоят на берегу и курят. Наконец старший усмехается, тушит недокуренную сигарету и запихивает окурок в торчащий на берегу обрезок трубы…

 - Выбрось сигарету! Стань смирно! Начинается отделка щенка под капитана!

Продолжение следует...

С уважением

Старый Блицтрегер

Добрый всем вечер!

...И очень небольшая интермедия из цикла "Заглянуть за горизонт..."

Идея Корпуса Мониторинга с самодеятельным театром на Тиниане оказалась неожиданно удачной. Неожиданно в Зоне совместного проживания Тиниан-Сайпан наступил театральный бум. Играли все-и просто люди,без разбора возраста, званий, должностей и таланта, канмуски всех рангов и способностей - и Девы Океана. Сама мысль о том. что вот они могут пусть ненадолго превратиться в людей, живших чёрти где и чёрти когда, , и жить на сцене-что-то говорить, что-то делать, что-то переживать - заводила океанских девочек не по детски...Разумеется, всё было самодеятельным-и режиссёры из Мониторов, и актёры,и сцена,и реквизит...Тексты пьес безжалостно резали и перелицовывали в угоду текущему моменту,зато на каждую роль было по несколько претендентов. Впрочем,это как раз было кстати, ибо кто-то постоянно отсутствовал-в рейде, в эскорте конвоя, в командировке на Большую Землю....

  Ставили всё подряд-от классики, Аристофана и Шекспира-до авангардистских авторов и детских утренников. Разумеется, очень быстро нашлись и доморощенные критики-сначала из журналистского пула, а потом и мирные жители втянулись...И начались театральные скандалы. Один из   таких скандалов разразился на премьере советской классики-слегка осовремененного "Урфина Джюса и его деревянных солдат". Всё шло сравнительно спокойно до момента, когда Урфин, подозрительно похожий на Рэма, и голосом,подозрительно похожим на голос Флагмана, произнёс:

 - Не представляю, как могут драться безголовые солдаты?

В ответ на что адмиральша Лана Пирот голосом точь в точь как у вице-адмирала Миллса, браво рявкнула:

 - Усердие всё превозмогает!

Спектакль пришлось остановить-присутствовавший на премьере "Джеки" Миллс смеялся так, что начал заикаться-и его пришлось отпаивать лучшим австралийским виски, случайно оказавшимся во фляге его порученца. А оба острова и оба Флота разделились на два лагеря: одни утверждали, что это-самое тяжкое оскорбление, нанесённое вице-адмиралу; другие доказывали, что это - самое тяжкое оскорбление, которое вице-адмирал смог простить. Сам Миллс происшедшее не комментировал-но в приватной беседе с Рэмом выразил горячее желание познакомится с юной Девой Океана, так убедительно сыгравшей эту роль. Как туманно выразился при этом вице-адмирал,предусмотрительно оглядевшись:

 - Таланты надо поощрять! 

С уважением

Старый Блицтрегер

Добрый вечер!

И теперь-главы текста:

                             ЛЕТЯЩИЕ ПО ВОЛНАМ или ТРОЕ В АННУШКЕ, не считая эсминцев

...Василий Захаров любил свою страну,свою мать, свой родной посёлок на берегу Енисея - и НЕБО.

...Джереми Гаррис любил свою страну, свою семью. своё поместье у Черты - и НЕБО.

...Ниши Томоэ любила свою страну, свою семью и крольчонка Мими, свой родной городок у моря - а став канмусу эсминца Императорского флота "Акидзуки", полюбила и ОКЕАН.

Японская школьница, английский военный лётчик и русский лётчик гражданский-они никогда не слышали друг о друге и вряд ли когда-нибудь встретились бы в обычной жизни. Но пришла Глубина, и была Война...

                                          Глава первая. НИШИ ТОМОЭ "АКИДЗУКИ

  История эта начинается тому назад лет двадцать с небольшим, в те благословенные, а для молодого поколения – и легендарные уже годы, когда мир ещё ничего не знал о Глубинных, и единственной опасностью для плавающих и путешествующих были лишь «неизбежные на море случайности». 

  Именно тогда в маленьком, тихом провинциальном городке Итоигава, что приютился в белой кипени сливовых садов на берегу Японского моря, в скромной семье муниципального служащего и учительницы начальной школы родилась девочка – Ниши Томоэ. Была она не первой и не старшей – за четыре года до того богиня-матерь Аматерасу ниспослала в семью девочку, старшую сестрёнку Томоэ – Норико Ниши. Теперь во многом из интервью Норико мир знает о первых годах жизни героини легенды – ибо сама Томоэ не любят общаться с прессой и досужими посетителями. У неё слишком много дел, и её ждут её эсминцы…

  Впрочем, первые годы жизни Ниши протекали как и у миллионов её сверстниц по всему миру – обычная жизнь обычной маленькой японки. Перефразируя поэта – «родился, рос, кормили соской»…И также как миллионы сверстниц, она впервые открыла глаза и увидела этот огромный мир; сделала первый шаг, сказала первое слово, и начала исследовать их маленький аккуратный одноэтажный домик с мезониноми, крохотный садик, обнесённый невысоким штакетником – наверно, он казался ей вселенной…В свой срок пошла Ниши в детский садик на тихой соседней улице, в свой срок пошла и в школу – ту самую, где работала её мама. И переболела всеми положенными детскими болезнями, и ужасно завидовала старшей сестре – той купили на день рождения новенький ноутбук, а Ниши достался старенький компьютер, да ещё и запароленный жестокосердными родителями…

  Была она почтительна к родителям и другим взрослым, старательная на уроках, хотя вовсе не прочь пошалить с одноклассниками на переменках или после уроков, с удовольствием бегала и плавала на физкультуре и под чутким маминым руководством готовила бенто. По выходным с отцом они ходили в городской порт, и Ниши с замиранием сердца смотрела на огромные корабли, что отважно покоряли простор широт ( уже позже, будучи канмусу, Ниши узнала – то были рыбацкие сейнеры и небольшие каботажные сухогруза да самоходные баржи…); а с мамой они ходили в небольшой городской парк, и там Ниши отважно летела на «американских горках»…И уж конечно, обожала детские манги и аниме и особенно сериал про Сэйлор Мун и других воительниц в матросках – серии эти нечасто, в виде особого расположения, давала посмотреть старшая сестра. Да ещё пожалуй, любила она животных, и частенько задерживалась в школьном зооугоке, не отказываясь и почистить клетки своих любимцев…

  А потом всё кончилось, быстро и страшно. Ниши было одиннадцать лет, когда пришла первая волна Глубинного Ужаса - и что могла понять девочка её возраста? Я прошу Вас, мой внимательный читатель, вспомнить то время – и представьте себе Японию – тысячи внезапно погибших и пропавших без вести, холод, голод, эпидемии и тот самый ужас перед неведомым, беспощадным, необоримым врагом. И растерянные, заплаканные родители, и беспомощные взрослые, и голодные дети, и закрытые школы и детские сады – потому что нет тепла, и умирающие на улицах люди – потому что нет лекарств в аптеках и нет бензина для «Скорых»…И растерянная , плачущая сестра, улетающая в соседнюю, но такую непонятную и огромную северную страну – потому что где-то «наверху» приняли страшное в своей целесообразности решение : вывозить в первую очередь тех, кто сможет родить через два, три, четыре года… И прячущая глаза учительница, объясняющая, что звери и птицы из зооуголка ушли в свой лес – но куда ушли собаки и кошки и птицы с городских улиц? И звери из опустевших клеток зоопарков?

  И именно тогда Томоэ совершила первый в своей жизни ПОСТУПОК – и я говорю об этом без снисходительной улыбки на лице. Кто знает, где и как она подобрала, принесла домой и спрятала крольчонка – в то страшное время, когда мясо ценилось на вес золота… Спрятала, и выходила и выкормила его – со своим пайком из плошки риса в день. А потом жить всё-таки стало полегче; в море вышли первые канмусу и удалось совместными усилиями очистить Японское море и море на севере, и из той самой северной страны на самой удивительной коллекции уцелевших судов пошли зерно и железо, и нефть и уголь – в обмен на технологии и компьютеры, машины и оборудование . Наверно, было и что-нибудь ещё, но откуда об этом знать обычной девочке? Она просто видела, как после страшной зимы оживают, пусть и медленно, города и посёлки, аэродромы и шоссе, железные дороги и линии метро и даже порты; как в дома вернулось электричество, тепло, вода и газ – пусть и с ограниченной подачей; как поехали «Скорые» и пожарные, полицейские и ремонтники. А потом вновь загудело разнокалиберное автомобильное стадо – пусть не так, как раньше; и дети снова пошли в садики и школы, и даже заработал Интернет. Люди – и не только в Японии, а во всём мире – словно приняли, не сговариваясь, безмолвный уговор – жить, как жили, не ломаясь и не сгибаясь. И кто не сломался и не согнулся – те выжили и выстояли; а кто озверел и оскотинел…Вы помните, мой многоопытный читатель, как быстро и просто решали тогда и решают ныне вопрос со всякими выродками и зверями в человечьем обличие.

   Да; жить стало пусть немного, но полегче. И Ниши теперь могла, не скрываясь, выводить в садик своего крольчонке на Бог весть где подобранной шлейке; и соседи дивились, видя это, и только качали головами; и тот служилый и рабочий люд, что, как встарь, ехали по улице на велосипедах или велорикшах, тоже смотрели, и тоже дивились, а многие хвалили и Ниши, и её родителей за то, что воспитали такую послушную и усердную дочь. Но Томоэ редко слышала эти похвалы – ведь в школе надо было много учиться , чтобы нагнать пропущенное; а после уроков те школьники, что постарше, шли по призыву Императора работать для общественного блага; а мелюзга вроде Ниши трудилась в крохотных «огородах победы». И от Норико начали приходить обычные письма, а потом и «емельки» - сначала грустные, потом странные, потом смешные из далёкого русского города Урадзимиру (что ро-эбису зовут Владимир). Но об этом, мой терпеливый читатель, мы поговорим в свое время – ибо многие эвакуированные вернулись на родные острова, но многие и остались, и не редкость ныне в семьях северных варваров почтительные и лукавые невестки с Востока… 

  Но, конечно, главной темой для всех разговоров были канмусу – эти удивительные девочки-корабли. И как это – там,  где оказались бессильными новейшие ракеты и торпеды и пушки и радары – там борются и побеждаю Глубинную погань девочки –подростки с игрушечными пушками. И некоторые говорили, что здесь дело нечистое, и что наверняка в дело замешаны старинные демоны – каппу. А отец Томоэ всегда строго бранил таких маловеров, и говорил, что лучше бы они каждый день трижды по девять раз возносили молитвы великой богине-матери Аматнерасу и другим богам за этих девочек; и сам он так и поступал у семейного домашнего алтаря. И Томоэ и не прислушивалась к этим глупым разговорам, а читала, когда выпадала минутка, и когда давали электричество, мангу и смотрела вновь вышедшие в большом количестве аниме про девочек-кораблей, а коротко и ясно – про канмусу. И каждый раз сердчишко её замирало, когда героические канмусу в своих сейлор-фуку и коротеньких юбочках, в сапогах-поплавках героически громили страшных и отвратительных Глубинных, героически выручали недотёп-гайдзинок, героически спасали людей и животных , а потом скромно выслушивали похвалу от великолепного Адмирала-сана и с благоговейным трепетом принимали именные рескрипты из рук самого микадо. Но серия проходила, наступало новое утро, и снова надо было заниматься утомительными, но нужными и полезными делами… и мечтать о яркой и отважной жизни канмусу.

  Так минуло два года; и пришла четырнадцатая весна Ниши Томоэ; и её позвал Призыв; и она ответила. И её увезли на базу Объединённого флота в Куре – и она на всю жизнь запомнила сорбившуюся от рыданий мать; и сухие глаза враз поседевшего отца. Так впервые в жизни покинула отчий дом японская девочка Ниши Томоэ; так в этот мир вошла канмусу Ниши «Акидзуки» Томоэ. Так маленький камушек, катящийся по склону крутой горы, влечёт лавину; и содрогаются самые корни Земли…

  Кто из нас, служителей муз и простых журналистов, сможет когда-нибудь  хоть чуть-чуть близко к истине описать, как девушка превращается в боевой корабль – канмусу – тот смело может претендовать на Гонкуровскую премию…или на Пулицеровку. Ах, как легко и приятно для души, для славы и для счёта в банке писать про героинь человечества, про защитниц цивилизации, кои героически превозмогают и одолевают с лёгкой улыбкой на устах… Но кто и как напишет про то, КАК становятся юные девушки, порой почти девочки, самым мощным, самым страшным оружием на Земле… Кто из нас был в этих пронзительно - белых, за двухметровыми заборами и рядами «Егозы» корпусах Специальных госпиталей ООН? Кто входил в эти - палаты? да нет, в эти спецлаборатории, где стены и потолки окрашены в нейтрально-серый цвет, где полы глушат все звуки, и где на койке - нет, не на койке, а на ложе сложнейшего, автоматизированного лечебно – диагностического комплекса бьётся в страшных судорогах и заходится в беззвучном крике девичье тело. Никогда солнечный свет не проникнет внутрь, никто не увидит здесь в окне голубого неба и бегущих по небу облаков – потому что здесь нет окон. 

  И даже врачи и учёные наблюдают за процессом – круглосуточно, в две-три пары глаз – на огромных телеэкранах, на мониторах, куда умные и безжалостные приборы выводят десятки жизненных показателей будущих канмусу. Потому что иначе нельзя, потому что малейшее чужое – и чуждое  - присутствие может нарушить сложнейший процесс… И потому что поначалу, когда всё было на бегу, на лету, на самом краю – не выдерживали и сходили с ума врачи и медсёстры, прошедшие войны, землетрясения, наводнения… Ибо человеческий разум не выдерживает того, что могут выдержать лишь специально выращенные на орбите сврхпрочные и сверхтонкие канаты, прочнейшие внутри и мягчайшие снаружи, чтобы не повредить такое мягкое, такое непрочное человеческое тело – и выдержать тот рывок, когда это тело становится корабельной сталью и бронёй. 

   И наверно, не просто так сами канмусу никогда не рассказывают, как они стали теми, кем стали – ни к чему знать об этом людям, которые это никогда не поймут. Ниши тоже никогда не рассказывала ни родителям, ни сестре, ни своим подругам – и только в Учебном центре, ночью, с такой же девчонкой-эсминцем, гайдзинкой из России, соседкой по кубрику (двухместный почти что пятизвёздочный номер) – призналась, как в ту страшную ночь тело её сливалось с корпусом эсминца Императорского флота «Акидзуки», и как мозг её принимал боевые навыки эсминца «Акидзуки», и глаза её становились дальномерами, а уши – шумопеленгаторами…

  И душа её сливалась с душами тех, с эсминца – и только в сердце её, в каком-то уголке, остались , спасая её от безумия, от превращения в машину смерти – воспоминания о родителях, о сестре, о школьных подружках, о своём доме, о своей улице, о своём городе, о своей стране – и о всей огромной и прекрасной Земле. И о своём любимом крольчонке Мими, о том, как он радуется ей и тычется розовым носиком в её ладошку… И когда всё кончилось, и из ворот  Специального госпиталя в Куре  вышла канмусу Ниши «Акидзуки» Томоэ – она осталась той девочкой, что когда-то вынесла из опустевшего школьного зооуголка под курткой маленького, беззащитного крольчонка. И у других канмусу у каждой была своя история – и всем нам, живущим на этой планете, очень повезло в том, что эти девочки, став боевыми кораблями, не превратились в Терминаторов, в бездушные боевые механизмы, в озлобленные на всё и всех полусущества – полумеханизмы – а остались ЛЮДЬМИ…

Продолжение следеут...

С уважением

Старый Блицтрегер

Добрый всем вечер!

И небольшая орнаментальная деталь: сдаётся мне,что среди щитов с девизами,лозунгами и изречениями великих флотоводцев и простых моряков прошлого,в качестве наглядной агитации и в Учебных центрах, и в штабных городках, и на передовых базах ОФ будет и этот:

 - Стреляйте, стреляйте до конца, и, может быть, последний выстрел принесет вам победу!

С уважением

Старый Блицтрегер

Вот теперь я ВАМ отвечу-НЕТ. Такого желания у меня нет и никогда не возникало. Мои тексты не есть фанфик, вбоквелл или цельное САМОСТОЯТЕЛЬНОЕ  произведение в любом виде - это всего лишь набор отдельных текстов всецело и сугубо в рамках мира "Уровней Глубины". Это всего лишь мои литературные игры-пастиш, буриме в прозе на одного, назовите как угодно. Игры с формами, стилес, языком, сюжетами и героями...Это паразиты на "Уровнях...", и существуют эти тексты лишь постольку, поскольку существуют "Уровни....".Кроме того, они никак не могут считаться сколько-нибудь самостоятельными произведениями, поскольку сплошь и рядом состоят из заимствований-из книг, из фильмов, из жизни...Мне иногда даже интересно, и я специально делаю такие ходы-заимствую с минимальными изменениями целые ситуации, иногда даже не меняя имён и фамилий героев-узнает ли кто-то первоисточник? Пример: в моём последнем тексте весь сюжет взят у АБС, ("Возвращение. Полдень XXII века"). Интересно, заметил ли кто-то этот плагиат? Я к тому, что как отдельные тексты в рамках мира "Уровней" такие игры вполне допустимы, и я горжусь тем, что Автор взял кое-что из них-для этого тексты и были написаны. В принципе, заимствовать всё что угодно из моих текстов может любой пока и поскольку творит в рамках мира "Уровней..."

Но делать из этих текстов нечто цельное, с единым сюжетом, со сквозными героями-увольте. Собственно, сейчас я выкладываю свои старые тексты с других форумов-слегка причёсанные, умытые и разбавленные вставками.Их ещё есть у меня, и постепенно я их все выложу. "Летящие по волнам", Семёныч и "Колымага", "Джеки" Миллс и Ко, Человек эпохи Возрождения...плюс отдельные тексты. Но начинать нечто новое---пожалуй, я воздержусь.

С уважением

Старый Блицтрегер

П.С. И главное-пока я пишу отдельные тексты-я могу в любой момент, без объяснения причин и обещаний бросить это дело...

Простите, это к кому вопрос-ко мне или к Автору?Если ко мне-я готов дать развёрнутый ответ, но за Автора отвечать нет ни малейшего права и основания...

С уважением

Старый Блицтрегер

 Добрый всем вечер!

И начало нового цикла - о судьбах Ниши Томоэ "Акидзуки", Кольта и Бомбера. И сплела эти судьбы крепко-накрепко Война...И потому встречайте:

                    ЛЕТЯЩИЕ ПО ВОЛНАМ или ТРОЕ В «АННУШКЕ», не считая эсминцев

                                                 ВМЕСТО ПРОЛОГА

…Когда Кольт вернулся с рыбалки, неся в одной руке спиннинг с подсачником, а в другой – ведро с

несколькими приличных размеров рыбинами (которые имели крайне озадаченный вид), он

застал идиллическую картину. На берегу горел костерок из сухого плавника, над которым грелась

в котелке водичка. Рядом на складном столике уже лежали почищенные и нарезанные лучок и

картошка, какие-то японские специи в маленьких баночках, а баронет и канмуска расположились

вокруг в вольных позах…и ржали. Вернее, ржал Бомбер, а Томоэ вежливо улыбалась, но в глазах

мелькало что-то такое…кицунистое.

- Веселитесь?

- Yes, sir! – гаркнул Джереми, преданно вылупив глаза – Веселимся. Шеф, укрась и ты нашу жизнь

весёлой шуткой!

- Ага. Украшу. – задумчиво молвил Василий – Сейчас я рыбу эту разделаю, а ты все кишки во-он

под тем камнем закопаешь.

И он ткнул пальцем в здоровенный валун на берегу, шагах в двадцати от костерка.

- Я там всегда закапываю.

Смех стих, физиономия Бомбера вытянулась, и он зловещим шёпотом произнёс:

- Симфония «Могильный камень». Часть третья. Аллегро нон тропо…

Кольт, ловко разделавший пару рыбин, хмыкнул:

- Давай-давай, аллегро! А то будет тебе нон тропо…Вперёд, солдат!

- А вы?

- А мы с Томкой пока uhu замутим.

Канмуска с интересом наблюдала, как помрачневший Бомбер , бормоча под нос островные

проклятия, с помощью двух щепочек брезгливо сгребал рыбьи потроха на малую сапёрную

лопатку, припасённую запасливым командиром. А затем, издавая тяжёлые вздохи, чертыхаясь и

стараясь не смотреть на лопатку, потащился к «Могильному камню». А там с теми же тяжёлыми

вздохами принялся орудовать лопаткой…Впрочем, вскоре вздохи стихли – Джереми был парень

молодой, во всех смыслах здоровый, весёлый и набравшийся дурного у развесёлой авиационной

братии, сначала у себя в RAF, а потом-здесь, на Пасифиде. Так что Василий и Томоэ, колдовавшие

над ухой, услышали довольно мелодичное насвистывание цеппелиновского «Кашмира» - так

Бомбер выражал разочарование в жизни и сожаление о несбывшихся мечтах…Но здесь он стал

самим собой и вполне понравился публике в лице Томкиных эсминцев, нежившихся на

мелководье у берега. Которые слушали музыкальные экзерсисы Джереми с явным

удовольствием. А Рин вошёл в такой раж, что чуть не наполовину вылез на берег и начал

подсвистывать, дико фальшивя. В общем, отмочили парни джем-сейшн! В довершение Бомбер 

дружески похлопал эсминец по гладкой чёрной «коже», после чего Рин надулся от важности и

гордо посмотрел на соплавателей, как бы говоря:

- А-а! Видали? Каково! И мы не лыком шиты, чай не лаптем щи хлебаем! Могём, братцы!!!

  Когда Бомбер вернулся к костерку, uha варилась. Василий озабоченно помешивал варево

половником, Томоэ как японка и жительница приморского городка, принюхивалась и время от

времени что-то подливала и подкладывала из баночек. Запах стоял…Джереми принюхался тоже и

с завистью сказал:

- Дикий ты человек, шеф. С тобой на необитаемом острове не пропадёшь!

Василий вдругорядь хмыкнул:

- Зато ты больно цивилизованный, как я посмотрю…Эх, вот будет отпуск – возьму вас и сгоняем к

нам, на Енисей! Томка вот посмотрит, что такое тайга-матушка да Енисей-батюшка…А, Томка,

хочешь простор сибирский посмотреть? У вас –сакура, а у нас-кедровник в небо смотрит!

- Очень хочу, уважаемый Васире-сан!

- Шеф, а как же я?

- И тебя , balbesa, возьмём, куда ты денешься…Посмотришь, как люди своими руками да умом

живут! А то скоро третий десяток разменяешь, а только и умеешь штурвал крутить да мячик свой

гонять…Хоть это хорошо получатся.

  Томоэ откровенно хихикнула. Она не первый раз слышала эти гайдзинские перепалки, и

прекрасно понимала, что всё это-игра, и играют для неё…И если потребуется-и Васире-сан, и

Бомбер-кун за неё, за любую другую канмусу, за парней из эскадрильи, друг за друга-не

задумываясь, любому гаки голову оторвут….

...Доели уху, вычистив до блеска котелок. Напились чаю - кольтовского, фирменного, «сибирского» ,

с сушёными лесными ягодами и листочками. Чай этот на всю эскадрилью присылала мать

Василия, а парни отдаривались, чем могли…Томоэ сунулась было помыть посуду, но Кольт махнул

рукой:

- Да ладно, оставь. На базе помоем…Отдыхай, дочка. Все отдыхаем…

И показал пример, разлёгшись на подстеленном пледе и закурив. Тоже разлёгшийся Бомбер

мурлыкал под нос что-то на родном, о девушках. Канмусу свернулась клубочком в раскладном

кресле из пилотских запасов и грелась на солнышке, прикрыв глаза…Эсминцы, накормленные

хозяйкой спецпайками, затеяли «пятнашки» вокруг мирно покачивающейся на мелководье

«Аннушки».

- Эх, жить-то хорошо!

Мечтательно вздохнул Джереми, в одних трусах и солнцезащитных очках являвший чудную

фактуру для голливудского боевика.

- Эт точно – продолжил его мысль Кольт – а хорошо жить, как говорится-ещё лучше!

И ухмыльнулся.

…Они отдыхают. Греются на солнышке, беззаботно шутят, беззлобно подкалывают друг друга. А

через час им расставаться…Русскому и англичанину-к себе, на гидродром подскока на Марианах,

неподалёку от Тиниана, а Ниши Томоэ с её «дельфинами»-на точку рандеву с «водомеркой»-

канмусоносцем. Специально переоборудованном под носитель Глубинных эсминцев…И скоро

снова встретятся-но уже на Войне. Конца-края которой пока не видно. И все ли доживут до конца

этой Войны?

…А Кольт обещание своё выполнил - выкроили время, и начальство с Мониторами «добро» дали-

и свозил Бомбера и Томоэ на родину свою, в леспромхозовский посёлок на Енисее. В гости к

матери да к дружкам своим закадычным. Уж какое впечатление произвело там появление

блудного пилота с баронетом аглицким да японской корабледевочкой - то отдельная история.

Скажу лишь так: девочка-юница из маленького японского городка, Ниши Томоэ, канмусу эсминца

Императорского флота «Акидзуки», впервые в недолгой своей жизни увидела зелёное море тайги

и синюю ширь Реки. И отныне навсегда в сердце её вошли и рвущиеся в небо сосны и кедры, и

воды Енисея, катящиеся к далёкому Ледовитому Океану…И рядом с крольчонком Мими будет

жить енисейская белка, что доверчиво села к орешку на её раскрытой ладони.

…А Бомбер…Что же, Джереми Гаррис, 4-й баронет оф Хай-Уикомб, уехал из России, не нарушив

лучших традиции британских джентльменов. С расквашенным носом, ящиком настоек, наливок и

ядрёного сибирского Pervacha…и с Любовью. И с твёрдым намерением оживить в скором

времени поместье, что у Черты, ватагой юных баронетов и баронеток. Удачно сочетающих

традиционную британскую чопорность и традиционную русскую безалаберность…

…Всё это у них впереди. А пока они отдыхают – и мы не будем им мешать. Поскольку именно

здесь начинается сказание о ЛЕТЯЩИХ ПО ВОЛНАМ.

Продолжение следует...

С уважением

Старый Блицтрегер

Добрый вечер!

Вот и пришла пора познакомиться с яркими персонажами Экспериментальной зоны совместного проживания Тиниан-Сайпан...Встречайте:

                                              ЗАМПОТЕХ ПЕТРОВИЧ

…Практические занятия по морской практике в Североморском Учебном центре ОФ ведёт Боцман

Петрович. То есть по каким-то официальным документам (которых подавляющее большинство в глаза

не видело), в присутственных местах и на торжественных церемониях по табельным дням – это Иван

Петровия Благоволин, главный корабельный старшина ВМФ РФ, а в Объединённом флоте ещё более

торжественно - Senior Chief Petty Officer…По этому поводу друзья и сослуживцы за глаза называют

Петровича Сеньором, а особо бесстрашные личности из батальона обеспечения – даже Сеньором

Помидором!

  Но для всего Североморского УЦ, и для тех девчонок, что прошли через его занятия, и для его

закадычных дружков – таких же фанатиков моря и морской службы из других Учебных центров – да

как бы не для половины Объединённого Флота, он был, есть и навсегда останется Боцманом

Петровичем. И живёт он, свято блюдя завет Степана Осипыча Макарова:» В море-дом!». И квартирует

не на берегу, а на блокшиве – бывшем «Поющем фрегате», который был в своё время списан и сдан в

разделку, брошен в какой-то бухточке – и только потому уцелел в Войне Первой Волны…Сейчас остов

намертво пришвартован к остаткам пирса – а всё –таки в море!

  Да, конечно, канмусу- наследницы боевых кораблей прошлой Войны. И есть у них и память, и

умения, и качества боевые их кораблей…И всё же не просто так в курс боевой подготовки Дев Флота

входит «Оморячивание» на уцелевших и заново построенных парусниках. Чтобы привыкли девочки

встречать Океан вот так-лицом к лицу. Не за стальными, броневыми бортами своих кораблей, а с

клотика грот-мачты или с нока реи. И увидеть своими глазами, как выгибается парус под напором

пассата…И понять: Океан-стихия, неприрученная и непознанная. И выйдя в Океан, бросив ему вызов-

отнестись к нему с уважением.

  И потому растит Петрович из девчонок – моряков, хоть и не в открытом нынче море, а на «пятачке»

между Кильдином и Цыпнаволоком; и не на реях «Седова» или «Крузенштерна», а под парусами

"финки"-старенькой финской репарационной  баркентины «Надежда». Что и уцелела потому лишь, что до Войны Первой Волны "плавала" в Архангельске,на Северной Двине плавучим рестораном...

  Канмуски по почтенной флотской традиции называют его

«драконом» - особенно забавно это звучит у японок – но Петрович не обижается; да разве можно

обижаться на ЭТИХ девчонок? Пройдёт выпуск; пройдёт время; девчонки уедут на ВОЙНУ – и

списываясь друг с другом – по электронке ли, или письмами обычными – обязательно спросят:

- Не в курсе, как там наш Драконыч?

…Раз в полгода для преподавательского состава Учебных центров ОФ устраивают двух-трёхдневные

семинары, официально – для повышения квалификации и обмена опытом; собираются по очереди в

разных Учебных центрах. Отдельно собираются офицеры – преподаватели; отдельно – их ассистенты,

руководители практических занятий, такие старшины и петти-офицеры, как Петрович; собираются

отдельно, каждый по своей специальности…И с лёгкой руки Петровича в группе морской практики, где

собрались не очень молодые, очень профессиональные и очень влюблённые в море люди, перед

отъездом по месту служба устраивается Otvalnaya. Те редкие посторонние, кому посчастливилось

попасть на это мероприятие и уйти оттуда живым, описывают всё происходящее слогом гомеровским..

…Есть у Петровича слабость – а кто из нас не без греха? И настигает она его в самый неподходящий

момент - например, на палубе «Надежды» в разгар трудового дня. Тогда минут на десять (какое бы не

было на море волнение, шторм, ливень, жара под сорок…) Петрович столбенеет, глаза его стекленеют,

губы беззвучно и совершенно несообразно шевелятся – и наконец, он выдаёт:

- Как бермудский их народ

- рассадили огород!

- Куда хошь могишь пойтить,

- Чего хошь могишь купить!

Родив очередную нетленку, боцман тяжело вздыхает, понуряется и отправляется искать по закоулкам

баркентины самых хитропопых курсанток, заныкавшихся в чаянии Большой Приборки…

…А недавно – да вот совсем на днях – вызвал Петровича, совсем неурочно, начальник Учебной части

Центра кап-раз Смирнов Игорь Николаевич; большой человек, перед ним и Петрович, и

преподаватели, и начальники циклов – все по стойке «смирно» стоят! Вызвал, присесть предложил, о

всяких пустяках поспрашивал – а потом улыбнулся странно и говорит:

- Ну, Петрович, скоро новый набор нам принимать, и будет он расширенный…и необычный. А-а,

закряхтел – слышал уже?

- Да мало ли люди что скажут, товарищ капитан первого ранга, может, всё то – слухи всякие да

вздор?

- Нет, не слухи и не вздор; вот смотри сам – и на стол ложится стопка фотографий.

Перебирает их Петрович, смотрит…Долго смотрит. Молчит.

- Что же, Сергей Николаевич, значит - правда?

- Значит правда, Петрович. И тебе ИХ – вот ЭТИХ – учить узлы морские вязать да рифы брать …Если

откажешься , рапорт напишешь– поймём, место на берегу хорошее подберём. А если возьмёшься – то

обратно смайнать не получится, дело уж серьёзное больно. Думать будешь?

- Никак нет, товарищ капитан первого ранга. На берегу – что же, дело хорошее, да только мне без

моря не жить; ни мне, ни дружкам моим со всех пяти океанов. Так что – учу я нынче вязать узлы

морские девчонок – Дев Флота; придётся и этих учить – Дев Океана….

…О! Ба, а ты здесь какими судьбами, Петрович?!

- Здравия желаю, товарищ капитан первого ранга! Ну, вот как в прошлом году с Боронгана мы во всё

это дело вляпались, так я тут и принайтовился. Конечно, не Териберочка родная, не наш «поющий

фрегат», но ничего. Жить можно…Только жарковато, да зимой снега не дождёшься…Какая тут, к

лешему, зима – так, название одно! И с едой беда…Не, товарищ каперанг, пожаловаться не могу –

кормят и от пуза, и вкусно, стараются коки здешние, молодцы! А всё равно душа своего , русского

просит…

- Ну, Петрович, не стони – я порядки флотские знаю. Будет тебе и хлебушек чёрный, и селёдочка

посола нашего, беломорского…и трешшочка в фольге запечённая, да с лучком, да с перчиком, да с

солью…А, трескоед? И «шило», в нужной пропорции разведённое…Небось, здесь джин с тоником из

ушей уже льётся, а? Всё будет…А ты мне вот что скажи, раз здесь старожил уже – каково начальство

тут у вас, адмиралы? Я же сюда от Российского флота в группе по обмену опытом прибыл, мне им

первыми представляться да проставляться…Я про них много чего и читал, и смотрел, и слышал – ну а

ты их через день видишь...

- Оё, товарищ каперанг, вы с ними поаккуратней. Скажу так: из своего ангара много не увижу, но -

мужики. Оба. Да только чуть слабину дашь – схрумтят и косточек не оставят! Оно и правильно – тут у

нас, что на Тиниане, что на Сайпане, и людей, и нелюдей по делам ценят, да на дела смотрят, а всё ж

таки вы с ними поаккуратней. Японец – тот молчит, молчит – да слышит всё, что надо, и даже – что не

надо. Его сначала свои прозвали, а теперь все Марианы так и зовут – Молчаливый адмирал. А уж

«Бешеный Джеки» - ой хитрю-ю-ю-щий мужик! Как заведётся – царя за Советскую власть сагитирует…

Но и за себя постоять тоже надо. Если в себе и поступках своих уверен – стой, не сбивайся, не проси

пардону – здесь этого не любят. Вот так и живём, Игорь Николаевич – и мы, и девчонки наши – и

такие, и этакие. Живём, воюем, с Океаном говорим да дочек его уму-разуму учим.

- Ну а ты здесь кем, мичман? Ведь пристроился, по глазам вижу! Что , и здесь паруса ставить да узлы

вязать учишь, а?

- Зампотехом я здесь, товарищ капитан первого ранга. Нашёл своё призвание, можно сказать!

- Зампоте-е-е-х?! Это по какой же технике ты заместитель, Петрович?

- А вы, Игорь Николаевич, пока в бунгало гостевом заселитесь, пока формальности с пропуском-

допуском утрясёте, пока на довольствие встанете, а там обед, адмиральский час, сиеста… потом всей

группой начальству здешнему да штабу представляться будете …А к восемнадцати-ноль ноль милости

просим и вас и всех наших на Берег Встречи, на Площадку Первого Костра. Там и девчонок всех

увидите – кто не в рейде, в Патруле или на тактике, и народ постарше подтянется…Там и вся моя

техника. А куда идти – любой маринер подскажет да проводит. Всё парням развлечение…Только,

товарищ капитан первого ранга, вы поаккуратней ходите, под ноги смотрите, особенно как стемнеет.

Тут «Морские пчёлы» китайские да корейские весь остров перекопали – всё трубы да кабеля

укладывают да перекладывают, закапывают да откапывают…Сдаётся мне, что они себе и ульев уже

там, подальше от берега, натихую понастроили.

…Вечером того же дня. Всё также палит солнце, хотя и начало уже скатываться в Океан. Всё также

шумит пассат в верхушках пальм, всё таже алеет гибискус да кивает белая с жёлтым плюмерия. Всё

также о чём-то говорят с нами волны: ш-ш-ш…..плюх!

И удивляется товарищ капитан первого ранга:

- Это что же, Петрович, и есть твоя техника?

- Так точно, товарищ каперанг, вся моя! И качели, и карусель, и горки, и лесенки…и Рогатка – всё моё

хозяйство. Сейчас тут, сами видите, мелочь крутится – и такая, и сякая, и всякая…О! Слышите, как

визжат – не от страха – какой у мелочи этой, у эскортниц да катеришек страх, они и слова такого ещё

не знают. А визжат от кайфа, по приколу и для развития лёгких. И эти с ними за компанию визжат…

русалки. Нравится им…Вот отвизжатся, отскачут с Рогатки, с горок накатаются – и к ночи их отцы-

командиры с Мониторами по коттеджам да бунгало разгонят. К ихним кукляшкам…Постарше барышни

здесь будут тусоваться с кадрами своим. А пока распеваются, тоже лёгкие развивают…Вот, слышите?

  И действительно, сквозь визг и писк мелкоты слышит капитан первого ранга Смирнов Игорь 

Николаевич, как там, на берегу, девчонки распеваются – то «Перчинки», то Бритни, которая с пирса –

и она уже тут с концертами выступала, на предмет поддержки боевого духа…А кто-то из девчонок и

вовсе что-то древнее запевает:

- Стройны, словно баобабы

- Здесь поют девчата с «АББЫ»…..

А в бухте периодически уже что-то взрёвывает. Это байкеры местные движки прогоняют, девиц своих

катать готовятся….Один лейтенант пример показал – так теперь парни и выпендриваются. С шумом, с

треском, с бенгальскими огнями…Life its life! На-на-нана-на….

- А как совсем уже вечером, так и нам компания подойдёт – завлекает каперанга Петрович – тут всех

и увидите. И адмиралы, и штабные местные, и морячки с "водомерок", и бизнесмены с бизнесвуменками – и очень даже ничего!

И товарищи учёные, доценты с кандидатшами…И  летуны, "альбатросы с контрактниками - 

те самые:

 - Нам бы взлететь,а разбиться мы и сами сумеем!

Которые , как

положено, хором затянут:

- А мы летим, ковыляя во мгле!

Тут со всем Тинианом да Сайпаном и познакомитесь! Посидим, с умными людьми поговорим за жизнь, в

лото поиграем, в го…В покер на раздевание, гы…

- Ну а всё-таки, Петрович, что там с зампотехом?

- А зампотеху завтра с утра опять всё это чинить да подкрашивать. Да новое что-нибудь придумывать…

Зампотех я здесь, товарищ капитан первого ранга. Зам по потехам…..

С уважением

Старый Блицтрегер

Доброе утро!

У Гарднера в серии детективов об адвокате Перри Мейсоне есть один роман, так и называется: "Мейсон рискует"...Рискнул-и выиграл! Кстати,рекомендую.

Так что-рискуйте... 

С уважением

Старый Блицтрегер

Дмитрий, добрый вечер!

...А попробуйте, чёрт возьми! Рискните (Мейсон тоже рискнул-и выиграл!!!)Чем "Уровни..." и хороши-здесь можно творить в любом жанре, кроме скучного-но всё же постарайтесь придерживаться реалий мира Автора. Найдите тему, начните-и ручаюсь, само пойдёт...

Как говаривал бравый солдат Швейк:

 - один присоветует одно ,другой-другое-и путь открыт к успеху! 

С уважением

Старый Блицтрегер

Так вот для этого и есть Служба безопасности, Корпус Мониторинга - и в ОФ, и там, где канмуски под национальной юрисдикцией...Дело то уж больно серьёзное,не в игрушки игра идёт! Да и , скажем откровенно-много ли среди нынешних молоденьких девчонок искренне, глубоко верующих? Так что...Впрочем, как всегда,последнее слово-за Автором!

П.С. Я не Автор,но выскажу своё мнение-как раз из-за Романа и его Стаи конец Войны стал гораздо ближе...

В принципе в тексте приведено МОЁ толкование: запрет на территории объектов ОФ и "прилегающих территориях" публичного отправления канмусу и всему персоналу ОФ публичных богослужений,молитв, религиозных церемоний, споров и обсуждения вопросов религии, равно и публичной демонстрации религиозных символов. Есть у тебя крестик-повесь на шею и молчи в тряпочку, не поминай всуе имя божье. Хочешь помолиться - дождись, пока вокруг никого не будет, а потом всё сложи и убери...или дуй в увольнение, за забор, ищи там храм и святого отца. Хотя и тогда на церемонии обязательно присутствует офицер-Монитор..Это ещё у Анхеля поблажка вышла-он, как ни крути,вольнонаёмный контрактник, да и падре весь Боронган знает...Вот была бы с ним канмуска...или Дева Океана-так Монитор тут как тут...

С уважением

Старый Блицтрегер

Добрый всем день!

И ещё два небольших текста из цикла "ТИНИАНСКИЕ ХРОНИКИ"...И кто может поручиться, что такие-или примерно такие ситуации обойдут Специальный Базовый Район /Особый Район Совместного Проживания ТИНИАН-САЙПАН стороной ?

                                                   РЕЙНА И КОММОДОР

...На Тиниане рождались свои традиции. Что само по себе является признаком устойчивого

существования любого коллектива....И одной из таких традиций стал "Адмиральский ланч". Как-то

незаметно, но довольно быстро в "Адмирале и Хвосте" появилась лёгкая, не доходящая до потолка

перегородка, за которой поставили пару столиков, стулья, вентилятор - в общем, обычный закуток.

Даже двери не было - просто проём с тростниковой занавеской. И уж конечно, не было никаких

грозных предупредительных табличек. Но как-то так повелось - после утренних совещаний и

оперативок народ, у которого оставались вопросы или уточнялись планы, собирался в этом закутке -

от адмиралов до последнего маринера охраны, без чинов. Пили чай, кофе, канмусьи энергетики,

закусывали бутербродами, фруктами, канмусьими же пайками - в общем, ланчевали. Зайти мог любой,

и иной раз, после какой-нибудь важной новости или ЧП, набивался чуть не весь Тиниан с Сайпаном - сидели друг

у друга на коленях и стояли в три ряда. Но, опять же по складывающейся неписаной традиции, в

основном народ собирался по делу.

...Иногда на таких ланчах бывала и Рейна - в основном, когда обсуждались вопросы развития

инфраструктуры Тиниана-Сайпа в связи с ростом населения островов и расширением зоны

оперативного контроля. Надо заметить, что линкорка на удивление быстро прониклась "ланчевым"

духом, перезнакомилась с присутствующими и чувствовала себя совершенно свободно. Правда, до сих

пор, придя в возбуждённое состояние, по привычке начинала перевирать слова. А в возбуждённое

состояние Рейна приходила каждый раз после общения с коммодором Риддом....Об их разборках на

обеих флотах уже ходили легенды и анекдоты.

...Вот и на этот раз за ланчем, в присутствие обоих адмиралов, обсуждали текучку. И сквозь общий

негромкий говор вдруг пробился звонкий голосок Рейны:

- ...И тут я вставила Кевину этот вопрос ребром! Чтобы он не смог , как обычно, отвертеться...или

повертеться? Наверно, повертеться!

Наступившую тишину нарушил поперхнувшийся чаем Миллс, облив Ивагами и половину

присутствующих. А затем довольно хлипкую таверну сотряс смех. Да такой, что Биг Джо и Дядюшка

Готтлиб с опаской посмотрели на трясущиеся стены и потолок своего заведения....

...Но этот эпизод имел своё продолжение. История моментально облетела оба флота, и Ридд обиделся.

Надел парадную тропическую форму и лично явился на Тиниан объясняться. Как и о чём они с Рейной

говорили - история умалчивает. Факт - из адмиральского салона в коридор коммодор вывалился в

полном изнеможении, а мундир пребывал в крайне плачевном состоянии. Вслед за ним выскочила

крайне довольная Рейна с вопросом:

- Но теперь вы простили меня? Правда-правда? А давайте, я ещё раз извинюсь...или два раза?

Несчастного Ридда хватило на три слова:

- Мисс! Извинения приняты... 

                                                                 2-АТЛАНТА-2

  Очередная утренняя оперативка на Тиниане заканчивалась – и ничего экстраординарного пока, к

счастью, не вырисовывалось. Народ, негромко переговариваясь, покидал Брифинг-Холл, когда

прозвучал голос Миллса:

- Сандра, а ты задержись. И Вы, мадемуазель Деверо…Жаклин, вопрос Вам известен. Не думаю, что

случится что-то экстраординарное, но…побудьте. Вам сможет быть полезно. Да и с коллегой

пообщаетесь! Тем паче – наш японский друг в Куре, там ему опять наговорят семь бочек арестантов (у

русских коллег есть чрезвычайно милые и меткие выражения, не правда ли?). Я вот, например, уже

давно взялся бы за «Кольт», а Соичиро хоть бы что…Правда, сдаётся мне, что однажды он обнажит

свою родовую катану. Когда наши  девушки её всё-таки найдут…

  Выходившие мигом навострили ушки, как и Сэнди. Впрочем, судя по обращению, ничего серьёзного не

намечалось. Когда Сэнди (как и любой другой человек ли обычный, канмусу ли или русалка косячили

по-крупному…Дежурные порученцы и маринеры охраны в предбаннике дрожали крупной дрожью.) Сейчас же всё

было тихо.

  Впрочем, некоторые наиболее прозорливые участника совещания, во главе с коммодором Риддом,

выйдя в коридор, остались подсматривать и подслушивать. И были крайне разочарованы. Те, что

пришёл – а кто-то несомненно пришёл – воспользовались вторым входом в адмиральские апартаменты

– входом, со штабным коридором никак не связанным.

  А «Бешеный Джеки» выдержал некоторую паузу, посмотрел на Сэнди, почему-то вздохнул и нажал на

пуль селектора:

- Майкл? Запускайте бычка!

И во вторую дверь в Брифинг-Холле, задрапированную тяжёлыми бордовыми портьерами – вошли…

Сначала средних лет мужчина в повседневной форме Флота. Погоны лейтенант –коммандера, эмблема

Корпуса Мониторинга, два перекрещенных флажка, Флота и «Старз энд Страйп». А за ним – девушка в

повседневной форме канмусу. В полутьме портьер много не разберёшь – но нагрудный погон с одной

звёздочкой виден.

Уставное «под козырёк", быстрый взгляд на Сандру Спартмайер, наследницу лёгкого крейсера

CL-51«Атланта» - именно на неё. И :

- Господин вице-адмирал, сэр! Джоан Лоуни ле Фюре, канмусу Командования Карибского моря,

наследница лёгкого крейсера СL-104 «Атланта», для прохождения стажировки в особом районе

совместного проживания Тиниан-Сайпан прибыла. Вот мои документы, сэр!

И на стол Миллса ложится запаянный пластиковый конверт.

…А всё-таки Сэнди – не зря, ой не зря командир 91-й Передовой группы контакта. И спустя даже не

минуты – секунды звучит её голос, слегка ехидный, и в тоже время ободряющий:

- Ну привет, кузина! И добро пожаловать на Тиниан!

Миллс смотри на часы:

- Так, девочки, сейчас все мы, кроме вас, выйдем в приёмную ровно на пять минут. А потом вернёмся.

И я жду Ваших докладов по ситуации и предложений!

  ...И, пропуская, как хозяин, остальных присутствующих, Миллс услышал слова старшей "Атланты", обращённые к "Атланте" младшей:

 - И запомни, сестрёнка: Рэм-мой!

Вице-адмирал вышел в "предбанник", тщательно закрыл дверь и тяжело вздохнул. Да, две "Атланты" на два небольших островка...Бедный, бедный Тиниан. И Сайпан! 

С уважением

Старый Блицтрегер

Добрый день!

 И ещё очень небольшой и абсолютно юмористический текст из Цикла "Тинианские хроники"

...Тиниан. Бар "Адмирал и Хвост" после проводки очередного и очень тяжёлого конвоя...

Два пилота-контрактника, постарше и помладше. Молодой:

 - Слушай,шеф, а чего это говорят-как конвой, так драка? А здесь тихо...

Шеф (поводя носом):

 - Спокойно, Младший! Драка будет...

...Над одним из столов воздвигается фигура в хлам пьяного морячка:

 - Билл Шекспир, весёлый малый

Зря бумаги не марал-

Не давал проходу юбкам,

Громко песенки орал!

 Из-за соседнего стола поднимается не менее пьяная фигура:

 - К чёрту Билла Шекспира!

...И понеслось! Старший,обрадованно скидывая лётную куртку и засучивая рукава:

 - Настоящему джентльмену всегда есть что сказать! Младший,за мной...Эх, держите меня семеро!

  Рейна вместе с патрулём военной полиции наблюдает (в компании Хвоста)за происходящим, испытывая сильнейшее желание влезть в это происходящее...

 - Сэр,а что это такое -Билл Шекспир? Это едят? Оно вкусное?

Хвост проявляет живейший интерес к вопросу.  Начальник патруля с облегчением видит в зале, в сторонке,за столиком, очень пожилого человека, спокойно попивающего пиво.

 - Профессор, могу я вас попросить рассказать вот этой молодой особе с её хммм...кавалером о Билле Шекспире? Человек внимательно смотрит на Рейну,на Хвост.

 - Что ж, извольте. Но здесь слишком шумно...Давайте немного прогуляемся!

  Драка в баре достигает апогея, и в дело вмешивается  Militare Police, дубася дубинками всех подряд и выкидывая вон самых буйных и потерпевших. Но Рейне с Хвостом уже не до того. Открыв рот, оба внимают рассказу профессора Нормана Спрингстона о Билле Шекспире и его эпохе... 

Удачных всем выходных!

Старый Блицтрегер

Добрый всем вечер!

И кстати о традициях...Очень небольшой текст , чисто юмористического свойства. Под настроение . Из цикла "Тинианские хроники"...

   ..Осень. Тиниан. Берег Встречи. Файв-о- клок. На берегу, в хлипкой тени пальм,за деревянным столиком,в шезлонге,сидит дежурный офицер-англичанин,Ройал Нэйви-и не торопясь пьёт чай. Рядом,наполовину в воде,пьют чай канмусу дежурной патрульной группы,во главе с тяжёлым крейсером Элен "Эксетер" Паддингтон-Кросби. 

 - Сэр,со стороны Океана приближается группа неопознанных объектов...

 -Продолжайте наблюдение...

 - Сэр,это Глубинные! 

 -(продолжая пить чай)Их много?

 - Дюжины две,сэр!

 - Они проявляют агрессию?

 - Нет,сэр. Кажется,они остановились...и подают какие-то знаки,сэр!

 - Отлично! Элен,допейте чай и возьмите их в...под опеку. 

 - Да,сэр!

 - И кстати,у вас ещё остался чай?

 - Да,сэр!

 - Предложите им. Пусть привыкают,чёрт возьми!

 - Да,сэр! 

С уважением

Старый Блицтрегер

Добрый вечер!

Если этот вопрос ко мне, то единого произведения нет. Я уже говорил и повторюсь-это всего лишь отдельные тексты и группы из нескольких текстов,связанных некими общими персонажами...Могу лишь добавить, что в планах на ближайшее будущее-ещё пара отдельных текстов,а потом пойдут именно эти серии текстов с частично пересекающимися персонажами: "Бешеный Джеки" Миллс, Семёныч, Петрович, Кольт и Бомбер, и профессор Норман Спрингстон.

С уважением

Старый Блицтрегер

   Добрый всем вечер!

Вот ещё один текст из цикла "Мир Уровней Глубины."     Тема скользкая-религия и Война, но...но ведьРейна уже получила свой крестик! А значит-и ей,и другим Девам Глубины ещё предстоит познакомиться и с тем, ЧТО стоит за этим маленьким кусочком серебра странной формы. И лучше,чтобы тем,что будет знакомить их с верой,стали такие люди, как падре Игнасио...и знатоки древних мифов, легенд и преданий.

  И кто знает,возможно у Детей Глубины   тоже есть свои боги и демоны?                      

                                           Как называть вас, дети Глубины?

..Надо отдать должное: первым на появление Дев Флота отреагировал Святой Престол. Полностью 

оправдав высказывание одного умного человека о трёх чудесах организации:

- Американская автопромышленность, германский Генеральный штаб и Католическая церковь.

Через два года после начала Войны с Глубиной Его Святейшество издал специальную энциклику 

(Redemptoris Missio (Миссия Искупления), в коей донёс до всех истинно верующих христиан и добрых 

католиков благую весть. Ибо  по неизречённой милости Его и по сокрытым от смертных замыслам Его 

навстречу полчищам адских тварей, Глубинными именуемых, были посланы в мир слуги Его, что 

приняли облик невинных дев. И девы эти, вобрав силу кораблей минувших и души людские с этих 

кораблей, стали ратью Господней…Тем самым как бы приватизировав само явление.

  Но тут резонно возмутились все остальные –и христианские церкви, и синтоисты с буддистами, и 

просто атеисты. Ибо как-то внезапно выяснилось, что среди девушек можно найти кого угодно – от 

каноничных протестанток и православных до принципиально глубоко неверующих. Да и насчёт 

невинности…гм-м, далеко не у всех девушек до Призыва она сохранилась. Страсти закипели…Ну а уж 

когда родился и вырос Объединённый Флот, многонациональный, многоконфессиональный – свой 

кусок пирога решили урвать и остальные. Рядом с только появлявшимися базами ОФ как мухи 

плодились какие-то таинственные адвентисты сорок  седьмого дня и учуявшие поживу сайентологи с 

кришнаитами…В Штатах вдруг воскресли сразу два Иисуса, и долго ещё их приверженцы с помощью 

домашних арсеналов выясняли, кто воистину воскрес, а кто самозванец…

  В сторонку благоразумно отошла только Япония. Первые годы Войны японцам было просто не до 

теологических споров. Когда же ситуация немного стабилизировалась, очень быстро выяснилось – 

Глубинные – всего лишь обычные демоны, а канмусу – воплощение древних ками. И вообще всё это – 

лишь отражение замыслов Великой богини-матери Аматерасу. С тем все и успокоились, предоставив о 

тонкостях спорить бонзам. И ехидно посматривали в сторону западных эбису, где бурлила пена.

  Перед воротами баз святые отцы, духовные наставники, их паства и просто одуревшие обыватели, 

азартно поддёрнув широкие рукава сутан, сходились в нешуточные рукопашные с ранеными и 

покалеченными. Однако точку в религиозных диспутах поставили воспрянувшие сатанисты и им 

подобные. Которые признали Глубинных карой Князя мира сего, посланными в мир истребить скверну.

И объявили войну на истребление канмусу и всему ОФ. Было несколько печальных инцидентов, плохо 

кончившихся не столько для канмусу, сколько для сектантов.

  Но это стало последней каплей… И тогда командование Флота, имея за спиной Совбез, объявило 

временно , на период боевых действий, ограниченным право на свободу вероисповедания для канмусу

и всех служащих Флота. С Ватиканом и руководством основных христианских течений …и 

синтоистскими бонзами были проведены соответствующие очень вежливые и очень убедительные 

беседы. А всякую околорелигиозную и сектантскую шушеру просто вышибли с прилегающих к 

объектам Флота  территорий. При этом термин «прилегающие территории» трактовался достаточно 

широко…Дальше ими вплотную и без всякой толерантности занялись спецслужбы и полиция. У 

девчонок же эта дурь выветрилась из голов после первых же боёв – у тех, кто остался в живых.

  На территорию баз ОФ служители культа не допускались, как не допускались и помещения для 

публичных богослужений. Ношение религиозных символов (не на виду),однако, разрешалось. 

Допускались и молитвы (ритуальные церемонии) в кубриках у канмусу и персонала Флота, но 

исключительно в индивидуальном порядке , без присутствия других людей. И после церемонии иконы 

и свечи, статуэтки и курильницы складывались и убирались. И строжайше запрещались любые 

разговоры – или, упаси Бог, диспуты – на религиозные темы. Наблюдение за этим велось очень плотно

и командованием, и Корпусом Мониторинга. Меры к виновным – и к канмусу, и ко всем остальным 

чинам Флота – принимались самые жёсткие.

  Публичные богослужения с участием моряков проводились на прилегающей территории, где были 

храмы и для местных жителей. Но и здесь обязательно присутствовали офицеры-мониторы; 

исключение делалось только для тайны исповеди. Слуги божии и психологи в погонах поглядывали 

друг на друга косо, но постепенно всё как-то притёрлось, и их отношения приобрели вполне 

профессиональный характер. Справедливости ради, и Церковь озаботилась соответствующим подбором

кадров пастырей, и инциденты на религиозной почве сошли на нет…

  Кстати, те же Мониторы выявили интересную закономерность: если в первые два года появления 

канмусу их обращения к Церкви были обычным явлением, то постепенно религиозная волна спала. На 

смену им, как и на любой длительной войне, пришёл целый букет примет и суеверий, но с этим, опять-

таки по опыту войн минувших, работать было легче.

  У входа на Базу ОФ Боронган, на площадке для неслужебного транспорта, стоит старенькая, но 

заботливо обихоженная «Веспа». Её хозяин, отец Игнасио, подаёт пример свой пастве и другим 

мирянам в смирении гордыни и экономии горючего – с бензином в в ЮВА нынче напряжёнка.      

Хозяин «Веспы», терпеливо прогуливаясь на пятачке возле КПП, ждёт. Отец Игнасио не молод, и даже 

внешне похож на прихожан – не боговдохновенный вьюнош, но потомок абруццских крестьян, твёрдо 

стоящих на этой грешной земле. Он спокоен. Он ждёт…

- Buenas dias, Padre! Простите, я опоздал…

- Buenas dias, сын мой! Не стоит извиняться -  Тому, кто спешит на богоугодное дело, на спасение человеческих жизней и душ, Господь простит многое….

- Так Вы уже знаете, святой отец?

- - Знаю уже не только я, сын мой. А скоро об отваге сынов и дочерей  Его узнает весь Боронган…Но не 

стоит тратить наше – ТВОЁ! – время на пустяки. И вводить в искушение караул. Время уходит, а у тебя

ещё много дел. Идём…

  Много ли нужно времени, чтобы на Войне исповедовать, причастить, благословить? Нет ни храма, ни 

органа, ни певчих, ни министериалов – лишь небольшая часовенка, распятие, облатка да чаша с 

церковным вином…И вот уже отец Игнасио смотрит в спину уходящему за ворота базы человеку. И 

провожает его последним благословением. А затем…затем воздевает очи свои к небесам. Руки его 

молитвенно сложены, губы шепчут:

- Господи Боже наш, Иисусе Христе и ты, пресвятая Дева Мария! Не за себя, смиренного слугу Твоего 

прошу я - за сына Твоего Анхеля Прадо! Да будет достоин он имени своего, и да убоятся его все 

легионы Ада! Молю тебя за тех, кто скоро рядом с ним устремится в Бездну! Молю за дочерей Твоих и 

сыновей Твоих, что сражаются сейчас, спасая души невинные детей Твоих! Благословите их, излейте 

на них милость Свою! Молю тебя, Господь – пусть десница Твоя станет их десницей, и глас Твой станет

их гласом! Чуда прошу у тебя, Господь наш всемогущий…Amen!

  Так Анхель Прадо-Сульига-и Баркастега, потомок благородного,но нищего идальго-конкистадора и индейской девушки-майя, получил благословение. А молитва отца Игнасио…Что же, кто-то её услышал. 

Только вот думал ли святой отец, что даже если молитвы достигают того, кому возносятся  - их 

выполняют бескорыстно? И КОГО ему, обычному филиппинскому падре , предстоит когда-то 

принимать в лоно матери-Церкви…или просто учить тому, что есть хорошо, а что-плохо?

С уважением

Старый Блицтрегер

Всем добрый день!

Уважаемые коллеги, я вижу,что кому-то из Вас мои тексты нравятся, кому-то не нравятся....Я буду очень признателен, если Вы напишите,что именно Вам нра , а что-не нра, выскажете какие-то свои мысли и впечатления, замечания, предложения от этих текстов. Поскольку я намерен постепенно выкладывать здесь не только подрихтованные старые, но и какие-то новые тексты...

С уважением

Старый Блицтрегер

 Добрый всем вечер!

И ещё один текст из серии "Тинианские хроники..."

                                                    ДОЛОГ ПУТЬ ДО ТИППЕРЕРИ...

  It's a long way to Tipperary … Долог путь до Типперери, долог путь – четыре дня. То есть,конечно, долог

путь до Тиниана. Есть о чём подумать, поговорить, есть что осознать…Угомонилась даже «Девушка с 

котом» Рейна.  Осваивающая в пути таинства воспитания котёнка и одевания пончо…Правда, и то и 

другое Роман в конце концов строго регламентировал во избежание преждевременного закармливания 

и полного намокания. Ну и девчонки разговаривают -  друг с другом и с Рэмом. Вспоминают самые 

яркие моменты «круиза во спасение», ураган и бой, встречи и расставания, старых подруг и новые 

знакомства. Девушки из Странной Стаи больше помалкивают, слушают, иногда задают вопросы…У них 

есть время вспомнить многое и подумать о многом. А вопросы будут потом, на Тиниане. Когда все 

отдохнут,  подлечатся, подремонтируются. Когда получат имена Цу и Со – а может быть, и кто-то ещё. 

…А пока Девы Океана думают. Думает Нэлл – о своей встрече и о своих разговорах с Мири Ходзё. 

Думает Чисэ, став невольной свидетельницей последнего разговора Флагмана и Дрейка – о 

возможности бросить конвой. Думает Рейна – о своём котике – что надо бы дать ему имя. О той 

маленькой человечке – И-са-бель и о её родителях. И о всём том, что она увидела и услышала. И они 

 думают о людях. И о той странной жен-щи-не, мадемуазель (какое трудное

и загадочное слово!) Деверо. Которая их ощутимо побаивалась, но говорила очень много…и задавала 

много-много вопросов. Иногда странных, иногда простых, иногда интересных. Надо будет обязательно 

узнать у Флагмана – кто она и кто другие люди? Они ведь все такие разные…

А Флагман и канмусу тоже думают и разговаривают. И один из таких разговоров в пути начала Сэнди…

- Скажи-ка, Рэм, а ты ведь и с Майком разговаривал?

- С этим лейтенантом-оружейником? Ну да, поговорили. Да и ты ведь кое-что порассказала.

- Ну и как он тебе?

- Да нормальный парень, постарше меня года на два,на три….Мы с ним особо и не общались, так – 

привет-хэллоу. Обвес мой посмотрел, подрегулировал кое-что. У него после боя работы, поди, 

навалом…Ну и к сестричке твоей нет-нет да  и сбежит. Мне, конечно, не говорил ничего, но сдаётся – 

бегал.  Хороший парень, правильный. А у тебя что за интерес?

- Ревнуешь, my dear? Ну…мне твоё мнение интересно. Всё же Ким – моя сестра по кораблю. Должна же

я знать, от кого это у неё в глазах сердечки плавают…

- Так ты сама с ним говорила…

- Ну я тоже недолго. И потом, я-это я , а ты-парень. И смотрим мы по разному.

И ещё несколько минут продолжается этот разговор:

- Что, так за руку и держал?

- А меня вот потанцевать никто так и не пригласил….

- Думаешь – уже? Влюбилась?

- Но нравится – это точно…

- А насчёт танцев – ха! Нет уж, я тебя тоже хочу пригласить, как Майкл твою Ким – чтобы не при 

свечах. А чтобы с музоном настоящим, чтобы с огнями, чтобы все вокруг видели…и завидовали!

-О, my good! Какой же ты всё-таки ещё мальчишка! Но таким ты мне нравишься ещё больше!А Ким…Представляешь, она ведь действительно из Золотого штата, только не из Сан-Диего, а с севера

– из Юреки!

А потом Роман спрашивает:

- Слушай, Сэн, а что это ты всё про сестёр по кораблю говоришь. Это как?

И разговор начинается снова…

А чуть позади скользит по волнам Нэлл. Вроде и в сторонке, но всё – или почти всё – слышит. Она 

ничего не спрашивает. Пока. Она слушает. И думает…

   На подходах к Тиниану Рэм и девушки сбавили ход, а потом и вовсе остановились: что-то тут было не 

то. Во-первых, в знакомой бухте стояли две незнакомые "водомерки". Во-вторых, их никто-НИКТО-не 

встречал, даже когда они на самом малом ходу тихонько - даже эсминцы и Рейна с котёнком притихли 

- подошли почти вплотную к берегу....

  Зато на берегу было крайне оживлённо. Слева стеснилось кольцо незнакомых канмусу, среди которых,

впрочем, виднелись немки, что-то горячо объяснявшие. Из центра  кольца доносилось восторженно-

заливистое "Кью-ю-ю-н"! - и у всех экспедиционерок и одного экспедиционера несколько отлегло.

А справа явно собрались моряки с катамаранов и что-то горячо обсуждали. Среди них с ужасно умным 

видом стояла и активно размахивала руками  Мэг...И Ика. И к огромному удивлению всех спасателей, Сейки 

Коуван. Которая помалкивала, но прислушивалась и приглядывалась ко всему очень внимательно. Рэм 

и компания прислушались тоже...

- Нет, это совершенно исключено.

- И это тоже не пойдет...

- Но послушайте, сэр, сейчас вернутся парни из посёлка, может там что-то найдётся?

- Пока они вернутся, у меня обе группы кавайный удар хватит!

И зычный голос на том самом интернациональном волапюке, пиджин-инглиш:

- А ну тихо! Дожились - полсотни мужиков дитёнку забаву сделать не могут....Вот я тут набросал, 

сэр...А начнём вот с этого!

- Ну-ка, ну-ка? Но это же чистое варварство! Тут нужен расчёт, компьютерный чертёж, сертификат 

безо...

- О! А я что-то такое в детстве у деда на ранчо в Техасе видал!

- А, ковбой! Вспомнил детство босоногое? А ну, мужики, навались, тащи у кого что в закромах Родины 

приныкано!

...На берегу Тиниана с грохотом и треском строили первые детские качели. 

С уважением

Старый Блицтрегер

Доброго всем дня!

Даже не текст-а небольшая зарисовка, без названия,из цикла "ТИНИАНСКИЕ ХРОНИКИ"...

...С лёгкой руки Семёныча особой популярностью на Тиниане начал пользоваться советский супершлягер,тот самый:

 - Нам бы, нам бы, нам бы всем на дно

 -там бы,там бы,там бы пить вино!

 -Там под Океаном трезвый   или пьяный-

    - Это всё равно!

Песню пели, напевали, насвистывали, играли на вечерних танцульках и адмиральских парти...Но добила всех Рейна. Которая одним прекрасным осенним вечером вышмыгнула на эстраду (служившую по табельным дням трибуной для торжественных мероприятий) на Площади Первого Костра...В том самом сексапильном платье и шляпе от Нины Большаковой  - постарались Мэг "Вестал" и Жаклин Дрейк-Деверо(правда, и то,и другое было Рейне несколько ...г-м-м...великовато - но разве может это смутить линкор Ре-класса?). И под аккомпанемент самодеятельных тинианских рокеров и извивания Хвоста исполнила хит с большим чувством и очень близко к оригиналу...

   Потом многие из присутствовавших,начиная с обоих адмиралов,признавались Роману - именно тогда они окончательно поверили,что здесь,на Тиниане начинается новая история планеты Земля... 

С уважением

Старый Блицтрегер

Эти тексты-попытка взглянуть на события в мре "Уровней Глубины" с "Той стороны". И попытка показать - как сначала просто на Тиниане,потом в "Особом базовом районе Тиниан",а потом-в "Зоне совместного проживания Тиниан-Сайпан" Глубинные, очень разные и пришедшие на Тиниан разными путями-становятся Девами Океана.  И выбирают-каждая СВОЮ дорогу в этом новом мире...                                              

                                                  Была у Глубинных стая…

  ОНА бежала вторые сутки…Если быть точным - не бежала, а плыла; и не вторые сутки –

а смены там, наверху, света и темноты – и всё-таки ОНА бежала. Ужас, истинно

Глубинный, гнал и гнал ЕЁ, Глубинный крейсер Нэ-класса, всё, что осталось от Стаи –

гнал и гнал без остановки, без отдыха, лишь бы – подальше…Но когда молодую,

честолюбивую, рвущуюся вперёд, но ещё неопытную Химе их Стаи хитрым и

рассчитанным манёвром уничтожила Чужая Химе, старая и опытная; когда когда исчез

ментальный пресс своей Химе, а ментальный же удар Чужой Химе лишь зацепил Не

самым краешком – именно этот Ужас спас её.

  ОНА была не в фаворе у своей Химе; почему – никто теперь не скажет. В боях с

Верхними и стычках с другими Стаями ЕЙ вечно доставалось прикрывать тыл – а все

вкусняшки доставались тем, кто впереди, кто атакует, кто рядом с Химе…И в этой сваре

ЕЙ досталось вести десяток эсминцев – самых глупых или трусливых – сзади и выше

основной массы Стаи, почти у поверхности. Но когда отзвучал последний отчаянный крик

их Химе, и тело её разорванными, но ещё живыми, трепещущими клочьями ушло в

Глубину, и Чужие радостно кинулись расстреливать, топить, рубить растерявшуюся,

парализованную Стаю; когда заметались безмозглые Низшие – эсминцы – ОНА, не думая,

бросилась бежать. Ужас вёл ЕЁ – и она то выпрыгивала из воды, то уходила на глубину;

она то описывала циркуляции на полном ходу, то совершала немыслимые развороты,

сбивая прицелы и пропуская мимо торпеды – но всё это делало ЕЁ тело; и Чужая Химе, в

предвкушении победного пира, махнула рукой на этот жалкий, бессмысленный кусок

плоти…И отставали, отворачивали Чужие крейсера и эсминцы, откликаясь на

нетерпеливый зов своей повелительницы. А ОНА всё бежала, не думая, не глядя, чуть не

сталкиваясь с кем-то или с чем-то и уворачиваясь в последний момент – и лишь к концу

второго света Не поняла, что она-жива, и она – одна здесь и сейчас.

  Да; Ужас исчез, но теперь пришли голод, боль от ранений и порезов – и страх; тягучий,

липкий страх оставшейся одной крейсера Нэ - класса…Ах, как хорошо, как уютно было в

Стае – её вместе с другими вела и думала за них Химе; а ЕЙ нужно было всего лишб

выполнять приказы – и она делала это со всем пылом, даже не помышляя хоьб немного

ослабить тугую сеть ментального контроля. Получалось – когда лучше, когда хуже;

молодая Химе была строга и придирчива, и всё же ОНА имела свой кусок и свою долю

внимания, и главное – ОНА была в Стае…Но теперь надо было как-то жить одной – жить

ещё хоть одну смену, хотя бы одно мгновение…Ужас пригнал ЕЁ к крохотному куску

Тверди – уже потом, немало времени спустя, бывшая Глубинный крейсер Нэ-класса

узнала, что Верхние и Иные, канмусу и люди называют эту Твердь островом Сариган, что

лежит в гряде Марианских островов.

  А тогда страх заставил её укрыться в тени этой Тверди и затаиться, исчезнуть …И голод

внушил ей счастливую мысль внимательно, крадучись, на цыпочках осмотреть дно вокруг

Тверди – и ей повезло. Это была старая японская самоходная баржа, потопленная семь

десятилетий назад американскими палубными самолётами – куча ржавого,

бесформенного, буйно поросшего водорослями железа, но это была еда. И боль заставила

её есть и спать – или то, что может сойти за сон по нашим понятиям – есть и спать, пока

не затянутся раны и ссадины…И эти советники впервые заставили Нэ жить одной и

думать самой – ах и ах, как это трудно и непривычно! Но зато теперь никто не гнал ЕЁ

убивать и умирать – и шли смена за сменой, и отступала боль, и уходил голод – ОНА

нашла ещё какую-то кучу железа. И оставался лишь спасительный страх. Нэ чувствовала,

Нэ знала, что где-то поблизости есть ещё одиночки – такие же напуганные, растерянные

как и ОНА…Но страх властно приказал ЕЙ сделать всё, чтобы никто о НЕЙ не узнал, не

увидел и не услышал. И это спасло Нэ.

  И когда мимо Тверди пролетела Стая – не большая, но и не малая: пара линкоров,

авианосец, крейсера, подлодки, эсминцы – ведомая молодой, напористой, нахрапистой

Они – Нэ устояла, не выскочила из рифов, не кинулась вслед. Кое-кто из одиночек – из

тех, кто посмелее или поглупее, кто попал под ментальный удар Они, присоединились к

Стае – и она пролетела мимо, спеша убить, разорвать, сожрать. Куда, кого – этого Нэ не

знала и не хотела знать, с неё хватило того, что она смогла удержаться – пусть от страха,

но смогла сама. А потом – там, далено, на самом пределе чувствительности – ОНА

увидела небывалое и невозможное – над Океаном распустилась невиданная аура,

ультрамарин и золотисто-красное, Вода и Огонь…И распустилась не смертельной схватке

– нет, Огонь и Вода были рядом, плечом к плечу, спина к спине. И в этом невиданном

цветке исчезла Стая, без следа, без памяти – и также исчезла Они. А потом Нэ услышала

Зов и не смогла противостоять ему – но страх исчез. Потому что это был не Зов Химе –

властный, злой, нетерпеливый – нет, совсем, совсем другой Зов…

  И Нэ откликнулась на Зов – потому что устала быть одна, потому что устала бояться. И

когда со всего разгона ОНА выскочила к Тверди, откуда шёл Зов – теперь уже сильный ,

мощный, подталкивающий вперёд – она не успела ни испугаться, ни развернуться –

потому что на воде , рядом с Твердью стояли трое. Нэ увидела их ауры – не в полную

силу, даже не в полсилы, и обессиленно распласталась на волне. И на одно её плечо

словно легла огромная и сильная ладонь – и от этой Силы, где неслыханно, невозможно

сплелись ультрамарин и золотисто-красное, веяло спокойствием и уверенностью. И на

другое плечо легла рука – не такая огромная, и не такая сильная, но словно отлитая из

текучего золота в ореоле ярка-красных брызг – и она была…Уже потом, очень потом

крейсер Свободной Глубины Аска Сорью Лэнгли Цеппелин, бывший Глубинный крейсер

Нэ-класса, а ныне известная среди своих друзей и подруг как Рыжая Бестия, а Флагманом называемая

почему-то Лиса Патрикеевна – поняла, что аура это была – веселье и отвага! А пока – пока

на лоб её легла ещё маленькая, но очень любопытная аура чистейшего ультрамарина – что

же, Нэ первый раз в жизни увидела Химе – маленького ребёнка. И за этими тремя

вперемежку на волнах и на берегу виднелись ещё ауры – Вода и Огонь…А потом они

пропали, свернулись – и Нэ увидела впереди троих на волнах: странная, необычная Химе

с отблеском Огня в глазах; и рядом самая настоящая Верхний крейсер, и рядом – ещё одна

Химе, маленькая, но тоже - самая настоящая…А вокруг уже смыкали кольцо эсминцы –

не злобно, а так…предупредительно; и стояли рядом(!) Глубинные и Верхние крейсера,

эсминцы и подлодки; а на берегу столпились кучкой Иные. И Нэ услышала, как та

странная Химе весело сказала:

- О! Гляньте-ка, кого к нам прибило! Ну что, леди и джентльмены, вот вам ещё одна ученица в нашей

Школе – кормите, воспитывайте и учите ЭТО…Видать, досталось бедняге изрядно!

                                                ДЕВУШКА С ГИТАРОЙ

Жила-была Глубинный крейсер…и не простой крейсер, а заслуженный, тяжёлый,

некоторым образом штабс-капитанский…Была она в меру удачлива, в меру нагловата, в

меру осторожна. В драки с Верхними предпочитала не ввязываться, в разборки между

крупными Стаями не лезла, хватала куски сбоку. Жрала тех, кто послабее, вовремя

уходила от тех, кто посильнее – в общем, жила…Даже стайку себе завела – не то, чтобы

такую уж большую, но с полтора десятка тушек набралось…

  Но только со временем стало Крейсеру как-то неуютно, чего-то стало не хватать в

жизни…Да и посудите сами – вчера, сегодня, завтра – всё одно и то же: спать, жрать,

убегать…Чего-то ей хотелось, а чего – и сама понять не могла! Иные и Верхние назвали

бы это душевным томлением и скукой; но есть ли у Глубинных душа , и испытывают ли

они скуку – в те поры было ещё под б-о-о-льшим вопросом!

..И разнеслась тут по Океану весть, смущая Глубинных – что есть в Океане Твердь, и что

творятся на той Тверди странные дела; мол, живут там и Иные, и Верхние, и Глубинные

во главе аж с самой настоящей Химе! И живут там очень даже неплохо, и в делах все и в

заботах, да таких – не здешним чета…И Химе их не давят, и Они не цукают, и вольницы

особой нету – а поди же ты, никто оттуда по своей воле не бежит; и коли кто приплывёт

из любопытства, то там и остаётся; а кто пожрать вволю приплывёт, или Стаю свою

пополнить – так тех и не видать больше, только обрывки в Глубину уходят!

..Долго крепилась Крейсер; и так думала, и эдак прикидывала, да так настоящим манером

ничего придумать и не смогла; и в буквальном смысле пошла по следам своих

предшественниц. Стайку свою поручила младшему Крейсеру, лёгкому – была у неё в

подручных одна такая – да и махнула к Тверди …И попалась там, да так по глупому

попалась – всех обошла, всех у той Тверди обхитрила, да тихонько так к самому берегу

прокралась – и тут УСЛЫШАЛА! А что услышала – и сама понять не может, только

почему-то и руки задёргались, и ноги и всё иное прочее – вроде как она сама по себе, а

тело само по себе. Не успела Крейсер обдумать это , не успела толком удивиться – тут её

и повязали Верхние да Глубинные (!)…А она и остановиться не может! Посмотрели на

неё Чужие, да одна Крейсер и говорит (ментально, конечно!)

– Что, понравилось?

А потом – и вовсе непонятно:

- ЭТО РОК, ДЕТКА!!! Ну пойдём, себя покажешь, на людей посмотришь…Ты, гляжу я ,

девочка музыкальная, а нам во второй состав как раз ритмухи не хватает…И давно пора

этим олдам из «LED KOLYMAGА» да задавакам из «GIRLS @ GUNS» задницы-то

надрать!

…Так и сгинула Глубинный Крейсер, без следа, да без памяти…И взошла над Тинианом

новая рок-звезда…И на все Марианы прогремела, а там и на всю Пасифиду! Да, а стайку свою

бывшая Крейсер встретила…и на путь истинный наставила – кому под левый глаз, кому –

под правый, ага!!!

Но это – уже совсем другая история…

С уважением Старый Блицтрегер

Уважаемые коллеги! 

Вот смотрите,какая интересная вещь получается, как говаривал папаша Мюллер....Да, Шин-Сан пока молчит-у него на то есть наверняка веские причины и доводы, и уж не нам его судить! Но! вот пишет Дикий Полярный Медведь - я далеко не всегда с ним согласен, скорее почти всегда несогласен-но он пишет, чёрт возьми! Есть,говоря нескромно, мои тексты-пусть старые,но не все их читали...И кое-что новенькое я тоже готовлю. А все остальные - слабо? Слабо написать пусть небольшой текстик-но в рамках сеттинга "Уровней..." ? Или мы так и будем читать очередные вздохи о том,что всё пропало, и жизнь уж немила с первого марта сего года? Ведь мир "Уровней..." даёт такой простор для фантазии...

Примите и проч.

Старый Блицтрегер

    Доброго всем дня!

И ещё один текст из серии "Заглянуть за горизонт". О встрече - Дев Флота и Девы Океана; людей и Девы Океана,и Девы Океана с собой прежней...И немножко о том,что в Дом,несущий беду в чужие жилища, тоже когда-нибудь может постучаться Беда...                                                                

                                                                  HIGHWAY 101

  ...Хайвэй 101, знаменитое Тихоокеанское шоссе! Когда-то, страшно давно, десять лет назад это было

одно из самых оживлённых мест в Штатах, но сейчас…Пустой Океан…Пустой Берег…Опустевшие,

полуразрушенные порты и базы с недожранными остатками «Большой дубинки дяди Сэма»….и новые базы,где новые хозяйки-Девы Флота. И над

опустевшим хайвэем октябрьский ветер несёт заунывное гитарное треньканье – какой-то одинокий,

бородатый, длинноволосый чудак на такой же одинокой уцелевшей бензоколонке; с одной стороны

горы, с другой – Океан…

  Здесь, на границе Калифорнии и Орегона, рядом с шоссе – небольшая бухточка в тени знаменитых

орегонских сосен. Раньше, до Войны, здесь текла автомобильная река; сейчас у заброшенной

бензоколонки, где гудит в соснах ветер с Океана да бренчит одинокая гитара, одна машина и два

мотоцикла….Потёртый уже, облупленный «Хаммер» Национальной Гвардии Орегона; и два

калифорнийских полицейских «Харлея», утыканных сине-красными лампами, как «Боинг» взлётно-

посадочными огнями – шериф округа Дель Норте и его зам.

  На площадке, что почти нависает над океанскими волнами, у хлипкого временного ограждения стоят

и нервничают двое – гвардейский капитан и шериф. Их подчинённые грудятся у бензоколонки,

вглядываются в пустынную даль хайвэя – туда и сюда….Выглядывает из конторки меланхолично-

спокойный человек с гитарой – и заталкивает его обратно, внутрь, дородный полицейский. Двое на

площадке молчат – шериф непрерывно, одну за другой, смолит «Лаки Страйк»,капитан безостановочно

мерит шагами площадку – четыре шага туда, четыре-обратно…

…Этот небольшой, чуть ли не школьный автобус, выкрашенный в серо-синий цвет, появляется с

калифорнийской стороны. На боку – эмблема Объединённого Флота. Сопровождение – а оно есть –

осталось где-то там, за поворотами хайвэя, а здесь…здесь из автобуса выходят трое флотских,

женщина в гражданском, а за ними – десяток девочек-девушек в повседневной серо-синей форме

Флота…

  Чуть раньше, в том самом автобусе:

…И всё же, мадам, Вы уверены, что мы поступаем правильно? - Мужчина говорит на хорошем

английском, но с чуть заметным акцентом, «галло» - Нет, я не спорю против самой идеи, но

привлекать и вовлекать этих людей – не рано ли? Я не осуждаю и не обсуждаю – в конце концов,

приказ есть приказ, я просто высказываю свои сомнения в частной беседе…

- У нас нет времени, Жермон, у нас просто нет времени, и вы знаете это не хуже, чем я…а может быть,

и лучше – а вот у женщины английский чистый, Оксфорд или Кембридж - Открою вам маленькую тайну

– мы ВСЕ оказались не готовы к такой встрече. Просто не готовы. Вот как-то нету готовых наработок

на случай ТАКОГО контакта с Глубиной…и тем более с их Флагманом…Это вам не шуточки про контакты

третьего рода – вы догадываетесь, сколько нам всем пришлось напрягаться, чтобы хотя бы установить

элементарное – ДОВЕРИЕ? А то нашлись тут такие…спринтеры. Заметили – у нас здесь нет ни одного

янки? Ну то есть вообще, конечно, есть - оперативники, технарей куча, связисты и так далее – а вот

здесь конкретно нет? Пожалуй, это один из немногих шагов, на который оказались способны лучшие

умы ООН и Объединённого Флота…А что касается людей – напомните-ка мне, Жермон, а вас-то как в

море занесло?

- Мадам, де Бюсси связаны с морем уже восемьсот лет! Мы-бретонцы, мы восемьсот лет служим -

сначала герцогам, потом королям, императорам, Республике – и Морю. Другой судьбы у де Бюсси

нет!...Подождите-ка, так вы меня только что…Ловко, сказать нечего!

- Зато теперь вы, я надеюсь, лучше понимаете этих людей… Майкл?

- Расчётное время прибытия …хмм, гостей – десять минут. Сопровождение, как и запланировано, на

стопе в миле от точки рандеву…здесь несколько поворотов трассы, вряд ли их кто-то увидит. Девчонки

в порядке, но люди наверху…волнуются. Очень волнуются. Они не понимают, что происходит.

- Мы сначала подойдём к ним, а потом туда, вниз…А вам, Жермон, я просто повторю то, что вы уже

поняли, но пока не готовы принять до конца. Таких как вы и эти люди там, наверху – миллионы,

десятки миллионов по всей Земле. Я не говорю пока про остальных – только о тех, кто живёт у

Океана…Вы ведь знаете про их нынешнюю жизнь, вы и сам – такой же, правда? У Океана ныне новые

правила игры, и нам выпал шанс принять их и сыграть по этим правилам – не только мне, вам или этим

девочкам – мы пришли и уйдём; а вот этим людям наверху…Так, девочки, мы выходим!

…Десяток девчонок в форме, негромко переговариваясь, столпились у автобуса, разбирают свои бэги…

От почти сопливых пятнадцати до почти взрослых двадцати, блондинки, брюнетки, шатенки…одна –

явная азиатка. Люди на площадке несколько мгновений непонимающе смотрят на них – и потом

застывают по стойке «смирно», с ладонью у виска. Летит вниз недокуренная сигарета шерифа, застыл

на полпути капитан – приехали канмусу, Девы Флота, последняя надежда этих людей…

  Тишина, тишина…Тишина над крохотной бухтой; тишина над сто первым хайвэем; тишина над

прибрежными отрогами Сьерра-Невады. Только слышен плеск волн в бухточке – Океан вечен; только

шумят и поют сосны – ветер вечен; только чуть слышно тренькает гитара что-то из «Криденс» -

музыка вечна. И в этой тишине смотрят друг на друга - люди и Дева – уже не Глубины; уже, пожалуй,

Океана…Молчит Рэм – он сделал своё дело, он привёл сюда эту Деву…Молчат канмусу – они смотрят на

мир проще, для них есть Враг и есть Друг; и если кто-то дерётся плечом к плечу – он Друг, а

остальное приложится; молчат моряки – они уже что-то видели и что-то слышали. Но люди там,

наверху – они здешние, они родились и выросли здесь, здесь жили и работали, влюблялись и

дружили, радовались и горевали – а потом пришли такие, как ОНА – и взорвали, потопили,

расстреляли, убили…Эти люди остались, потому что не смогли или не захотели уйти; или потому что им

некуда уходить. И сейчас оттуда, сверху, они смотрят на НЕЁ – исчадие Ада, Ужас Глубины, странное

существо, что приняло чьим-то капризом облик молодой девушки…И стоит на берегу, сжимая в руке

старого плюшевого мишку, и молча смотрит на них…И плещется в глазах океанская синь. А вокруг

разложены вещи той, что ушла когда-то в Глубину и стала ЭТОЙ - есть у канмусу такая традиция,

возродившаяся спустя полвека. Этих вещей немного – да много ли личных вещей у юной девушки –

солдата? Немного одежды, бельишко, кое-что из косметики, кое-что из бижутерии, смартфон или

мобильник, много – ноут, всякая мелочь…и старый плюшевый мишка. Вот и всё, что подруги сохранили

и привезли сюда, чтобы вновь отдать ЕЙ.

…Но нельзя стоять и молчать бесконечно. И двое идут вниз, к берегу, к Океану; двое идут – Закон и

Порядок…Чуть впереди – Закон, и сияет на груди звезда шерифа; чуть сзади – капитанские полоски

Порядка. Закон, как положено, спокоен и деловит; в руках у шерифа – не «Смит-Вессон» - ручка и

планшет с листом анкеты. Капитан привычно-задумчиво потирает ладонью свежевыбритый

подбородок, а спину сверлит взгляд подчинённых, что столпились там, на самом краю площадки. Здесь

и сейчас не канмусу, даже не моряки – эти двое здесь Власть; и от того, что скажет и сделает Власть,

зависит очень многое…

…И поэтому шериф спокоен и нетороплив – тот самый полицейский инстинкт уже подсказал ему, что

делать, и правильно подсказал. С морячками и с этой чудной (ударение на первом у!)мисс,

командиром их - вот уж кто настоящая леди – ещё поговорим; и с девчонками, Девами Флота,

обязательно поговорим про жизнь, про войну и мир – вот здесь и поговорим, на этой бензоколонке,

под гитарное треньканье. И даже этот чудной синеглазый парень подождёт – первый раз он здесь, но

не последний – шериф готов биться о любой заклад. И значит – к той, кто под балахоном и

капюшоном, кто вышла из Океана… И остановившись на предписанном инструкцией «расстоянии

внутреннего комфорта» (и безопасности, чего уж там…), шериф громко и внятно произносит:

- Мисс, прошу Вас назвать своё имя и указать цель пребывания на территории штата Калифорния

(капитан успевает-таки вставить – и штата Орегон) и Соединённых Штатов Америки!

И снова молчание. Только плещет океанская волна в глазах под капюшоном…Чуть заметно

шевельнул плечом Рэм; чуть шевельнулся балахон и то, что под ним.

- Я пришла сюда по уговору с Флотом, чтобы вспомнить и забрать моё по праву! Когда-то я была ЕЮ,

такой же, как они – капюшон кивает на обступивших канмусу – я это знаю, но не помню…Потом я

стала такой, какой стала, но это была не я. Чужая воля, чужой разум, чужая жизнь…Здесь я встретила

и узнала своё прошлое, и здесь я окончательно стала собой – не той, что была Человекам; и не той,

что было ТАМ – кивок за спину – собой. А ещё – ещё я пришла посмотреть на вас, на людей…Я буду

смотреть и думать, много думать. Тебя устроит такой ответ о цели?

- Вполне, мисс…И всё же – кто Вы?

- Кто я? КТО Я?

Летят в сторону ошмётки балахона; спадает с головы капюшон. Бывшая канмусу, бывший Глубинный

крейсер Ри-класса – в том самом чёрном платье языческой жрицы -Апостола ВОЙНЫ, СМЕРТИ и ПРАВОСУДИЯ, туго облегающем грудь и почти полностью открывающем длинные, стройные ноги… Чёрный чепец на голове, чёрные струны подвязок по белой коже, белые банты и оборки…В правой руке – и не уследишь откуда – та самая то ли

алебарда, то ли секира, то ли просто «заточенная половинка канализационного люка» (эх,

потрудилась Мэг!) а левая прижимает к груди старого плюшевого мишку....

 - Меня зовут Ро-ри. РОРИ! Р-ОО-Р-И!!!

С уважением

Старый Блицтрегер

Доброго всем дня!

Выкладываю ещё один текст из серии "Заглянуть за горизонт...". 

                                                                   СЁСТРЫ

А девочки смеются-

У девочек Война.

Девочки хотят ярко-красного вина...

  Снятся ли канмусу сны? И если снятся, то - какие? Вот тема, которую обсуждают

псевдоучёные мужи в разухабистых ток – шоу, благонамеренные обыватели перед

телеэкраном с банкой пива, прыщавые неполовозрелые блогеры и просто идиоты и

фанатики всех мастей и калибров…

Что же, успокою Вас – да, канмусу, как и всем людям на нашей планете, снятся сны. На

девять десятых они ничем не отличаются от снов их обычных сверстниц; и сюжеты те же

– из жизни и ТВ, из Интернета и кино, у некоторых – ещё и из книг…Сны снятся смешные

и грустные, странные и страшные, романтичные и просто влажные – а что вы хотите от

этих девочек и девушек? Снятся, конечно, и сны военные – бои и взрывы, пожары и

ранения и смерть подруг…Но что в этом удивительного – их сверстницам снятся сны про

свои школы и колледжи, институты и университеты и офисы, а канмусу – снится ИХ

война. И уходят эти сны утром как обычные ночные кошмары – проснуться, встряхнуться,

выпить горячего крепкого кофе или чая (или то, что так называют канмусу). И – вперёд, с

головой погрузиться в заботы вчерашнего дня, или дня сегодняшнего, в будни учебные

или боевые…

  Есть ещё десять процентов снов, после которых просыпаешься в холодном поту, с бешено

стучащим сердцем и пересохшими губами, и не понимаешь, где ты и кто ты. Это-сны

твоего корабля, и это – опасные сны…Но к счастью, есть и зазубренные правила, и надо

бежать к командиру, и немедля докладывать ей об этом сне…И нахмурившаяся командир

поведёт такую бедолагу не в класс, на полигон или в такзал, а поведёт её в отдалённый

корпус под скромной вывеской «Базовый отдел Корпуса Мониторинга». И там сидит

много очень серьёзных людей – мужчин и женщин, пожилых и молодых, военных и

штатских, и они окружены морем приказов, наставлений, инструкций и методических

указаний…Не надо над этим смеяться – каждая строка в каждом из этих документов

написана иногда кровью, и всегда – чьим-то горем и чьими-то слезами…И если это

случится на самой передовой базе, на фронтире – туда полетят вертолёты, помчатся

быстроходные транспортники – на подводных крыльях, на воздушной подушке, с

мобильной группой психологической поддержки и усиления, чтобы успеть, чтобы не дать

сорваться.. Потому что слишком велики ставки, потому что за психологическим

состоянием одной канмусу – жизни тысяч людей…и потому что были уже печальные

примеры…Но, в общем, и это сейчас уже не так страшно – есть специалисты, есть

наработанные методики, есть медикаменты, есть специальная компьютерная сеть с

участием ведущих мировых центров и светил – и эти кошмары лечатся, забываются,

уходят. И от твоего Корабля остаются те воспоминания, что нужны в бою – навыки,

умения и боевой дух…

  Но скажите мне, что прикажете делать канмусу Полине «Пылкий» Титовой, почти

выпускнице Учебного центра Объединённого флота в Куре, русской девочке - эсминцу

пятнадцати лет отроду, которой уже второй раз, почти подряд, снятся чужие сны? Снится

ей, что она-эсминец, что она – в страшном, почти что врукопашную, бою с Глубинными,

что она успевает дать свой (чей?) торпедный залп – а потом удар, темнота, боль, и чей-то

чужой властный приказ …и глухая, беспросветная, нескончаемая тоска…. К кому бежать

с таким сном – к подругам, командиру, Мониторам? А может – лучше пока промолчать,

подождать, понадеяться на извечный русский «авось» - авось пронесёт и уйдёт само? Тем

более, что во всех этих приказах и инструкциях о чужих снах ничего не говорится…И

додумать мысль не даст ревун боевой тревоги – ночной тревоги! Ха, начальство

помалкивает насчёт ЭТОЙ тревоги, но мы-то уже взрослые, мы-то знаем, что это – и

значит, побоку все ночные мысли – потом додумаем! И бегом-бегом на плац, а потом в

доки, в деловую предпусковую суету и не спавших вроде технарей, вооруженцев,

связистов…Дядьки эти сурово помалкивают на все наши вопросы, но глаза-то не скроешь

– волнуются глаза за всех девчонок и тебя в частности, а руки вновь и вновь проверяют

весь обвес и амуницию, чтобы – упаси Бог – не подкачало в самый нужный момент…И

значит – будет ДЕЛО!

  Над Куре – холодный осенний ночной норд-ост с гор, с Кумано…И вроде по-летнему

ещё тепло, да только пробирает уже сентябрьский холодок, и взбалмучивает воды

Внутреннего Японского моря, в гавани да в бухтах – потише, за островами – на три, а то и

четыре балла, и рвёт норд-ост шапки белой пены с верхушек волн. И видимость не блещет

– затянуты луна да звёзды осенними тучами – но для эсминца погодка хоть куда! И

мчится неровная цепочка канмусу через узенький проход: ошую – остров Куранаши, да

одесную – остров Номи, а дальше – открытое море! И ведёт их флагман Учебной

флотилии эсминцев лёгкий крейсер Кисимото «Натори» Харуми – умница Харуми,

красавица Харуми, Lucky girl Харуми, что пять лет отвоевала с Глубинными и уже второй

год воспитывает юную поросль…И ведёт она флотилию тридцадиузловым ходом , а за

ней, подивизионно, по четыре, мчатся, режут волны девчонки – эсминцы сквозь ночную

тьму – лишь помигивают красным «топовые» фонарики на спинах…И летят за спинами

девчонок длинные, вытянутые тени их Кораблей, созданных для скорости и удара. Летят

японские «Асасио» и «Югумо»; летят американки «Сомерсы» и «Флетчеры», и советские

«Семёрки» да «Семьушки» летят…И парочка отчаянных «Трайблов» Ройал Нэйви –

«Коссак» да «Зулу»( о эти непокорные зусулы!); и парочка французских

контроторпилльеров, длинных и элегантных, как мушкетёрская шпага…И парочка

немецких «тридцатьчетвёрок», и парочка знойных чернооких итальянских «Сольдати»; и

вдруг затесавшаяся сюда шведка…Хорошо идут дивизионы, ходко идут, не

растягиваются, хоть в каждом девчонки разные, и корабли разные – из разных стран, на

разных языках, и у каждой история своя – не дураки такое придумали, умные люди…

Чтобы потом, и на базах, и в бою – одним целым были, чтобы друг друга не то что с

полуслова – с полувзгляда понимали; и чтобы было с кем делиться своими девчачьими

ещё (лет-то каждой четырнадцать, много – пятнадцать) радостями да горестями, а не в

душе таить.

…..Летят по волнам девчонки! Летят на ночных учениях с пуском боевых торпед «в

условиях, максимально приближенных к боевым»…Летят в кильватерной колонне за

флагманом – а где-то там, впереди – мишени; чудо бионики и электроники,

материаловедения и двигателестроения – Глубинные! Чудо японской техники и русской

смекалки, сумрачного тевтонского гения и американского практицизма;  ой непростые мишени…Но сегодня у них судьба незавидная, сегодня – ТОРПЕДНАЯ АТАКА! И летят девчонки на тридцати пяти узлах, за

флагманом, и – ЗАЛП! А умница «Натори» выводит, как наседка цыплят, своих девчонок

на разворот – а много ли тем девчонкам места надо, чай не эсминцы стодвадцатиметровые

– и обратно, вдоль строя мишеней, на циркуляции…Да так, что чуть боком на волну не

ложатся, на зависть любым фигуристкам – а среди тех девчонок и фигуристки есть! И

снова – ЗАЛП! А дальше рассыпает строй Харуми, встаёт сбоку, чтобы виднее было – и

идут в атаку дивизионы…В кильватер идут – и ЗАЛП! Строем пеленга идут – и ЗАЛП!

Фронтом идут, с поворотом «Все вдруг» - и ЗАЛП! А дальше – дальше ломаются все

строи, и среди непроглядной осенней дождливой темени летят в атаку девчонки, узлы

выжимают – тридцать пять…тридцать семь…сорок…завелись – не остановишь! Летят по

гребням четырёхбалльных волн, в клочьях пены и мириадах брызг, летят и визжат – от

скорости, азарта, страха и неслыханного адреналина в крови – ТОРПЕДНАЯ АТАКА!

Долететь, дотянуться, успеть – сквозь шквал своего и чужого огня, а там – к чёрту, к

дьяволу, на дно морское, в сундучок Дэви Джонса…ТОРПЕДНАЯ АТАКА!

  И летят за девчонками тени ИХ КОРАБЛЕЙ – и они счастливы; и это – тот высочайший

момент слияния души девушки и души корабля, слияния полного, абсолютного! Когда –

то, уже давно, уже в истории – восемьдесят, девяносто лет назад – эти корабли

проектировали на кульманах в тиши конструкторских бюро; а затем они рождались в

грохоте стапелей и брызгах сварки; и пели турбины, трещал набор, летели заклёпки и

рвались сварные швы – и всё ради этого мига – ТОРПЕДНАЯ АТАКА! Вот смысл жизни

эсминца – того, прежнего, настоящего, не нынешнего – ракетного, радарного,

электронного, эсминца лишь по названию! И вот сейчас смысл жизни этих девчонок…О,

завтра, на разборе полётов, очень взрослые и очень серьёзные дяди с большими звёздами

на погонах и шевронах подробно объяснят эсминцам, где и в чём они были неправы; и

Кисимото «Натори» Харуми от себя добавит, раскрасив картину без красок и цветных

карандашей, так что будут девчонки краснеть, бледнеть и снова краснеть…А потом, на

адмиральском часе, в кубриках будут разборки устраивать – кто облажался, да кто

лоханулся, да кто вообще ни разу не в теме – серьёзные разборки, мало что без

рукоприкладства. А вечером построят весь Учебный центр на плацу и под развевающиеся

знамёна все эти серьёзные и строгие дядьки будут девчонок хвалить и поздравлять с

успешным выполнением учебно-боевой задачи, и расскажут о поражении всех целей, и

закончат традиционным «Так держать!». И девчонки будут стоять красные от

переживаний и напыжившиеся от гордости – но всё это будет потом…

А сейчас – ТОРПЕДНАЯ АТАКА!

…Ночью, после всех торпедных переживаний, эсминцу Полине Титовой, которая «Пылкий», снова приснился сон – не

свой, чужой…Но был он гораздо чётче, ярче, многоцветней – словно кто-то где-то властно

приказал:

- Резкость на обзоре!

И на этот раз Полинка кое-что запомнила – из тех воспоминаний, которыми не

поделишься ни с кем, даже с лучшей подругой, даже с привыкшим ко всему Монитором!

…А утром их огорошили новостью. Принесла новость Лив Джонсон «Ливермор» -

командир второго учебного дивизиона. В обычном состоянии Лив любила позадаваться –

и именем (Оливия!), и шикарной копной каштановых волос, и опытом с мальчиками

(правда, ещё до Призыва, но всё-таки!). Но тут пробило и её – после завтрака, но перед

построением она бегала по каким-то делам в Штаб, к строевикам – всё же выпуск уже

скоро – и увидела…И Лив выдержала трагическую паузу и почему-то, очевидно от

волнения, полушёпотом рассказала, что своими глазами видела(«Да чтоб меня Чужие

сожрали!») – у Штаба стоит целый кортеж, народу больше чем на День Независимости! А

в центре – какой-то парень, взрослый – лет двадцать пять! – и чудно-о-ой, а рядом –какая-

то Глубинная! Ну точь-в-точь как их в учебных программах показывают….Дальше Лив

сбивчиво начала рассказывать, что ей пришлось срочно уходить, и почему-то сначала

потёрла ухо, а потом – попу.

Но на это внимания никто уже не обратил – сбежавшиеся на потрясающую новость

девчонки аж из четырёх дивизионов подняли неслыханный галдёж. Причём чем громче

они шикали друг на друга, тем дальше галдёж разносился. На многообещающий шум

подошли подлодки, потом крейсера – словом, круги по воде расходились…В самой

новости не сомневались – у Лив было немало грешков, но на столь откровенной брехне её

ещё не ловили. Толпа немедленно разделилась на два лагеря: скептики утверждали, что

это – новая учебная программа, а приехали ряженые разработчики – но тут обиделась уже

«Ливермор», заявив, что парочка эта – может и ряженые, а вот Тёмная аура у обоих

настоящая….Вторая половина вспоминала про месяц уже гуляющие по Флоту слухи и

строила фантасмагорические предположения, клонящиеся к спасению родины. Сошлись

все на том, что как бы хорошо самим на эту парочку посмотреть, и, имея перед глазами

пример с Лив – как бы им за это ничего не было…И конечно, все скопом пропустили

Кисимото Харуми – а уж «Натори» даже курсантки - крейсера побаиваются!

Порядок был восстановлен быстро: девчонки с других факультетов как-то незаметно

исчезли, а свои…Свои не успели – и получили всё причитающееся! А на Полину

командир посмотрела …странно, скомандовала надлежаще и повела с собой – в Штаб!

…..Чуть раньше, Учебный центр ОФ «Куре», штаб:

- И всё-таки, уважаемый Рэм, почему Вы привезли именно ЭТУ… девушку? Нет, я

понимаю, что Ваша «Девушка с Хвостом» - это слишком, но у Вас же есть и более…э-э-э

…вменяемые лица?

- Что же, теперь я отвечу. Ей снятся сны.

- Вот как?

- Вы зря иронизируете, сэр. Вспомните, чем это закончилось совсем недавно…

Молчание. И голос первого собеседника – но чуть изменившийся:

- Да; виноват и приношу извинения. И всё же – что снится этой вашей…крейсеру?

Поверьте – для НАС это не праздное любопытство….

- Право, не стоит. Я вновь отвечу – ей снятся сны. Учитывая, КЕМ она была ещё три

месяца назад – для НЕЁ это очень много, не находите? Но главное – ЧТО ей снится….Ей

очень трудно - она ещё мало что знает и понимает, и далеко не всё может объяснить, но

одно я понял – когда она вблизи от Куре, сны становятся ярче, сильнее…если угодно –

эмоциональнее. И это – ЧУЖИЕ сны.

- Вот как? Интересно, очень интересно….Вы нас всех заинтриговали. И всё же?

- Вот ЭТО она мне нарисовала неделю назад.

 И на стол летит небольшой листок бумаги. Первый собеседник аккуратно берёт его,

смотрит…хмыкает и тихонько присвистывает. А потом говорит кому-то в полутьму за

спиной:

- Взгляните-ка , Вилли…. Кажется , это ваша?

Невидимый Вилли долго молчит, смотрит, потом говорит – по-английски, но с лёгким

акцентом:

- Это эсминец «Эрих Стейнбрикк»; её звали Эльза…да, Эльза Ройсс, и она не вернулась

из боя три года назад. Но откуда…

- Вы помните всех ваших канмусу, Вильгельм? Извините, что я так вас называю..

Снова молчание. И в ответ:

- Не стоит извинений…И я помню всех своих девчонок – не так их и много, а тогда -

тогда они были наперечёт. Мы все помним наших девчонок – и живых, и ушедших…И да

– я – контр-адмирал Вильгельм Штейнбрюккер. А Вы – Рэм?

- Теперь мы знакомы. А ЭТО – это с большим трудом, почти наугад нарисовала мне та…

тот Глубинный крейсер, что приехала со мной.

….В комнате стоят двое – лицом к лицу, глаза в глаза. Нет, комната не пуста – в тёмном

углу стол, стул, на стуле сидит Рэм…За дверью – люди: канмусу, моряки, штатские; и там,

наверху, где под потолком по кругу идёт сплошной тёмный ряд поляризованного

бронестекла – тоже люди. И всё-таки сейчас в комнате – только эти двое…Та, которая

когда-то была канмусу, была человеком – и стала Глубинной; и та, которая здесь и сейчас

канмусу и человек. И есть третий – он тоже здесь, но это не человек и не Глубинная – это

корабль….Три года назад одна из них была этим кораблём и ушла в Глубину – в бою,

прикрывая своих подруг и уходивших людей; но когда-то корабль после проигранной

войны возродился под чужим флагом, флагом страны-победительницы; и в другой стране вновь воплотился в канмусу.

…Двое стоят друг против друга – и между ними стена. Стена невидимая, но от этого ещё

более прочная – стена ненависти, страха, непонимания – и стена эта накрепко, на века

спаяна кровью и жизнями – десятками, сотнями тысяч жизней. И что может даже не

сломать – а хотя бы поколебать эту стену? Но взмахнёт крылом бабочка – и рушатся

царства, и меняется ход истории…И поверх стены доносится до Полины слабый,

неуверенный голос:

- Кто ТЫ?

- Я – Полина Титова, Дева Флота, аватара эсминца «Пылкий». А кто ТЫ?

И в ответ – такой же слабый, неуверенный голос :

- Я – Марджери, крейсер Свободной Глубины Ри-Класса…

- И всё?

- И всё…

Но звучит это как-то неуверенно, словно там, по ту сторону стены, хотят сказать ещё что-

то – и не знают, что сказать. И молчание – и здесь, и за дверью, и за бронированными

стёклами. И - удар ауры Глубины – от которого леденеют люди, леденеют канмусу…

….Холод, холод Глубины выдувает тепло из тел, выдувает тепло из комнат, коридоров, из

всего огромного здания Штаба Учебного центра «Куре». Но наперекор этому холоду

звучит голос Рэма:

- Да, ты – Марджери, Маргарита, Рита– крейсер Свободной Глубины…Но кем ты была РАНЬШЕ?

Вспоминай!

И медленно, нехотя, словно сквозь сон, звучит голос Риты:

- Я была…я была…Я была Зет – пятнадцать.

Торжественно и чуть грустно, вовсе не флагмански говорит Рэм:

- Три года назад ты была Эльзой Ройсс, канмусу эсминца Z-15 «Эрих Стейнбрикк».

Полина, это – твоя…

И снова молчание – и ледяной холод; холод в крови, холод в сердцах. Лишь часы

бесстрастно выкидывют на экран цифры, отмеряя кому мгновения, кому – оставшуюся

жизнь. И протягивает руку Полина – кто знает, быть может от этой руки дрогнет стена?

- Но кто-то станет стеной, а кто-то плечом, от которого дрогнет стена (с)

- Здравствуй, сестра!

Кто подсказал ей эти слова – Рэм, люди вокруг, память сердца? Но СЛОВО сказано – и

откликаются по ту сторону стены:

- Сестра…

И рушится стена – пусть только здесь и сейчас; уходит из сердец холод, садится на стул

обессиленный Рэм – и выносит бронированную дверь «Натори», в кровь искусавшая губы

и кулаки…А за ней ещё канмусу, люди – смеются, что-то кричат, обнимают Полину,

обнимают Рэма, кто-то обнимает Марджери – а та лишь недоумённо смотрит вокруг, не очень

понимая – что происходит? И всё стихает – идут Адмиралы…

  Так; а теперь все мысли побоку, теперь важно лишь одно – мгновенно оглядеть себя,

мгновенно поправить что – то - что успеется – на сестре, и вперёд – стать по стойке

смирно и отчеканить, обратившись почти к божеству, начальнику Центра, которого и

видела-то три или четыре раза на торжественных мероприятиях, бросить ладонь к виску…

- Господин контр-адмирал, сэр, разрешите обратиться к господину адмиралу?

Пожилой японец неодобрительно хмурится (ох и влетит же мне! Камчаткой потянуло…),

а потом…вдруг улыбается, обречённо машет рукой и говорит:

- Вольно! Можете обратиться…

Вольно – ха, как бы не так! Нет уж, стою – и рука у виска; а с сестрой потом

поупражняться надо, совсем не шарит девочка…А адмирал стоит, серьёзный дядька – аж

жуть, честь отдаёт по своему, по - американски, как их девчонки…Ну держись, Полинка!

И ты держись, сестра!

И:

- Господин адмирал, сэр, разрешите обратиться?

Адмирал лишь кивает – и как по волшебству затихает разноязыкий говор; адмиралы,

свитские офицеры, канмусу, штатские – все застывают…И уже громко, уверенно, чтобы

все слышали – а, была не была:

- Господин адмирал! Господа и (заметив краем глаза триколор на чьё-то куртке)

товарищи! Леди и джентльмены! Позвольте представить Вам мою сестру по кораблю,

Крейсер Свободной Глубины, Деву Океана Марджери-Маргариту!

Тишина, тишина, тишина…Тишина вязкая, плотная, хоть руками разгребай… И в этой

тишине голос Девы Океана:

- Это – моя сестра!

Я не знаю, что будет дальше – я не Господь Бог и не первый после Бога – не Автор….Идёт

война, и сейчас обе они – лишь звёздный иней на полоске остро наточенной стали под

названием Объединённый Флот. Они живут в полночи; и увидят ли рассвет – кто знает?

Войдёт ли Маргарита в дом где-то в Тюрингии – в дом, откуда Призыв позвал когда-то

Эльзу Ройсс? В дом, где на видном месте – портрет четырнадцатилетней весёлой

немецкой девчонки в траурной рамке, под ним – извещение о гибели и полочка с

наградами – прижизненными и посмертными…Что она скажет родителям и брату – и

чьим родителям? Я не знаю…

С уважением

Старый Блицтрегер

Добрый всем вечер!

...И совсем небольшой текст. Просто чтобы улыбнуться.

"Джеки" Миллс любил на досуге повоспитывать своего шефа СБ коммодора Уолтера Донована. Особенно когда тот слегка терял связь с  реальностью...Иногда это были громовые разносы в стиле его пра..., иногда разносы устраивало начальство Донована, науськанное вице-адмиралом, но частенько разговоры носили вполне мирный характер со взаимными приколами и подковырками. И однажды во время такой беседы за стаканчиком отменного австралийского виски, Донован обмолвился, что вот-де есть люди, которым и он доверяет. На что Миллс хитро прищурился и слегка помедлив,выдал явно где-то услышанное:

 - Дружище Уолтер, Вы, как контрразведчик, лучше других должны понимать:в наше время доверять нельзя никому. Порою даже самому себе...

Помедлил и добавил:

 - Мне-можно!

Видимо,на лице Донована явно отразилось удивление пополам с недоумением, потому что "Бешеный Джеки"довольно ухмыльнулся:

 -И чему вас только учат на вашей Ферме? Дружище,я вам советую поговорить со здешними русскими. И попросить их объяснить эту фразу. Уверяю,вы услышите много нового и интересного.... 

С уважением

Старый Блицтрегер