Coraline Gynt

Он трахал её, когда хотел. Где хотел. Чем хотел.
Он говорил, что делает это из страсти.
Но это была только власть. Грязная. Жестокая. Его.
Она принадлежала ему. Её голос, тело, оргазмы, страх.
Шесть лет он забирал у неё всё — шёпотом, ударом, спермой.
Он называл её любовью всей своей жизни.
И трахал, как собственность.
Шесть лет она жила как кукла.
Покорная. Набитая страхом. Застёгнутая на чужое удовольствие.
Её оргазм — это приказ. Её боль — его возбуждение.
Она была идеальной. Подчинённой. Обезмолвленной.
Пока в доме напротив не зажёгся свет.
Пока другой мужчина не начал наблюдать.
Он не тронул её. Не задавал вопросов.
Он просто был рядом.
Пока один бил её под дых — другой ловил каждое её движение глазами.
Пока один насиловал — другой молчал и слушал.
Он не предлагал спасения. Не звал за собой.
Он просто позволял ей быть — без приказа. Без боли.
И когда он скажет ей: «Ты не обязана мне верить», — она впервые решит: «Но я хочу тебе верить».