Пытаться, патыться.
10
10
85
85
Заходил
«Ледяной Архив: Хроники Великого Оледенения»
Собранные в руинах дневники тех, кто встретил необъяснимый апокалипсис лицом к лицу. Студент-медик в осажденной "Цитадели". Подросток, запертый в ледяной квартире. Ученый, ищущий разгадку холода. Мать, отчаянно спасающая детей. Солдат, потерявший часть. Сквозь их строчки – жгучий холод, унижение борьбы за глоток тепла и кроху еды, и медленное замерзание не только тел, но и самой человечности.
Десятки судеб. Последние свидетельства. Одна ледяная могила цивилизации.
Собранные в руинах дневники тех, кто встретил необъяснимый апокалипсис лицом к лицу. Студент-медик в осажденной "Цитадели". Подросток, запертый в ледяной квартире. Ученый, ищущий разгадку холода. Мать, отчаянно спасающая детей. Солдат, потерявший часть. Сквозь их строчки – жгучий холод, унижение борьбы за глоток тепла и кроху еды, и медленное замерзание не только тел, но и самой человечности.
Десятки судеб. Последние свидетельства. Одна ледяная могила цивилизации.
Эти тексты исследуют смерть через призму обыденности.
Ожидайте абсурдного юмора, корпоративной эстетики там, где ее меньше всего ждешь,
и щемящих вопросов о смысле существования — будь то бухгалтерские отчеты или недоеденная печенька.
Здесь Смерть — не монолог, а диалог: усталый, бюрократичный, иногда неожиданно теплый.
А жизнь, даже в самых скромных ее проявлениях,
упорно ищет (и находит) красоту в тени её регламентов.
Ожидайте абсурдного юмора, корпоративной эстетики там, где ее меньше всего ждешь,
и щемящих вопросов о смысле существования — будь то бухгалтерские отчеты или недоеденная печенька.
Здесь Смерть — не монолог, а диалог: усталый, бюрократичный, иногда неожиданно теплый.
А жизнь, даже в самых скромных ее проявлениях,
упорно ищет (и находит) красоту в тени её регламентов.