Екатерина Синякова

«Разорвем кровные узы и превратим друг друга в фарш, чтобы защитить интересы рейдеров, развязавших войну еще до нашего появления в Улье, или пошлем всех к черту и продолжим путь рука об руку? Есть ли у нас выбор, брат?..»
«Не жди от меня правильных и красивых поступков; я перешел черту, произошедшие со мной изменения необратимы. Мы с тобой угодили в западню, брат. Наши роли предопределены. Наличие выбора лишь иллюзия, которую мне придется развеять. Прощай!..»
Когда и при каких трагических обстоятельствах началась «шахматная партия», разрушившая жизни угодивших в Улей «пешек» и «дальнобойных фигур»? Ответы на эти вопросы причинят много боли. У участников кровавого замеса появится возможность убедиться в том, что люди намного хуже и опаснее толпы голодных медляков и матерых мутантов.

«Я могу быть другом, благородным, чутким; я могу стать союзником, преданным, бесстрашным. Моя протянутая рука не роза с шипами, прими ее.
Я могу быть врагом, ненавистным, подлым; я могу стать соперником, устрашающим, наглым. Моя протянутая рука — дикий шиповник, который ранит, отступи на шаг, чтобы не истечь кровью.
Наши стремления и помыслы порой меняются. Я не застывшая в озере вода, а бурная река, которая скоро выйдет из берегов. Причина половодья ты».

В Улей угодила еще одна пешка, только она не желает быть "съеденной" во время размена, а реализует такую шахматную задачу, как эксельсиор, неспешно, но верно продвигаясь в ферзи.
«Ничья? Нет. Эту партию мы проиграли, когда оказались по разные стороны "стола". Кем мы стали? Соперниками? Вряд ли это слово в полной мере может передать неприглядную действительность. Врагами? Уже горячее. Докатились. И что будем делать теперь? Разорвем кровные узы и превратим друг друга в фарш, чтобы потешить самолюбие предводителей отрядов рейдеров, развязавших войну задолго до нашего появления в Улье, или пошлем всех к черту и продолжим путь рука об руку? Есть ли у нас выбор? Осталось ли в тебе хоть что-то от человека? Матово-черная пустота, вытеснившая блеск жизни из твоих глаз, лишает меня надежды. Больно».

«Все просто: если хочешь держаться на плаву, нужно стать куском… "пенопласта". Мне не до сантиментов. Я не собираюсь пополнять ряды моралистов-утопленников. У безжалостных подонков больше шансов добиться своего, поэтому я не должен ни в чем им уступать. Я догребу до берега.
Для того, чтобы продолжать дышать и видеть сны, я готов преклонить голову и стать тем, кого ты хочешь видеть. Бей, режь по живому сколько влезет, я не буду дергаться, звать на помощь и просить тебя остановиться. А когда ты собственноручно вылепишь из меня социопата, закаленного безмерной жестокостью и равнодушного до невозможности, я, заливаясь смехом, уничтожу тебя».