Ирина Ростовцева

– Я женился, – обрадовал Киру муж. Такую новость следовало осмыслить. Кира, на всякий случай, улыбнулась, хотя совершенно ничего не понимала.
Кирин муж, а точнее сожитель, женился. На молдой, самостоятельной девице, а довершении всего - поэтке.
Кира начинает новую, безДимовую жизнь. И хуже того - сама писать)

Дима бабушку почти не помнил. В лицо. Только тяжело висящие руки на ситцевом халате. Железный стук спиц. Кушай молоко. И сгорбленная худая спина, тянущая санки. Высокие валенки, зелёный выношенный пуховичок, на голове “шалочка”. И белая прочная верёвка, соединяющая его, Диму-карапуза, и бабушку, штурмующую сугробы по дороге домой из садика.

За два года он ни разу не пожалел о своей судьбе. Только иногда наваливались образы прошлой жизни. Тогда не крик отчаянья, но глухая обречённость душила его. В сорок пять лет он уже старик. Пугает своим видом даже прибитых горем, зарёванных посетителей. Но хранитель слёз не покинет своего кладбища. Хранитель слёз – последнее утешение уходящим. Он не бросит их, и он знает, что некому будет оплакать его.

Тяжёлый красный фотоальбом. Колодец дней забытых. И вспомнить хочется, и смотреть страшно. Открыть и увидеть себя ребенком. Сожмётся сердце от живого любопытного взгляда. Чёрно-белые плотные картонки хранят тебя светлого и спокойного. Без печати прожитого на лице, без сомнений в усталых глазах, без сутулых плеч и выдавленной улыбки. Сбросить груз. Посмотреть на себя настоящую, какой быть хотела, но не стала. Где ты, маленькая девочка с косичками? Увижу ли тебя, хоть ненадолго, в зеркале? Яна гладила пальцем молодых родителей на фото. Совсем скоро она оставит знакомые скрипы и запахи дома за спиной. Родные, знакомые с детства тропинки заметёт, и они навсегда забудут звук её шагов.
После смерти родителей Яна собиралась уезжать из родного посёлка не оглядываясь. Мистика или любовь задержали её в Ветреном?

– Вам не кажется, что в зале наши персонажи? – Божор Ванилович раздвинул боковой занавес и тревожно вглядывался в партер, хмурясь и вытягивая шею.

– Да с чего вы такое взяли то? – Шлёпнула его веером по плечу Бажена.

– Такие же, как всегда. В телефоны вон сидят, уткнулись, – буркнул откуда-то снизу из темноты Владик.
Областной театр на гастролях в деревне вампиров. Или не вампиров.

Слухи ходили о той деревне нехорошие. Люди там болели, коровы ходили тощие, и сколько это длилось, никто не помнил. С Великой войны не вернулся домой ни один солдат на неё призванный, хоть больной или покалеченный. Дети умирали во младенчестве чаще чем в соседних местах. И не было той деревни на карте и вымерла она, ко всеобщему облегчению давно. Только совсем древние бабки, скучившись в районном доме престарелых, ещё помнили, что стояла где-то посреди синих густых лесов Голодная деревня.

Электричка склонилась на бок, проезжая поворот и все в вагоне съехали на бок вслед за ней. Кроме меня. Живое тело стабилизировалось, нашло баланс. Мёртвое болталось в такт с вагоном. Мёртвое! Спотыкаясь о чужие кеды, я бросилась из вагона в тамбур.
Как небольшое путешествие превратилось в большой кошмар.

Золотые пылинки медленно вальсировали в тёплом луче. Ветер доносил сквозь окна слабый шорох сухих листьев. Ни сырости, ни влаги. Лишь спокойная тишина мёртвого дома окружала меня. Осматриваясь, я осторожно ступала по пёстрым половицам. Ветер, поднатужившись, поднял занавески и забросил ворох листьев в выбитые окна.

Заброшенное жильё все ещё излучало уют. Вышитые подушки аккуратной пирамидкой несли вахту у изголовья железной кровати. Они наверняка отсырели, стоит только тронуть. Запах сразу выдаст их гнилое нутро. Поэтому трогать не стоит. В заброшенных домах вообще не стоит брать всё без разбора. То, что кажется прочным и надёжным, может оказаться трухлявым и ломким.

От услуг риэлтера я отказалась сразу и безоговорочно. Ноги есть, глаза есть, сама дойду и посмотрю. Это ведь квартира моей мечты. Никто лучше меня не знает, как она выглядит и на каком этаже находится.
Поход за мечтой и его последствия.

– Дальше сами. Там за кустами тропа Берендея, идите по ней и никуда не сворачивайте, – аниматор-лиса махнул хвостом, и мы пошли.
Воскресный поиск приключений, волшебства и немножечко любви.

Первое правило антиквара – никогда не навязывать своих услуг. Не звонить первым, не оставлять визитки на видном месте, не маячить прогулочным шагом под окнами. Наше от нас никогда не уходило. Правило соблюдалось всегда и неизменно, когда дело касалось денег, но не вещи из списка.

Нет, не может быть, чтобы это было правдой. Это всё ей только показалось. Мало ли, какие страхи придут на самой границе сна.
Вчера вечером, когда город опустился в темноту и звезды загорелись ярко и близко, когда даже её коты уснули, закончив свой ежевечерний забег, падая в уютную теплую мягкость сна, Аня ощутила, как жёсткий острый коготь прикоснулся к её щеке и провел по ней, оставляя холодный след. Аня зажмурилась и задержала дыхание. Не могли коты подкрасться так тихо и не сопеть. Замерев, Аня не открывала глаза и слушала своё дыхание.

– Зачем вы ищете её? Она умерла. Завернулась в шкуру бродячей собаки и ушла.
Третий раз мы приезжаем в эту заброшенную деревню и третий раз нас встречает эта сумасшедшая бабка. Чем живет и как питается, чем топит печь и как получает пенсию – неизвестно. Пакеты с продуктами, что мы оставляли ей у калитки, стоят нетронутыми.

Этой ночью все бездомные собаки покинули город. Не сговариваясь, они ушли дворами и тёмными закоулками. На люках остались нетронутые миски с объедками и засохшей кашей. Город не заметил их ухода.

Я никогда не знала её имени. И не помню её одежду. Я не разглядывала её. Я её боялась.

– Мить, вот куда ты там полез? За мной иди, не бегай. – Саше, как руководителю похода, достаточно бровью повести, чтобы восстановить порядок. Однако на Митю это действовало слабо. Никого не слушая, он уже полез под корни раскидистой ели, исследуя банальную для всех, кроме Мити, яму.
– Ого, она огромная, тут целая пещера – дуйте сюда.
– Мить, мы устали все. Пойдем уже. – Маша отряхивала палочки для ходьбы от прошлогодних листьев и раздумывала, не ткнуть ли ими Митю в спину для придания остроты его приключению.
– Отстаньте от человека. У его самые крутые посты о походах – пусть набирается впечатлений. – Аня завернула крышку у бутылочки с водой и пыталась на весу впихнуть её в увесистый рюкзак.
– Застрянет – мы его как оттуда тащить будем? – Леша поставил рюкзак и подошёл поближе. Митю, в его яркой куртке и шапочке, уже совсем не было видно среди корней

Пыльный город N не отпускал меня – дела не заканчивались, дни тянулись долго и однообразно. В один из таких тягучих, разбавленных мелким дождем дней я гуляла по главной улице города N, грея руки в карманах и разглядывая витрины.
«Музей разбитых сердец» – скромно приглашала мокрая вывеска на фасаде шершавого от выветренного кирпича особняка.

Вася внимательно перепроверил – ошибки не было. Неизвестный счастливый обладатель выигрыша был он. Он, Вася Пупкин – невыразительный мужчина средних лет в мятом костюме с недавно подклеенной подошвой ботинок. С женой Лидой, полноватой рыхлой женщиной, в молодости красивой, но уже изрядно уставшей от жизни и совершенно ей не радой. С Митькой, сыном подростком – высоким, худым, нескладным, отдалившемся от родителей, с неясными планами на будущее и плохими оценками. Но всё устраивало Васю в его судьбе. На праздники жена наряжалась в блестящие люрексом кофточки и становилась похожая на молодую звонкую Лиду. Вася любовался ею и гордился.

Машу разбудил запах хризантем. Запах детства, забытого прошлого, хранимого в тяжёлом красном фотоальбоме. Цветов в комнате не было. Это город прорвался через плотные занавески. Не удержался, решил поздороваться первым. Город, в который она мечтала вернуться многие годы, и в который не вернулась бы никогда, если не печальные обстоятельства её жизни.

Лера шумно выдохнула и медленно спустилась с крыльца ломбарда. До закрытия банка оставалось полтора часа, нужно было спешить, но она еле передвигала слабые, непослушные ноги к остановке.

Старые легенды всё врут.
Не врет из них только одна – самая старая. Но и она не помнит всей правды.
Старые легенды сами забыли, что хотели сказать и о ком.
Их память заблудилась и уснула на пушистом мхе.
Слушай старую легенду – засыпай и мечтай. Не смотри, куда она ведет – качайся в её снах. Пой её песню – закрывай глаза крепче.
Соври мне, старая легенда, я хочу услышать сказку.

В городской легенде правды нет.
Есть только пыль и страх.
Она солжёт и сбежит в темень ночи.
Её шёпот ползёт по улицам, приникает в дом, ищет тебя, спящего, под одеялом.
Она не уйдёт, пока не расскажет.
Бойся её и слушай городскую легенду.

«Лучший твой подарочек – это я!» – навязчиво звенело в голове, и Катя никак не могла завязать бант красиво. Он то слишком низко свисал унылыми ушами, то топорщился короткими неприглядными завязками. Зато бельё сидело идеально и стоило каждого потраченного на него рубля. А рублей в его цене было столько, что хватило бы доделать ремонт на кухне её ипотечной квартиры.

В этом году за ёлкой Варя отправилась одна. Мужа на работе задерживал традиционный предновогодний завал, а дети еще не оправились после ангины и остались дома в колючих одеялах под присмотром толстого, слегка ленивого, кота.
«Ничего, тут недалеко, – Варя едва не поскользнулась в сумерках на скользкой дорожке.– донесу как-нибудь».
– Тётя, достань варежку,– услышала она за спиной и обернулась. Посреди тропинки стояла девочка в светло-розовой курточке с белым меховым капюшоном и красными от мороза щеками

Маленькие приключения маленькой девочки