
Написал комментарий к произведению Красная мантия
Звонил братан, он у меня в Тёмном Механикуме стажировку проходит, так вот, милостью Омниссии, Хаоса и ИИ, он сделал редактуру 17 главы и попросил прислать её тебе, автор. Если понравится, то может и другие главы отредактировать.
В которой главный герой находит Русский дух там, где его казалось быть не может.
Я стоял в проходе пилотской кабины и развивал косоглазие. Мне было интересно, как происходит управление, но при этом взгляд то и дело срывался на вид космоса в не широкой полоске обзорного остекления. Я мог рассмотреть только часть зелёного шара Жао-Аркад и одну из его лун спутников. Орбитальное движение только угадывалось по факелам двигателей, более ярких, чем звёзды в дали. А ещё эти точки кораблей как будто вибрировали. Но всё же моё основное внимание было приковано к пультам. С левой стороны от пилота были два рычага, управляющие подачей топлива на двигатели, с правой стороны соединённый с подлокотником штурвал. Он был похож на обычный геймерский джойстик, если бы его сделали в союзе в восьмидесятых. Минимум необходимой эргономики и максимум функциональности. Перед пилотом имелось четыре небольших экрана в виде буквы Г и россыпь тумблеров и кнопочек. Казалось, всё это было набросано невпопад каким-то безумцем. Из всех экранов сей час горел лишь один, центральный. Оного взгляда было достаточно, чтобы геймерское прошлое опознало в нём мини-кару. Но на самом деле это была более сложная система, именуемая СУОД. Это и многое другое мне поведал Вильгельм после того, как мы познакомились. А знакомство началось с шутки.
- А почему ты постоянно играешь рычагами газа? – Задал я вопрос, когда мне стало надоедать стоять молча.
- Ты про акселераторы? Пытаюсь подобрать и запомнить положение, в котором челнок не рыскает на курсе. А чего это ты так внимательно смотришь, да и вообще забрался на борт? Ты же в курсе, что мы вскоре возвращаемся обратно? – Слегка заволновался он.
- Да, вот решил, что если двигатель взорваться, то лучше помереть сразу с тобой и челноком. – Решил не таить своих мотивов. Пилот пялился на меня секунд десять, а затем громогласно рассмеялся.
- А говорят, что ваша братия не умеет шутить, ой, повеселил, я чуть было не поверил тебе. – Утёр он слёзы и представился.
- Вильгельм, пилот второго класса, на этой лоханке. – Отрапортовал он, корректируя курс и положения акселераторов. Я уже хотел назваться своё старое имя, к которому уже привык, но вовремя вспомнил, что у меня теперь новое. Надеюсь, оно последнее.
- Тиампер, ученик. – Мне хотелось казать, что не шутил, а после указать на недопустимость такого отношения к святому механизму. Но всё же решил сдержаться и поддержать разговор.
- Да, эта машина стара, а как ей управлять?
- А я думал, вы шестерёнки знаете всё на свете. – Засмеялся он.
Так и продолжился испытательный полёт. Я задавал вопросы и пытался поддерживать непринуждённый разговор. Вильгема же заинтересовала возможность калибровки двигателя, возможность которой я высказал. Похоже, традиция дальнобоёв проторговывать топливом прошла сквозь тысячелетия и является неискоренима.
Может показаться, что три–пять процентов экономии топлива это не много. Но когда расход исчисляется тоннами, десятками тонн ежесуточно, жалкие проценты приобретают внушительный размер.
Времени ни хватало ни на, что. Проект механизма для учителя был закончен и пройдя обряд освящения установлен. Но это совершенно не добавило мне свободного времени. Учитель, сочтя мои успехи на ниве написания и редактирования программ достаточными, прислал пакет данных по когитаторам и информационно-расчётным стойкам. И это пожирало всё моё время. Данные были столь обширны и не систематизированы, что это просто взрывало мозг. Тут было всё: технические таблицы, схемы, описание устройств, их диагностика и возможный ремонт. Но это всё требовало поиска и отсеивания. Я был сродни археологу, который пробирается сквозь слои отсылок и повествований, чтобы обнаружить крупицы истинных знаний.
Я тонул и тонул, захлёбываясь всем тем мусором, который готов был меня похоронить. Второй проблемой стало то, что я не мог разбирать материал на практике и не многу. Мне необходимо было взяться за святой механизм и добиться успеха или расписаться в своём бессилии. Я до конца не мог понять, толи это нормы культа или требования строго моего учителя. Чем больше я общался с учителем, тем больше понимал, что у него значительно потекла крыша, даже для шестерёнки. Основной его задачей было отслеживание и контроль трафика в нашей зоне консмоса. Всего таких зон было три. Каждая для своей луны. Именно на лунах располагались основные батареи ауспексов. Их радарами, антеннами и приёмниками прощупывалась вся ближайшая часть системы. Да, бы обнаружить приближение проклятых ксеносов, необходимо было отслеживать малейшие всплески и несвойственные колебания. А обилие астероидных поясов только мешало этому. У культа было множество наработок по борьбе с маск полями ксеносов и в связи с недавним происшествием, многие из них были вытащены наружу и снова задействованы.
Но тысячелетия праздного чувства защищённости не прошли даром. Многие системы были отключены и не поддерживались, так как в них не было прямой необходимости. Ресурсы и специалисты, которые они требовали для своего поддержания, были нужнее в других местах. И даже самые сокровенные места не обошла эта учесть.
В обители учителя было больше дюжины отключённых систем. Ещё восемь подвали сигналов о споях, но пока продолжали работать. И вывести их в ремонт было не возможно, так как био когитатор работал и так на пределе своих возможностей. Я с каждой неделей наблюдал, как количество стимуляторов, потребляемых учителем, растёт. И это меня тревожило, мне совершенно не хотелось лишиться еще одного покровителя.
Спустя десяток дней бесплодного ковыряния, я осознал, что это может занять у меня годы. И к тому моменту, когда дойду до конца полученного пакета данных, то начало забуду бесповоротно. На практике это решалось аугментациями и в первую очередь нейронным имплантатом. Сдерживало меня лишь то, что всё, что мне сейчас доступно, это лишь детские игрушки, способные изуродовать меня, но не дать значимого преимущества. Только став полноценным членом культа, я мог получить доступ к более менее достойным вещам. Оставалось копить ресурсы и связи в ожидании этого момента.
Теперь мой всё свободное время посвящалось двум вещам: работе с материалами по когитаторным системам и калибровке и обслуживанию двигательных систем. Второе стало не только жирной статьёй дохода, но и просто отдушиной, позволяющей сменить тип занятости и разгрузить немного мозги. А некая эксклюзивность и незанятость этой ниши сформировала бесперебойную очередь из заказчиков.
Кое какой прогресс наметился лишь тогда, когда я отбросил сито и занялся поверхностной сортировкой и каталогизацией. Я просматривал файлы по диагонали, бегло изучая информацию. Скорее даже искал отдельные паттерны и ключевые слова. На основании этого составлял пометки в файлах, которые были как бы надстройкой и позволяли уже по ним вести адекватный поиск. Спустя месяц у меня был каталог и кое-какое понимание, какой информацией я распологаю и где её примерно искать. Но информации всё равно было очень много, поэтому я решился на святотатство. Я удалял всё, что считал лишним, предварительно оставив копию на кристалле внешнего носителя. Заканчивая работать с файлом и внося окончательные пометки о содержимом, я получал выжимку, которой можно быстро воспользоваться.
В общем, уровень доступной вычислительной техники скорее удручал. Да, периодически попадались достаточно мощные процессоры, но они были очень узко заточены. И никакого широко применения не имели. Основой же были микросборки и массивы слабо мощных чипов. Периодически попадались схемы, в которых наглядно были видны попытки заменить неисправные узлы на те комплектующие, которые были доступны. Но пугало не то, что это было как снежный ком, уровней понижения технологии, а то, что это получалось с каждым разом. Чем больше я знакомился, тем больше понимал, что стандартных схем работы с данными, питания и связи не так и много, скорее даже мало. Всё было сильно унифицировано.
Проблема была в том, что эти схемы перерабатывались по тем технологиям, которые были в наличии, а потом ещё раз и ещё. А ведь попадались и промежуточные варианты. Порой мне казалось, что такими темпами ещё через пару десятков тысяч лет можно дойти и до одних только магнитных катушек. При этом я несколько не сманивался, что мой культ заставит это работать. Определённо без Русского духа заставлять работать то, что работать не должно, то не обошлось.
Я сидел возле когитатора и изучал его нутро. Ноги уже изрядно затекли, но подходящий обход с литаниями и заменой расходников поможет с этой проблемой. Это уже вторая моя попытка. Первая же была обречена на провал, там полностью выгорел главный процессор и пара вещей по мелочи. К моему разочарованию данные процессоры полностью отсутствовали в списках доопытных к заказу, даже для учителя. А каннибализм сильно порицался, так как это разрывало духа машины и вело к его гневу. И я был склонен согласиться с этим, даже аналогичные системы могли сильно отличаться и бездумное их тасование может привести только к порче или постоянным ошибкам.
Тем не менее, я составил список повреждений и вроде бы целых узлов, но, что немало важно, определил на каком уровне технологичности они выполнены. По-хорошему моих знаний ещё капитально не хватало, но теперь у меня была возможность адресно посмотреть интересующую меня информацию.
Закончив с рутиной по проведению службы над машинами, я вернулся к прерванному занятию. Первая поломка была в боках питания. Их диагностика и ремонт были не столь трудны, сколько затратны по времени. Они были выполнены по самой низкотехнологической схеме. Проблема заключалась в группе диодных мостов и балансирующих резисторов. Самое интересное, что на этом уровне стандартных компонентов не было. Но инструкции по определению полярности и подгонке номиналов были в избытке. Поэтому буквально спустя пяток попыток я практически напильником выпилил необходимый диод, дальше уже было легче, а с резисторами так и вообще не возникло проблем. Кто бы мне ранее сказал, что с помощью пинцета и напильника можно выпилить не только диод, но и транзистор, я бы плюнул ему в лицо, но факт оставался фактом. Сей час я разбирался с хитросплетением обмена данными. Коммутационный узел был не только сложен, но и представлял собой химеру из двух уровней технологичности, переплетённую вместе. Выгоревший чип я обнаружил сразу, и сей час искал другие дефекты, попутно пропаивая и проверяя подозрительные элементы. Заменить этот чип вряд ли будет на что. Хотя он и не является сильно редким, но запрос и поставка может растянуться на годы. Остаётся только опуститься на один уровень технологичности ниже и собрать замену из тех компонентов, которые выпускаются миром кузней.
Я всматривался в схемы, но мой взгляд то и дело пытался соскочить на стойки с блоками памяти. Когда взгляд совпадал с падением концентрации, я погружался в размышления о том, что там хранится. Весьма знакомый способ решения проблемы сразу привлёк моё внимание. Примерно так я решил проблему той информации, которую не хотел показывать на пляжете. Но если моя работа была груба и была успешна только в силу энергонезависимости памяти на моём инфопланшете, то здесь было произведение искусства. Дорожки для работы с памятью отдельных ячеек были филигранно обрезаны. Чёрточка была так мала, что если бы она за тысячелетия не почернела, то и заметить её было бы невозможно. При этом питание памяти не только функционировало, но и было дублировано от батареи неизвестного типа. Поборов мечты о том, какие тайны может содержать в себе эта информация, я вернулся к изучению проблемного узла. Пока, что, оставим это на будущее. Отчёт для учителя не будет содержать никакой лишней информации. Информация может быть опасна не только своей ценностью или запретностью, но и наличием вредоносного кода, локализованного в этих участках.
От работы меня оторвала вибрация инфопланшета. Это была моя первая программа, написанная в этом мире. Дикая смесь ежедневника и будильника, оповещала, что время выделенное для заботы закончено. Если я хочу не только принять пищу, но и успеть достаточно восстановиться за время сна, нужно спешить. Но моим планам на блаженный сон было не суждено сегодня воплотиться. Как только створка моей келии распахнулась, я понял, что теперь проживаю не один. Здоровенный, бритый на голом парень выкладывал вещи из своей котомки в ящик напротив моего. Двухметровый топор техновидца покоился напротив моей койки, а одежда и отсутствие нейронного имплантата на шее показывало, что он такой же ученик, как и я. Среагировав на звук открывшейся створки тот обернулся и мне сразу же бросилась в глаза массивная, грубая трёхпалая аугментация вместо левой руки. Но самым бросающимся в глаза была татуировка на лбу, выполненная чёрными чернилами. Шестерня внутри которой были скрещены разводной ключ и горелка. Я впервые сталкивался с такими опознавательными знаками. Татуировка притягивала взгляд и немного пугала. На чисто выбритом черепе она скорее выглядела как клеймо. Пауза затягивалась, отведя взгляд от татуировки и посмотрев в глаза я начал первым:
- Ну, здравствуй, соседушка.
Написал комментарий к произведению Красная мантия
Читая книгу всё больше вспоминаю факторио. Приходишь на сервер: там половина печек для отлива железа каменные. Другая половина засорена углем и бетоном. Нужно наладить поставки зеленых деталей, главные шины ресурсов отсутствуют. Нужно наладить космическую добычу кальцита для литейных. На Вулкане черви сожрали все. С Глебы нет вестей целую неделю. На Наувисе бегают жуки, полная анархия и средние века, где из говна и палок новички, вроде меня, пытаются сделать хоть какие-то сборщики, чтобы хоть как-то продлить жизнь нашего завода, тихо мечтая когда-то выйти в дальний космос...