Александр Шавкунов

Часто человеку не хватает времени на полноценную жизнь, но что если, технология позволит наверстать?

Три столетия Метрополия собирает остатки человеческих колоний по галактике. Любой ценой захватывая крупицы технологий пережившие столетнюю войну и тёмные века Великого Разобщения.

Дан Неймлес рейнджер элитного подразделения, осуждён за убийство старшего офицера. Вместо казни отправлен на разведку в независимую колонию, уничтоженную неизвестной болезнью. Там ему и всей Метрополии предстоит столкнуться с призраками прошлого и новой угрозой, способной уничтожить человечество.

Короткий рассказ о события после второго романа цикла.

Орландо сидит на толстом ковре, под тканым навесом посреди пустыни. Горячий ветер приносит запахи раскалённого песка и далёкого моря. Парень одет в плотную одежду серого и белых цветов, плечи и спину закрывает толстый плащ, выбеленный солнцем. На голове красуется куфия, белоснежная, с красным узором. Ткань опускается до плеч, защищая шею от палящего солнца. Лицо загорело до бронзового оттенка, отчего голубые глаза кажутся потусторонними, колдовскими.

Зачем драконы собирают золотые горы?

Океан полон монстров, а мы... мы охотимся на них.

Корабль любит меня. Страстно и беззаветно, до боли в поломанной ноге. Холодные манипуляторы ощупывают тело, подключая датчики и капельницу с питанием. На груди закреплена пластина, искажённая версия стетоскопа. Кораблю нравится слушать моё сердцебиение. Шею стягивает металлический обруч, прижимает к столу.

Рыжая девочка лет тринадцати идёт по улице с огромным мечом на плече. Оранжевый, почти красный, как пламя, клинок прислонён к узкому плечу, а острие покачивается на уровне головы взрослого. Гарда стилизована под двуглавого орла, расправившего крылья, украшенная красным камнем, похожим на каплю крови.
Прохожие оглядываются на девочку, скребут затылки. Малявка одета в подстреленные шорты, кеды и слишком большую футболку. На груди красуется принт: полуголый амбал в футуристическом шлеме, согнул руки, напрягая бицепсы, как бодибилдер, поставил ногу на голову жукообразного монстра. Ниже готическим шрифтом написанно: They were forged for Mankind’s darkest hour — and that hour is upon us!
Летнее солнце искрится на рыжих волосах, собранных в два противостоящих хвоста, изогнутых под диким углом и опускающихся ниже лопаток. Пигалица шагает бодро, подскакивая на каждом шагу и насвистывая под нос. Уши заткнуты запятыми наушников, провод прячется под футболкой.

Ночью в Белый Свет ушел кузнец, уснул и не проснулся. Утром Сайна успела увидеть замерзший взгляд, корочку крови на губах и подбородке. Взрослые погрузили тело в кузов, мотор чихнул пару раз, и древний грузовик покатился в снежную долину, гладкую, как лист металла. Вместе с ними поехал и Куц, вооруженный лопатой.

Сайна с остальными проводила машину до ворот, но осталась наблюдать, как черная точка постепенно исчезает в белой бездне. Небо сегодня похоже на выпотрошенное ватное одеяло, а ветер пахнет скорым снегом. Сайна никогда не ошибалась, мать-покойница, бывало, посмеивалась, что у неё нюх, как у собаки.

Что такое «собака», она не поясняла, да Сайна и не спрашивала.

Девочку занимал поиск припасов в руинах и вечный голод, то и дело покусывающий рёбра. А еще Куц, мысли о котором частенько затмевали даже голод и холод. Черноволосый парнишка с тонким носом, обветренным лицом и острым, как его нож, взглядом.

Далекое будущее.

Планеты переделывают в игровые миры, живущие по законам MMORPG, для отдушины разросшегося человечества. Миллиарды игроков на множестве миров, десятилетиями предавались развлечениям... Пока не случилось Смещение — техногенная катастрофа уничтожившая цивилизацию и запершая игроков в сломанных игровых мирах.

Теперь перед игроками стоит задача выживания и восстановления цивилизации.

Чердак пахнет прогретой солнцем пылью и седой древностью. Свет из слухового оконца лазерным лучом рассекает полумрак и упирается в завалы неведомо чего, прикрытые тряпками. На балках и досках вековой слой пыли, с потолка свисают лохматые космы паутины, навевающие мысли о призраках в древних замках.

UES «Циолковский» смял пространство-время и поплавком вынырнул в реальность на окраине звездной системы. Космическая пыль заискрилась на гребнях силовых полей бенгальскими огнями. Проснулись двигатели, и космолёт начал манёвр сближения со второй планетой от светила. На обшивке ожили тысячи датчиков, анализирующие пространство до субатомного уровня.

Неделя марша через чащу превратила волосы Ролана в серую паклю, блестящую жиром. Голубые глаза сверкают на покрытом грязью лице, как сапфиры в лучах солнца. Пальто потеряло приталенность, правый рукав отошел в плече по шву, полы замызганы и растрепанны в бахрому. Подошва сапога привязана бечёвкой, с нелепым бантом у мыска.
За плечом полупустой мешок-сидор, позвякивает котелок и оловянная ложка. Под ними притаился скудный запас солонины, жесткой, как подошва, и сушеных яблочных долек. Бурдюк воды свисает с пояса у левого бедра, меч в черных-красных лаковых ножнах прижимается к правому, покачивается в такт шагу.
Ножны вычищены, блестят в тусклом свете, отражают плывущие мимо деревья. Ролан придерживает меч, положив ладонь на навершие рукояти, задумчиво шепчет под нос. Тракт остался далеко позади, пойди по нему, сейчас бы обедал в городской таверне, а то и гостинице.

Ночь пахнет опавшими листьями, тыквенным пирогом и пуншем. В таверне на окраине села собрались праздновать первый день весны. В воздухе витает горячечное веселье и тревога. Люди переглядываются, выглядывают в окна, словно ожидая чего-то. Потягивают грушевый пунш из глиняных кружек. Сегодня первая ночь весны, на полях собирают огромные костры, чтобы сжечь чучела королей Зимы, а пеплом задобрить землю.
Скоро прибудет караван с удобрениями, и сельчане загодя приготовили товары на обмен. Лосиные шкуры, новомодный картофель, привезенный караванщиками в прошлый раз. Вязанки сушеных грибов и прочий провиант, запасенный в амбарах на зиму.

Небо над лесом к ночи затянуло белыми, обещающими снегопад, облаками. Лунный свет окрашивает ели и склон холма морозно-синим. Пахнет хвоей, древесной смолой и опилками. Хруст заиндевевшей травы сбегает вниз и умирает меж деревьев. Поднявшись на вершину, лысую, как отполированное полотенцем колено, Ролан замер, спрятав ладони в подмышках.

Дыхание оседает изморозью на густой щетине, что через пару дней станет усами и бородой пшеничного цвета. Внизу река уходит от тракта. Серая лента дороги, обидевшись, бежит за соседние холмы, от неё тянется широкая грунтовка. Пересекает лесопилку и, заложив петлю, вновь встречает тракт.

Дверь таверны отворилась, скрипя петлями, стукнулась о стену. Посетители с ленивым интересом обернулись на вошедшего. Официантка пробежалась взглядом по фигуре, оценила рост и ширину плеч. Незнакомец одет в приталенное черное пальто, коричневый свитер грубой вязки с высоким воротом. Выцветшие джинсы заправлены в растоптанные сапоги. На поясе справа висит меч в лаковых, красно-черных ножнах.
Осенний ветер ворвался в таверну, треплет светлые волосы незнакомца и пытается приподнять полы пальто. Посетители смотрят на него с мрачным ожиданием, а официантка с жадностью всматривается в острые черты лица и голубые глаза.
Оглядевшись, мужчина закрыл дверь и направился к столику в самом углу зала. В полной тишине подошвы стучат по широким ссохшимся доскам. Из каморки выскочил вышибала, обвешанный амулетами, как друидское древо, впился взглядом в новенького. Начал поочередно щупать обереги и бубнить под нос.

Ливень размывает границу между морем и сушей, старается утопить щенка, запутавшегося в месиве старых сетей на берегу. Холодные волны накатывают на него, почти накрывая с головой. Звереныш плачет, старается отползти, но крепче увязает в клубке веревок и водорослей.

Рассеянный свет медленно умирает, уступая место непроглядной тьме. Поодаль в море врезался клин города, мерцает множеством огоньков, что гаснут один за другим, бессильные перед дождливой ночью. На узком утесе вспыхнул маяк, широкий луч света прорезал густой сумрак, устремившись в море.

Снег присыпал скелет на дереве, желтоватые кости ярко выделяются на фоне темной коры. Грудная клетка насажена на тонкую ветвь, ноги давно отвалились и прячутся под слоем снега. Череп висит на толстом сучке, пустые глазницы смотрят на Ролана с предостережением.

Кости широкие, внушительно толстые, при жизни их обладатель был высок и могуч. Ролан поднял воротник пальто, спасаясь от прорывающихся в лес порывов вьюги. Ветер треплет светлые волосы, дергает в разные стороны и морозит уши. Пронизывает одежду, вгрызается в истощенное долгим переходом тело.

Дракон проснулся от пинка в нос и визга на грани ультразвука. Веки тяжело пошли вверх, а затуманенный сном мозг, еще прибывающий в сладкой неге, сделал вялую попытку осознать происходящее. Зрачки сузились в две вертикальные нити, фигура наглеца скрыта светом, пробивающимся от входа в пещеру.

Вторая часть приключений ликвидатора первого ранга Зимородка. Таинственная девочка, интриги, заговор непримиримых держав.

Поп и полёт на Марс
Набор желающих стать колонизатором Марса начнется ранним утром. К зданию приемной комиссии за неделю выстроилась очередь, навевающая воспоминания о советском прошлом или временах Великой Депрессии в США. Многие добровольцы пришли с палатками, а вдоль шеренги курсируют тележки с едой и напитками от благотворительных фондов.

Орк разложил стульчик на берегу озера, воткнул короткую рогатку в глинистый слой у кромки воды. Набрал воды в грубо сколоченное ведро и начал собирать удочку. Ветер играет в зарослях камыша вдоль берега, солнце припекает плечи, пытается пробиться через широкополую соломенную шляпу.

Соломон оступился и раскинул руки, балансируя на одной ноге, как фигурист. Попытался ухватиться за столб, но пальцы только скользнули по забрызганным грязью объявлениям. Изо рта успело вырваться сакральное трёхбуквенное, заученное еще в утробе матери, и покрытый грязным снегом асфальт прыгнул в лицо.

Долина раскрылась перед нами зеленой чашей с двумя скальными столбами, меж которыми виднеется краешек океана. В низине отчетливо виден белый участок мраморной структуры. Этаниэн шумно выдохнул и вознес хвалу эльфийским богам: аэрофотосъёмка не подвела!

Кощей Бессмертный подтянул воротник пальто до ушей и приподнял плечи. За окном машины стоит теплый солнечный денек, на противоположной стороне дороги меж двух бутиков вклинилось неприметное здание с вывеской: Баба-Яга и Ко. Бессмертный глубоко вдохнул, потянулся к дверце, отдернул руку и начал рыться в карманах, ища пачку сигарет.

Экзорцист закусил черную лакричную палочку, как сигарету, оглядел собравшихся на кухне: семейную пару средних лет и явно влюблённых подростков. Воздух брызжет искрами, а на лицах родителей играют желваки. В зале грохнуло, загремел шкаф, и фамильный сервиз посыпался на пол. Женщина вздрогнула и, застонав, накрыла лицо ладонью.

Рыцарь снял шлем и нацепил очки. Внимательно оглядел башню принцессы и дракона, развалившегося у основания. Рептилия подобралась, из ноздрей потянулся черный дым.

— Простите, — начал рыцарь, — я так понимаю, вы — Дракон, а там — принцесса?

Снег выпал ночью, как всегда без предупреждения, накрыл мир пушистым ковром. Деревья превратились в причудливое нечто конической формы, согнутое под тяжестью белой брони. От печных труб к белесому небу тянутся столбики дыма, напоминающие о жарком очаге и аромате рождественской выпечки.

Инквизитор внимательно оглядел подозреваемую — крохотную женщину едва за двадцать. Холодный ветер треплет рыжие пряди, пытается распахнуть ворот грязной рубахи, соблазняя святого мужа непотребным видом. Фигура гибка, словно лоза дикого винограда, руки стянуты за спиной так сильно, что кончики пальцев начали синеть. Девушка стоит прямо, как благородная дама на приёме, взгляд зеленых глаз устремлен вдаль.

Чутка религиозное